Удивительное всё-таки положение дел успело сложиться в нашей стране. Даже самая утилитарная проблема будет считаться неразрешённой вплоть до того момента, пока она не достигнет самой верхней точки нашей властной вертикали, то бишь главы государства. При этом реакцию президента желают увидеть как его безусловные сторонники, так и те, кто называет себя непримиримыми оппозиционерами. Посадили Pussy Riot – а что на это скажет Путин? Проворовались при строительстве олимпийских объектов - а что на это Путин скажет? Подняли в регионах тарифы ЖКХ – как там Путин отреагирует?

Порой складывается впечатление, что ожидание именно президентской реакции на определённую проблему для тех или иных слоёв общества выглядит куда более важным, чем немедленное решение этой проблемы теми, кому решать её положено в силу прямых должностных обязанностей. Получается, что сам чиновничий аппарат в стране теряет всякий смысл своего существования, если всякий раз многие готовы ожидать ответа исключительно от главы государства. Ведь у нас как: если то или иное сомнительное решение принимают чиновники разных мастей на местах, то тут же начинают расползаться либо слухи о том, что здесь не обошлось без руки самого президента, либо о том, что от главы государства сознательно информацию сокрыли, оставив его в самом настоящем информационном вакууме. Третьего, мол, не дано: либо сам «в доле», либо президенту искусственно закрывали глаза…

Мнение сие, конечно, интересное, но уж больно отдаёт оно каким-то нафталином позапрошлого столетия. Ситуация, при которой по любому вопросу - от украденной соседом курицы до завышенных местными коммунальщиками тарифов на отопление и водоснабжение – требуют исключительно последнего президентского слова, напоминает ситуацию: вот барин придёт, барин всех и рассудит. В нашем случае: как президент скажет, так, понимаешь, и будет.

Нет – конечно, никто не спорит, что президент – это глава государства, человек, которому по Конституции вменено в обязанности контролировать соблюдение законности на всей территории Российской Федерации. Он вроде бы как должен быть озабочен судьбою каждого отдельно взятого гражданина, охранять его покой и следить за его морально-нравственными качествами. Но только из этого мы сами часто делаем театр одного актёра. Причём самое интересное заключается в том, что сам президент нередко с готовностью в эту игру вступает.

Одним из примеров того, как главе государства в очередной раз пришлось проявлять свои властные полномочия, скажем так, в режиме прямого управления, является недавний пример с разносом Минрегиона в связи с неоправданным ростом тарифов ЖКХ в некоторых российских регионах. Началось всё с того, что до Владимира Путина дошли обращения граждан, в которых они призывают главу государства разобраться, почему в их расчётках за оплату коммунальных платежей оказались суммы в 1,5-2 раза большие ноябрьских и декабрьских.

После доклада главы Министерства регионального развития Игоря Слюняева президент обрушился на министра с жесткой критикой. Критика касалась того, что тарифы необоснованно взлетели – это раз, и того, что до людей в ряде регионов не доведены сами принципы ценообразования на услуги ЖКХ – это два. При этом Владимир Путин буквально потребовал от министра, чтобы тот сам пошел «в народ» и объяснил людям, к примеру, в Санкт-Петербурге и Мурманске, почему те вынуждены заплатить за январь в 2 раза больше, чем за декабрь прошлого года.

Слюняев глазами, конечно, хлопал, но вот «в народ», по всей видимости, не пошёл. Да этого было уже и не нужно. По сложившейся за последнее время традиции ни министрам, ни губернаторам, ни главам муниципалитетов в народ после доходчивого посыла от президента выходить и не нужно. Мол, люди теперь и сами всё поняли, а виновные сами свои посты покинут. Может быть, даже уголовные дела заведутся – сами собой, разумеется…

Первым итогом президентского разноса стала скорая отставка министра энергетики и ЖКХ Мурманской области господина Микичуры. Вторым – выступление «генералитета» партии «Единая Россия», представители которого заявили, что нужно всенепременно взять «поручения президента» по ЖКХ под особый контроль. Представители партии высказали «неожиданную» мысль о том, что нужно ограничить рост тарифов определенной планкой. Совершенно, надо сказать, неожиданная мысль после реакции Путина, не правда ли… То есть, получается, что если бы президент, простите, не гаркнул, то «генералитет» и дальше бы такой проблемой как тарифный рост обеспокоен бы не был.

Если рассматривать эту ситуацию под несколько другим углом, то вырисовывается следующая картина: до того момента, пока счета за коммунальные услуги питерцев и мурманчан не легли на стол к главе государства, никто и думал, что 200%-ный рост тарифов – это нечто предосудительное. Ни Геннадий Микичура, ни Игорь Слюняев, ни прокуратуры Мурманска и Санкт-Петербурга, ни парламентарии, ни губернаторы регионов. И даже на объяснение гражданам, почему «цены скакнули» никто из перечисленных господ и учреждений не удосужился. Мол, у нас же есть глава государства, вот с него и весь спрос... Пусть он свою роль и играет…

Так если даже для того чтобы определить неправомерность роста цен у нас в стране нужно исключительно проявленный главой государства гнев, то в чём же тогда заключается истинное назначение чиновничьего аппарата? Получается, что если президент сказал, что 200% - перебор, то приняли к сведению, что перебор, а до этого члены партии «Единая Россия» губернаторы Георгий Полтавченко и Марина Ковтун вроде как и не подозревали, что коммунальщики чего-то «намутили».

Видимо, сейчас и Ковтун, и Полтавченко, и особенно уволенный Микичура клянут в три погибели подлый Интернет, который позволил жителям их регионов достичь кремлёвских пределов и довести до президента информацию о том, насколько вдруг подорожало отопление в России-матушке за истекший месяц. Мол, так-то письмецо могло затеряться на перевалочных пунктах почтамта, а теперь идёт прямёхонько туда, куда его послали…

В общем, эти истории с ожиданием президентской реакции по поводу «худых крыш в Воронеже», «обильных снегопадов в Тюмени» или «удорожании гигакалорий в Мурманске» ставят вопрос: а мы точно – федеративное государство с аж тремя ветвями власти и масштабной правоохранительной системой? Или же несколько ветвей мы успели обрубить сами?..