О борьбе с русским языком на Украине известно давно. Все годы независимости украинские власти, вытесняя русский язык на обочину общественной и культурной жизни, отвечали на возмущение русских и русскоязычных граждан только одно: «Вам же не мешают разговаривать на русском». Действительно, разговаривать на русском языке на кухне или на лавке у подъезда до каких-то пор никто не мешал. И власти успешно подменили этим тезисом обсуждение болезненной проблемы вытеснения русского языка из всех сфер жизни, за исключением бытовой.

С этой подменой мы имеем дело уже четверть века, с 1991 года. Даже воссоединение Крыма с Россией и война, развязанная Киевом против Донбасса, преподносятся украинскими властями как асимметричный ответ на отмену парламентом сразу же после государственного переворота в феврале 2014 года Закона Украины «О государственной языковой политике». Этот закон был принят в марте 2012 года и давал возможность на региональном уровне в какой-то мере вернуть русский язык русским гражданам Украины и представителям других национальностей, которых принято называть русскоязычными. «Никто же не запрещал жителям Крыма и Донбасса говорить на русском!» – твердили в Киеве, будто не понимая, что «говорить» и «использовать во всех сферах общественной жизни» – разные понятия. Лишив носителей русского языка всех других языковых прав, Киев оставил за русскими и русскоязычными гражданами Украины единственное «право» – говорить.

По данным переписи 2001 года, «сократившей» русское население Украины почти на треть (феномен «пропавших» русских), русский язык считали родным 29,6 процента граждан Украины. В 2013 году в исследовании Киевского международного института социологии были приведены уточнённые данные. По результатам исследования, родным считали русский язык 40 процентов опрошенных. Если учесть, что с 2001 года по 2013-й повсеместное наступление на русский язык на Украине не прекращалось, можно предположить, что на момент переписи доля носителей русского языка как родного в населении Украины была выше 40 процентов.

При этом даже искажённая картина, представленная переписью 2001 года, не смогла скрыть существования на Украине огромной территории (Крым и Донбасс), 90-68,8 процента населения которой считали русский язык родным, а также пояса пяти областей юго-востока, где доля носителей русского языка как родного в общем количестве населения составляла от 29,3 до 48,2 процента - и это без учета «пропавших» русских!

Да что там, даже в Киеве четверть населения, по данным переписи, называла русский язык родным, а еще три области – Херсонская, Сумская и Черниговская – насчитывали от 24,9 до 10,3 процента носителей русского языка как родного.

Был в переписи 2001 года еще один подвох, если не сказать большое жульничество. Вопрос о родном языке скрывал в себе еще один вопрос – о свободном владении языком, который не является родным. Полученные результаты оказались настолько неудобными для создателей проекта одноязычной Украины, что впоследствии их старались нигде не обсуждать.

Помимо «пропавших» русских перепись 2001 года искусственно создала еще один феномен – «пропавшие» русскоязычные. На Украине таких оказалось 36,1 процента жителей, а среди этнических украинцев (так называемой титульной нации) процент этот был еще выше – 43,3.

Если посмотреть на эти цифры в приложении к Юго-Востоку и Киеву, где процент носителей русского языка как родного составлял от 24,9 до 74,9, то становится ясно, что вытеснение русского языка на кухни иначе как преступлением против русскоговорящих граждан Украины назвать нельзя.

Следующая категория областей, где процент носителей русского языка как родного составлял менее 15 процентов, показывает не менее впечатляющие результаты – от 39 (Черновицкая область) до 53,2 процента (Полтавская область) населения, не относившего себя к русскому этносу, свободно владели русским языком. На Волыни и Закарпатье – треть, на Галичине – пятая часть.

То есть, строго говоря, только три галицкие области можно назвать полноценным украиноязычным регионом, точно так же, как Донбасс – полноценным русскоязычным. Жители остальных областей Украины – билингвы, причем южные и восточные украинские территории отличаются от центральных и северных только большей распространенностью русского языка (русский стоит на первом месте, украинский – на втором). Соответственно, в центре и на севере Украины русский язык – второй после украинского.

Однако вместо того чтобы принять во внимание реальные обстоятельства жизни людей и, не мудрствуя лукаво, наделить государственным статусом два абсолютно равноправных на Украине (за исключением Галичины) языка, на флаги был поднят нацистский лозунг «Одна нация, один язык, одно государство!».

Такая формула являлась приемлемой разве что для галицких областей, с большой натяжкой – для Волыни, но не для Большой Украины, простирающейся от реки Збруч до терриконов Донбасса. По сути, национал-патриоты поступили с Большой Украиной точно так же, как большевики во время «коренизации», принявшись лепить «одну нацию» с помощью «одного языка».

Перепись 2001 года явилась отличным подспорьем в этом деле, поскольку ее итоги стали основой для дальнейшего крестового похода против русского языка и русских. Два миллиона «пропавших» русских и 36,1 процента «пропавших» русскоязычных позволили состряпать данные, из которых следовало, что:

  – этнические русские на Украине сократились на треть (значит, и в дальнейшем их количество продолжит уменьшаться) и не составляют даже четверти населения – 17,3 процента;

  – носителей русского языка как родного – чуть больше четверти, 29,6 процента (этот показатель будет уменьшаться вместе с «исходом русских»).

В то же время «исчезновение» двух миллионов русских никто не смог внятно объяснить, а об «исчезновении» 36,1 процента русскоязычных вообще предпочли умолчать. По состоянию на 2002/2003 учебный год на Украине уже насчитывалось 64,4 процента украинских школ, 21,8 – смешанных и только 13,1 процента – русских. В 2013 году, до вооруженного переворота в Киеве, где более четверти горожан назвали русский язык родным, а без малого половина остального населения свободно владеет русским языком, оставалось всего семь школ (1,6 процента от общего количества) с обучением на русском языке. Донбасс, где проживают три четверти носителей русского языка как родного, планировалось украинизировать к 2015 году на 80-85 процентов.

Мотив «мы же не мешаем вам разговаривать на русском» будет звучать из года в год, и под этот мотив Большой Украине будет навязываться галицкая одноязычная модель «одной нации». Любое отступление от этой модели приводит к политическим кризисам, судебным преследованиям, революциям и теперь уже к полноценной войне с русскими регионами.

Важную роль в подрыве позиций русского языка на Украине сыграл украинский политический класс, верхушка которого использовала «языковой козырь» каждый раз в собственных целях как приманку для русских и русскоязычных избирателей. Только в 2012-м, на 21-м году независимости, парламент принял закон о государственной языковой политике, который по содержанию уступал формально действующему на тот момент советскому закону о языках, но гарантировал защиту русскому языку в 13 регионах (с учетом Крыма). Однако Крым не стал объявлять русский язык региональным, сославшись на то, что местной конституцией он защищен куда лучше, чем новым законом, а парад языковых суверенитетов на Юго-Востоке вызвал крайне негативную реакцию на Галичине и Волыни, где местные органы власти стали штамповать обращения с призывами не исполнять новый закон и требованиями признать его неконституционным. Хор недовольных возглавили американский «Дом свободы», Совет Европы, Венецианская комиссия, ОБСЕ, рассыпанные по миру организации украинской диаспоры. 

На сегодняшний день отмененный на волне переворота Закон Украины «О государственной языковой политике», предоставлявший русским и русскоязычным определённые права, остается формально действующим. События в Крыму и Донбассе заставили Киев дать задний ход и заморозить ситуацию. Один из деятелей Евромайдана, ставший мэром Днепропетровска, предложил рецепт: «Давать мразям обещания и гарантии и вешать их потом». 

Вот до «вешать потом» и заморозили. Формально отмену закона не подписал председатель Верховной рады. Ни первый, ни второй, ни уже третий после переворота. Однако это означает только то, что подпись может появиться в любую секунду. Тем более что в 2015 году 57 украинских парламентариев подсуетились на предмет признания «языкового закона» не соответствующим конституции и обратились с этим вопросом в Конституционный суд, который открыл производство по делу.

То есть вариант «вешать потом» просто на время отложен. Если киевский режим сумеет сломить растущее сопротивление Юго-Востока, для русского языка и самих русских по всей Украине наступят чёрные времена. Всё упирается в одно – если сумеет