Россия сосредоточилась

Развал государства российского исконно связывался не с национальным или сугубо политическим фактором, но, прежде всего, с десакрализацией власти. Как только царь или император, генсек или генералиссимус утрачивал в глазах народа свою первостепенную сущность, мельчал, опошлялся, а заборы начинали пестреть похабщиной с подписями «Николашка» и «Сашка», беда приходила в русский дом.

Тем важнее роль Владимира Путина сегодня, его месседж, вербальный и невербальный. Дать слабину, раздробить целое, удариться в панику значит «слить» не только себя, но и всю Россию. Колоссальный риск. И ответственность тоже.

28 сентября на своём выступлении в генассамблее ООН Владимир Путин сделал главное – он сказал правду. Или, если принять на веру то, что у каждого она своя – русскую правду. Владимир Путин говорил от лица своего народа, своей страны и был в этой роли весьма органичен.

Ведь правда – как Истина и как Справедливость – лежит в самой конституции русского человека. Без неё он хандрит, без неё его мучает совесть. Взыскать правды – вот что по-настоящему важно для русского человека.

Истина же сегодня заключается в том, что мир не только кормят политикой двойных стандартов – нет, ему откровенно лгут, одурманивая и выжигая ванильным напалмом. Они не просто не понимают, что натворили, хуже – не хотят понимать.

Когда разрушен сам уклад жизни в Ираке, Ливии, Сирии. Когда обескровлены страны южной Европы. Когда Башара Асада, противостоящего радикальной секте, называют «убийцей детей», а монархов Саудовской Аравии и ОАЭ, бомбящих Йемен, «гарантами мира». Что это как не разрушение не только системы коллективной безопасности, но и самих основ бытия?

Русские люди – русские по своей идентичности – говорят об этом открыто. Без округлых фраз и дипломатических штампов. Они устали есть ложь в товарном вагоне. Устали жить в великой стране великих предков, снова и снова выслушивая обвинения в их и своих преступлениях. Им надоело оправдываться. Они не хотят выглядеть жалко, ноя о бессердечности и несправедливости мира, но жаждут говорить в голос, по праву сильного, и искусство Владимира Путина заключается в том, что ему удалось сделать это не задиристо, борзо, но основательно, веско.

Если Барак Обама, по американской традиции, стращал самой могущественной армией в мире, то российский президент говорил сердцем, обращался к сердцу, манифестируя базисы, на которых существует вся нынешняя цивилизация, где так важно сегодня восстановить государственность как проекцию Царствия Божьего на земле, прежде всего, внутри самого человека. И тут есть конфликт русской мечты в синтезе с русской идеей и мечты американской, они, две эти движущих силы, противостоят друг другу. Их битва заложена в самой сущности бытия, когда два гегемона, два спасителя, если угодно, приходят в мир, чтобы принести ему новую весть и новый порядок, споря, где исток и первоначалие.

Если американская мечта по большей части индивидуальна и состоит во вполне конкретных вещах, где welcome to paradise – потенциально для каждого, и поиграть мышцами – любо дело, то мечта русская заключает в себе особое помышление о человеке, о мире, несёт преображение действительности через животворный идеал, сакральный образ, когда идея спасения – себя и других – исходит из всемирной отзывчивости русского человека.

Мир сегодня требует соборности, алкает справедливости. Возможно, как никогда прежде. И кто-то должен стать локомотивом взыскания правды, заслоном против кровожадного зверя, идущего с Востока. Похоже, сегодня, 30 сентября, когда российские самолёты нанесли авиаудар по варварам-террористам, ответ на вопрос «кто услышит боль мира» дан.

Платон Беседин