ОКО ПЛАНЕТЫ > Версия для печати > Как в России вербует людей «Исламское государство», как с этим бороться и что делать, если завтра ИГ подступит к нашим границам?

Как в России вербует людей «Исламское государство», как с этим бороться и что делать, если завтра ИГ подступит к нашим границам?

― Сегодня много говорят о вербовщиках ИГ. Где и каким образом обычный житель России может столкнуться с попыткой вовлечения в эту террористическую группировку?

― Если человек вообще интересуется исламом, то, скорее всего, его подловят в мечети или в кафе при мечети ― это основное место действия вербовщиков. Неофитов, пришедших впервые, вычисляют по их неуверенности, с ними начинают разговаривать, обрабатывать, дают специальную литературу.

Вербовщики действуют как внутри мечетей, так и в их окрестностях ― где-то их гоняют, а где-то нет. Это связано с тем, что ряд мусульманских духовных лидеров испытывают симпатии к исламистам либо сами относятся к их числу. Так, в ноябре прошлого года заместитель председателя Госбезопасности Таджикистана Акрам Амонов назвал мечеть на проспекте Мира в Москве вербовочным центром ИГ в России. Таджики, узбеки жалуются, что их родственники едут работать в Москву, а возвращаются оттуда уже сложившимися, убежденными ваххабитами.

Помимо мечетей точки соприкосновения с ИГ ― халяльные кафе, секции единоборств и, как это показала история с Варварой Карауловой (студентка философского факультета МГУ, совершившая неудачный побег в ИГ. ― РП.), интернет и социальные сети.

― Почему ИГ в глазах самых разных людей стало так привлекательно? Что манит к людям, которые режут головы перед камерами, например, русских девушек ― таких как Варвара Караулова?

― Есть просто недалекие или инфантильные люди: они вообще часто становятся жертвами сект, едут искать Шамбалу и так далее ― ищут приключений, им скучно, им надо как-то выделиться. Вот в «Дом-2» идти уже не модно, рассуждают они, тогда пойдем в ИГ.

Есть те, кто не реализовал себя в жизни. В своей пропаганде ИГ использует эту ситуацию и предлагает людям прославиться. Возможность из простого клерка стать героем, борцом против мирового зла для ряда людей выглядит заманчивой.

Есть какое-то количество людей, которые просто мечтают резать головы. Вот живет потенциальный маньяк, но в своем парке орудовать боится. И тут приходит ИГ: «Хотел насилия, хотел крови? Иди к нам!»

Остановить весь этот людской поток невозможно. Но возможно его сократить: сделать так, чтобы люди уезжали не тысячами, а только десятками.

― Каким образом, на ваш взгляд, это можно сделать?

― Лучше всего доступно объяснять человеку, который готов присоединиться к террористам, что он будет уничтожен – антитеррористами или своими же подельниками. Страх ― это очень хороший профилактический ход. Уговаривать людей, сознательно решивших заниматься терроризмом, апеллировать к их совести: «Ну что же вы? Резать головы — это же нехорошо!» ― это просто смешно.

Еще один способ, способный охладить пыл потенциальных террористов, ― увеличение сроков уголовной ответственности. Вербовщикам нужно прописать такую же статью, как террористам. От десяти лет и более ― и за вербовку, и за попытку выезда в ИГ, даже если человек туда не доехал. А то ведь как происходит сейчас? На днях суд в Ростове-на-Дону вынес приговор двум вербовщикам ИГ из Карачаево-Черкесской республики. Одному ― матерому рецидивисту ― дали семь лет, приплюсовав еще статью за незаконное хранение оружия, другому три. Может этот приговор остановить других вербовщиков? Ответ очевиден: не может.

― Поэтому вы выступали за то, чтобы студентка Караулова не избежала уголовной ответственности?

― Студентка Караулова избежала ее самым странным образом ― выдав себя за невинную, обманутую жертву вербовщиков. Это старая история, ее могут рассказать в любой женской зоне: там сидит масса девиц, осужденных по 228-й «наркотической» статье, самой популярной среди женского пола после убийства, ― и все они говорят, что были завербованы наркоторговцами, но сразу же раскаялись, когда их поймали. Однако проблема в том, что их поймали, а не они сами пришли сдаваться. Исходя из аналогии с Карауловой, их тоже надо бы всех отпустить.

Как правозащитник, я не вижу логики в том, что Караулова не понесла наказания. Покушение на преступление тоже подразумевает наказание. Если киллера задержали на оборудованной им огневой позиции, то это не его вина, что преступление не состоялось. То, что Караулова еще не успела ничего сделать, не успела доехать, не есть основание для освобождения от уголовной ответственности. Это смягчающее обстоятельство, но не более. Года три-четыре посидеть ей было бы полезно.

Более того, я боюсь, что отсутствие уголовного преследования Карауловой даст сигнал другим не очень умным девицам поступить так же. Ты выезжаешь ― даже без цели доехать, но именно с целью, чтобы тебя поймали: вокруг собираются журналисты, тебя показывают по ТВ, на неделю ты становишься звездой. И вот уже скучная жизнь поменялась, перестала быть серой.

― Похожий процесс сейчас идет в Америке, где судят трех выходцев из арабской общины. Они только хотели уехать, чтобы присоединиться к ИГ, но были арестованы прямо в аэропорту, и теперь им грозят большие сроки. Этот процесс расколол общество пополам: часть американцев считает, что нельзя судить тех, кто еще ничего не совершил.

― Люди выехали убивать других людей. Они должны четко понимать, что это не игрушки: вступая в террористическую организацию, ты делаешь выбор, который меняет твою жизнь. Если ты бросаешь вызов обществу и хочешь его уничтожить, не надо обижаться на то, что общество займется самозащитой ― посадит тебя раньше, чем ты взорвешь вагон метро или заложников.

Рассмотрим такую ситуацию: Великая Отечественная война, боец Красной армии решает перейти на сторону фашистов и влиться в их ряды, но его вовремя ловит СМЕРШ. И что? Его следует признать жертвой фашистской пропаганды и отпустить? Да и Тарас Бульба, сын которого стал предателем из-за любви и дурости, не одобрил бы поведение отца Карауловой.

Уверен, что выехавшие в ИГ люди ― и Варвара Караулова в том числе ― уже вступили в ряды террористов, поэтому и вести себя с ними надо как с террористами. И тащить их обратно в Россию не следует – проблема ведь не столько в том, что наши граждане уезжают в ИГ, проблема в том, что они возвращаются и начинают занимать привычным делом уже в наших пределах. Безусловно, есть искренне раскаявшиеся и перевоспитавшиеся террористы, однако их процент совсем невелик даже после серии отсидок. Так что мы еще можем услышать о Карауловой ― ведь для контроля к ней не приставишь специально обученного опера, да и не хватит у нас оперов на всех подобных «дивергентов».

«Неонацистов берут охотно, про Гитлера знают мало»

― Случай с бегством московской студентки в ИГ стал поводом для разговоров о введении курсов, которые бы знакомили студентов с религиозным экстремизмом. На ваш взгляд, это будет эффективной мерой?

― Контрпропаганда хорошо действует, когда организация врет относительно своих целей, а ИГ ― достаточно честная организация, она особо не врет. Свои зверства они не только не отрицают, но и гордятся ими. Эта риторика многим нравится, с ней еще очень сложно бороться.

― В одном из интервью вы говорили, что ряды ИГ пополняют неонацисты. Эта взаимосвязь выглядит весьма странно.

― Мы готовим исследование на эту тему с рядом коллег, но уже сейчас ясно: процент бывших фашистов среди ваххабитов высок. Та же Мария Погорелова, петербургская студентка, сбежавшая в ИГ в октябре 2014-го, в прошлом была фашисткой, на шее у нее была татуировка со свастикой. Многие идут, оставаясь фашистами.

Их посыл таков: мы воюем против системы и хотим нанести ей максимальный урон. Далее следует вопрос: а кто сейчас, воюя против системы, наносит ей максимальный урон? И выясняется, что это ваххабиты разного вида, и особенно ИГ ― ибо воюют целыми дивизиями, захватывают города и реально угрожают немаленьким странам. Они серьезная, невыдуманная угроза, в отличие от совокупности карликовых фашистских организаций в России. Вот и пополняют фашисты ряды ИГ, оставаясь при этом фашистами.

― Насколько сами ваххабиты готовы принимать к себе фашиствующий элемент? У них вообще происходит какая-то фильтрация при приеме?

― Фильтрация происходит, но неонацистов она касается мало. В ИГ свастика мало кого раздражает. Они спокойно относятся к Гитлеру, а от скинхедов верхушка ИГ не страдала и об их существовании вряд ли знает. Поэтому молодые люди с неонацистскими взглядами, готовые воевать, им подходят.

― По каким признакам окружающие могут отследить, что их близкий начал погружаться в радикальный исламизм?

― Обычно этот процесс происходит не сразу и занимает месяцы, если не годы. Для начала ― с человеком неплохо бы было просто общаться. Вот, судя по всему, с Варварой Карауловой родители общались редко. На одном из этапов она сняла с себя православный крестик, и у них это не вызвало вопросов, не удивило. Потом, есть соцсети ― нормальные родители обращают внимание на активность своих детей в соцсетях. То, что ребенок меняется, что им начинают овладевать какие-то идеи, можно понять по поведению, по разговорам, по кругу общения, по одежде, по провалам в учебе или странным поездкам ― признаков масса, нужно просто обращать на них внимание.

― На днях глава МВД Владимир Колокольцев заявил, что его ведомству известны все места вербовки ИГ. Если это действительно так, почему вербовщики продолжают действовать?

― А как закрыть мечеть на проспекте Мира? И половину других московских мечетей? Кроме того, некоторые места вербовки специально не трогают, пытаясь отследить как можно больше преступников. В соцсетях места вербовки тоже хорошо известны, но для эффективной борьбы с ними правоохранителям нужно набирать тысячи новых сотрудников, для чего сейчас нет возможности.

― ИГ вплотную подступило к границам бывших союзных республик ― Таджикистана, Туркмении. Чем чревато для России это соседство?

― Чревато тем, что некоторые наши союзники могут не справиться с натиском, и тогда ИГ окажется уже у наших границ. Территория, которая находится под контролем террористов, расширяется стремительно. Африканская группировка «Боко Харам» объявила о присоединении к ИГ ― это уже часть Нигерии. На Кавказе террористы «Имарат Кавказ» присягнули ИГ. Приходят сигналы из лагерей для заключенных: если раньше там вербовали в исламистскую группировку «Хизб ут-Тахрир», то теперь вербуют в ИГ. Того и гляди боевики придут к тебе в гости.

― Каков прогноз ситуации? Что, по вашему мнению, будет происходить в ближайшем будущем?

― Стоит ожидать всплеска террористической активности через некоторое время. Сейчас ИГ еще недостаточно окрепло на территории России, но этот процесс идет. В нашей стране до 700 тысяч исламистов разной степени активности, и почти все они потенциальные рекруты для ИГ. Впрочем, в нашей новейшей истории были и более сложные периоды террористической угрозы, и я думаю, что мы вполне справимся и с ИГ. И потом сами навестим их в Ракке и Мосуле.