Недаром говорится, что большое видится на расстоянии. Ощутимо подходит время, когда стала появляться потребность в объективной, непредвзятой оценке опыта строительства социалистического общества в нашей стране. Опыта, который катастрофически провалился, слава Богу, без апокалиптического кровопролития, которым чреваты смены социально-экономического устройства общества.

Помнится, что в свое время, почти через те же 25 лет, советская власть тоже вдруг стала иными глазами смотреть на историю Российской империи. В 1943 г. мы вернулись к старым офицерским званиям, погонам, иначе стали оценивать полководцев, да и самих царей; примирились с православной церковью и т.д. Поумнели, повзрослели. Интернет-издание «Столетие» правильно поступило, выступив инициатором круглого стола на тему «СССР: победы и поражения», пригласив к участию широкий круг ученых и экспертов. Получил такое приглашение и я, но, поскольку нахожусь временно не в Москве, то попробую изложить свой взгляд на эту супертему в письменном виде.

Итак, к делу: можно ли считать советскую систему тупиковым путем развития общества? Ставить вопрос таким образом некорректно ни в научном, ни в практическом плане. «Тупик» – это плохой пропагандистский термин. Он останавливает мысль, как дорожный знак «Кирпич» требует срочно давить на тормоза. Социалистическая модель в СССР – это одна из разновидностей учения марксизма, с азиатскими отклонениями от него в сторону от демократии. Вот уже скоро сто лет, как мир то там, то сям сталкивается с вариантами социал-демократии в теории и во плоти (догмы Второго, Третьего и даже Четвертого Интернационалов; австрийский, шведский и прочие живые модели). И не надо закрывать глаза на КНР и иные разновидности этого учения.

Социализм нельзя вычеркнуть из меню общественных блюд человечества. Его надо «доводить до ума», как это делают инженеры с хорошей по задумке, но несовершенной машиной.

Ключевым недостатком советской системы была гибельная для нее гипертрофия роли лидера партии в судьбе страны. Генеральные секретари обладали такой полнотой власти, которая не снилась даже императорам. Они могли как угодно формировать социально-экономическую модель страны. В их руках были мощнейшие инструменты управления в лице партии и силовых структур плюс всевозможные общественные организации (их называли «приводными ремнями» от партии к народу). От военного коммунизма к НЭПу, от него – к пятилеткам, к «великим стройкам коммунизма»... Чего только не было! Был и хозрасчет, и косыгинские проекты реформ, на которые Л. Брежнев отреагировал: «Все правильно, но преждевременно...». После всего этого говорить о «тупике», о «неподдающейся реформе системе» – это брать большой грех на душу. Один Н. Хрущев за десять лет затеял столько реформ, что дух захватывает от одного их перечисления. Партийно-государственнся элита чаще всего просто поддакивала «вождю» вместо того, чтобы в конструктивном духе участвовать в выработке серьезных решений. Сам Хрущев рассказывал, что идею о разделе обкомов партии на городские и сельские он в письменно виде послал всем членам Политбюро, попросив их честно высказать свое мнение. Все письменно ответили в духе «Одобрямс!», а после снятия Никиты Сергеевича публично заявляли, что это была «блажь и химера».

Любая система (кстати, не только социалистическая) по мере развития мира нуждается в совершенствовании. Монархии, диктаторские режимы, демократические республики и проч. постоянно менялись по форме и по существу. Талантливые политические руководители и чуткие национальные элиты своевременными реформами удерживали стабильность своих систем и обеспечивали их развитие. В СССР, увы, этого не случилось. С каждым очередным витком смены руководства, качества первого лица ухудшались: Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко и, наконец, Горбачев. Это происходило потому, что реальный выбор лидера страны производила узкая группа людей (Политбюро), члены которой руководствовались личными интересами, а не судьбой СССР. Выбирали не самых талантливых, а самых удобных. Ветераны службы охраны вспоминают, что Брежнев намеревался выдвинуть в качестве своего преемника Щербицкого, но прибывший первым к скончавшемуся Леониду Ильичу Д.Ф. Устинов взял в руки «атомный чемоданчик», вручил его стоявшему рядом Андропову и сказал: «Ну вот, Юра, принимай теперь дела!». Этим все было сказано. Андропов был к тому времни уже смертельно болен, но с Устиновым его связывала многолетняя дружба…

При такой чудовищной концентрации власти в руках одного лица и столь нелепой системе «престолонаследия» государство и народ не могли рассчитывать на устойчивое, благополучное развитие.
Оставалось только уповать на то, что, может быть, по случайности, по закону рулетки, нам выпадет «счастливый билет», и страну возглавит здравомыслящий, волевой политик, имеющий ясный план развития общества.

Мы – тогдашние офицеры разведки – часто между собой обсуждали, проистекают ли трудности социалистического строительства в СССР от объективных причин, присущих самой доктрине, или же являются следствием субъективных факторов, т.е. антропогенными. И каждый раз мы приходили к выводу, что виноват человеческий фактор. Ведь недаром мы даже и тогда давали нелестные наименования историческим отрезкам, связанным с конкретными руководителями. Сталинский «культ личности» сменил хрущевский «волюнтаризм»», на смену ему пришел брежневский «период застоя», потом пришло «пятилетие похорон» и наконец, наступила горбачевская «перестройка», смысла которой, видимо, не понимал сам изобретатель этого слова, так и не сумевший разъяснить его народу. Помните фразу писателя Юрия Бондарева, сказавшего, что перестройка– это самолет, который знает, откуда он взлетел, но не знает, куда полетит и где сядет!. Сама компартия при каждой смене лидера публично или сквозь зубы осуждала свою собственную недавнюю политику, но изменить технологию формирования власти и порядок принятия решений так и не смогла. Это и стало первопричиной ее несчастий и, в конце концов, гибели.

Настоящим политическим руководителем является тот, кто имеет в голове и в сердце законченную программу действий, как сказали бы теперь, «дорожную карту», кто довел ее до сознания большинства нации, получил демократическим путем одобрение и затем делал все для воплощения этой программы в жизнь. К сожалению, в Советском Союзе ничего из этого набора требований у последних пяти лидеров не было. Любая попытка обновления пугала партийно-государственную элиту.

Долгие годы ее символом был М. Суслов – «человек в футляре», который и в солнечную погоду неизменно ходил в калошах. Считавшийся идеологом КПСС, он заморозил всякую живую мысль, а своих мыслей у него не было.

Социализм – «вечно живое учение», на деле в СССР превратился в тормоз общественной мысли, закостеневшую догму. Мне очень понравилось выражение одного авторитетного государственного деятеля (зарубежного), который обсуждая со мной вопрос о состоянии дел в нашей стране, сказал: «СССР напоминает автомобиль, водитель которого заснул за рулем, а вы вместо того, чтобы разбудить его, подносите палец к губам и говорите «Тише, тише… а то проснется!». Очень часто возникает вопрос, с чего начался развал социалистической системы и советского государства. Сначала скажем, что вершины своего развития Советский Союзз достиг, по моему мнению, в 1975 году. Все выглядело вполне благополучно. Страна готовилась к встрече 60-й годовщины Октябрьской революции. 69-летний Брежнев выглядел моложавым здоровяком и собирался принять новый, более демократический текст Конституции. Хорошие цены на нефть (результат арабо-израильских конфликтов) ласкали сердце кремлевским сидельцам.

А вот у наших постоянных политических противников – США и НАТО дела шли из рук вон плохо. В 1974 году, в результате громкого «уотергейтского» скандала, с позором ушел с поста президента США Ричард Никсон. Революция гвоздик в Португалии в апреле 1974 г. вызвала кризис в НАТО и привела к развалу колониальной империи в Африке. США потерпели в 1975 г. поражение в грязной войне во Вьетнаме, и вынуждены были с позором убраться оттуда. А впереди американцев ждали еще более крупные неприятности в виде хомейнистской революции 1979 года в Иране, захвата посольства США в Тегеране и унизительного провала операции «Орлиный коготь» при попытке силой освободить американских заложников.

Жить бы да радоваться!.. Но в советской разведке хорошо знали о тех вызревавших трудностях, с которыми надо было считаться. Нам помогали всевозможные советологические исследования, которые проводились нашими противниками и результаты которых попадали нам в руки. Именно тогда для Политбюро (через Ю. Андропова) были подготовлены два документа. Один, предупреждающий об опасности чрезмерного расширения географичесикой зоны влияния в мире из-за недостатка у СССР материальных и кадровых ресурсов. Второй – о целесообразности ограничения количественного производства всяких вооружений и перехода к принципу «разумной достаточности». Информация уходила без обратной связи. Попытки более рельефно оформить наши рекомендации однажды получили такой ответ: «Не учите нас управлять государством!».

С 1976 года начался процесс упадка СССР и социалистической системы, перешедший в деградацию, а затем – в стадию распада.

Может быть, все началось с серьезной болезни Л. Брежнева, который перенес даже клиническую смерть и больше не мог считаться полноценным руководителем партии и государства. Шесть последующих лет (до смерти Л.Брежнева в 1982 г.) страна жила на «автопилоте».
Именно в это время, в 1978 году, в Москву был вызван и получил пост секретаря ЦК М.С. Горбачев, ставший вскоре могильщиком социалистической системы в СССР. Теперь государственная стратегия перестала существовать. Каждый влиятельный член руководящей команды решал вопросы с позиций ведомственного интереса.

Брежнев сам понимал свое положение и не раз ставил вопрос об отставке, но вместо этого его чуть не каждый последующий год награждали очередной звездой Героя; в нарушение статуса, дважды сделали кавалером ордена Октябрьской Революции, вручили орден Победы (совсем не по делу) и удостоили маршальского звания. Окружение держалось за свои места любой ценой, не думая о государстве.

Помнится, во время одного из приездов Ю. Андропова в штаб-квартиру разведки мы прямо рассказали ему о непростой ситуации, сложившейся в СССР, и предложили сделать Л. Брежнева почетным председателем КПСС, утвердить какой-нибудь особый знак отличия и избрать нового Генерального секретаря. Ответ был резким: «Не ссорьте меня с партией!».

С введением в Афганистан 40-й армии в конце 1979 года началось скольжение СССР и КПСС в пропасть. Абсолютная секретность подготовки этой войны, даже в рамках партийно-государственной элиты, не позволила профессионально просчитать последствия данной акции. Ввод войск был очевидным вмешательством во внутренний гражданский конфликт, на стороне одной из противоборствующих сил, с которой было связано эмоциональной дружбой советское руководство. Все остальные аргументы были сугубо пропандистскими. Наш народ и Вооруженные силы страны так и не поняли смысла этой самоубийственной затеи.

Десять лет длилась эта бессмысленная война, в которой мы потеряли 14 тыс. погибшими и более 400 тыс. (!) выбывшими из строя в результате ранений и болезней. Впечатляют и потери техники: около 300 самолетов и вертолетов, сотни танков и бронемашин, тысячи автомобилей.
Никто не считал, в какую копеечку влетела эта война нашему народу. Афганская авантюра привела к резкой изоляции Советского Союза в мире. Очень авторитетное по тем временам Движение Неприсоединения, председателем которого был, на ротационной основе, Фидель Кастро, было ошеломлено действиями советского руководства. До 1979 г. члены этого Движения, скорее, симпатизировали Советскому Союзу, чем США, а теперь ситуация на глазах менялась.

Пропагандистская машина Запада заработала на предельных оборотах. Мы становились в глазах общественного мнения США «империей зла». На выборах 1980 года победил Рональд Рейган, отличавшийся крайне антисоветским настроем. Он выдвинул идею о создании системы стратегической защиты США от угрозы из космоса (так называя СОИ – стратегическая оборонная инициатива). Холодная война выходила за любые разумные рамки. Была создана система КОКОМ, т.е. одобрены списки товаров, запрещенных к поставке в СССР.

Для США создалась удобная ситуация, при которой они чужими руками и чужой кровью могли изматывать Советский Союз, широко используя к тому же знамя ислама.

Советские трудности можно было минимизировать в глазах своего населения посредством жесткого контроля над средствами массовой информации, но их нельзя было скрыть от зарубежной общественности. Наконец, наступил момент, когда стало возможным бросить перчатку социалистическому строю как таковому. Это произошло через год после начала афганской войны, когда в Польше, в Гданьске, сформировался в 1980 г. независимый профсоюз «Солидарность» под руководством электрика Леха Валенсы. Он стал играть роль политической партии, превратившейся со временем в могильщика социализма в Польше.

Если афганскую войну можно считать началом скольжения в пропасть, то надо согласиться, что ее многовекторный разрушительный эффект был удесятерен тем, что она протекала на фоне изнурительной гонки вооружений, в которую мы неосмотрительно ввязались с началом холодной войны. Безопасность Отечества – дело святое, но надо разумно взвесить, сколько и какого оружия достаточно для ее гарантии. СССР выжимал из себя последнее, чтобы быть наравне с потенциальными противниками. В «зените» гонки вооружений СССР имел более 50 тыс. ядерных боеприпасов и более 10 тыс. стартов, сотни подводных лодок, десятки тысяч самолетов.


Ю. Андропов, когда стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, однажды сказал, что СССР должен иметь арсенал вооружений, равный совокупному арсеналу США, НАТО и КНР.
Это уже уровень параноидального мышления. Западные эксперты полагали, что 40% ВВП СССР шло на гонку вооружений. Совершенно очевидно, что она была не под силу нашей экономике. Военные расходы самым губительным образом сказались на наших гражданских отраслях, на благосостоянии населения. Они лежали тяжелым грузом и на наших союзниках по Варшавскому пакту, порождая и усиливая антисоветские настроения.

Самое печальное, что груды накопленного вооружения оказались совершенно ненужными, и их пришлось уничтожать в соответствии с подписанными соглашениями. Неся огромные расходы, мы избавлялись от химического, бактериологического, ракетно-ядерного оружия, резали танки, самолеты и т.п. И при этом считали, что оставшегося оружия вполне достаточно для гарантии безопасности Отечества. В 1994 г. Россия продала США 500 тонн советского оружейного урана и плутония, которые тоже оказались «излишними». Никакой объективной потребности в этом фатальном самоистязании не было.

Десятки раз советские лидеры заявляли, что мы будем отвечать «асимметричными мерами» а на деле продолжали «клепать» все, копируя наших противников. Почему-то китайцы, став атомной державой, не стали количественно догонять своих возможных противников, поберегли средства для развития экономики и повышения уровня жизни населения.

Увлеченные проблемами военно-политического и международного характера, советские руководители упорно не хотели видеть кризисных явлений, назревавших в экономике. Обратите внимание, в составе Политбюро подавляющее большинство членов занимались вовсе не экономикой. Там были представлены всегда МИД, КГБ, Министерство обороны, сама КПСС, Украина, Казахстан, т.е. те, кто умел тратить средства государства. И только один сиротливый Предсовмина (А. Косыгин) был обязан зарабатывать эти средства. Сельским хозяйством вообще никто не хотел заниматься. Даже Горбачев, привезенный специально из Ставрополья для оживления сельского хозяйства, «слинял» с этой должности при первой же возможности. А над тенью Хрущева кто только не издевался, называя его «кукурузником». Эти искривления не имеют никакого отношения к объективным порокам советского строя, о которых мы говорили выше.

Много лет мы читаем о том, что, дескать промышленный базис СССР к 1991 г. безнадежно устарел, технически был отсталым, реформировать его не представлялось возможным, и он подлежал слому. Собственно, так и случилось, к несчастью для государства. Однако подобные утверждения не имеют никакого отношения к действительности. Это – не более чем пропагандистские заклинания для политических целей.


СССР, при всех его недостатках, был одной из передовых держав мира, обладавшей развитой атомной, аэрокосмической, машиностроительной, химической и другими отраслями промышленности. Никакого катастрофического отставания от мирового прогресса не было.
Малые проценты роста ВВП – еще не признак экономического кризиса, хотя сигнал для власти достаточно серьезный.

Многие государства переживали периоды стагнации, особенно в периоды крупных перемен в технологии производства. В США, например, деградировали целые регионы прежде процветавших производств. Где теперь Детройт, Буффало, Чикаго и др.? Зато новые технологии родили Калифорнию, Техас и пр. В ФРГ вместо обветшалого Рура стала расти прежде сельскохозяйственная Бавария. Налоговая политика в руках государства является самым эффективным инструментом для содействия перетоку капитала в нужном стране направлении. Ломать или призывать к ломке производственного базиса страны – это преступление. Когда-то сверхретивые коммунисты призывали к ломке буржуазных железных дорог, их духовные последователи действовали в иное время в том же духе.

Холодная война и санкционные меры против СССР не сыграли решающей роли в гибели социалистического «Титаника», хотя американские авторы нередко преувеличивают заслуги ЦРУ или пропагандистских ведомств США в этой области. Холодная война велась против СССР с 1946 г., с Фултоновской речи У. Черчилля, и в течение 40 лет ее эффект был ничтожным. Китай после событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. подвергся и санкциям, и пропагандистскому штурму. На несколько лет КНР почти пропала из поля зрения мира, молча делая свое дело, пока не рассосались все наскоки на нее. Куба более полувека жила на положении осажденной крепости, под ожесточенным пропагандистским огнем США. Результат у всех на глазах.

Иногда говорят о «вестернизации» советского общества как предпосылке развала советской системы и государства. Вряд ли этот довод можно принять всерьез. «Вестернизация» – это, по существу, один из трендов «глобализации», т.е. универсализации нравов, обычаев, элементов культуры, одежды и т.д.. Это следствие революции в средствах информации, большей мобильности населения нашей планеты, превращения английского языка в средство международного общения. Глобализация захватила весь мир, даже такие традиционно консервативные общества, как Япония и Китай, но полагать, что «вестернизация» способна вызывать гибель государства и строя, это будет уже, что называется, «перебором».

СССР со своей 74-летней историей будет на обозримые времена предметом изучения как своих достижений, так и неудач. Но изучение будет плодотворным, только если авторы его будут объективны и свободны от каких-либо национальных, социальных, партийных либо клановых предпочтений. Автор – дитя того времени и того государства, но он вправе, хотя бы скупыми мазками, дать свою картину ушедшей эпохи. Главным достижением СССР была ликвидация не только сословного, но и, главное, имущественного неравенства граждан, что автоматически создало равные стартовые возможности для любого родившегося в СССР человека. Принцип социализма «От каждого по способностям, каждому – по его труду» абсолютно неуязвим для критики, потому что он справедлив. Родоначальники социалистических учений ХIХ века мечтали об этом, выдвигая принцип ликвидации права наследия имущества. Талантливый человек может хоть тонуть в роскоши, если он ее заработал (как, скажем, Билл Гейтс), но его дети должны стартовать с той же черты, как и все другие его сверстники. Вот это и будет торжеством принципа «равных возможностей». Торжеством справедливости. Всякая иная интерпретация этой формулы будет жульничеством.


В СССР исправно работал социальный лифт, т.е. перенос человека из одного социального уровня в другой. Образование, отношение к труду, общественная репутация были теми крыльями, на которых люди перелетали от одной жизненной позиции к другой.
Получение образования поощрялось и поддерживалость государством, что позволило быстро восстановить интеллектуальный потенциал, сильно пострадвший в годы революции и Гражданской войны.

Официальная доктрина всестороннего равенства постепенно входила в менталитет личности, граждане в быту переставали чувствовать себя людьми разных национальностей, насаждавшийся атеизм снимал религиозные различия. Многонациональность подменялась словом «советский народ», носитель «советского патриотизма». Это было в чем-то похоже на теорию «американского котла», в котором из разношерстных иммигрантов вываривается новая нация со своим патриотизмом.

На этом человеческом фундаменте становились доступными индустриализация, победа в Великой Отечественной войне, великие стройки, расцвет науки и многое другое. Об этом надо писать в многотомных трудах, а не в журналистских статьях. Государство имело возможность мобилизовывать все ресурсы страны на решение тех задач, которые выдвигались жизнью на первый план. В популярной песне «Марш энтузиастов» так и пелось: «Нам нет преград ни в море, ни на суше, нам не страшны ни льды, ни облака...». Этот дух уверенности в завтрашнем дне, в той или иной степени, владел нашими сердцами почти до самого конца «периода застоя», после чего мы стали сдуваться, как проколотый футбольный мяч.


Ушедший в историю Советский Союз радикально изменил историю человечества. Его улучшенным изданием в мире является Китайская Народная республика, созданная с помощью СССР и многое взявшая положительного из его опыта.
Левонастроенные политологи и другие ученые в 50–60-х годах прошлого века разрабатывали теорию так называемой «конвергенции» т.е. построения общества на базе лучших, проверенных жизнью, принципах капитализма и лучших чертах социалистического строя. Сейчас, кажется, ближе всего на практике к этой теории именно КНР, которая не могла бы родиться без СССР.

Заслуги СССР исключительно велики в эволюции капиталистической системы в сторону ее гуманизации, учета социальных потребностей трудящихся. Под давлением его примера шло постепенное сокращение продолжительности рабочего дня, возникли оплачиваемые отпуска и многие другие завоевания рабочего класса.

Навеки войдет в мировую историю героизм и стойкость народов Советского Союза в войне с германским фашизмом, которому не могли противостоять страны Западной Европы.

Даже саморазрушение Советского Союза станет предупреждением человечеству о недопустимости тех искривлений и ошибок, которые погубили в конечном счете социалистический эксперимент в нашей стране.