Президент Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич: «Наша страна поднимется на капитале доверия»

Президент Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич: «Наша страна поднимется на капитале доверия»   Лариса Синенко В проекте предвыборной программы кандидата в президенты Владимира Путина сформулированы основные задачи экономической политики. Речь идёт о стимулировании инвестиций, создании новых производств, масштабном внедрении инноваций, развитии современных отраслей, повышении энергоэффективности.

России нужен масштабный рост инвестиций – до уровня 25% ВВП к середине десятилетия, отмечается в проекте. Как увеличить денежный поток в экономику страны и обеспечить его качество, рассказал президент Союза предпринимателей и арендаторов России, эксперт-экономист Андрей Бунич.

Андрей Бунич © РИА «Новости» / Сергей Субботин.

– По логике приверженцев глобализации и утверждениям экономистов либерального толка существует международный капитал, который якобы самопроизвольно перемещается по странам и в зависимости от того, какие условия, приходит или уходит. Хорошо себя чувствует там, где «кисельные берега – молочные реки», то есть специально для него созданы инвестиционный климат, институциональные предпосылки, проведены реформы и т. п. Но эта общепринятая теория глобализации – лишь часть правды, просто так любят говорить международные мошенники.

Бесспорно, развитию бизнеса способствуют многие факторы. Среди них – отсутствие коррупции, хорошая правовая система, дружественное отношение к предпринимательству: когда людям дают проявить инициативу, когда власти отталкиваются от потребностей делового сообщества, а не наоборот, когда бизнесмен не ползает на коленях перед чиновником. Но и это не вся правда, потому что существуют разные сегменты инвестиционной деятельности, разные источники финансирования. Например, спекулятивный капитал.

Когда идёт разговор об инвестициях, всё смешивается в одну кучу и только профессионалы понимают, о чём речь. Спекулятивный капитал – тот, который «приходит-уходит». Эти деньги вообще не имеют национальной привязки. Инвесторы, находящиеся по всему миру, покупают абстрактные бумаги, не выходя из дома, всевозможные «индексы». Часть из них попадает на развивающиеся страны, и капитал «притекает». Как только «индекс» изменился в другую сторону, деньги точно так же могут и «утечь». Это абсолютно непредсказуемый процесс – чистая спекуляция. Внутренние показатели стран никто не анализирует. Просто какая-то группа решила, что акции будут расти, и за ней в игру включаются другие. Ком нарастает. Затем происходит резкий сброс, так как все боятся потерять. Всё это очень напоминает игру на ипподроме, но вместо лошадей – страны и отрасли.

– По каким параметрам страну считают «модной»?

– Например, она вошла в какой-либо список с хорошими показателями, в результате чего предполагается, что её акции и облигации вырастут в цене. Но если все возможности исчерпаны и транснациональные игроки понимают, что продать акции дороже уже невозможно, то уходят, сбрасывая ценные бумаги. Но повторяю: никакой связи с реальным положением дел в стране у этого капитала нет. Есть лишь определённая комплиментарность, или корреляция между активами. Например, если растёт нефть, то к спекуляциям подключаются добывающие страны. Спекулятивный капитал – это краткосрочные трансграничные потоки денег, так называемые «крейзи мани».

– С какого уровня в экономику приходят транснациональные компании, которые с аппетитом поглощают отечественные?

– Это второй сегмент, который подвержен инвестиционному климату. Так называемые коммерческие инвестиции. Они делаются на короткий срок, но имеют реальные конечные цели – торговля, производство, перевозки, логистика и т. д. Одним словом, речь идёт об обслуживании некоего производственно-торгового процесса. Иногда международным компаниям что-то выгоднее сделать в одной стране, что-то в другой, а в третьей – открыть предприятие. На международном рынке такие инвесторы преследуют краткосрочную коммерческую цель. Они не рассчитывают на 10–20 лет вперёд. Часто они просто проводят сделки слияний и поглощений, покупают действующие национальные компании. Но коммерческие инвестиции, «завязанные» на краткосрочный капитал, не очень-то широко распространены в современном мире. Свободных мощностей на мировом рынке переизбыток, и покупать их зачастую не надо. Здесь даже за счёт улучшения инвестиционного климата выше головы не прыгнешь.

– Существуют ли области, куда иностранный капитал вообще не приходит?

– Это третий уровень, который не предусматривает коммерческих инвестиций. А именно – инфраструктура и стратегические проекты, которые имеют длительный срок окупаемости – 20–30 лет. В некоторых проектах отдача даже не прямая, а косвенная, например, в учебных заведениях. Там идёт улучшение человеческого капитала, который будет более конкурентоспособным и обеспечит научно-технический прогресс. Надеяться, что туда придут глобальные капиталы, нереально. В понятии «инвестиции» всегда существует временной характер. Поэтому разговоры об инвестиционном климате без деления на стратегические, долгосрочные и краткосрочные – ни о чём, от лукавого.

– На чём тогда основываются эксперты, когда говорят, что в России плохой инвестиционный климат?

 

– Это всегда политизированные оценки. Хороший инвестиционный климат – тот, который выгоден транснациональным компаниям. Им не интересно внутреннее развитие страны. К тому же они и не скрывают, что преследуют прежде всего политические цели. Если правительство в стране будет марионеточным, они объявят инвестиционный климат «хорошим». Что это значит? Что страна будет распродана за три копейки и брошена.

Все же прекрасно понимают, что пока у власти находится Путин, наш инвестиционный климат не будет устраивать иностранных «инвесторов». Это очевидно. Если завтра у власти вдруг окажется Зюганов – климат тоже будет плохим. Но если у власти станет Немцов, климат сразу же изменится в «лучшую» сторону, но только для транснациональных компаний. Им нужны определённые люди, которые бы полностью зависели от них. Когда это происходит, климат в стране их устраивает.

Какая-то часть международного капитала действительно приходит в экономику страны, но она убивает всё живое и высасывает всё что есть. По этому пути уже прошли многие страны Азии, Африки, Латинской Америки.

– Складывается впечатление, что изменить инвестиционный климат – неподъёмная задача?

– Не совсем так. К сожалению, у нас всё, что связано с инвестициями, трактуется как международное. Как раньше: говорим «Ленин» – подразумеваем «партия», говорим «партия» – подразумеваем «Ленин». То же самое сейчас: раз «инвестиции» – подразумевается «иностранные». Я с этим не согласен и считаю, что они должны и могут формироваться из внутренних источников. Для их развития необходимы улучшение институтов, благожелательность власти к бизнесу, положительная деловая среда. Внутренние инвестиции я называю капитализацией возможностей. Располагая даже меньшими деньгами, люди могут использовать и капитализировать свои возможности внутри страны.

– Что за возможности?

– Инициатива, трудовые навыки и капитал доверия. Так как мы знаем друг друга, живём в одной стране, значит, имеем уже налаженный контакт – в отличие от транснациональных корпораций. Это своеобразный мультипликатор безденежного эквивалента. К примеру, люди договорились о том, что один построит, другой – привезёт, третий – продаст, четвёртый – даст консультации. Они договариваются на местном, на профессиональном уровне. Денег тогда надо во много раз меньше. Если сто человек договорились, то и живых денег потребуется в 100 раз меньше, а кроме того, люди и своё будут вкладывать. Это огромнейший ресурс, использованный в китайской модели. Кроме явных и скрытых инвестиций, в этом варианте люди берут на себя и риски, то есть страхуют сами себя. Для того чтобы люди инвестировали свои доходы, необходима «монетизация снизу». «Монетизация сверху» – раздача кредитов. Она чаще приводит к хищениям и инфляции, а не деловой активности. Наоборот, сначала должна возникнуть деловая активность, сеть доверия, а потом появится монетизация – институты, обслуживающие этот процесс (небольшие финансовые компании, кассы взаимопомощи, клиринговые палаты, векселя, товарные чеки, контракты и т. д.). Если деловой активности и доверия нет, то вкладывать деньги бессмысленно, это путь в никуда, так как всё будет украдено. Людей надо убедить поверить друг другу, институтам, которые будут посредниками в этой монетизации. Собственным инвесторам нужна соответствующая финансовая и правовая инфраструктура, а роль государства должна сводиться к обеспечению взаимных гарантий участников.

Нашим чиновникам об этом рассказывать бесполезно. Когда я попытался дискутировать на эту тему с одним из них, он просто не понимал, о чём речь. Их проще прогнать и обучить новых людей. Нынешние будут говорить как заведённые, что ставка такая-то, что какое-то консалтинговое агентство решило, что у нас недостаточно высокая производительность, не тот инвестиционный климат. Поэтому рассказывать им про формы взаимного кредитования, микрокредиты, вовлечение людей в промышленную, торговую, сельскохозяйственную кооперацию бессмысленно. Но если страна хочет иметь экономический суверенитет, иного пути, кроме «монетизации снизу», нет. Потому что принятие условий международных монополий ведёт к полной потере рынка. Многие страны уже пострадали от этого.