Не дать себя убить – 2: шансы на членовредительство мизерны, но достаточны

Не дать себя убить – 2: шансы на членовредительство мизерны, но достаточны

В предыдущей заметке мы с вами сошлись на том, что в живом виде мы прогрессивному человечеству не больно-то и нужны. Стало быть, нас будут мочить. Наша задача в этой связи на умиление проста: не дать врагам и дурачкам шансов на успех затеянного мероприятия.

Рационально рассуждая, нам сегодня гораздо проще не дать себя убить, чем наоборот. Объективные обстоятельства ну никак не предполагают крах Российского государства. Об этом мы тоже как-то говорили, достаточно напомнить конспективно.

Мы неуязвимы для военного вторжения извне и крайне неудобны для локальных провокаций. Состояние национальной экономики позволяет с оптимизмом смотреть на перспективы решительных созидательных преобразований, именуемых для краткости Новая Индустриализация. Глубокий кризис постсоветского миропорядка автоматически, даже без особых усилий с нашей стороны, повышает удельный вес России в мировой политике и создаёт удачные предпосылки как для воссоединения страны, так и для развития дружелюбно-выгодных отношений со стратегически важными соседями (типа Китая). Уровень внутренней социальной стабильности «в среднем по больнице» со всеми известными издержками – терпимый, а в сравнении с «развитыми странами» – так и вовсе завидный.

При всём при этом неотложные задачи очевидны и даже уже в общих чертах сформулированы государственным начальством. Изъяны и уродства экономической и политической системы ещё более очевидны – но именно поэтому не смертельны и решаемы по мере наличия желания. Опять же, государственное начальство все эти изъяны и уродства без запинки публично перечисляет и клянётся, что необходимое желание наличествует.

В общем, более-менее подробно именно об этом отчитался Владимир Путин в своей стартовой известинской статье. Да и Михаил Леонтьев в недавней заметке на «Однако» указывает на то, что судьба России – в её собственных руках.

Лепота.

Такой лепоты у нас давненько не бывало.

А теперь внимание. Напомню некоторые эпизоды недавнего прошлого, когда такая лепота всё-таки бывала.

Она бывала в 10-е годы XX века – с известными поправками по сравнению с вышеописанными параметрами. И в 80-е годы того же ХХ века – почти без поправок. Первая лепота упёрлась каким-то загадочным образом в авантюру Первой Мировой и катастрофу Февраля 17-го, вторая – в горбачёвскую перестройку и катастрофу 91-го.

Вот ведь, блин, конфузия-то какая – и откуда что берётся?

Давайте с использованием этих поучительных примеров из собственной истории попробуем понять, как можно максимально эффективно использовать призрачный шанс на членовредительство. Как показала практика, можно, – и даже очень просто. Для этого требуются всего лишь два условия.

Во-первых, профнепригодность власти. А именно: неготовность увидеть и зафиксировать объективные вызовы и задачи; отсутствие решимости решать эти задачи, даже если удалось их разглядеть; неспособность выдвинуть цельный адекватный проект, убедить общество в его пригодности и мобилизовать на его реализацию. Нетрудно заметить, что сочетанием в той или иной степени этих факторов характеризуется как придворная элита Николая II, так и горбачёвское политбюро. По-простому это называется – отсутствие политической воли (или бездарное содержание таковой).

Во-вторых, безразличие или помутнение общества, сиречь народа. А именно: нежелание или неспособность прийти к консенсусной оценке объективной реальности; нежелание соотнести персональные или сословные (классовые, клановые и пр.) интересы с общественными; неготовность или невозможность предоставить кредит доверия власти; увлечённость идеологическими фантомами и ложными целями; неготовность к созидательной мобилизации. Во обоих взятых нами для примера радостных эпизодах эти характеристики также так или иначе присутствовали. В общем, «гражданская война в головах», как заметил Путин в статье по национальному вопросу. При этом надо понимать, что народ – не враг себе, и описанные глупости являются производными той системы отношений, которую устанавливает и обеспечивает государственная власть.

Когда профнепригодность власти и помутнение общества «обогащают» друг друга, тогда со страной и получается известно что. Разумеется, таким поводом с готовностью пользуется внешний неприятель в своекорыстных интересах, – но кто ж его за это осудит? Тем более, что фактор этот – глубоко вторичный и ни разу не определяющий.

Что из всего этого богатства мы имеем сегодня?

Власть, будем считать, более-менее исправно прошла отрезок осознания и оглашения вызовов и задач. В настоящее время мы наблюдаем, как Владимир Путин начал публиковать программные тексты, в которых пытается сформулировать внятные идеологемы и стратегемы. Предположим, в конечном итоге как раз и получится тот самый искомый «цельный адекватный проект». Допустим даже, что выдвижению этого проекта будут сопутствовать реальные и необходимые аппаратные действия – от тривиальной кадровой чистки до корректировки некоторых «правил игры».

В общем, с этой стороны нас может ждать усугубление лепоты. Впрочем, может и не ждать – но мы ведь оптимисты, правда?

А что у нас с другой стороны? А вот с другой стороны у нас – целый букет тревожных симптомов того самого «безразличия или помутнения». И симптомы эти усугубляются как раз подсознательной уверенностью в благополучии – точнее, в том, что нынешнее-то благополучие никуда не денется. Ну правда, разве ж мечтал советский человек, требуя «чтоб как на Западе», о потере привычного ему советского набора удобств? Нет, конечно – он верил, что получится «сложение». По глупости верил, как оказалось. Точно так же и сегодня рядовой обыватель искренне уверен, что блага «стабилизации» никуда не денутся со свержением «недемократического путинского режима». Ведь эти блага само собой разумеются, а «смута», «война», «кризис» – это всё «поцреотические истерики» и «высурковскаяпропаганда».

И, повторяю, народ – не враг себе. Эти сегодняшние глупости – тоже производные от установленного в государстве порядка вещей. А порядок вещей зорко хранит власть, которая тоже не с неба свалилась и не в вакууме существует, – а является производной от общества со всеми его симптомами. Вот такой замкнутый круг.

Его-то и предстоит разорвать, чтобы мизерные шансы на национальное самоубийство так и остались шуткой, хотя и не смешной.

Инструмент такого разрыва только один – политическая воля.

Причём надо быть готовыми к тому, что настоящая политическая воля не всем понравится.