Стратегия — игра долгая

Журналист Максим Соколов — о том, что политика «терпение и время — два моих молодца» не лишена смысла

Справедливое суждение «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны» следует дополнить важным уточнением. Каждый мнит себя не вообще стратегом, но стратегом суворовского стиля — «быстрота и натиск», «пуля — дура, штык — молодец», «вперед, чудо-богатыри» и прочая «Наука побеждать». Когда всё идет согласно сказанной науке, диванные стратеги пребывают в маниакальном состоянии, когда быстроты и натиска явно недостает, стратеги погружаются в глубокую депрессию.

Одолевший Ганнибала — хотя и не сразу — Квинт Фабий Кунктатор, от имени которого и явилось понятие кунктаторства, то есть медлительной, выжидательной тактики, вызывал сильное недовольство сената, и иные прямо обвиняли его в измене. Про Барклая стратеги с желчью говорили в 1812 году: «Министр ведет гостя прямо в Москву», а сменивший Барклая Кутузов тоже довольно быстро оказался, с точки зрения видящих бой со стороны, не мужественным полководцем, но слабым и развратным царедворцем.

Такое устойчивое неприятие кунктаторства диванными стратегами (а впрочем, не только диванными — отважного князя Багратиона так нельзя поименовать, он храбро пал за Россию при Бородине) связано с недостаточной способностью к игре вдолгую. Фраза Кутузова «Важно не крепость взять, а войну выиграть» их пониманию не поддается. К тому же стратеги — люди лихие, воодушевленно произносящие: «Я люблю кровавый бой, я рожден для службы царской», а кунктаторы, не отрицая в принципе необходимость решительной схватки с неприятелем, кровавый бой в общем-то не любят, предпочитая такое уклончивое маневрирование, при котором неприятель сам сломает себе шею.

Но если говорить о В.В. Путине и о его не всех удовлетворяющей тактике в украинской войне, то для начала надо вспомнить, что кровавый бой никогда и не привлекал российского правителя. Не то что бы он всегда хотел всех примирить, всё сгладить и сделаться вторым царем Федором Иоанновичем — чего не было, того не было. Но любовь к маневрированию, постепенному дожиманию неприятеля — при избегании решительного генерального сражения — всегда была ему свойственна как во внутренней, так и во внешней политике. Реакция его оппонентов — и внутренних, и внешних — на путинскую политику может быть выражена словами «Обволакивает, проклятый». А равно дожимает. Не бич Божий, но хладнокровный боа констриктор.

Тогда странно поражаться тому, что и в украинском вопросе президент РФ предпочитает медлительное обволакивание — от уж 15 лет, как предпочитает преимущественно его. В кампании же 2014 года не только ему очевидно, что суворовские быстрота и натиск могут привести к временному тактическому успеху (как в начале весны в Крыму), но дальнейшие действия по-суворовски могут сформировать направленную против России слишком сплоченную коалицию держав — и что тогда?

Между тем кунктаторство может оказаться выигрышнее, более того — оно дает единственную надежду на благоприятный исход кампании, если учесть, что как сама нынешняя Украина, так и стоящая за ней коалиция держав, не рассчитаны на долгое противостояние. Украинский политикум таков, что уже сейчас он трещит по швам, ибо грызня всех против всех приобретает всё более ожесточенный характер. Взаимоотношения украинских верхов и низов, равно как и страдания и чаяния последних, приобретают всё более драматический характер: впереди зима с холодом и бескормицей, так что тыл Украины далеко не крепок. Что наводит на очевидные мысли.

Не слишком крепки и союзнические отношения США и Западной Европы, ибо предложения американцев европейцам испытать в чужом пиру похмелье по полной программе вызывает у последних всё меньше энтузиазма. Имперское перенапряжение Вашингтона, сумевшего заварить кровавую кашу слишком на многих окраинах и теперь не слишком понимающего, как эту кашу расхлебывать и кто будет ее расхлебывать, тоже не слишком способствует союзнической солидарности. «Вы там в Вашингтоне несете демократию всем народам, а мы в Европе должны за всё это ложиться душой i тiлом — нет, так мы не договаривались».

Всё это пока лишь на уровне тенденций, которые могут и перемениться, но в принципе политика «терпение и время — два моих молодца» совсем не лишена смысла. Вот Россия и кунктаторствует, то есть медлит и мешкает, попутно подбивая клинья в единство и Украины, и проукраинской коалиции. Дай срок.

Единственным слабым местом кунктаторской политики — причем всегда и везде — является неизбежная антиномия. Der Krieg muss im Raum verlegt werden — «Война должна быть в пространство перенесена», причем не только в географическое пространство, но и в пространство непрямых действий, хитровыстроенных дипломатических маневров. Всё так, но князь Андрей отвечал на это: «Да, im Raum verlegen. Im Raum-то у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах». При этом соотечественники из Донецка, Луганска, Горловки, Ясиноватой остаются im Raum, которое не сулит им ничего хорошего. И это — плата за избранное кунктаторство.

Всё, что можно на это сказать: «Страшен ответ царей».

Максим Соколов