Медиафорум независимых региональных и местных СМИ

Владимир Путин принял участие в работе II Медиафорума независимых региональных и местных средств массовой информации «Правда и справедливость», организатором которого является Общероссийский народный фронт.

Санкт-Петербург

В рамках форума журналисты, блогеры, депутаты Госдумы, главы профильных министерств и ведомств, руководители федеральных СМИ обсуждают актуальные вопросы и проблемы развития отечественной и мировой журналистики.

Я так понимаю, у нас есть ведущие, которые хотят наставить нас на путь истинный. Прошу прощения, что забежал вперёд. Прошу вас.

О.Тимофеева: Добрый день, Владимир Владимирович! Добрый день, уважаемые коллеги!

Нашу встречу будем вести мы, сопредседатель центрального штаба Вашего движения – Общероссийского народного фронта – Ольга Тимофеева и первый заместитель руководителя исполкома ОНФ Дмитрий Миненко.

О.Тимофеева: Наша встреча в рамках Медиафорума независимых региональных и местных СМИ уже стала традиционной. В прошлом году здесь, в этом зале Вы нам давали прямое поручение – поддерживать наших коллег-журналистов со всей территории страны. И мы Ваше поручение выполняем.

Д.Миненко: Мы создали Центр правовой поддержки журналистов, и за этот год нам удалось помочь десяткам наших коллег. Мы создали Фонд поддержки региональных и местных СМИ, и в эти дни в рамках Медиафорума мы наградили победителей конкурса журналистских работ.

О.Тимофеева: В этом зале люди, которые своими сюжетами, статьями, материалами, информацией в блогосфере реально поменяли ситуацию, были обращения в прокуратуру и правоохранительные органы, восстанавливали права ветеранов. Мы восстанавливали троллейбусные и автобусные маршруты, мы вмешивались в огромное количество проблем. И без лукавства можно сказать: в этом зале сидят настоящие патриоты своих городов и посёлков, я бы сказала – патриоты нашей России.

Д.Миненко: Конечно же, самые важные и злободневные темы, которые обсуждались в рамках форума, – это тарифы ЖКХ, это проблемы в области медицины, это, конечно же, коррупция и расточительство чиновников и многое-многое другое. Эти же темы поднимает Общероссийский народный фронт.

О.Тимофеева: Я бы сказала, что это самые главные темы, которые Вы не снимаете с контроля.

Хочу вас всех поприветствовать. Действительно, очень приятно, что подобные мероприятия у нас становятся традиционными. Мы во второй раз встречаемся. Хочу всех присутствующих не только поприветствовать, но и поблагодарить за работу, которую вы проводите в своих регионах.

Мы говорили в прошлый раз, это само собой разумеется, люди, которые работают в регионах и пишут о своих регионах, конечно, лучше всех знают, что там происходит, видят изъяны, видят проблемы. И от того, насколько тонко, своевременно, талантливо, открыто, правдиво вы реагируете на всё, что происходит в реальной жизни, в значительной степени зависит качество нашей жизни, качество жизни миллионов наших граждан. Потому что те, кто занимается управлением, те, кто занимается образованием, здравоохранением, коммунальными услугами так или иначе в современном мире всё равно, даже если это кому‑то не очень хочется делать, вынуждены реагировать. Это реальный инструмент улучшения жизни в стране и это реальный способ строительства подлинно демократического государства в России.

Сейчас не буду вдаваться в детали, не буду произносить длинных речей. Думаю, что мы в ходе живой, абсолютно открытой дискуссии поговорим по всем вопросам, которые вас волнуют и интересуют. Тем не менее хотел бы поздравить: здесь ведущие сказали о том, что проводился конкурс, и здесь есть победители этого конкурса.

В.Путин: Как удачно я к вам зашёл. (Смех.) Я вас всех поздравляю, желаю вам успеха.

О.Тимофеева: По обе руки от Вас находятся сопредседатели движения «Общероссийский народный фронт». И конечно, по режиссерской задумке старт, как всегда, нам дает Станислав Сергеевич Говорухин, все три дня он находился с нами.

С.Говорухин: Мне, собственно, остается только добавить, что здесь присутствуют, во‑первых, все регионы России, включая Крым и Севастополь. Здесь наши гости – известные иностранные и российские журналисты. В частности, почитаемый мною Джульетто Кьеза.

Мы два дня здесь работали, были мастер-классы, участники Форума пообщались с представителями профильных федеральных органов власти, свои вопросы обсудили, но, конечно, остались вопросы, которые они могут задать только Вам – Президенту Российской Федерации. Так что, Оля, начнем работать, командуй.

О.Тимофеева: У нас командует мужчина – Дмитрий.

Д.Миненко: Владимир Владимирович, конечно же, самое ожидаемое событие для участников медиафорума – это встреча с Вами. Конечно же, многие хотели ею воспользоваться, чтобы узнать у Вас о Вашем видении настоящего и, наверное, планах на будущее. Я хотел бы слово предоставить моей коллеге из Краснодарского края.

Н.Нестеренко: Владимир Владимирович, меня зовут Наталья Нестеренко, «Новая газета района», Краснодарский край.

У меня такой вопрос: на днях по телевидению мы посмотрели фильм «Президент». Создатели фильма напомнили нам о той работе, которая была проделана Вами, Вашей командой за 15 лет. Конечно, жизнь изменилась кардинально. Но дело в том, что фильм выглядит как подведение итогов, но итоги подводят в конце. Вы же от нас никуда не уходите? Поэтому у меня такой вопрос: скажите, пожалуйста, о достижении каких результатов Вы хотели бы рассказать в фильме «Президент. Часть вторая»? И когда примерно он будет показан по телевидению, когда он будет готовиться? Через сколько лет?

В.Путин: Я думаю, что частить не нужно с такими фильмами, перехвалят. Конечно, я, знаете, разумеется, знал, что такой фильм готовится. Я не принимал участия в его подготовке. На самом завершающем этапе я дал это интервью, которое там проходит рефреном.

Но я согласился с тем, чтобы фильм был сделан и выпущен на экраны не для того, чтобы похвастаться тем, что сделано, а для того, чтобы показать все‑таки какой путь страна прошла за предыдущие годы. С какой отметки мы начинали 15 лет назад и где мы сейчас находимся. Это очень важно, чтобы мы все, и рядовые граждане, и те, кто занимается какими‑то руководящими функциями, выполняет эти функции, чтобы мы понимали динамику происходящих событий и, исходя из этого, могли бы строить, соответственно, и наши планы на будущее.

Но что там получилось, что не получилось – это не мне судить. Мне кажется, что некоторые вещи можно было бы по‑другому подать. Все‑таки главный герой этого фильма должен был быть рядовой человек.

Мы говорим о том, что мы сохранили единство и территориальную целостность страны. Я, правда, несколько раз пытался и говорил о том, что мы должны быть благодарны тем простым ребятам, нашим военнослужащим, которые в очень сложных условиях тогда проводили необходимые военные мероприятия на Северном Кавказе. Вот о них надо бы больше сказать. Понимаете? Это они собой заслонили страну. Это не просто какой‑то был локальный конфликт.

Дело в том, что этот локальный конфликт мог реально привести к развитию ситуации в России по югославскому направлению. До этого было недалеко. И в тех условиях, в которых люди тогда воевали, боролись с международным терроризмом, брали на себя эту тяжелую ношу, в тех условиях добиться положительного результата было очень сложно, но они это сделали.

То же самое касается и экономики, потому что ведь эта шоковая терапия, через которую люди прошли, тяжело отразилась на нашей стране, на рядовых людях. Но, что там говорить, по‑моему, почти миллион человек мы теряли в год, демография была катастрофическая просто. И то, что на местах сотрудникам здравоохранения удалось – да, конечно, мы выстраивали определенную работу и начали помогать, демографическую программу развернули и программу по поддержке первичного звена здравоохранения, – но все‑таки это же конкретные люди делали с нулевой отметки, о них бы надо побольше сказать.

В целом, по‑моему, основные этапы жизни страны за это время отражены. Я уже сказал, удалось сохранить не только территориальную целостность, но и восстановить и укрепить конституционные основы нашего государства, удалось восстановить и укрепить вооруженные силы, правоохранительную систему. Но самое главное, что за это время у нас экономика, как бы мы ее сейчас не критиковали, – что совершенно верно, мы должны и будем делать, имею в виду, что только через реальное восприятие того, что мы имеем на сегодняшний день, можно выстраивать дальнейшие шаги по развитию экономики, – но все‑таки она стала другой, она значительно укрепилась.

У нас в номинальном выражении ВВП страны вырос в 15 раз, в номинальном, правда, но все равно в 15 раз, у нас в разы, в 24 раза, в 20 раз выросли соответственно, номинальные заработные платы и пенсии. Но даже в реальном выражении все равно уровень доходов населения возрос многократно. И это на самом деле основное.

На базе экономического благополучия, экономического развития мы можем выстраивать и все другие планы и в области укрепления обороноспособности, здравоохранения, улучшения демографической ситуации. И первая задача наша сегодня – это повышение экономического суверенитета и развитие нашей экономики как высокопроизводительной и высокотехнологичной. Если нам удастся решить эту задачу, а я уверен, что это мы сможем сделать, то тогда все остальные компоненты развития страны, они будут обеспечены.

Д.Миненко: По поводу будущего у нас ещё были вопросы. Пожалуйста, Вологодская область.

Вопрос: Добрый день всем коллегам! Добрый день, Владимир Владимирович!

Наверное, вначале мне хотелось бы действительно поблагодарить Общероссийский народный фронт за то, что региональным журналистам предоставили такую замечательную площадку для диалога. И причём для диалога не только внутри нашего профессионального сообщества, но и возможность общаться с теми, кто решает наши вопросы на министерском уровне, на федеральном уровне.

У меня такой вопрос. Есть, как я её называю, «книга жизни», стратегия развития страны: это те майские указы, о которых мы очень много говорим. И это уже стало, знаете, понятием неразделимым – майские указы. У меня вопрос. Не секрет, и мы это обсуждали в течение всего форума, что всё непросто: меняется экономическая ситуация, меняется внешнеполитическая ситуация, соответственно меняются бюджеты, меняются определённые проекты, вносятся коррективы. Скажите, пожалуйста, коснётся ли это целей, которые были в майских указах?

Если честно, пользуясь положением монополиста, взяв микрофон, я не могу не задать вопрос, который применим к этой теме, но на примере нашего региона. В этой «книге жизни», в майских указах, в этой стратегии есть страница в главе «Импортозамещение». Вологодская область известна, я думаю, что Вы знаете, Вы у нас неоднократно были, вологодским маслом. Это знаменитый бренд, единственный в мире, аналогов ему нет. Действительно, у нас самые профессиональные маслоделы. У нас академия существует, где учат маслоделов для всей страны. У нас есть предприятие – учебно-опытный молочный завод имени Верещагина. Предприятие ведёт свою историю с 1831 года. Традиции сохраняются, это и учебная база для студентов академии, это государственное предприятие. На сегодняшний день регион очень переживает за то, что это предприятие попало в список приватизируемых предприятий.

Вы же понимаете, у нас в стране это неоднократно было: когда такие предприятия попадают в руки частных инвесторов, о том, что будет сохранена научная база, учебно-опытная база для студентов, говорить не приходится, потому что это очень убыточно будет для частного бизнеса. Одна надежда на Вас, помогите спасти. Спасибо.

В.Путин: Нет, он странный, потому что «приватизация» не значит «уничтожение», а Вы меня просите спасти предприятие.

Реплика: Просьба маслоделов оставить его в государственной собственности.

В.Путин: А он в государственной собственности в какой – в региональной?

Реплика: Да, федеральное, и регион очень за это переживает.

В.Путин: Хорошо, я обещаю вам точно, что я с коллегами на этот счёт переговорю. Просто вопрос ведь не в том, это частное или нечастное, – вопрос в том, как организовано производство и какие условия поставлены перед возможными будущими акционерами, если речь идёт об акционировании.

Реплика: Нет, оно уже акционерное общество.

В.Путин: Со 100-процентным государственным капиталом?

В.Путин: А теперь часть его хотят реализовать?

В.Путин: Целиком, да? Вопрос ведь в данном случае должен заключаться не просто в продаже, а продаже с определёнными условиями. И вторая часть этой проблемы заключается в том, чтобы отадминистрировать выполнение соответствующих условий, которые изложены при продаже контрольного пакета либо 100 процентов. В этом самое главное, это первое. Второе, далеко не всегда государственные предприятия являются эффективными.

В.Путин: Да. И мы часто сталкиваемся с ситуациями, когда все наши ФГУПы или даже предприятия уже в акционерном виде существующие, но принадлежащие государству (часто, к сожалению, так бывает), работают больше на администрацию, чем на потребителя.

Я не говорю, что в данном случае мы имеем дело с такой ситуацией, совсем нет. Я, честно говоря, просто не знаком, естественно, с работой этого предприятия. Я вам обещаю, что я обязательно посмотрю на это дело, поручу своим коллегам из Правительства и соответствующих структур региональных, и после этого решение примем, но сам по себе факт продажи части или даже 100-процентной собственности государства не должен нас вести к уничтожению либо к ухудшению деятельности предприятия в целом. У нас как раз философия обратная: мы исходим из того, что предприятия, которые не являются оборонными, – но даже в оборонной сфере, сейчас я скажу об этом ещё, – привлечение частных инвестиций должно быть благом для экономики, а не проблемой. Если у вас тем не менее какие‑то озабоченности есть, тогда я вам обещаю, я уже сказал об этом, мы посмотрим.

Привлечение частных инвестиций – это один из генеральных путей развития экономики в целом. Понимаете, это один из основных пунктов, который должен стоять в повестке дня развития российской экономики, – привлечение частных инвестиций как отечественных, так и зарубежных. Мы должны создавать открытую экономику, и мы в отличие от наших партнёров, наоборот, приглашаем всех возможных инвесторов – и отечественных, и зарубежных – для инвестирования в российскую экономику.

Что касается оборонки, я упомянул, вы знаете, ведь оборонные предприятия сидят на госзаказе, они загружены и создают рабочие места под государственное финансирование. У нас идёт сейчас гособоронзаказ, он большой, 20 триллионов, плюс переоборудование самих предприятий ещё почти на три триллиона рублей. Но этот гособоронзаказ будет выполнен, перевооружение армии и флота в определённом объёме, 70 на 30 (70 новейшей техники, 30 – уже поставлены в войска в предыдущие годы), – эта задача будет решена. Дальше‑то что? Предприятия‑то что, с ними что будет? Они должны что, сжиматься, увольнять работников или нет? Поэтому даже в этой чувствительной для государства оборонной сфере и то мы исходим из того, что часть продукции уже сегодня должна закладываться в производство гражданского назначения. В этом смысле мы ничего не видим плохого даже в привлечении частных инвестиций и в эту отрасль производства, а уж что говорить про масло.

Поэтому у нас не должно быть запрета на приватизацию, у нас не должно быть расхищения государственной собственности и раздачи за копейки. Хотя был такой нобелевский лауреат Василий Васильевич Леонтьев, русского происхождения, который когда‑то говорил, что в той ситуации, в которой была Россия, можно за рубль раздать всё, и в конечном итоге всё равно собственность окажется в нужных руках. Он, конечно, нобелевский лауреат был и человек, безусловно, очень авторитетный, но мне кажется, что практика, через которую прошла Россия, – а практика, как известно, критерий истины, как говорил другой выдающийся учёный, – показала, что это не всегда работает.

Во всяком случае мы по этому пути идти не собираемся – раздавать за бесценок, чтобы кто‑то потом руки нагрел и в карман что‑то положил. Это должна быть справедливая оценка, выгодная для государства сделка и условия, которые, безусловно, должны быть соблюдены потом будущим собственником. Мы посмотрим со всех сторон на этот вопрос, ладно?

О.Тимофеева: Владимир Владимирович, а можно всё‑таки вернуться к вопросу об указах? «Настольная книга» корректироваться каким‑то образом будет?

Что касается указов, то мы, безусловно, не можем делать вид, что ничего не происходит и что ситуация, в которой мы живём, остаётся такой же, которой она была в мае 2012 года. Мы же прекрасно понимаем, что сейчас есть определённые проблемы, есть определённые сложности, и это требует определённых корректировок. Но всё, что изложено в указах, это вещи долгосрочного, стратегического характера. Они, эти цели, всё равно должны быть достигнуты – чуть раньше, чуть позже, но это всё равно должно быть сделано. И поэтому я предлагаю своим коллегам не расслабляться, не ссылаться ни на какие сложности, а исполнять то, что в майских указах прописано.

Повторяю, нельзя быть человеком, который совершенно не видит, не слышит, не понимает, мы должны будем исходить из реалий, но всё‑таки нужно стремиться к выполнению всего того, что изложено в указах.

А вот по поводу того, что происходит у нас в целом, я вчера встречался с руководителями законодательных собраний регионов, не знаю, это было в СМИ или не было.

В.Путин: У нас с ними был простой разговор по поводу этих так называемых кризисных явлений. Я бы даже кризисом это не назвал – явления есть определённые, сложности определённые. Я всё‑таки для представителей региональной прессы повторю ключевые вещи.

Во‑первых, это связано и с майскими указами тоже, мы опережающим путём повышали – и правильно делали на самом деле – заработную плату в некоторых социальных отраслях. Это неизбежно влечёт за собой повышение и в секторах реального производства. У нас и раньше это было, мы опирались на нефтегазовые доходы – зарплата опережала производительность труда. И так или иначе, я уже говорил об этом несколько раз в последнее время, курс национальной валюты всё равно пришлось бы корректировать, от этого никуда не деться, потому что это системная вещь, системный сбой. Я‑то рассчитывал на то, что у нас всё‑таки производительность будет расти, – к сожалению, этого не удалось обеспечить. Но это должно быть сделано. Первое.

Второе связано с тем, что упали цены на энергоносители, на наши основные товары нашего экспорта. Причём цена на нефть, как вы знаете, рухнула со 100 долларов до 50. Это привело к тому, что, получая раньше приход в нашу страну иностранной валюты, доллара, мы имели где‑то 500 миллиардов в российскую экономику – не в бюджет, а в российскую экономику. После падения цен на нефть мы недосчитались 160 миллиардов из 500 (там 497 было): 160 недосчитались, а 130 – наши компании и банки должны были погасить кредитов, и 60 – в этом году. И конечно, наверное, кто‑то рассчитывал на то, что страна недосчиталась 160, а ещё 130 плюс 60 надо выплачивать. В общем, была определённая тревога. Мы выплатили все эти деньги, 130 миллиардов. Не мы, не государство – это компании. Из 60 миллиардов этого года тоже уже в основном погасили. То есть пик платежей пройден, это первое.

Второе. Цена упала со 100 до 50, но она с 50 до нуля не может упасть. Понимаете, к чему я это говорю? К тому, что есть определённые вещи, с которыми нам нужно жить, и надо, чтобы экономика к этому адаптировалась. И в этом есть определённые плюсы. Но это совершенно очевидно для специалистов, что мы этот основной пик нагрузки прошли. Это не значит, что у нас сейчас всё наверх попрёт. Может быть, даже мы ещё почувствуем то, что происходило в конце прошлого года, в начале этого, где‑то в течение этого года будем чувствовать, это будет отражаться ещё на отдельных показателях. Но в целом уже понятно, что никакого коллапса нет и не будет. И это самое главное.

Кстати говоря, это самое главное отражается и на курсе национальной валюты, даже не то, что нефть немножко колеблется, пошла чуть наверх, чуть вниз. Самое главное, что для всех очевидно, – фундаментальные основы российской экономики укрепились, и стабильность не может быть разрушена абсолютно. Это принципиально важная вещь. Это, кстати говоря, то – можно вернуться к первому вопросу, – чего мы добились за последние годы. Это чрезвычайно важные вещи.

Надеюсь, что нам удастся не только стабилизировать ситуацию, дальше развиваться и стремиться к исполнению тех майских указов, о которых Вы меня спросили.

Реплика: Можно я зацеплюсь за последнюю фразу: «Никакого коллапса нет и не будет»? Судя по Посланию, которое было, Вы выступали и говорили о том, что нужно сегодня оптимизировать все ресурсы, которые есть. Сегодня, в первую очередь, эффективность бюджетных денег – это во главе угла должно быть у всех, для чиновников это даже не настольная книга, это их работа, потому что это наши налоги и наши деньги. Но, к сожалению, когда ты видишь чартерные перелёты, когда ты видишь те самые золотые унитазы, когда наши журналисты, присутствующие в этом зале, об этом рассказывают, а им говорят, что всё по закону, возникает вопрос: может быть, у нас понятие эффективных трат разное, потому что кто‑то сокращает себе зарплату, как Президент России, а кто‑то её себе наращивает, потому что считает, наверное, коллапса в принципе нет.

У меня, если можно, вопрос в продолжение от моего коллеги из Бурятии.

Н.Будуев: Здравствуйте. Николай Будуев, «Московский комсомолец», Бурятия.

Действительно, мы с коллегами сейчас общались много, и такое возникает ощущение, что во всех регионах одна и та же проблема, то есть у нас аппетиты чиновников на местах по улучшению своей жизни за счёт бюджета практически ничем не ограничены, то есть, действительно, они себе там чартеры заказывают, домики строят за 100 миллионов рублей и так далее. Полёт фантазии безграничен.

Допустим, когда начинаешь критиковать, тебе говорят в ответ: парень, всё нормально, всё по закону. Более того, как только начинаешь критиковать, начинаются проблемы. Условно говоря, я задал вопрос мэру города Улан-Удэ Голкову: почему у тебя зарплата выросла в два раза за последние два года, то есть сейчас она 420 тысяч рублей? Причём ничего такого героического он не делает, это председатель городского совета, то есть он за хозяйство не отвечает. У меня тут же начались определённые проблемы, вплоть до попыток отзыва меня из городского совета, но это всё мелочи.

На самом деле, Владимир Владимирович, два года назад был принят закон о контрактной системе, который в идеале должен был расписать конкретно содержание каждого чиновника, на что он может рассчитывать. Пока мы видим только по машинам и по связи, и как‑то затянулось по остальным параметрам. Может быть, можно как‑то ускорить этот процесс, чтобы мы знали чётко, на что может рассчитывать каждый чиновник? Спасибо.

В.Путин: Во‑первых, я с Вами согласен, здесь полёт фантазии может быть безграничным, и за этим нужно внимательно наблюдать. Хорошо, что Вы это делаете, это первое.

Второе, безусловно, нужна более тщательная и более точная регламентация, кому что положено. Вы сейчас про машины упомянули – в советское время, мы помним, поругивали большое начальство, что они шикуют и жируют. На самом деле порядка было больше: кому‑то был положен «Москвич», кому‑то 21-я «Волга», кому‑то там, министрам, – «Чайка», но всё было расписано. У нас, к сожалению, такой точной, чёткой регламентации пока нет, но об этом, безусловно, надо подумать.

Многое ведь законодательством отнесено на региональный и муниципальный уровни власти. Какие‑то всё‑таки хотя бы общие рекомендации должны быть. Минфину уже поручено при решении вопросов об оптимизации расходов регионов обращать внимание на эти вещи. Но невозможно себе представить, что мы не индексируем какие‑то выплаты в социальной сфере, а при этом зарплаты чиновников резко увеличиваются, – такого, конечно, быть не должно.

И, безусловно, так же как в некоторых других отраслях – например, в науке зарплата ректора не может в десятки раз отличаться от среднего уровня заработной платы профессорско-преподавательского состава, – так же и в регионе зарплата губернатора или его заместителя не может в разы отличаться от средней зарплаты по региону, она должна быть выше, но она не должна отличаться в разы.

Но я думаю, что вы согласитесь со мной и в другом, а именно в том, что для того, чтобы привлекать на госслужбу талантливых эффективных людей, которые не будут смотреть по сторонам, где бы что‑то укусить дополнительно, чтобы семью прокормить, всё‑таки уровень доходов, уровень заработной платы должен быть соответствующим рынку труда – и чтобы нам привлекать на эту работу людей, повторяю, талантливых и дееспособных.

Доходы чиновников не складываются только из заработной платы, они складываются, возможно, из каких‑то вложений в банки, кто‑то мог работать когда‑то в бизнесе, от продажи имущества и так далее. Но что совершенно точно, с чем я согласен, когда ваши коллеги говорят об этом, это то, что всё это должно быть абсолютно прозрачно. Тогда обществу, людям будет понятно, с кем они имеют дело, и достоин ли тот или иной человек занимать определённую должность, и соответствует ли он определённым критериям, но эти критерии должны быть отработаны. Надо ещё подумать над этим. В целом я с Вами согласен, об этом нужно подумать.

Д.Миненко: Возможно у мэра Улан-Удэ свое понимание инфляции в стране.

Но я сейчас хотел не об этом. На площадке медиафорума, естественно, мы обсуждали и отраслевые вопросы, и те проблемы, которые мешают развитию средств массовой информации. Таких вопросов, Владимир Владимирович, по‑прежнему очень много, и я один из таких вопросов хотел бы позволить задать моей коллеге из Иркутской области. Пожалуйста.

Вопрос: Добрый день, Владимир Владимирович. Для меня большая честь задать Вам вопрос.

Хочу сказать о той ситуации, в которой сегодня оказались печатные СМИ. Дело в том, что по сравнению с ноябрем 2014 года, цена на бумагу возросла на 1 марта на 63 процента. Это притом, что 70 процентов от общего объема произведенной бумаги уходит за рубеж без пошлины.

Реплика: 70 процентов уходит за рубеж на экспорт совершенно беспошлинно. И при этом они повышают для местных типографий в разы, там просто страшные даже цифры. Соответственно, мы как средства массовой информации, как печатные средства массовой информации получаем еще больший объем затрат, потому что там плюсуются еще какие‑то затраты и по полиграфии.

Вот, например, перед моим отъездом на форум мне позвонили из типографии, где печатается мое СМИ, с предупреждением, что скоро будет очень большое повышение. Это приведет к катастрофе. Если еще, может быть, выживут какие‑то крупные издания, за которыми какой‑то капитал стоит: или партии, или государства, – то мы, «малыши», независимые СМИ, общественно-политические СМИ, которые выполняют социальный заказ, которые борются за права людей простых, мы просто вынуждены будем закрыться, даже не сократиться, а просто закрыться.

Реплика: У нас газета. Я из города Тулуна Иркутской области. Это город маленький, но со своей историей, со своими традициями, и моей газете уже будет 15 лет. Я – сама учредитель, сама редактор, мы работаем, боремся, скажем так, с расхитителями и с теми, кто нарушает закон. И даже в этой борьбе у нас жертвы есть.

Смотрите, какие мы обсуждали на площадках пути решения этой проблемы. Во‑первых, может быть, какое‑то обращение к самим производителям, потому что, безусловно, такое повышение цены на бумагу – это какой‑то сговор, по‑другому не скажешь. Может быть, ввести какие‑то пошлины таможенные на вывоз этой бумаги?

Здесь еще очень интересный момент есть. «Меловочка», на которой печатаются журналы и иная глянцевая продукция, поступает к нам из‑за рубежа, и она уже облагается пошлиной. Соответственно, те, кто печатает журналы и какую‑то глянцевую продукцию… Например, мы как издательство тоже выпускаем книги иногда, и мы вынуждены обращаться за рубеж, потому что там это дешевле. Журналы, отпечатанные за рубежом, заходят в страну – ноль пошлины и всего лишь на всего 10 процентов НДС. Хотя на бумагу, которая поступает, чтобы печатать продукцию в стране, 18 процентов НДС и пошлина таможенная от 5 до 10 процентов. Вот такой получается парадокс. То есть мы поддерживаем сегодня своими деньгами, своими силами те страны, которые нам выставляют санкции. Понимаете? А своего отечественного производителя мы готовы затоптать. И более того, мы, собственно говоря, та сила, которая сегодня помогает Вам наводить какой‑то порядок в стране.

Поэтому здесь большая просьба посмотреть, как можно решить этот вопрос, но в том числе, возможно, и через поддержку независимых СМИ, через государственную поддержку, которые несут общественно-социальную нагрузку.

В.Путин: Здесь два вопроса. Я не случайно спросил у Вас, газета или журнал, но Вы потом к журнальной проблеме тоже как бы повернулись. То, что цены подняли на целлюлозу, как Вы сказали, это, конечно, точно надо проверять. Я [Федеральной] антимонопольной службе обязательно такое поручение дам, чтобы они буквально в самое ближайшее время посмотрели, что происходит и откуда такой скачок, с чем он связан. Это первое.

Второе, что касается бумаги, она газетная, и мелованная – для журналов. Что касается газетной бумаги, у нас производят ее, по‑моему, пять или четыре крупных предприятия, где‑то около двух миллионов тонн они производят, 1,7, могут до двух довести. Отечественные потребители покупают только треть, все остальное идет на экспорт. Поэтому сказать, что у нас в стране не хватает газетной бумаги, нельзя, но я сейчас к этому вернусь.

Что касается глянцевой бумаги или мелованной, как она называется, то у нас недостаточно развитых производственных мощностей для собственных российских потребителей этой продукции, у нас, по‑моему, только два предприятия, и то они пока не вышли на производственные мощности. Почему мы поставили ноль импортной пошлины – потому что если мы хоть чего‑нибудь там добавим, то глянцевые журналы у нас будет невозможно издавать. У нас нет просто своей бумаги пока в нужных объемах. Поэтому это решение сознательное для того, чтобы поддержать как раз издателей, но параллельно, безусловно, нужно развивать свое производство, это очевидно. Повторяю, два предприятия есть, пока они еще не вышли на заданные мощности.

Теперь я вернусь к газетной тематике. То, что у нас только одну треть потребляют наши отечественные покупатели, здесь я, пожалуй, с Вами соглашусь, это еще ничего не значит. Это совсем не значит, что две трети нужно гнать на экспорт без всяких пошлин. Я знаю позицию соответствующих ведомств в Правительстве, которые говорят, что в сегодняшних сложных условиях надо бы поддержать наших производителей бумажной продукции и не ограничивать их вывозными таможенными пошлинами либо другими какими‑то инструментами, дать им возможность просто зарабатывать. Но если то, что Вы мне сейчас рассказали, приводит к тому, что газеты будут закрываться, то это не менее трагично, чем какая‑то нагрузка на соответствующую отрасль производства. Так что мы подумаем, ладно. Я обязательно с коллегами поговорю на этот счет.

О.Тимофеева: Можно мы останемся в профессиональном поле, но, наверное, не столь финансовом и не столь материальном?

Я накануне вела секцию «Телевизионная журналистика», около 50 человек. Говорю: «Скажите, пожалуйста, какие отношения у ваших телекомпаний с региональными властями? Поднимете руки, у кого, к примеру, хорошие, партнерские, дружеские». (Смех.) Три или четыре человека подняли руки. Скажите: «У кого напряженные, кого прессуют, кого не слышат, кому не дают субсидии?» Опять три или четыре человека, всего было 50. Я говорю: «А остальные?» А остальные говорят очень робко: «А мы же боимся, потому что без местных денег мы не выживем, потому что районные газеты просто провалятся, а рынка рекламного нет».

В.Путин: Это вот все присутствующие так себя вели?

В.Путин: За что вы им давали тогда премии, я не понимаю.

О.Тимофеева: У меня к Вам вопрос в продолжение. Нас в журналистике всегда учили: с властью – на расстоянии вытянутой руки. Потому что репутация – самое важное, нельзя продаваться никакому чиновнику. Но, к сожалению, иногда, когда они публикуют даже наши материалы о том, что выясняет наш проект «За честные закупки», это иногда небезопасно.

Если можно, вопрос в продолжение у нас будет от Алексея Мигунова, Приморский край.

А.Мигунов: Добрый день, Владимир Владимирович! Коллеги!

Я хочу поднять вопрос о том, что наша профессия в последнее время теряет жанр журналистских расследований. Заниматься расследованиями в регионах действительно становится все тяжелее и нередко просто небезопасно. Только в прошлом году мы слышали громкие скандалы о преследованиях журналистов в Биробиджане, газета «На дом», в Ростове-на-Дону газета «Новое время», мы помним достаточно жуткую историю с избиением главного редактора газеты «Аршан» в Бурятии.

Наше агентство работает почти по всем регионам Дальнего Востока, и иногда кажется, что местные власти расценивают свои регионы, как собственные медвежьи углы. Для нас уже привычными становятся вызовы на допросы, уголовные дела, преследования, угрозы. Например, три года назад на Сахалине мы опубликовали письмо местных жителей, которые обращались к Вам за помощью, и в нем фигурировал сенатор от области Александр Верховский. Он подал на нас в суд. Теперь, как на работу, три года из Южно-Сахалинска во Владивосток к нам прилетают следователи, по пять человек. Понятно, что, видимо, у полиции Сахалина тоже профицит бюджета, как и в области.

Сейчас в Приморском крае мы ведем расследование коррупционных схем в Приморском УФМС. Итог расследований одинаковый – это угрозы, преследования, давление. Может быть, слава богу, чувствуем защиту и поддержку Народного фронта, который, действительно, как мне кажется, в последнее время подменяет собой даже правоохранительные органы.

Владимир Владимирович, как мне кажется, журналист должен иметь не только свободу слова, но и свободу после сказанного слова. Как Вам кажется, что, Вы думаете, нужно сделать, чтобы региональные, местные власти прекратили использовать свои административные, правоохранительные ресурсы для давления на независимые средства массовой информации?

В.Путин: Вопрос серьезный, один из ключевых. Для этого нужно, чтобы сами средства массовой информации были действительно независимыми и чтобы в этом не было ни у кого сомнений.

Нужно обязательно добиться того, чтобы никто не пробовал даже использовать средства массовой информации для достижения своих бизнес-интересов, каких‑то других интересов, не связанных с интересами общества или региона, где функционирует то или другое средство массовой информации. То, что независимого человека, порядочного, честного, который прямо говорит о проблемах, то, что такие люди сталкиваются с противостоянием, сталкиваются с давлением, вы знаете, везде так происходило, везде происходит, и у нас в стране, и за рубежом. Это касается не только журналистов, это касается порядочных и честных сотрудников правоохранительных органов, следственных органов, судейского корпуса и так далее. Это в целом проблема общества.

В нашем обществе очень чувствительно люди относятся ко всему, что мы называем справедливостью. Когда, допустим, в Вашем случае журналисты помогают людям разобраться с той или другой проблемой, вытаскивают на свет божий какие‑то «художества» каких‑то чиновников, начальников абсолютно из всех сфер нашей жизни, то это, конечно, чрезвычайно важная функция. Но Вы знаете, Общероссийский народный фронт скажет вам спасибо. Те люди, которым вы на хвост наступаете, вряд ли, они всегда будут противодействовать. Это внутренний выбор каждого человека, готов он к такой борьбе или нет.

Но что нужно делать для того, чтобы порядочным людям, работающим в вашей сфере, было легче? Нужно, во‑первых, в обществе утверждать соответствующие принципы морали и нравственности. Нужно укреплять законодательную базу работы независимых средств массовой информации. Нужно, конечно, создавать такие неформальные инструменты, как Общероссийский народный фронт. Не случайно я же попросил коллег – я услышал, они это сделали – центр правовой помощи создать, чтобы он подсказывал, помогал и вел, чтобы устраивали вот такие форумы, встречи на постоянной основе.

Все‑таки Общероссийский народный фронт – это общенациональная структура, которая сейчас работает практически во всех регионах Российской Федерации и непосредственно выходит все‑таки и на Правительство, на Президента. И это такой инструмент прямой поддержки независимой прессы. Я надеюсь, что мы будем это и дальше использовать все более активно. Но нужны, конечно, и меры законодательного порядка. Давайте вместе подумаем, как это сделать.

И завершить сегодня хочу тем, с чего начал. Нужно, чтобы все‑таки и сами средства массовой информации не давали никакого повода сомневаться в правильности, в объективности тех материалов, которые они излагают. У нас, к сожалению, сейчас – не знаю, вы это замечаете или нет, не знаю, как на местах, – в федеральных СМИ уже в практику входит такая форма общения с различными крупными бизнес-структурами, с различными ведомствами, когда платят не за то, что объективно излагают информацию о деятельности тех или иных ведомств, а платят за то, чтобы не писали ничего. Откупаются. В условиях сложной экономической ситуации это одна, может быть, из форм поддержки прессы, но абсолютно недостойная и вредная и для самой сферы средств массовой информации, и для общества в целом.

Мы все вместе с вами, имея в виду многообразие этой проблемы, должны постоянно анализировать все, что происходит в этой сфере, и соответствующим образом строить свою работу. Но со своей стороны уверяю вас, что буду делать все, что от меня зависит, чтобы вас поддержать.

Д.Миненко: Многие вопросы, которые поднимались в рамках медиафорума, касались развития СМИ как бизнеса, и я хотел бы в этой связи слово предоставить коллеге из Ростовской области.

Вопрос: Здравствуйте, Владимир Владимирович. Я представляю телекомпанию «Волгодонский вестник», это региональная телекомпания, находимся мы в Ростовской области, одна из старейших региональных телекомпаний, нам в этом году 26 лет.

Я хочу сказать, что медиафорум – это площадка для вопросов, ответов, для возмущений, для обсуждений, предложений. Сейчас в связи с такой непростой экономической ситуацией у нас, конечно же, в разы упала реклама. Предприниматели не могут позволить себе уже так активно размещаться, и в связи с этим мы даже сокращаем определенные цены. Но нам же надо как‑то компенсировать и наращивать эту рекламу, но, к сожалению, у нас только 15 процентов в час эфирного времени, как и федеральным каналам, выделяется на рекламу. Поэтому мы с коллегами обсуждали эту тему, как в других регионах, и, может, как‑то можно было бы эту норму поднять для нас, то есть добавить нам еще процентов 15 на рекламу? И ее могли бы предприниматели использовать на ту же бегущую строчку, это очень демократичный вид рекламы, который доступен многим мелким предпринимателям, в том числе в Ростовской области. Спасибо.

В.Путин: Это проблема известная. Рекламы много, мало – трудно сказать, я редко смотрю, к сожалению, телевизор. Но когда случается и когда все время что‑то прерывается и идет реклама, даже не буду вам вслух сейчас произносить, что я по этому поводу думаю. И думаю, что также со мною согласно подавляющее большинство граждан Российской Федерации. Неформальная лексика сразу у меня возникает.

Можно или нельзя увеличить? Конечно, можно. Но, во‑первых, есть определенные ограничения, медицинские ограничения. Скажем, Вы знаете, что в передачах не больше 15 минут, там вообще реклама не рекомендуется по медицинским соображениям.

Бегущая строка – наверное, тоже можно. Вопрос в том, чтобы не переборщить с этой рекламой совсем уже, чтобы, скажем, печатные издания все‑таки, прежде всего, были не чисто рекламными, а если бы в себе какую‑то полезную для общества информацию, а уже потом выполняли вот эту функцию рекламы товаров и услуг.

Ну а что касается электронных [СМИ], здесь тоже, понимаете, если вы переборщите с этим или мы с вами переборщим с этим, то люди просто смотреть не будут и тогда смысл этих электронных СМИ, в том числе и региональных, в значительной степени будет утрачен.

Я понимаю проблему, и более того, мне приходится этим постоянно заниматься с нашими федеральными средствами массовой информации, с крупными каналами, которые так же, как и вы, мужики такие здоровые приходят, чуть ли не плачут. Мне их так жалко сразу становится. Но пока все‑таки мы держимся. Пусть они изыскивают, изыскивают внутренние резервы и сокращают издержки производства. Хотя, безусловно, проблема есть, надо подумать.

О.Тимофеева: Вы знаете, так же держится сегодня, как Вы говорите, и «Почта России». У Общероссийского народного фронта с ней давняя любовь, потому что огромное количество вопросов возникает.

В Государственной Думе сегодня находится законопроект о почтовой связи, но мы не видим перспективы развития, у нас нет концепции развития. Огромное количество вопросов возникало, когда повышались вдруг тарифы. Понятно, не было субсидий, но нельзя было ставить газеты на грань того, что их просто не будет, потому что некому их будет доносить. И все это закладывалось в цену самих газет и печатных СМИ.

Были вопросы по непонятным госзакупкам. Они закупали каких‑то непонятных людей, которые ходили и якобы изучали услуги почты. То есть огромное-огромное количество вопросов, которые, к сожалению, на сегодня так и остаются без ответов, потому что мы идем немного разными путями. А понимая, что коммерциализация почтового оператора может привести в том числе к тому, что наши газеты некому будет разносить, к тому, что будут проданы самые лакомые кусочки в центре, а, как правило, главпочтамты в городах – это самые лакомые кусочки, прямо в центре, хотелось бы понять Ваше видение, куда все‑таки развиваться этому почтовому оператору, поскольку все‑таки почта – это то, что «берут прежде всего», когда что‑то серьезное случается?

В.Путин: Почта – это ведь тоже структура, которая должна работать самодостаточно и иметь определенную прибыль, или тогда ее нужно безмерно субсидировать.

О.Тимофеева: Владимир Владимирович, но можно все‑таки вопрос из региона, который нам задаст Татьяна Метелкина? Она в прошлом году практически поставила ее на колени, потому что мы именно благодаря вопросу Татьяны выбили 300 миллионов рублей на поддержку печатных СМИ. За это Вам тоже спасибо.

Т.Метелкина: Не благодаря моему вопросу, а благодаря Вашему поручению. Мы стали по‑другому совсем разговаривать с Почтой России, за что Вам большое спасибо, и тем не менее у нас проблемы остаются. Вы видите, печатники не просят большой объем рекламы, это просят электронщики. Но у нас, у печатных средств массовой информации, слились три тенденции в этом году: с одной стороны – рост тарифов Почты России, как мы понимаем, он продолжается, и он достаточно большой, от 10 процентов. Мы вчера с коллегами говорили, до 300 в Якутии. Здесь сидит коллега – 300 процентов роста тарифа на доставку. Второй момент – про бумагу – Вы уже слышали.

В.Путин: Там из‑за расстояний, наверняка, это республика большая по территории.

Т.Метелкина: Я понимаю, но в какую сумму это выходит читателям – они и зарплату такую не получают, по большому счету.

Т.Метелкина: Поэтому у нас три тенденции: рекламная, бумажная и почтовая. И у нас есть системная проблема, которую мы выявили вчера. Мы хотим, чтобы в законе о почтовой связи была заложена все‑таки доставка печатных изданий как социальная функция. Это важно для нас. Не знаю, в курсе Вы или нет, Владимир Владимирович, но, например, на сайте Минкомсвязи вообще на карте России отсутствуют печатные средства массовой информации как цель до 2018 года. Вообще нет ни слова про печатные СМИ. Когда они рассматривают свои цели по Почте России до 2018 года, там ни слова нет о доставке. Это означает, что они просто хотят вычеркнуть навсегда эту функцию, чтобы не связываться с «последней милей», с этим большим количеством почтальонов, которым больше всего надо платить. Не исключено, что сейчас у нас тариф разделят, и мы еще за эту «последнюю милю» будем платить. Для акционирования им не это невыгодно, мы это понимаем, у них есть свой план.

В.Путин: Нет, почему невыгодно? Им выгодно, если они вам тариф вздуют.

Т.Метелкина: Да, а если мы закрепляем это как социальную функцию? С другой стороны, мы понимаем, что государство эту социальную функцию должно дотировать, но в меру. Понимаете? И нам важно и то, и другое: и не отпустить цену на рынок, и сбалансировать ее очень грамотно. Нам бы надо этот закон поправить, вернуть субсидию хоть какую‑то.

В.Путин: Да, я понимаю. Надо посмотреть просто, сколько это стоит.

Т.Метелкина: Они говорят, что 4 миллиарда им надо.

В.Путин: Это же ведь так просто – почту нагрузить. Ее можно просто дальше убивать и убивать. Это очень важная функция в государстве.

Я понимаю эти три проблемы, которые Вы назвали. Одна из них – это почта, точнее доставка. Конечно, за нее надо платить? и вопрос в том, кто это будет делать? Либо, по сути, конечный потребитель, надо перекладывать на людей, либо государство будет субсидировать или даже региональный уровень тоже может делать. Или это будет делать непосредственно само печатное издание как бизнес-структура, но надо вместе подумать.

Т.Метелкина: Социальная функция у печатных СМИ высока, а Минкомсвязи не слышит и не понимает, они даже не приехали на наш форум, то есть Министр не приехал. Понятно?

В.Путин: Понимаете, Минкомсвязи недостаточно, его нужно с Министром финансов сразу вызывать.

В.Путин: В Минкомсвязи скажут, дайте денег, мы их будем субсидировать. Денег нет, и все.

Вопрос: Поскольку шкурные вопросы мы тут затронули, можно рассмотреть хоть малейшую возможность? У нас всегда была льгота по ЕСН, то есть зарплате, которую мы платим. У нас всегда это для российских предприятий, которые осуществляли выпуск печатной продукции, выпуск СМИ, существовала льгота по ЕСН, и она закончилась. Если есть хотя бы малейшая возможность рассмотреть эту возможность, пожалуйста, подумайте.

В.Путин: Посмотрим, только бы не забыть. Я сейчас попрошу коллег.

Реплика: Мы бумажку написали, мы сейчас передадим.

В.Путин: Да, давайте посмотрим, потому что если это делать, то делать нужно сейчас, имея в виду, что начинается подготовка к бюджету следующего года и последующих двух. Поэтому нужно сейчас.

Посмотрим. И в целом, конечно, мне очень хочется вам помочь, очень хочется сохранить печатные СМИ, потому что и так им очень тяжело конкурировать с интернетом, тяжело конкурировать с современными электронными СМИ. Очень хочется, чтобы у нас сохранился сегмент печатных СМИ и доходил до людей, особенно это важно для людей старшего поколения, потому что они пользуются этой продукцией по традиции. И вообще просто подержать в руках газету, журнал – это само по себе большое удовольствие. Я понимаю это, постараемся.

Реплика: Спасибо Вам огромное за понимание, потому что нам министерство другие сигналы посылает.

О.Тимофеева: Вы знаете, я вернусь еще к одному проекту, который мы запустили благодаря материалам коллег-журналистов, в том числе, которые сидят в этом зале. Два месяца назад мы запустили проект о проблемах варварской вырубки лесов, и могу Вам сказать, что буквально за несколько недель нам предложили, нас забросали таким количеством проблем! Вырубают лес-кругляк, вырубают городские леса, на их месте строятся торговые комплексы, коттеджи и тому подобное. Более того, на центральный штаб мы пригласили нашего активиста из‑ под Петрозаводска, до Петрозаводска еще четыре часа на машине. Она расплакалась и сказала: «Вы знаете, я 15 лет одна борюсь с тем, чтобы не вырубали леса. Спасибо вам большое».

У меня, если можно, вопрос в продолжение именно этой темы. Сергей Лисовский, Санкт-Петербург.

С.Лисовский: Здравствуйте, уважаемый Владимир Владимирович. Меня зовут Сергей Лисовский, главный редактор газеты «Общество и экология», издаю ее 15 лет.

Задавал Вам вопрос на G20 как раз по теме экологии, когда был Год экологии. Прошел Год культуры, сейчас Год литературы, но тема экологии для нас остается самой важной. Хотя после вопроса Вам нас проверил Роскомнадзор, закрыл нашу газету по суду, потом мы подали апелляцию, выиграли суд, так что у нас два решения именем Российской Федерации, одно решение: «Закрыть газету», второе решение: «У вас нет ни одного правонарушения». Такой эпизод у нас был.

В.Путин: Есть правда все‑таки в России, можно добиться?

С.Лисовский: Да, кстати, это хороший пример для того, чтобы Роскомнадзор похвалить. Они сами отозвали свой иск и извинились перед нашим изданием.

Я свою журналистскую работу подавал на Общероссийский народный фронт на конкурс фонда «Правда и справедливость» по теме: «Экология. Защита водных ресурсов». И, к своему удивлению, в общем‑то, победил. Я не думал, что Общероссийский народный фронт откликнется на тему экологии, он четыре года существует уже, и я следил, думаю, как я там буду, где там тема экологии. И появился Центр мониторинга по экологии и защите лесов, это очень важно. Мы увидели, экологи, экологические журналисты, увидели себя здесь, и нам очень важно, что идет отклик. Работа нашего четырехдневного медиафорума, она очень положительно влияет на формирование государственной политики, информационной политики, в том числе, затрагивается вопрос и народной дипломатии, и экологии.

И у меня, конечно, к Вам вопрос по стратегически направлениям развития России, а как председатель союза донбасовцев Санкт-Петербурга и Ленинградской области, хочу, пользуясь случаем, поблагодарить Россию, поблагодарить российский журналистов и лично Вас за гуманитарную поддержку жителей Донбасса. Я был в Донецке недавно совсем и все мои земляки говорят о том, что без России, без поддержки российских журналистов, их бы просто там убили. Поэтому благодарность всем российским журналистам и лично Вам.

А касаясь вопроса о лесе, который так же, как и водные ресурсы, является национальным достоянием России, и будущие поколения спросят нас всех здесь сидящих: а что вы сделали для того, чтобы нам передать лес, воду, чистый воздух? И уже стучатся. Через 50 лет мы уже слышим стук этих молодых наших сограждан, через 100 лет: ребята, где леса?

У меня вопрос к Вам такой, понимаете, постоянно руку же на пульсе держишь, лесные ресурсы… Получилось так, что в 90-е годы транснациональные корпорации вошли к нам, захватили рынок. Малый и средний лесной бизнес почти уничтожен, а ведь это простые жители. Они могут лесочка взять себе, избушечку построить, баньку построить, но они будут облагораживать свою территорию. А транснациональным корпорациям Россия не нужна, поэтому где‑то 30 миллиардов, порядка 30 млрд. рублей уходят из нашей страны на Запад, за рубеж, а нам остаются экологические проблемы и отсутствие леса. То есть с каждым годом мы видим, что варварские рубки, черные лесорубы, наверняка Вам статистику и спецслужбы доводят, и экологи Министерства природных ресурсов, и многие. Поэтому я всего лишь хочу озвучить ту тему, которая наболела у многих.

То же озеро Байкал. Лишаясь лесов вокруг, лишается возможности нормально развиваться Байкал. То же наше озеро Ладога. Поэтому можно ли на площадке Общероссийского народного фронта и вообще по всей России с подключением федеральных каналов обсуждать тему, с привлечением российских экспертов – патриотов своей страны, а не западных экспертов, которые будут только о своем говорить, о том, что им хорошо бы, чтобы бревнышки туда шли и денежки туда шли.

Нам надо, чтобы лес оставался у нас, деньги у нас оставались, и местные жители имели возможность пользоваться этим лесом как народным достоянием. И Лесной кодекс – Владимир Владимирович, обратите, пожалуйста, внимание, что Лесной кодекс обязательно нужно пересмотреть, потому что он как будто к нам с Марса привезен, он слишком либеральный, он оторван от народа. Там говорится много об имущественных отношениях, но не говорится, что весь лес должен быть народным.

В.Путин: В чем он все‑таки либеральный слишком, как Вы считаете?

С.Лисовский: На мой взгляд, Владимир Владимирович, когда перечитываешь, много пунктов о том, чья собственность это, частная или государственная. А если, по большому счету, на него посмотреть вот так, со стороны народа, от печки, самое главное, чтобы оставался лес, чтобы за ним шел уход и чтобы деньги оставались от естественных прорубок, использования леса в хозяйственном назначении.

Он либерален тем, что он оторван от народа, там надо по пунктам сейчас говорить. Сейчас я по пунктам не сразу Вам скажу, но он оторван от народа по результату, по факту. По факту у нас вся лесопромышленность замкнута на Запад, а нам мало что остается, остаются одни проблемы. Значит, виной является плохое лесное законодательство, поэтому нужно его немножко подчистить, буковки подчистить, повернуть направленность в другую сторону, в сторону народа, в сторону России. А транснациональным корпорациям Запада и Востока поставить жесткие барьеры, лес должен быть наш, русский лес должен принадлежать русскому народу.

Первое, что хотел бы сказать, это то, что Вы занимаетесь очень нужным и важным делом, и я с Вами полностью согласен. Согласен в том, что проблемы есть, они серьезные и будут иметь еще более серьезные последствия, тяжелые для страны и для будущих поколений, если мы должным образом не отрегулируем эту сферу деятельности.

Когда создавался этот Лесной кодекс, исходили из того, что лесная отрасль – это, прежде всего, отрасль народного хозяйства, которая должна приносить: а) доход тем, кто этим занимается, доход бюджетов соответствующих уровней и б) должны быть созданы условия для воспроизводства лесов.

Я много передвигаюсь по стране на авиационном транспорте, на самолетах, вертолетах, смотрю, что происходит, видно же при хорошей погоде. У меня нет уверенности в том, что эта задача воспроизводства решается так, как она изначально задумывалась. Очень много огромных территорий явно вырубленных и совершенно очевидно никто там ничего не предпринял для последующей реабилитации этих территорий.

Думаю, уверен даже, что мы с вами должны объединить усилия, с Вами лично, с другими экологическими организациями и людьми, которые занимаются этой проблемой, озабочены этой проблемой, для того, чтобы внести определенные коррективы, может быть, в Лесной кодекс, в подзаконные акты, с тем чтобы эта сфера деятельности была более гуманной по отношению к природе и к будущим поколениям.

Сейчас я не буду вдаваться в детали, но единственное, я не знаю, откуда у Вас эта статистика, но крупные компании, как Вы сказали, зарубежные компании, у нас и отечественные есть крупные компании, но они в лесозаготовках примерно 10 процентов с небольшим принимают участие, 10,6 процента. Я не знаю, откуда у Вас какие‑то другие данные. Все остальное – это мелкие частные компании, это граждане, которые занимаются индивидуальной рубкой, предприятия небольшие, которые для своих нужд, которые не занимаются как основной деятельностью лесозаготовками, но для своих нужд тем не менее это делают. Я боюсь ошибиться, но где‑то 5 с лишним миллиардов рублей – это на восстановление лесов направляют как раз те, кто работают в этой сфере производства, и в два раза меньше, 2 с небольшим миллиарда – это из федерального бюджета, 1 с небольшим, 1,5 миллиарда региональные бюджеты направляют на эти цели.

Так, по бумагам, все красиво, но мы же с вами видим, что в жизни по‑другому, и, безусловно, здесь нужно многое отрегулировать. Если мы этого не сделаем, то повторяю, и я с вами полностью согласен, результаты, отдаленные результаты могут быть очень плачевными. Плохо еще и то, что у нас вроде бы запасы леса огромные, но истребление леса идет там, где до него легче добраться, – это прежде всего европейская часть или Дальний Восток, поближе к китайской границе. Это все, конечно, подлежит дополнительному изучению.

Сейчас в Государственной Думе находятся некоторые поправки к Лесному кодексу. Думаю, Вы правы, нужно самым тщательным образом к этому отнестись. И соглашаюсь с Вами в том, что на площадке Общероссийского народного фронта нужно эту работу развернуть и в экспертном качестве, и широко по всей стране.

С.Лисовский: Спасибо, Владимир Владимирович. Мы готовы Вам помогать.

В.Путин: С удовольствием. И прошу Вас об этом.

Д.Миненко: Есть еще одна проблема, от которой страдают российские леса и страдает население, это лесные пожары, Владимир Владимирович. Вы недавно лично были в Хакасии, и видели тот ужас, который эта стихия сотворила с людьми.

В рамках форума, общаясь с коллегами из Забайкальского края, в частности, которым хотел бы сейчас предоставить возможность задать вопрос, лично я был потрясен одной историей. Мария Машанова, пожалуйста, Забайкальский край.

М.Машанова: Добрый день, Мария Машанова, телеканал «ЗабТВ». Вопрос мой связан с пожарами, вернее, с теми последствиями, который он принес краю, несколько человек погибло и несколько сотен человек лишились жилья.

Все мы знаем, да, что Вами было дано поручение до 1 сентября обеспечить всех погорельцев жильем. Что происходит на практике? У нас из 204 сгоревших домов право на компенсацию и сертификат на строительство нового дома получают сейчас только около 40 семей. Остальные, это люди, которые по каким‑либо причинам не оформили свои дома в собственность, это в основном были новые дома построенные, то есть люди их строили, а процедуру оформления еще не прошли. В том числе, мои коллеги, семья Белокопытовых, журналисты из холдинга «Забайкальская Медиа Группа». Они несколько месяцев назад заехали в этот дом, вложили все в него, продали квартиру, получили ипотеку, и этот дом сгорел. Оформить право собственности они не успели, планировали делать это летом, когда пойдут в отпуск, все‑таки процедура достаточно длительная. Сейчас они слышат такие реплики, когда пытаются добиться чего‑то, что раз у вас нет документов, у вас сгорел не дом, а сгорели дрова.

К сожалению, это не единственная семья. Вообще власти советуют людям обращаться в суд, через суд доказывать, что вот на этом пепелище когда‑то стоял дом. Но люди беспокоятся, действительно, во‑первых, будет ли положительное решение суда, гарантировано ли это.

В.Путин: Мы с вами понимаем, что должен быть какой‑то документ. Невозможно так поступить, когда любой гражданин может прийти и сказать, у меня был дом, и власти беспрекословно начнут выплачивать компенсации либо выдавать жилье готовое. Нужны какие‑то подтверждающие документы. Если таких документов нет… Но они могут быть и другие, дом мог быть не оформлен целиком, но могут быть какие‑то другие подтверждающие документы, свидетельские показания. Надо пройти через эту судебную процедуру как можно быстрее.

Я буду просить коллег из судебной системы организовать это быстро, без соответствующих задержек, с тем чтобы эти формальности были как можно быстрее пройдены. А региональным властям тогда буду рекомендовать, вне зависимости от того, имеются на данный момент эти бумаги или нет, по факту (ведь люди же знают, был там дом или нет, по свидетельским показаниям, по соседям и так далее) начать стройку в таком объеме, чтобы потом после назначенного срока (1 сентября) не выяснилось, что после 1 сентября получены документы, и опять надо строить там еще сотню домов.

Хорошо, что Вы обратили на это внимание. Я думаю, что эти формальности мы постараемся преодолеть.

М.Магомедова: И я бы хотела обратиться с просьбой о том, чтобы хоть как‑то в Российской Федерации могли прописать законодательно деятельность риэлторов.

И я еще хочу отметить, что до сих пор, начиная еще с 90-х годов, риэлторская деятельность не требует лицензирования. То есть сейчас любой школьник может просто снять свое помещение под офис, повесить объявление о том, что он предоставляет данные услуги, и никто ничего не сможет с него спросить, то есть нет лицензий, нет какого‑то регулирования, совершенно ничего.

Единственное, что сейчас более или менее это регулирует, – это саморегулируемые организации, но вступление в них добровольное, только по желанию самих риэлторских агентств и агентств недвижимости. И это очень крупная проблема.

Я бы хотела заодно задать вопрос: как с этой проблемой бороться, и можно ли будет что‑то по ней предпринять?

В.Путин: Вы сейчас, по сути, в конце Вашего вопроса попали в «десяточку».

В чем дело? С одной стороны, мы исходим из того, что количество лицензированных видов деятельности должно в свободной экономике сокращаться. И значительную часть регулирования этого вида деятельности, того или иного вида деятельности, нужно передавать на уровень как раз вот этих саморегулируемых организаций. Но я не могу с Вами не согласиться, это такая область, которая напрямую выходит на граждан и в значительной степени находится в серой или даже в черной зоне.

И это то же самое, как в ЖКХ. Недавно мы все‑таки спорили, спорили и с Правительством собирались многократно и пришли к выводу, что все‑таки компании, которые занимаются обслуживанием в сфере жилищно-коммунального хозяйства, должны быть лицензированы, иначе просто порядка не навести. Я сейчас не уверен и не хочу говорить определенно, что нужно сейчас точно заняться лицензированием риэлторских компаний, но то, что там недостаточное регулирование, это очевидно.

Может быть, если не лицензировать, тогда нужно понять, чем занимаются саморегулируемые организации, и тогда к ним предъявлять определенные требования по регулированию этой сферы деятельности. Но, во всяком случае, проблема действительно есть, Вы правы, надо на нее посмотреть повнимательнее.

М.Магомедова: Просто я хотела еще отметить, что требования к этим организациям как раз присутствуют, у них с этим все очень хорошо прописано, но она действует на принципе добровольности. А офисов, теневых офисов, огромное количество. Я говорю Вам это, не взяв это с неба, это статистика показывает. Статистика ужасающая.

В.Путин: Но это совсем либеральный подход. Условно, у нас в ТПП могут быть, а могут не быть. В Федеративной Республике, там ты хочешь заниматься определенным видом деятельности, ты обязательно должен быть членом ТПП. И здесь то же самое. Я это имел в виду, когда сказал, может быть, по‑другому выстроить работу этих саморегулируемых организаций или переходить к лицензированию. Проблема есть, обязательно нужно подумать. Подумаем.

Р.Прудков: Здравствуйте, Владимир Владимирович! Меня зовут Роман Прудков. Я представляю крупнейший независимый еженедельник Черноземья, газету «Моё». Это название нашего издания.

Если можно, два вопроса в одном. Хотелось бы вернуться к теме государственных средств массовой информации. Мы с коллегами обсуждали, они согласились с нами, поддержали. Дело в том, что мы как негосударственные СМИ, по сравнению с государственными, оказались совершенно в нерыночных условиях, потому что в каждом регионе так или иначе региональные власти выделяют средства на аренду помещений государственными средствами массовой информации, покупку автомобилей, компьютерной техники, заработную плату, все это в виде субсидий. Мы в кризис выживаем самостоятельно. Это первый вопрос: насколько, на Ваш взгляд, такое положение дел справедливо?

В.Путин: Можно я сразу скажу? Так, чисто формально, вроде все правильно, а по сути – издевательство. И конечно, если исходить из формальных позиций, государство платит своим структурам, но общество в целом заинтересовано в развитии независимого сегмента СМИ, безусловно. И поэтому, конечно, нужно отработать такую систему поддержки, чтобы она распространялась на всех.

Р.Прудков: Спасибо. Мы в это верим. Если можно, все‑таки второй анонсированный вопрос. Достаточно давно работаю и вот вспоминаю, что в конце 90-х 15-летним мальчишкой звонил по служебному справочнику администрации области, попадал на руководителей управлений, и они со мной разговаривали. Сегодня, к сожалению, мы сталкиваемся с тем, что любой чиновник практически любого уровня очень не хочет напрямую общаться с прессой, разъяснять непопулярные решения, то есть зачастую отправляют в пресс-службу, а пресс-служба готовит ответы на вопросы в течение семи дней. Соответственно, актуальность и оперативность информации теряется.

Как Вы думаете, – это даже не вопрос, просьба, наверное, – могут ли чаще работники органов власти напрямую высказывать свое мнение не мне как журналисту, а в первую очередь, конечно, горожанам, народу? Спасибо.

В.Путин: Конечно, это было бы правильно, и хотелось бы, чтобы чиновники любого уровня, находящиеся в любых кабинетах, высоких и не очень, все‑таки напрямую общались с людьми. Я все время их к этому призываю. Но через прессу это делать, конечно, проще. В то же время, я думаю, и Вы должны меня понять, сказать им всем, вы обязаны по любому звонку тоже откликаться и давать развернутую позицию, тоже, наверное, было бы неправильно. Они же скажут: «А когда мы работать будем? У нас звонки будут не переставая».

Поэтому это все должно быть как‑то конкретизировано. Если есть претензии к соответствующим пресс-службам, то, наверное, туда и нужно обращать эти претензии. Но в целом, конечно, я не знаю, Вы обращали на это внимание или нет, практически на каждой встрече с руководителями регионов я все время обращаю внимание на необходимость большей открытости в работе. Но имея в виду и Ваше сейчас замечание, мы обратим на это внимание еще раз на предстоящих наших совещаниях с руководством регионов. Ладно?

Вятка – родина вятского кваса. Всё у нас после этого вопроса замечательно с вятским квасом, спасибо Вам большое, и нашему журналисту респект.

Реплика: Конечно, он очень полезный, витаминов много.

Владимир Владимирович, вопрос на самом деле не шуточный, потому что мы с ОНФ начали работать где‑то с прошлого года. Я редактор независимой газеты «Вятский наблюдатель», нам 24 года, мы тоже пережили очень многое. Моего бывшего редактора и резали, и наркотики подкладывали, – в общем, тоже нелегкие пережили годы.

И очень было приятно видеть, что ОНФ ведет подобные расследования, и мы с ними по многим расследованиям пошли параллельно. Но, к сожалению, одной публичности, как оказалось, мало. Ни правоохранительные органы, ни прокуратура не замечают наших расследований. Мы выносим эти темы на обложки, мы пишем, что воруются миллионы.

У нас зимний край, у нас очень много снега, мы выявили воровство на одной из закупок – около 15 миллионов. Для нашего региона это достаточно не маленькая сумма. Мы выявляем, как покупаются квартиры, как идет переселение из ветхого жилья. Людей переселяют в коммуналки, хотя на средства, которые выделяются, можно купить нормальную новую квартиру, но их из центра города, из ветхого жилья переселяют на окраины в ужасные, ужасные условия, в старые дома тоже 70-х годов.

Хотелось бы, наверное – есть такое предложение, – чтобы расследования, в которых нас поддерживает ОНФ, сразу принимались органами на контроль. Как это можно сделать?

В.Путин: Надо, Вы знаете, просто по публикациям. У нас ведь есть, не единичны случаи, когда органы правопорядка, следственные органы, контрольные организации реагируют на выступления прессы. Наверное, это далеко не всегда происходит, но если вы считаете ту или иную проблему, которую вы подняли, важной для вашего региона, сотрудничайте с ОНФ. Это действительно сделать легче, им нужно просто не публиковать, либо не в электронные СМИ размещать информацию, а прямо через ОНФ обращаться в соответствующие структуры правоохранительные, напрямую, с той или иной проблемой. Я уверен, что реакция будет. Ладно?

М.Румянцев: Здравствуйте, Владимир Владимирович. Максим Румянцев, Екатеринбург, «Крик ТВ». Очень долго ждал встречи с Вами.

М.Румянцев: «Крик ТВ», федеральный цифровой канал. Но здесь я как русский патриот, блогер, прошел конкурс.

Ситуация простая. Коллеги все говорят и об этом свидетельствуют, очень многие из нас находятся в информационном ополчении, работая на местах.

В.Путин: Хорошо сказал – «информационное ополчение».

М.Румянцев: Да, потому что очень часто нам не помогают. То есть мы бы хотели с Генеральной прокуратурой, с прокуратурой работать вместе по выявлению нарушений законов. На самом деле прокуратура очень часто вообще не отвечает на редакционные официальные вопросы. То есть от устного обращения они вообще отказались, все только на бумагу перевели. Делаешь официальный запрос в Генпрокуратуру РФ, управление, которое возглавляет Гриднева, несколько месяцев вообще нет ответа. На съемках встречаешь Чайку: «Юрий Яковлевич, Вы нарушаете закон о СМИ, подписанный Президентом». Он убегает, у меня все это отснято. Я за каждое свое слово дам ответ и перед богом, и перед обществом, потому что я журналист.

И получается ситуация. Есть Ассоциация юристов России, там конкретная внутренняя коррупция, потому что есть люди, которые не имеют действительного юридического образования. Ты к ним апеллируешь, чтобы они разобрались. Нет диссертации ни в одном архиве – человек является кандидатом юридических наук.

Экс-депутат Государственной Думы возглавляет Челябинскую ассоциацию юристов Дмитрий Еремин. Я говорю: «У вас очень много здесь юристов, подайте на меня за клевету». Они поворачиваются и уходят. И здесь высший эшелон юридической власти: Крашенинников, Чайка, Степашин, Зорькин, Виктор Блажеев – это весь цвет российской юриспруденции, они вообще никак не реагируют.

Обращаешься в Минобр, они говорят: «Это персональные данные, мы тебе не будем отвечать». Обращаешься в ВАК – вообще молчат. И получается, что таким образом они сами себя дискредитируют, не хотят с нами идти на конструктивный диалог, вести с нами прямой, открытый разговор, и они в принципе избегают общения с нами.

У меня очень много случаев, когда следователь убегает. У меня судья сбежала с приговора, это все отснято на видео. Полицейский в здании суда при мне предлагал деньги заявителю (мы засняли это все на видео), чтобы он отказался от своего заявления. Нам говорят: «Здесь ничего страшного нет». То есть это все нормально.

Я им открыто говорю: «Извините, мой Президент вчера по телевизору сказал вот так. Какому президенту вы здесь служите? Для вас есть вообще закон Российской Федерации?»

И очень важный момент, они все сидят под флагом Российской Федерации, за который проливали кровь наши отцы и деды. А сегодня они отрабатывают свои собственные интересы, прикрываясь этим обличием власти. И люди иногда почему идут к бандитам? Они знают, чего от них ожидать. А когда идут в органы федеральной власти, ты не знаешь, что там сегодня тебе скажут.

Я ловил пьяных прокуроров на службе в форме. Я ловил два раза межрайонного руководителя следственного отдела Нижнесергинского района полковника юстиции Тутынина, он бывший красноуфимский прокурор, 29 января и 24 апреля. Да, генерал Задорин их очень сильно наказал, он молодец.

Генерал Задорин у нас руководитель следственного комитета по области, он ездит, общается с народом. Ни Охлопков – областной прокурор, ни Бородин – начальник нашей областной полиции – не ездят к народу. Более того, они вообще не хотят общаться с людьми, они сидят где‑то там, далеко, а социальное напряжение, как здесь коллеги говорили, реально растет.

Мы вопием к вам, пожалуйста, помогите, Вы – гарант наших прав и Конституции, Вы – мой личный Президент.

В.Путин: Знаете, сейчас я о чем подумал, когда Вас слушал? Во‑первых, я не собираюсь никого прикрывать и говорить, что они не могут вам ответить на каждый ваш запрос – коллеги наши из правоохранительных органов, из прокуратуры, из следственных органов, – потому что они очень заняты. Есть определенный порядок. «Вы по этому порядку идите и до них добирайтесь, а они и так загружены», – я так говорить не буду, потому что они в соответствии с законом должны реагировать. Первое.

Второе. Это, может быть, самое важное, о чем я подумал. Я хочу Вас, во‑первых, поблагодарить за Вашу работу, потому что это действительно настоящая работа.

В‑третьих, когда я Вас слушал, подумал, кто это осмеливается говорить, что у нас нет свободной прессы? Пока у нас есть такие люди, те, которые собрались здесь, мне кажется, мы должны быть спокойны за то, что несмотря ни на что, ни на какие проблемы, препоны, препятствия, все‑таки есть люди, которые честно служат своему народу, исполняют свой долг и вносят существенный вклад в укрепление нашего государства. Потому что если этого нет, то тогда будет просто наращиваться протестный потенциал, который будет вырываться совершенно в неудобоваримые формы.

А вы делаете так, чтобы проблемы, которые есть везде, и в нашей стране, решались цивилизованным способом. Но я могу только сказать, что я с вами и буду вместе с вами работать. Вам спасибо большое. Надеюсь, что мы с вами такую совместную работу продолжим.

Хочу спасибо сказать большое и руководителям ОНФ, и нашим сегодняшним ведущим.