Анатолий Вассерман: Ограничение копирования опускает человека вновь в животное состояние

Политический консультант Анатолий Вассерман — о целесообразности борьбы за авторские права

"Известия"

Не так давно группа активно пишущих (в основном дамские романы, детективы и прочую массовую текстовую продукцию) потребовала исключить из результатов работы поисковых систем страницы интернета, где их изделия размещены без прямого разрешения ограничителей права копирования.

Правда, правила сетевой вежливости — нетикет — предписывают при копировании дать ссылку на точку, где эти сведения появились впервые. Это проявление того, что с давних пор именуется авторскими правами. Авторство (под реальным именем или под псевдонимом, избранным самим автором) надлежит признавать и явно указывать (а если автор опубликовал творение анонимно — нельзя произвольно приписать его кому бы то ни было). Творение не может без согласия автора публиковаться искажённо (в том числе нельзя сокращать его, не указывая факт сокращения). Пародия, подражание, продолжение и творческое развитие должны явно указываться именно в этом качестве и опять же со ссылкой на исходное произведение. И все эти права не могут перейти от автора ни к кому другому. Интернет, как правило, соблюдает эти правила даже лучше, чем внесетевая жизнь — ведь возможности нынешней цифровой техники упрощают их исполнение.

Но нынче авторские права принято именовать неимущественными. А имущественные проистекают в конечном счёте из возможности ограничивать силами государства копирование плодов творческой деятельности. Поборники ограничения доказывают: нет иного способа вознаградить творца за его деятельность. Если любой самостоятельно и бесплатно скопирует творение — что же самому творцу останется? А так всё надёжно и наглядно: чем востребованнее творение, чем больше копий — тем больше общая плата за них.

Правда, копирование всерьёз ограничено по историческим меркам недавно — менее двух веков назад. Творцы же существуют с незапамятных времён. Даже каменный топор, копьё и колесо — чьи-то изобретения. Вряд ли их создатели — а тем более усовершенствователи — запрещали соплеменникам воспроизводить новшества: нравы в ту пору были простые — неправоту жмота могли объяснить не только словом, но и кулаком. Тем не менее творцы получали своё — благодаря росту общего благополучия племени, использующего более эффективные инструменты: копьё, колесо, вдохновляющую песню...

В более поздние эпохи творец зачастую получал и реальную плату. Скажем, Гомер, собравший воедино множество преданий о войнах, случившихся за несколько веков до него, бродил по пирам, где его щедро угощали за звучные и воодушевляющие — да ещё и легко запоминающиеся — певучие рассказы. Неплохо жили и те, кто просто перепевал Гомера — иначе не дошли бы до нас его творения, а запомнились труды какого-то другого поэта.

Композиторы жили тоже не платой от продажи копий своих партитур. Бах — органист и руководитель хора скромной церквушки. Гайдн — руководитель придворных оркестров и капелл нескольких властителей. Моцарт концертировал, писал на заказ музыку к торжественным событиям, операм (чьи исполнители получали плату за выступления)...

Думаю, появись в ту пору нынешние средства распространения звукозаписей — вряд ли эти гиганты пытались бы их запретить. Хотя бы потому, что творец получает несомненное удовольствие от публичной демонстрации своих возможностей. Тот же Моцарт, по воспоминаниям современников, пользовался каждой — даже бесплатной — возможностью что-то сыграть.

Да и Нъютон не зря сказал: «Если я видел дальше других, то только потому, что стоял на плечах гигантов». Столь выразительный образ он не с нуля придумал, а перефразировал античный афоризм. Тем и отличается человек от прочих животных, что может учиться не только на собственном опыте и наблюдении, а и на рассказе об опыте и наблюдениях других. Каждый из нас может жить — а тем более творить — только благодаря трудам поколений предков. Поэтому должен открыть свои труды поколениям потомков.

Человеческое общество непрестанно совершенствует и формы рассказа о чужом опыте, и средства его распространения. Цифровая техника в целом и Всемирная сеть в частности — грандиозный прорыв на этом направлении: впервые практически весь мировой опыт доступен почти бесплатно. Само по себе это изобилие не гарантирует процветания: надо ещё и уметь разбираться в нём, и отличать истину от лжи, и улавливать за разрозненными фактами цельные закономерности... Но всё же мы обрели возможность несравненно большей, нежели считанные десятилетия назад, глубины и скорости развития.

Ограничение копирования препятствует этой возможности, опускает человека вновь в животное состояние. Либо мы покончим с ним (в частности, выбросим или пересочиним с нуля написанную по американскому образцу и под открытым американским давлением четвёртую часть Гражданского кодекса), либо оно рано или поздно покончит с нами.

Всемирная компьютерная сеть легко учтёт каждое копирование. Цифровые платёжные системы могут автоматически взимать за него символическую плату и переводить автору изрядные накопления со всего света. Вот о чём должны просить творцы, а не о запрете поиска своих книг. А за посредников, нынче перекупающих друг у друга то, что юристы издевательски назвали имущественными авторскими правами, я не беспокоюсь. Они тоже изобретательны. Как-нибудь да прокормятся.