|
Всеволод СЕВАСТЬЯНОВ участвовал в создании энергетического комплекса Сибири, в том числе Саяно-Шушенской ГЭС. После аварии на гидростанции он срочно выехал на место трагедии, встретился с участниками и свидетелями события, с жителями окрестных селений. Вот что он рассказал нашему корреспонденту в Красноярске Александру ЩЕРБАКОВУ.
Для начала хотел бы напомнить, что государство - это сложная система взаимодействующих элементов. И когда элементы действуют не синхронно, сбои системы неизбежны. Если с этих позиций рассматривать события на Саяно-Шушенской ГЭС, то она, как это ни кощунственно звучит, представляется вполне естественной. Да, прискорбной, но естественной.
Когда была построена уникальная плотина высотой 245 метров, крупнейшая в стране ГЭС с суммарной мощностью 10 агрегатов 6,4 миллиона киловатт, одна из крупнейших в мире, мы гордились ее мощностью, прочностью, качеством управления. Теперь говорят, что там были несовершенства и огрехи. Наверное, были. Но надо понимать, что ГЭС была возведена исходя из тогдашних потребностей в энергоресурсах для индустриального рывка Сибири и рассчитана на определенные сроки, измеряемые десятилетиями. Можно было задаться вопросом: сколько их будет, этих десятилетий? Три, пять, семь? Все же имеет конец. Конечны турбины -они отработают свой срок, конечны генераторы - они потребуют замены, конечны системы управления - их необходимо обновлять. Изначально понималось, что такая конструкция, если поддерживать ее в надлежащем состоянии, будет действовать достаточно долго. Не стану утверждать, что в 1979 году глубоко задумывались, что с нею будет через 100 лет, однако действия на ближайшие десятилетия были просчитаны, это совершенно точно. Когда следует заменить отработавшую турбину, генератор, укрепить водобойный колодец и т. д. И те, кто управлял станцией: директора, специалисты, собственники - должны были эксплуатировать ее в режиме планового вмешательства, согласно регламенту.
К сожалению, в последние времена стремление к сиюминутной выгоде вытеснило понимание обязательности требований технологического регламента. Турбины отслужили 30 лет. Рабочие ГЭС, с которыми я беседовал после аварии, говорили мне, что они всегда в ходе ремонта агрегата что-то подлаживали. Но я не уверен, что до аварии был четкий график замены турбин, оформлены заказы на силовые машины в Петербурге. А ведь там не магазин - пришел да купил. Все надо делать заранее: проекты, договоры, платежи. Об этом забыли.
Самое грустное, что подобное положение не особенность Саяно-Шушенской ГЭС. Так ныне почти всюду - и в крае, и в стране. К примеру, побывал я на Ачинском глиноземном комбинате. Прошел по цехам этого русаловского предприятия, поговорил с рабочими, мастерами. И невольно отметил: все оснащение советских времен. Наши "левши" что-то изобретают, клепают, "подваривают", но по регламенту-то оборудование положено заменять, а не латать. Безответственность "хозяев", не умеющих, не желающих управлять собственностью, просто обескураживает.
Или возьмите наш пресловутый КрасЭйр. Когда-то блок в самолете, отработавший 80 часов, отмеренных регламентом, снимался независимо от состояния. Теперь крутится "до упора". Говорят, в США техника работает по принципу "уровня годности". Может, так, но не нужно экономить на ее обслуживании. На сокращении механиков, на завышении пилотам нормы налета часов, обусловленной физиологией. Словом, нельзя выгадывать на безопасности. В том числе на сокращении персонала, чего не избегали и на Саяно-Шушенской. Именно это легковесное отношение к серьезным мощностям производства в стране предопределяет аварии, техногенные катастрофы, которые у нас происходят как бы "вдруг", а на самом деле, увы, закономерно.
Чего стоит, например, эпизод аварийной ситуации, поведанный одним из бывших руководителей Саяно-Шушенской ГЭС, ныне заслуженным пенсионером Юрием Васильевичем Юровым. В момент, когда вследствие аварии остановили все агрегаты ГЭС, необходимо было открыть затворы водосбросов. Это выполняется с помощью крана. Но кран, естественно, был обесточен, а предназначенный для аварийного случая резервный дизель... не завелся. Пока нашли другой у строителей, пока доставили на место, пока подключили... Затворы водосбросов закончили открывать лишь к 13 часам.
Правда, на затворах водоводов рабочие нашли иной выход, они действовали вручную, с помощью лебедок и справились с задачей за 32 минуты, проявив истинный героизм. Но по старому принципу: сами создаем себе трудности, потом мужественно их преодолеваем. Вместо того чтобы привлекать научную мысль к продлению жизни станции, находить новейшие технические решения, все "подвариваем", наплевав на регламенты.
Что-то подобное наблюдалось и за пределами гидростанции. В селе Сизая, расположенном на "красноярском" берегу Енисея (на другом - хакасская Майна), о событиях на Саяно-Шушенской узнали не по системе аварийного оповещения, не по радио, не от представителей власти, а по мобильникам от... терпящих бедствие односельчан - работников ГЭС. Что могли сообщать ошеломленные люди? Только паническое: "Все прорвало, все топит! Спасайтесь!" И жители села, подхватив детей и документы, в панике бежали за огороды на гору. На самую высокую. Я видел ее - туда мог загнать только страх. А что власти? Сельский голова говорит, что пытался звонить в районную администрацию, но там вообще ничего не знали. И радио молчало... Поневоле вспомнишь, как мы когда-то подшучивали над гражданской обороной, то учившей нас надевать противогазы или собираться в эвакуацию, то объявлявшей учебную тревогу по радио. Теперь ничего этого нет. Даже радиофикации на селе - ни динамиков в домах, ни "колокола" у сельсовета. И власть в час беды лишь разводит руками.
Кстати, я попал в Сизую в печальный день похорон троих жителей села, работавших на ГЭС и погибших в катастрофе. Притом это была семья - мать, дочь и невестка. Остался 27-летний сын с осиротевшим 7-летним мальчиком. Случай незаурядный. Однако представителей власти, ни районной, ни краевой, не было.
Так что предварительные выводы из случившегося, как говорится, лежат на поверхности. Первый, что со сложными техническими сооружениями надо обращаться на "вы" и строжайше блюсти технологическую дисциплину. Второй, что с людьми нужно постоянно работать, чтобы они были готовы к подобным ситуациям и, конечно, вовремя оповещались. И третье, что власть должна срабатывать мгновенно, быть рядом с людьми и подавать им руку помощи.
Вообще, надо сказать, событие на ГЭС словно специально проверило наш край да и всю страну на готовность реагировать на экстремальную ситуацию. И здесь наряду со сбоями были моменты положительные. Например, вызвало удовлетворение то, как сработала схема замещения выбывших мощностей. Ведь Саяно-Шушенская ГЭС поставляла до четверти энергии в систему Сибири. Это не шутка. К тому же снабжала ею алюминиевые заводы, где простои недопустимы. Так вот, резервные мощности включились быстро, без единой осечки. В том числе на Березовской ГРЭС-2, где сумели почти в пять раз увеличить выдачу энергии.
Мне довелось встретиться с коллективом рабочих, инженеров. Выяснилось, что новичков в сменах единицы. То есть персонал устойчивый, квалифицированный, для которого технологическая дисциплина непререкаема. Чего нам так не хватает сегодня в индустрии да и на селе. Классика не оспоришь: кадры решают все. Хотя и на этой образцовой станции многовато устаревшего оборудования, и ее хозяевам пора вкладываться в обновление и реконструкцию.
Кроме Березовской ГРЭС-2 неплохо отреагировали красноярские ТЭЦ, ГЭС и вся энергосистема Сибири, заместив около 3600 мегаватт, то есть почти полностью выбывшие мощности Саяно-Шушенской гидростанции.
Несколько слов скажу и о самой аварии, ее характере. Известно, что выдвигались версии вплоть до взрыва трансформатора, гидроудара, но были отвергнуты. Теперь говорят о возможном варианте раскручивания турбины до запредельных оборотов и создании на этой основе подъемной силы, способной выбросить конструкцию в 1400 тонн весом. В это трудно поверить, но факт налицо: ротор с турбиной, выброшенные точно по волшебству, лежат на боку. Грешат также на компьютерную систему регулирования вращения турбины, установленную три года назад, которая должна была притормаживать в необходимых случаях, увязывая процесс с перекрытием заслонок, но почему-то не сделала этого. Ее создатели говорят, что "на такого рода ситуации" она и не рассчитана. А на какие тогда рассчитана, простите?
То есть проблема сложная, и комиссиям еще предстоит поломать голову над загадочным происшествием. Хотя большинство экспертов, не особо вникая в технические детали, уже сегодня сходятся на том, что главной причиной аварии стали недофинансирование ремонтных и профилактических работ, эксплуатация оборудования на предельных режимах. И называют факты, весьма упрямые. К примеру, известно, что ранее, во времена освоения станции, лишь однажды разом включались все ее 10 турбин, ради эксперимента и контрольных замеров. Обычно же работали только 6-7 агрегатов, остальные стояли на профилактике. Такие режимы считались оптимальными. Однако в последнее время стали запускать по 9 агрегатов, давая "отдых" лишь одному. Накануне аварии выработка ГЭС достигла рекордной цифры - свыше 100 миллионов киловатт-часов в сутки. Не менее выразительны показатели в рублях: за весь минувший год выручено 16,45 миллиарда, а за первое полугодие нынешнего 18,3 миллиарда. Поневоле прислушаешься к выводам экспертов.
Любопытная деталь. Когда в поисках причины аварии решили обратиться к проектировщикам станции, таковых уже не оказалось на свете - все ушли. А из эксплуатационников, вводивших ГЭС, нашли лишь одного, 90-летнего, разбитого параличом, и не стали его травмировать. Все это свидетельства нарушенной преемственности кадров. В штате всегда должны быть люди, знакомые с истоками дела -чертежами, монтажом, пуском. Что, между прочим, стоит намотать на ус руководству и Красноярской ГЭС, которая старше и Саянской, и Богучанской с ее долгостроем и всем прочим.
Однако трагедия Саяно-Шушенской преподнесла нам уроки, которые следует хорошенько усвоить, выстроила задачи, прежде всего связанные с ее восстановлением. Для края это - срочное оживление Минусинского электрокомплекса, выпускавшего высоковольтные выключатели, Дивногорского завода низковольтной аппаратуры, реанимация кранового хозяйства на "Сибтяжмаше".
Говорят, нет худа без добра. Само включение дополнительных мощностей трех красноярских ТЭЦ, Назаровской и Березовской ГРЭС, гидростанций - это новые объемы работ, расширение производства и налогооблагаемой базы. Грех не воспользоваться возможностью для ускорения развития экономики, промышленной кооперации, подготовки кадров. Администрация края поворачивается к решению этих задач, но их должно, как я понимаю, четче сформулировать и Правительство страны для нашего и соседних регионов. Если МЧС, как показала практика, может мгновенно собрать и бросить на прорыв нужное количество людей (на ГЭС их ныне 2 тысячи), то подобная централизация управления, видимо, должна быть возможна в сферах энергетики и всего ТЭКа, от которых зависят жизнеобеспечение и безопасность населения, особенно в холодной Сибири.
Вообще трагический случай на ГЭС - это не просто звонок всем нам, это удар колокола, заставляющий взглянуть на многое по-новому.
Как представитель научного сообщества, не могу не заострить вопроса о восстановлении роли науки, опережающего проектирования направлений и содержания научно-технического прогресса. Когда-то у нас работал научный совет при крайкоме партии. В нем были представлены лучшие головы из академических, отраслевых институтов, высшей школы, ведущих предприятий. В 14 секциях собирались истинные доки по всем отраслям, и их рекомендации непременно учитывались при принятии властных решений. Знаменитые Красноярские 10-летки проектировались совместно с учеными. Думается, участие их необходимо и ныне, при восстановлении ГЭС.
Премьер В. Путин побывал на месте аварии и дал команду вернуть сюда наших мастеров Гэсстроя с Новомосковской ГЭС, Сочинской площадки, чтобы форсированно завершить строительство тоннелей для пропуска весеннего паводка. Это правильное решение. Но у ГЭС еще немало опасных тайн, разгадка которых без науки невозможна. Скажем, ее проектом не предусмотрена ситуация, когда бы все водоводы и турбины отключались. ГЭС должна "крутиться" постоянно, срабатывая воду. А водосбросы открываются лишь для паводка, на короткий срок. И уже были случаи, когда они работали дольше положенного, что вело к серьезным деформациям водобойного колодца. Если же турбины ГЭС остановят на 2-3 года и все это время будут действовать водосбросы, то как это отразится на дне водобойного колодца, на основании плотины? Тут необходимы срочные исследования ученых и поиск ими вариантов решений проблемы.
Конечно, восстановление ГЭС, включая научные изыскания, потребует немалых сил и средств. И придется пойти на дополнительные расходы всем. Прежде всего, разумеется, Рус-Гидро. Эта структура со 100-процентной государственной собственностью. И контролирующим органам стоит поинтересоваться, все ли 18 миллиардов ее прибыли ушли государству. Что касается повышения тарифов на энергию, в том числе для населения, это уже, можно сказать, вопрос решенный. Энергия с турбин ГЭС значительно дешевле, чем с ТЭЦ или ГРЭС, и тут ничего не поделаешь, придется платить. Хотя это, по большому счету, копейки в требуемых суммах. Более солидные средства пришло время запросить с руководства госкорпораций, с крупного частного капитала, с наших "любимых" олигархов, которые горазды при первых личных трудностях обращаться с протянутой рукой к государству.
Поинтересоваться бы, например, у главного нанотехнолога А. Чубайса, почему он деньги, выделенные его структуре, направил в коммерческие банки, а не на те самые нанотехнологии, так необходимые ныне и для попавшей в беду Саяно-Шушенской ГЭС. Или спросить столь же серьезно, как в Пикалево, у хозяина РусАла О. Дерипаски, кстати, получавшего электроэнергию для своих заводов со станции по заниженным ценам, что он вложил в обновление технологий и развитие энергетики. И заодно - почему ушел, унеся свои миллиарды, с Богучанской ГЭС, ныне архиактуальной, которую РусГидро вынуждено достраивать своими силами.
Повторим, что энергетика - это национальная безопасность. Здесь пора не только установить законом разумную норму прибыли, но и прямо обязать предприятия, работающие в данной сфере, вкладывать деньги в реконструкцию. Постоянно. А у кого их нет, пусть занимают у государства, отдавая ему свои пакеты акций. Не способен эффективно управлять собственностью - не берись! По-другому не выйдет. Когда активы работают на износ и не обновляются, как часто происходит ныне, их собственников надо считать несостоятельными. И не покупать у них собственность, а изымать за безалаберное отношение, приносящее ущерб экономике страны и жизнеобеспечению общества.
|