Максим Соколов: Мудрецы и дороги

Максим Соколов

Родился 10 сентября 1959 года в Москве. Филологический факультет МГУ окончил в 1981 г., а в журналистике с осени 1989 г., когда запускалась газета «Коммерсантъ». Там проработал до 1997 г. После краткого интермеццо в «Русском телеграфе» (1997 - 1998) работал в «Известиях» вплоть до марта 2010 г. В настоящее время обозреватель ВГТРК и колумнист журнала «Эксперт». В размышлениях о наших делах, когда скорбных, когда все же не очень скорбных, склонялся бы к той отчасти утешительной мысли, что «Как ни нелепо наше сусло бродит, в конце концов является вино». Кажется, это называется умеренным прогрессом в рамках законности.
Блог Максима Соколова.

На днях, беседуя с просто приятной дамой и дамой, приятной во всех отношениях, страстный М. В. Леонтьев заявил: «А я считаю, что выпивать – это не зазорно. Вот если бы Леша Кудрин пил, от него было бы больше толку!»

Точно ли больше толку, сказать трудно, возможно, Михаил Владимирович пристрастен, но скорее всего, было бы не хуже. По крайней мере, в любимом министром финансов А. Л. Кудриным  дорожном вопросе. Бюджетные проектировки Минфина на 2011 год предполагают почти четырехкратное сокращение расходов на дорожное строительство. Запросы Минтранса, составленные на основе нормативов федерального закона 2007 года (никак не красно-коричневая Дума и не в проклятые 90-е принимала) «Об автомобильных дорогах и о дорожной деятельности в РФ», Минфин без всяких нормативов намерен срезать с 193,5 млрд рублей до 54,8 млрд.

«Вот же, вот же вам применение денег! Стройте дороги, запускайте мультипликатор!»

При доле транспортной составляющей в себестоимости продукции в 2,5 раза выше, чем в ЕС (20% против 8%), и при троекратно меньшем среднем суточном перемещении (300 км против 1000 км) – что имеет к состоянию дорог самое прямое отношение и оказывает на экономику в целом самое прямое действие, причем далеко не позитивного характера – при всем при этом практически упразднять финансирование дорожной отрасли есть самый верный способ модернизации хозяйства. Экономика бездорожья – может ли что быть модерновее. Опять же и сколковский оазис на контрасте с остальной, не сколковской Россией будет смотреться особенно эффектно.

Разумеется, говори на Минфин, говори и по Минфину. Положение А. Л. Кудрина столь незавидно, что и вправду как бы с горя не последовал безнравственному совету М. В. Леонтьева. При превосходном аппаратном ресурсе – у А. Л. Кудрина есть только один избиратель, а на всех остальных он нимало не оглядывается – сами-то пожелания, исходящие от этого единственного избирателя, далеко не столь удобоисполнимы. Есть некоторые любимые начинания, расходы на которые безусловно защищены. Принято считать, что на олимпийском строительстве в Сочи сильно воруют, однако, хотя бы там воровали совершенно исступленно, как перед концом света (многие характеризуют картину именно так), Сочи – не то место, где Минфин вправе реализовать свои урезательные наклонности. Эта нога – у кого надо нога, опять же и важное политическое мероприятие.

Положение А. Л. Кудрина столь незавидно, что и вправду как бы с горя не последовал безнравственному совету М. В. Леонтьева (фото: Дмитрий Копылов/ВЗГЛЯД)

Этой ногой дело не ограничивается. Россия вступает в очередной избирательный цикл 2011–12 годов, каковые циклы ни в одной стране не способствуют бюджетной дисциплине. В современной демократии подкупательная составляющая весьма велика. В России она велика сугубо, поскольку чем далее, тем более в ходе федеральной избирательной кампании предполагается изобразить нечто чрезвычайно хитровыдуманное. Чтобы хитровыдуманность состоялась, необходимы три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги, посредством которых спешно завоевывается благоволение тех социальных групп, которые ходят на выборы. Это также абсолютно защищенная статья расходов – все пропьем, но пенсионное дело не опозорим. А. Л. Кудрин и рад бы урезать, да куда ему.

Соответственно, будет резать по незащищенным, а среди них дорожная отрасль прямо напрашивается под нож. С одной стороны, все-таки есть что урезать, с другой – есть то оправдание (или, по крайней мере, самооправдание), заключающееся в том, что урезать не только можно, но и нужно, потому что воровство в этой отрасли чрезвычайно развито. Все эти работы с выемкой и отсыпкой грунта и последующей укладкой покрытия по природе своей таковы, что поди потом проверь, что вынули, что отсыпали и что уложили. Отчего соблазн украсть очень силен, и этому соблазну с большой готовностью уступают. Даже в идеально честной Москве руководитель департамента дорожно-мостового и инженерного строительства г. Москвы тов. Левченко заключал строительные контракты с собственной женой, ибо если жена предприниматель, отчего же и не заключить. Можно же себе представить, как это дело поставлено в местах, не столь, как Москва, европейски честных и просвещенных.

В тучные годы, когда денег в казне было некуда девать и А. Л. Кудрин изнемогал в трудах по их стерилизации, т. е. по выводу их из России, тоже было много речей и даже криков про безобразное состояние инфраструктуры: «Вот же, вот же вам применение денег! Стройте дороги, запускайте мультипликатор!» На то министр отвечал, что строить никак нельзя, потому что все раскрадут и к тому же придет злая ведьма инфляция. На вопрос, когда же будет можно, следовал туманный ответ, что, возможно, в будущем, да и вообще, что пристали с дорогами и мостами, невидимая рука рынка сама все расставит и построит. Теперь, когда пришли тощие годы и стерилизовывать нечего – впору занимать, министр еще более твердо объясняет, что строить никак нельзя, потому что все раскрадут и к тому же придет злая ведьма инфляция, а к тому же и денег нет. Про невидимую руку даже и не рассказывает.

Из чего следует экспериментально подтвержденный вывод. Когда денег некуда девать, строить дороги никак невозможно. Когда денег негде взять, строить дороги тем более невозможно. Когда деньги снова появятся, строить дороги будет опять невозможно, и будем снова стерилизовать. В остальном – полная свобода поступательной инновации-модернизации.