О стремительном и пугающем развитии русского этнического самосознания

Социологи диагностировали в России высокий уровень готовности к насилию, в том числе по этническому признаку. В частности, 40% этнических русских заявили, что они одобрили бы насильственное выселение представителей других национальностей из своего населенного пункта. Исследование «20 лет реформ глазами россиян» проводилось Институтом социологии РАН при поддержке германского Фонда Эберта. Рост агрессивности социологи обнаружили у всех россиян. На прямо поставленный вопрос о желании «перестрелять всех, из-за кого жизнь в стране такова, какова она есть», наличие этого желания подтвердили 34%. В 1995 году таких было 24%, в 2008-м — 16%. Число тех, кому стрелять ни в кого не хотелось никогда, снизилось с 54% в 2001-м до 28% в 2011 году. Некоторая тень пацифизма проявилась в изменении отношения к чеченским войнам: в 2001 году первую одобряли 33%, а вторую, которая тогда была в разгаре, — 56%. В 2011 году однозначно против обеих войн 90% респондентов — как считают авторы исследования, из-за того, что в обществе возникло сомнение: кто же вышел из этих войн победителем.Русские показывают небывало высокий уровень солидарности и мобилизации. 82% русскихникогда не забывают о своей национальности (в большинстве случаев суммируются категории «согласен» и «скорее согласен»). В общей сложности 88% русских идентифицируют себя со своим этносом, 81% — с людьми такого же вероисповедания. При этом 53% русских и 57% нерусских россиян ни в коей мере не считают себя европейцами.15% русских считают, что «Россия должна быть государством русских людей». Еще 31% уверены, что у русских должно быть больше прав, поскольку у них и больше обязанностей.При этом 9% представителей национальных меньшинств соглашаются с тезисом о «государстве русских людей» и еще 13% одобряют преференции для русских. 65% русских поддерживают идею права выхода из состава страны для тех народов, которые не хотят мирно жить вместе.53% русских и 48% нерусских признают, что в их населенных пунктах бывают столкновения на национальной почве. 70% русских и лишь 60% нерусских испытывают неприязнь к людям некоторых национальностей. Насильственное выдворение представителей других народов из своего населенного пункта одобрили бы 40% русских и 24% нерусских. Против выселений выступили бы 44% русских и 50% нерусских.45% русских считают, что насилие допустимо, если нарушена справедливость в отношении их народа и веры (у нерусских таких 36%). Правда, методика опроса допустила и такой результат: 89% русских соглашаются с тем, что насилие в межнациональных и межрелигиозных спорах недопустимо. MN.ru

                                    Портрет пороховой бочки   Иван Сухов                                                                                  После Манежа многое скрылось за риторикой о погроме. А Манеж был, среди прочего, сигналом небывалой этнической мобилизации русских, каким бы уродливым это проявление ни было.Эта мобилизация — ответ на то, что 20 лет происходило и происходит с другими этническими группами в стране. У дагестанцев, татар, якутов этнические движения возникли 20 лет назад и продолжаются по сей день как естественная реакция на то, что понятие «россиянин» оказалось пустым звуком.
Русские на правах большинства еще сохраняли по инерции какие-то представления о гражданской нации. Им не нужно было свое этническое движение — они доверяли государству, видя в нем свою главную общественную организацию. Но через 20 лет слишком многим стало ясно, что они доверяли пустоте. И они бросаются в этническую идентичность, которая все чаще принимает агрессивные формы.Чтобы нащупать какие-то пути для гражданского мира, нельзя злоупотреблять политкорректными «погремушками». Ученые и правозащитники пытались приучить журналистов, полицию и политиков не употреблять этнонимов, сообщая о преступлениях. А оказалось, что люди воспринимают такую политкорректность как попытку властей и СМИ прикрыть этническую преступность. Вместо привычки к корректности возникло недоверие и поле для агрессии. При всех нацеленных на примирение банальностях, которые говорятся в каждой острой ситуации, делаются и жесты, многим кажущиеся двусмысленными: поездка Путина на похороны Свиридова, воинские почести Буданову.Конфликт между русскими и кавказцами разрастается не на Кавказе, а в больших российских городах. А то, что происходит на самом Кавказе, мало интересует обывателя. Между тем у кавказской молодежи, которая родилась после распада СССР, уже нет даже остатков представлений о «великой общности народов». Каждый сам по себе, нация нации — волк, а не друг и товарищ.Единственное на Кавказе место, где с этим поколением еще пытаются систематически работать, — Чечня. Но и там во главу угла патриотического воспитания ставится максимально упрощенное понимание общности: вы — чеченцы, это главное. Но молодые кавказцы все меньше интересуются этническими категориями. Их не волнует и политика — только религия. На глазах происходит фундаментализация. Самая тревожная категория те, кто приезжает из горных сел с этнической культурой и горской этикой в большие кавказские города. Они отрываются от корней. Они должны общаться с другими, и они общаются по-русски. Их язык — русский, их место проживания — большой город, их религия — радикальный ислам. И именно религия дает им ответы на сложные вопросы в этом новом и враждебном для них мире.Один Дагестан дает 35 тыс. новых незанятых взрослых в год. Все они едут во внутреннюю Россию. Они становятся все более конфликтными, ибо то, что они видят, отличается от их картины мира, сложенной из догм религии и бытовых представлений.Пока не все 100% населения Кавказа нырнули в исламизм. И для тех, кто пока этого не сделал, очень важно видеть от Москвы жесты, свидетельствующие, что и Кавказ едет в общем поезде светской модернизации - ведь другой не бывает. Но все говорят о нехватке мечетей, и почти никто о том, что нужно строить школы, звать учителей, обеспечивать культурный обмен на территории страны. Пропаганда интеграции — это не праздники этнических культур на ВДНХ и не костюмированный утренник в Университете дружбы народов. Не бесконечная разработка концепции национальной политики. Ученые предупреждали про кавказскую молодежь, которая ничем не привязана к России, когда еще только начиналась вторая чеченская война. Теперь эта молодежь здесь, а концепция по-прежнему в долгосрочных планах. Нужны простые формулы, которые забивались бы в массовое сознание на федеральных телеканалах, на всех рекламных площадях в Москве и за ее пределами, даже на мониторах в залах ожидания аэропортов. Есть огромный запрос на простое объяснение: почему всем нам хорошо жить вместе в нашей стране.