Владимир Путин выступил на пленарном заседании второго Международного форума по энергоэффективности и развитию энергетики «Российская энергетическая неделя».

 

Форум пройдёт в Москве с 3 по 6 октября, основная тема – «Устойчивая энергетика для меняющегося мира».

В форуме примут участие представители крупнейших международных энергетических компаний и организаций, ведущие мировые эксперты. В рамках официальной программы состоится около 60 деловых мероприятий.

* * *

Выступление на пленарном заседании

В.Путин: Уважаемые друзья! Дамы и господа! Коллеги!

Очень рад приветствовать всех участников, гостей Российской энергетической недели. На этот раз приехало рекордное количество специалистов, всех, кто интересуется энергетикой – около 10 тысяч, 9,5 тысячи человек. Приехали, чтобы в открытом, доверительном ключе обсудить темы глобальной энергетической повестки.

Россия, как известно, один из крупнейших игроков мирового энергетического рынка. Мы занимаем ведущие позиции по добыче и экспорту нефти и газа, входим в число лидеров по объёмам выработки электроэнергии и добыче угля. Для нас крайне важно чувствовать тенденции глобальной энергетики, чтобы эффективно реализовывать свои конкурентные преимущества и вместе с другими странами формировать общее энергетическое пространство и общее энергетическое будущее.

Убеждены: обеспечить прогресс мировой энергетики, надёжную энергетическую безопасность всей нашей планеты может только глобальное партнёрство, работа по общим, одинаковым для всех правилам и, конечно, прозрачный, конструктивный диалог участников рынка, без какой-либо политической подоплёки, а на основе прагматизма, понимания солидарной ответственности, взаимных интересов.

Баланс спроса и предложения на нефтяном рынке, достигнутый благодаря соглашению с ОПЕК, подтверждает правильность такого подхода.

Россия будет и дальше продвигать диалог нефтедобывающих стран, чтобы обеспечить стабильность нефтяной конъюнктуры, создать условия для устойчивого развития отрасли, для реализации долгосрочных инвестиционных планов. При этом отмечу, что в обозримом будущем спрос на нефть будет расти и главным образом, за счёт потребителей в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Хотя и в Европе растет, конечно, и на американском континенте.

Ответственный, партнёрский подход России заметен, думаю, понятен для каждого. Россия реализует его и на газовом рынке, показывая здесь пример надёжности, предсказуемости. Наше преимущество – это не только крупнейшие запасы природного газа, но и наличие средств доставки, трубопроводной инфраструктуры, что вместе с низкой стоимостью обеспечивает устойчивость позиций сетевого газа на рынке.

В то же время в мире растут объёмы торговли сжиженным природным газом, как мы с вами знаем. Только за последние 10 лет объём его потребления увеличился почти вдвое.

Россия выступает активным участником рынка СПГ. Мы вводим в строй новые добывающие и перерабатывающие мощности, реализуем стратегические планы развития транспортной инфраструктуры, в том числе обустраиваем Северный морской путь, создаём ледокольный флот, который позволит организовать круглогодичное движение судов, включая газовозы по российской Арктике.

Ещё одно важное направление мировой энергетики, которое снова демонстрирует позитивную динамику, – это угольная промышленность. Ещё 10 лет назад в перспективность поставок этого энергоносителя мало кто верил, а сегодня мы видим, как спрос на уголь устойчиво растёт – в первую очередь, в странах АТР. Для России крайне важно закрепиться и увеличить своё присутствие на этом динамичном рынке.

Мы уже приняли ряд стратегических решений в этой части. Расширяем пропускную способность байкальской системы, Транссиба, наращиваем мощности морских портов, работаем над повышением эффективности и безопасности центров угледобычи. И конечно, будем уделять особое внимание экологически чистым технологиям транспортировки угля и его потребления, в том числе в электроэнергетике.

Мы продолжим масштабное обновление тепловой генерации в России. Будем внедрять цифровые решения в энергосетевом комплексе страны. Видим в этих мерах ответ на глобальные вызовы, с которыми сталкивается электроэнергетика в целом.

В ближайшие двадцать лет в мире прогнозируется опережающий рост спроса на электроэнергию. Как считают эксперты, к 2040 году её потребление удвоится, тогда как спрос на первичную энергию – нефть, уголь, газ и другие источники – вырастет примерно на 30 процентов. Такие тенденции открывают возможности для наращивания экспорта и самой электроэнергии, и технологий её производства.

Еще один наш приоритет – сохранение лидирующих позиций в таком высокотехнологичном секторе, как атомная энергетика. Сегодня Россия активно строит 25 энергоблоков атомных электростанций в 12 странах мира, а всего в нашем портфеле 36 таких энергоблоков. Мы будем последовательно работать над увеличением экспортных заказов в области атомной энергетики дальше, при этом сохранять самые высокие требования экологической и промышленной безопасности.

И конечно, отдельная перспективная задача – это развитие возобновляемых источников энергии, особенно в отдалённых, труднодоступных районах нашей страны, таких как Восточная Сибирь, Дальний Восток. Для нашей обширной, самой большой в мире по территории страны с её разнообразными природными, климатическими условиями здесь открываются действительно огромная возможность.

И в заключение, уважаемые друзья, скажу следующее. Устойчивое, поступательное развитие энергетики – это ключевое условие динамичного роста глобальной экономики, улучшения качества жизни людей, повышения благосостояния всех людей на нашей планете.

Россия открыта для сотрудничества в области энергетики в интересах глобальной энергетической безопасности, в интересах будущих поколений. И мы, конечно, рассчитываем на активный диалог по всем этим темам и на сотрудничество.

Благодарю вас за внимание.

Р.Чилкоут: Господин Президент, благодарю Вас. Когда Вы шли к нам, я рассказал всем присутствующим о том, что Вы проводите встречу с Генсекретарем ОПЕК. Может быть, это и был секрет, но больше это не секрет.

Что касается цен на нефть на нефтяных рынках. Вы сейчас сказали, и, я полагаю, в прошлом году также упомянул Генеральный секретарь ОПЕК и Министр Саудовской Аравии, что этот вопрос активно разрабатывается. Готовы ли вы продолжить удерживать сокращенный уровень добычи нефти? Насколько Россия готова увеличить свою поставку нефтепродуктов на рынок? Намерена ли она это делать? Сегодня цена барреля нефти практически на 50 процентов больше, чем в прошлом году. Множество людей скажут, что это уже определенный успех. Это результат продуктивного партнерства России и ОПЕК. Так ли это?

Но есть и другой глава государства, Президент Трамп, я имею в виду, который говорит, что слишком высока сегодня цена на нефть. Намерена ли Россия доставить на рынки больше нефти в том случае, если цена снизится?

В.Путин: Вы спросили в первой части, готова ли Россия удерживать объемы добычи.

Р.Чилкоут: Простите, я неправильно сказал. В прошлом году был вопрос: как долго еще Россия готова удерживать низкий уровень, а в этом году – другой.

В.Путин: Что касается сокращения добычи, удержания на низком профиле и так далее. Ведь это всё инструменты. Это не самоцель. Целью является балансировка на рынке. Когда мы вместе с нашими друзьями и коллегами из ОПЕК договорились о сокращении добычи, то речь шла именно об этом. Речь шла о том, чтобы сократить избыточные запасы, сбалансировать рынок. Потому что ведь дело не в доходах нефтяных компаний, для того чтобы кто-то набивал себе карманы, а дело в состоянии отрасли.

Дело в том, чтобы появились ресурсы для инвестиционных целей, для инвестпроектов. Вот о чем шла речь. Речь шла о том, что если рынок не будет сбалансирован, то возникнет ситуация, которая неизбежно приведет к сокращению инвестиций, и как результат в конечном итоге это все выльется в дефицит на рынке и к резкому скачку цен.

Наша позиция была и является очень ответственной. Речь шла, еще раз повторяю, о балансировке рынка. И мы добились этого результата вместе с нашими коллегами из ОПЕК.

Мы, действительно, сейчас с Генеральным секретарем встречались, достаточно подробно говорили о нашем сотрудничестве. Хочу обратить ваше внимание на то, что, наверное, впервые в истории все участники подобных договоренностей стопроцентно выполнили взятые на себя обещания. Россия, в частности, взяла на себя обязательства сократить, по-моему, на 30 тысяч баррелей, мы это и сделали, так же, как и все другие участники этой договоренности.

Рынок сейчас сбалансирован, а то, что растет цена на нефть – это даже не столько результат уже нашей деятельности, сколько результат в значительной степени привходящих обстоятельств, ожиданий решений по Ирану, скажем, – кстати, незаконных абсолютно решений и вредных для мировой экономики. Это снижение добычи в Северной Африке в связи с рядом политических тоже обстоятельств – гражданская война и так далее. Это снижение добычи в Венесуэле – тоже, скажем, по внутриполитическим соображениям и в связи с введенными там ограничениями. Вот о чем речь.

Президент Трамп, как Вы сказали, считает, что это цена высокая. Мне кажется, что он отчасти прав, но это нас вполне устроит – 65–70–75 долларов за баррель. Это вполне нормально для того, чтобы обеспечить эффективную работу энергокомпаний и инвестиционный процесс. Но давайте прямо скажем, что такая цена на нефть – это в значительной степени результат деятельности сегодняшней американской администрации. Вот эти ожидания от введения санкций в отношении Ирана, политические проблемы в Венесуэле. Смотрите, что в Ливии происходит, – государство разрушено. Вот результат безответственной политики, которая напрямую отражается на мировой экономике. Поэтому нам нужно не только в энергетике, но и в политической сфере, плотнее, теснее работать друг с другом, чтобы не допускать таких сбоев.

А по поводу наращивания – да, мы уже нарастили, 400 тысяч баррелей, как и договаривались с партнерами. Если потребуется, можем нарастить еще 200–300 тысяч баррелей в сутки.

Р.Чилкоут: В прошлый четверг, выступая в ООН, Президент Трамп обвинил ОПЕК в обмане всего мира, и Король Саудовской Аравии заявил о намерении увеличить продукцию. Таким образом, как много нефти Саудовская Аравия планирует представить на рынок?

Халид аль-Фалех (как переведено): Благодарю Вас.

Прежде всего, позвольте поблагодарить вас за то, что пригласили меня поучаствовать в этом великолепном мероприятии уже второй год подряд. Благодарю вас, большая честь для меня участвовать в панельной дискуссии с господином Путиным и со всеми вами.

Почти каждую неделю у нас есть коммуникационный канал с господином Новаком. Мы вместе работаем над нашими двусторонними отношениями, а также над стабилизацией глобального рынка. Хочу, действительно, признать ключевую роль господина Путина и правительства Саудовской Аравии для привнесения стабильности на рынок. Это то, о чем только что говорил Президент.

Пару лет назад на полях «большой двадцатки» встретились два лидера – господин Путин и Его Величество принц Муххамед, и договорились о том, что они сведут вместе производителей, которые разделяют схожие видения. Думаю, что результаты говорят сами за себя в том отношении, что руководства России и Саудовской Аравии абсолютно созвучны в своих позициях здесь. Наша цель была – сбалансировать спрос и предложение для того, чтобы интенсифицировать инвестиционные потоки, вернуть инвестиции в индустрию, потому что индустрия страдала от многочисленных банкротств и недостатков в управлении. И я думаю, что на этих треках нам на 100 процентов удалось достичь успеха.

Остается вопрос цены. Моя позиция и позиция Королевства по цене в том, что ее должен регулировать рынок, потому что сегодня основополагающие условия являются крайне здоровыми и нормальными. Мы и мои коллеги знают, что третий квартал – это всегда сезон высокого спроса. Это то, что мы действительно видим со стороны, например, ОЭСР, которые с июня приняли решение в Вене и согласились по поводу поставок со странами ОПЕК и ОПЕК+ во главе с Россией и Саудовской Аравией.

Производство Саудовской Аравии не доходило до 10 миллионов, в октябре мы произвели примерно 10,7 и в ноябре мы ожидаем чуть-чуть увеличить эту цифру. Это не одностороннее решение. Мы вместе с Россией и другими партнерами решили полностью следовать нашим обязательствам и на 100 процентов выполнить все, о чем мы договорились. Сегодня это примерно 1 миллион баррелей между двумя государствами. ОПЕК+ оказалась очень ответственным инструментом для того, чтобы соответствовать спросу.

Сегодня ни один клиент Саудовской Аравии не запросил ни одного барреля, на который бы мы не ответили, из чего можно заключить, что геополитическое давление, спекуляции и другие условия, о которых говорил господин Президент, ответ на эти условия позволит нам принести стабильность на рынок и спрогнозировать, чего нам ожидать в ближайшие годы, ближайшее десятилетие. Потому что спрос продолжит расти, продолжит расти и высокими темпами. Вопрос будет в том, готова ли индустрия к инвестициям. И мы можем с уверенностью сказать, что рынок будет грамотно отрегулирован, что он будет предсказуем и стабилен.

Р.Чилкоут: Благодарю вас.

На протяжении нескольких месяцев Вы говорили, что цены вырастут до 100 долларов за баррель. Считаете ли Вы, что они могут вырасти более 100?

П.Ж.Пуянне: Мы сегодня делали соответствующие заявления. Я думаю, все будет зависеть от того, каков будет спрос на рынке. Но, действительно, усилиями ОПЕК удалось сбалансировать рынок, и Ваше Превосходительство был абсолютно прав в том, что такие усилия были приняты.

Думаю, что помимо этого, здесь еще действительно геополитические силы играют роль, о которых сегодня говорил господин Путин, и рынок будет ожидать больше перебоев в поставках. Считаю, что 80 долларов – это не «потолок», потому что цена растет стремительно. Знаете, все возможно, потому что на основании того, что мы видели за последние два-три года, это действительно обычное явление. Ведь у нас, подумайте, было 40 долларов год назад, сейчас больше 80, и мы наблюдаем рост.

Понимаете, с таким уровнем цен многие государства сталкиваются с проблемами, потому что они не могут регулировать спрос. Поэтому можно было бы, конечно, их оставить на 60–65 – это нормально, чтобы наладить инвестиции, но сейчас инвестиции растут.

Р.Чилкоут: Президент Соединенных Штатов пытается активно управлять ценой на нефть. Он очень обеспокоен ценой на газ также. Примерно 3 доллара стоит галлон газа в Соединенных Штатах. Таким образом, они наказывают правящую партию.

Считаете ли Вы, что они поступают правильно, или необходимо немножечко отступиться от этого, и убрать руки от энергетического рынка?

В.Путин: Я уже говорил, еще раз хочу повторить: у нас была очень хорошая встреча с Президентом Соединенных Штатов в Хельсинки. Но если бы мы затронули с ним тему, которую сейчас обсуждаем, я бы ему сказал, что если ты хочешь найти виновника роста цен, Дональд, тебе нужно посмотреться в зеркало. Это правда.

Ведь сейчас только что говорили о геополитических факторах повышения цен. Они же есть, и они реально играют на рынке. Лучше не вмешиваться в эти рыночные процессы, не пытаться получить какие-то конкурентные преимущества с помощью политических инструментов и не пытаться регулировать, как в Советском Союзе, цены. Это до добра не доводит. Мы ведь когда говорим о наших согласованных действиях с ОПЕК, мы же не применяем, по сути, нерыночных инструментов. Мы только уравниваем спрос и предложение на рынке, вот и все. Так и есть. А все остальное на сегодняшний день – это геополитические факторы, которые влияют на цены.

Что касается цен на газ, то они считаются, исходя из цен на нефть. Нефть складывается на рынке, рыночным способом, а цены на газ привязаны к ценам на нефть. И просто с небольшим временным лагом в 5–6 месяцев цена на газ колеблется в зависимости от цены на нефть. Вот и все.

Что там, в Соединенных Штатах, происходит? Соединенные Штаты – один из крупнейших производителей в мире и нефти, и газа. Мы все знаем, что касается современных технологий, с которыми борются экологи, я с ними согласен, эта добыча часто производится варварским способом, мы не используем таких способов добычи.

Кто там пытается оказать давление на администрацию – этого я не знаю. Давайте мы будем говорить об энергетике, не втягивайте меня, пожалуйста, во внутриполитические процессы и дрязги в Соединенных Штатах. Вы сами там разберитесь, а то опять скажут, что мы вмешиваемся во внутриполитическую жизнь Соединенных Штатов.

Р.Чилкоут: Понятно.

Маленькая поправка перевода. Когда говорил о ценах на газ, имел в виду также цены на бензин.

В.Путин: А это, Вы понимаете, цена конечного продукта, в том числе, если речь идет о нефтепродуктах, она ведь складывается не только из первичной цены на нефть или на газ, если мы говорим о газовом топливе. Там еще политика государства соответствующим образом влияет на конечную цену для потребителя.

А налоговая составляющая какова? Зачем в некоторых, скажем, европейских странах на тот же наш газ в два раза цена до конечного потребителя увеличивается, пока доходит продукт? Это все политика государства.

Поэтому не нужно все время показывать пальцем на производителя энергетических ресурсов. Вы сами у себя разберитесь, какую вы проводите экономическую политику внутри страны и что вы делаете для того, чтобы нужный продукт до потребителя дошел по приемлемой для него цене, вот и все.

Р.Чилкоут: Total – огромный энергетический инвестор. У них примерно пятимиллиардная сделка, для того чтобы разрабатывать совместно с Ираном месторождения. И сейчас они обратили свое внимание на сделки с другими государствами, с которыми, несмотря на санкции Соединенных Штатов, можно было бы иметь дело. Евросоюз говорит об этих новых инициативах, однако можно ли будет после этого вернуться к инвестированию в Иран?

П.Ж.Пуянне: Ответ – нет. Total является глобальной компанией, которая действует примерно в 30 странах по всему миру. Мы просто не можем пойти на такой риск. Мы видим, что Евросоюз пытается предпринять какие-то усилия, но тем не менее наш ответ – нет, мы не готовы на такое.

Р.Чилкоут: Господин Путин, что Вы думаете по поводу этой инициативы Евросоюза?

В.Путин: Она немножко опоздала. Но лучше поздно, чем никогда. Опоздала, потому что вот ведь совсем недавно Президент Франции, по-моему, выступая в Нью-Йорке, прямо заявил о необходимости повысить экономический суверенитет Евросоюза, снизить зависимость от Соединенных Штатов. Конечно, это правильно.

А как иначе, если с помощью, как я уже говорил, политических инструментов кто-то пытается получить конкурентные преимущества в бизнесе? Я думаю, что это никому не понравится. Но это происходит, мы же это видим сегодня.

Поэтому Европа в связи с этими обстоятельствами думает о каких-то новых возможностях, скажем, по организации расчетов, помимо доллара, что, кстати говоря, подрывает сам доллар. И в этом смысле, я уже много раз говорил, хочу еще раз повторить здесь – мне кажется, что наши американские партнеры допускают колоссальную стратегическую ошибку, подрывают доверие к доллару как к универсальной, по сути, единственной на сегодняшний день резервной валюте. Подрывают веру в нее как в этот универсальный инструмент, реально пилят сук, на котором сидят.

Это странно даже, мне удивительно, но это, мне кажется типичная ошибка любой империи, когда люди думают, что ничего не произойдет, что всё так мощно, так сильно, всё так устойчиво, что никаких негативных последствий не будет. Ан нет, они наступают рано или поздно. Вот это первое.

И второе. Европа хочет исполнять взятые на себя международные обязательства, так мы понимаем наших европейских партнеров, в данном случае в отношении иранской ядерной сделки, ядерной программы Ирана, и видит в этом так же, как и мы, элемент стабильности в мировых делах, в мировой политике, что так или иначе, как мы уже с вами отметили, отражается и на мировой экономике.

Р.Чилкоут: Вас удивляла скорость, с которой государства сталкиваются с санкциями, которые будут введены против Ирана в ноябре, и уже сразу регулируют свои экспорты. Как это повлияет на цены на нефть?

Бен ван Берден (как переведено): Прежде всего, мы, конечно, напрямую не мониторим, что происходит с иранской нефтью и с ее путем на рынок. Мы не считаем, что это крайне важно для нашего бизнеса. Конечно, иранский экспорт будет от этого зависеть, и вся ситуация на рынке, также ценообразование, инструменты ценообразования. Считаю, что (а я человек, который очень далек от сантиментов по поводу Ирана и по поводу других вещей) эта информация, которая является типичной для наших рынков.

В целом руководствоваться ожиданиями – это как раз то, что и делают рынки. Существует множество факторов. Конечно, сейчас можно сказать, что кто-то просто заговор строит против стабильности на рынке. Но тут у меня будет собственный комментарий по данному вопросу.

Нельзя сказать, что кому-либо может быть выгодна волатильность на рынках. Вряд ли кому-то это пойдет на пользу. Всем странам хотелось бы существовать в мире, где надежность инвестиций и финансовых потоков все-таки может быть гарантирована. Это – основа нашей работы. Поэтому стабильность – это краеугольный камень.

Что я еще могу сказать от себя. Какую функцию выполняет в данном случае указанный фактор? Мы сейчас наблюдаем динамику цены на нефть, которая определенным образом обоснована. За последние годы мы видели, как некоторые тенденции реализовывались, и на этой основе можем составлять определенный прогноз на будущее.

Конечно, мы будем учитывать, что мы увидим в ближайшие несколько кварталов. Я могу сказать, что резкий скачок добычи мы вряд ли ожидаем в ближайшее время. Для того чтобы обеспечить такой скачок, нужна мощность. Свободные мощности не возникают вдруг, четыре-пять лет – это как раз тот срок, который нам в данном случае оказывает услугу, то есть улучшает предсказуемость рынков.

Р.Чилкоут: Благодарю Вас.

Сейчас я бы хотел вернуться, господин Путин, к вопросу с Ираном, а именно увязке с Сирией. Советник по национальной безопасности США недавно сказал, что США теперь намерены оставаться в Сирии так долго, как там будут оставаться силы Ирана. Российская же сторона заверяет, что присутствие США в данном случае просто незаконно. Что может быть сделано, чтобы исправить ситуацию?

В.Путин: Две возможности существуют, чтобы исправить ситуацию.

Первая – это Соединенные Штаты должны получить мандат Совета Безопасности ООН на присутствие своих вооруженных сил на территории третьей страны, в данном случае на территории Сирии, или получить приглашение от правительства, законного правительства Сирийской Арабской Республики на то, чтобы разместить там с какими-то целями свои контингенты. Международное право другого, третьего способа присутствия одной страны на территории другой не предусматривает.

Р.Чилкоут: США заявляют: они остаются, Иран должен уйти, и они будут оставаться, пока Иран из Сирии не уйдет. Что может сделать Россия?

В.Путин: США в данном случае, как мы с вами понимаем (достаточно просто почитать Устав Организации Объединенных Наций и понять, что я прав, здесь я вам никакой новости не скажу), нарушают Устав ООН, нарушают международное право – присутствие на территории другой страны без разрешения Совета Безопасности ООН, без резолюции соответствующей, и без приглашения правительства этой страны. Ничего здесь хорошего нет.

Мы исходили из того, что мы тем не менее сотрудничаем в Сирии с американскими партнерами в борьбе с терроризмом, борьбе с ИГИЛ. Но по мере того, как ИГИЛ перестает существовать на территории Сирии, никакого другого объяснения, даже за рамками международного права, вообще не существует.

Что, на мой взгляд, можно сделать и к чему мы все должны стремиться? Мы должны стремиться к тому, чтобы вообще никаких иностранных войск третьих государств на территории Сирии не было. Вот к этому нужно и двигаться.

Р.Чилкоут: Включая Россию?

В.Путин: Да, включая Россию, если это будет принято на уровне Правительства Сирийской Арабской Республики.

Р.Чилкоут: Только что была заключена сделка по Сирии с Эрдоганом. Как Вы считаете, сделка сохранится?

В.Путин: Какое это отношение имеет к нефти?

Р.Чилкоут: Это очень чувствительный геополитический вопрос.

В.Путин: Может быть, и имеет, если иметь в виду, что Сирия тоже производитель энергоресурсов и так или иначе влияет на ситуацию на рынке.

В этом смысле – да, нам нужна стабильная Сирия, вне всяких сомнений. Я уже не говорю про другие аспекты, связанные с международной безопасностью и борьбой с терроризмом.

Это очень хорошая сделка (между Россией и Турцией в данном случае), потому что она предотвратила очередное кровопролитие. Как вы помните, заключается она в том, что мы договорились создать демилитаризованную зону глубиной 15–20 километров внутри, зону деэскалации в районе города Идлиб, идлибской зоны так называемой. И я хочу отметить, что мы сейчас действительно активно работаем над реализацией этих соглашений, в том числе наши турецкие партнеры. Мы фиксируем это, мы видим это, мы им благодарны за это и будем работать с ними дальше при поддержке в данном случае Ирана.

Р.Чилкоут: Давайте вернемся к вопросам энергии и поговорим о «Северном потоке-2». Трубопровод соединяет Россию и Германию. Вновь вернемся к Президенту США. Он по этому поводу тоже высказался. Он сказал, что Германия в данном случае очень зависима от России, поскольку зависит и в отрасли нефти, и по газу. По факту – заложник России в данной области. А как Вы считаете? Как Вы это прокомментируете?

В.Путин: Комментарий очень простой. Мы очень коротко, но в Хельсинки с Дональдом тоже об этом говорили. Что касается любых продаж, в том числе продаж нашего газа в Европу. Мы – традиционный поставщик, причем трубопроводного газа. Делаем это с 60-х годов. Делаем это в высшей степени ответственно, профессионально, по очень конкурентоспособным ценам для европейского рынка. Вообще если посмотреть на особенности рынка газа в целом, то цена зависит от количества и от объемов продаж. Между Россией и Европой такое расстояние, что оптимальным является поставка именно трубопроводного газа. И цена будет всегда конкурентоспособной, всегда. Это все специалисты понимают.

Вот здесь, в зале, на первом ряду, много людей, которые запросто сели бы рядом со мной, и я бы их еще с удовольствием послушал, потому что каждый из них является экспертом, вот каждый из них вам это скажет. Поэтому «Северный поток – 2» – это чисто коммерческий проект, хочу это подчеркнуть, связанный с увеличением потребления энергии, в том числе и в Европе, и с падением собственной добычи в европейских странах. Нужно же где-то брать.

Наш объем на европейском рынке – это примерно 34 процента, российского газа. Много это или мало? Это не мало, но это не монополия. Пожалуйста, Европа может, она это и делает – она закупает газ и из других источников, но американский сжиженный газ на европейском рынке примерно на 30 процентов дороже нашего трубопроводного газа. Если бы вы что-то покупали одного качества, а вам предложили бы продукт, но один на 30 процентов дороже. Что бы вы взяли? Ну, о чем мы говорим?

Если Европа будет покупать американский газ на 30 процентов дороже, чем наш, общая конкурентоспособность всей германской, в данном случае, экономики, сразу резко упадет. Это все понимают, это очевидный факт.

Тем не менее работа – есть работа, мы готовы работать со всеми партнерами. Как вы знаете, немецкие партнеры начали уже строительство в море. Мы тоже к этому приступаем. У нас нет проблем больше с получением каких-то разрешений. Финляндия приняла такое решение, Швеция, Федеративная Республика Германия, Российская Федерация. Нам этого достаточно вполне. Проект будет реализован.

Р.Чилкоут: А давайте вернемся к американскому СПГ. Как Вы сказали, двое из пяти участников сегодняшней нашей дискуссии либо напрямую, либо опосредовано являются партнерами или инвесторами в этой отрасли. От Вас слева – исполнительный директор «Шелл».

Такой вопрос: необходимо ли поддержать европейские компании в реализации проектов?

Бен ван Берден: В первую очередь, хочу сказать следующее. Макроэкономический анализ, который предоставил нам Президент Путин, абсолютно верный. Абсолютно правильно, Европе необходимо увеличивать импорт, потому что собственные производственные мощности сейчас функционируют гораздо менее эффективно, чем это было раньше. Нам потребуются в то же время определенные ресурсы.

Газ из России, газ, который поступает из Африки, со всего мира по факту, – это тот ресурс, в котором мы нуждаемся. Россия была и остается очень надежным поставщиком газа на протяжении десятков лет в различных политических обстоятельствах, и это необходимо признавать. Мы принимаем это во внимание.

Ну а сейчас я почувствую себя европейцем и скажу следующее. Для европейских стран и экономик имеет большой смысл развивать такого рода инфраструктуру, потому что цены определяются международными рынками. Я абсолютно согласен с Президентом Путиным в том, что стоимость поставок газа свидетельствует о том, что российский газ – один из самых конкурентоспособных. Поэтому сжиженный природный газ в данном случае с российским газом, идущим по трубам, конкурировать не может.

Разумеется, мы участвуем в подобного рода проектах на протяжении нескольких лет. Были получены разрешения всех соответствующих властей, кстати, и Вашингтон свое согласие давал. Но что говорит политическая динамика на настоящий момент? Сам я – не политик и не дипломат тоже, я бизнесмен. Я знаю, что мне нужно поступать верно, от меня зависит благосостояние наших вкладчиков.

Тем не менее мы должны учитывать ту систему, юридический порядок вещей, в котором мы сейчас живем. Если США наложат на нас определенные санкции, наложат санкции на сам проект, какой у меня будет выбор? Я не могу тут философствовать, мне придется покинуть проект. Как это на самом деле может сказаться на ситуации? Да, действительно, важно, чтобы США определились, что они хотят делать.

Р.Чилкоут: Господин Путин, Вы бы хотели здесь внести Ваш комментарий?

В.Путин: Мы понимаем реалии, мы с уважением относимся ко всем нашим партнерам, у нас давние, очень хорошие, добрые отношения со всеми нашими партнерами, в том числе и с компанией, которую представляет мой сосед слева. Компания работает на российском рынке, работает очень успешно, но мы всё прекрасно понимаем, мы реалии понимаем. Мы реализуем проект собственными силами. У нас нет здесь проблем, их не будет. То есть они могут возникнуть, конечно, но мы их решим.

Есть вещи, которые выше политических интриг. Скажем, мы говорим о поставках в Федеративную Республику Германия. Но не все знают, что в ФРГ принято решение о «закрытии» атомной энергетики. А атомная энергетика дает в общем энергетическом балансе, в энергетической структуре 34 процента. Мы гордимся развитием атомной энергетики в Российской Федерации, у нас только 16. Мы только думаем еще, как бы добраться до 25, планы для себя строим. А у них 34 процента, и все будет закрыто. А чем этот вакуум закрывать-то? Чем?

Посмотрите, LNG [сжиженный природный газ], который предлагают всякие наши конкуренты и партнеры. Да, можно и нужно, чтобы в общей корзине был LNG для Европы и для Германии. Из всех портов по перевалке LNG, которые настроены в Европе, используется, знаете, сколько? 25 процентов всего. Почему? Потому что невыгодно.

Ведь есть бизнесы, есть регионы, куда выгодно поставлять LNG, и это осуществляется, и рынок LNG растет активно очень. Но в Европу – не очень выгодно, или невыгодно совсем.

Поэтому, так или иначе, мы реализовали уже «Северный поток-1», он отлично работает. Кстати говоря, объем поставок нашего газа в Европу постоянно растет. В прошлом году, дай бог, памяти, было где-то, по-моему, 194 миллиарда кубов, в этом году уже будет 200 миллиардов кубов, может, даже больше.

У нас практически загружены все наши инфраструктурные возможности: «Голубой поток» в Турцию, «Северный поток – 1» загружен полностью, «Ямал – Европа» полностью загружен, почти к 100 процента приближается, а потребность растет. Это просто жизнь заставит реализовать проекты подобного рода.

Р.Чилкоут: Позиция Президента Трампа касательно экспорта СПГ несколько другая. Он говорит, что вместо того, чтобы закупать российский газ, возможно, даже несмотря на то, что сжиженный природный газ немножко дороже, лучше закупать странам Европы и Германии такой газ у Америки, потому что Америка обеспечивает их защиту. Вот такой аргумент.

В.Путин: Вы знаете, аргумент, по-моему, не очень работает. Я понимаю Дональда, он борется за интересы своей страны, за интересы своего бизнеса – и правильно делает, и я бы на его месте поступал так же.

В данном случае американский сжиженный газ на европейском рынке дороже не немножко, а, как я уже сказал, на 30 процентов. Это не немножко, это много, даже запредельно много, невозможно к реализации, по сути дела.

Но есть рынки, на которых LNG будет приниматься, и он там является эффективным, например Азиатско-Тихоокеанский регион. Кстати говоря, первая отгрузка с нашего нового предприятия «Ямал СПГ», отгрузка сжиженного газа, первый танкер ушел куда? В Соединенные Штаты. Потому что это оказалось выгодным – рынок, жизнь, она все равно пробивает. Вот Соединенные Штаты боролись, боролись с этим проектом, а первый танкер купили именно Соединенные Штаты. Выгодно оказалось на этом рынке, в данном месте и в данное время купить у «Ямал СПГ», и купили.

Продолжение следует.