Государства русской нации

На каких ценностях должна базироваться идеология воссоединения

  Проблемы Украины или Российской Федерации не имеют раздельного решения в утилитарных рамках ненастоящей, "внеимперской" суверенности. Мы должны определить ту часть мира, которая является зоной наших жизненных интересов, и предложить "русский код власти" от Иоанна Богослова, по которому любовь выше закона.

Отставной премьер-министр правительства Ее Величества Тони Блэр, выступая перед студентами Днепропетровска в помещении Дворца культуры металлургического завода 23 октября сего года и отвечая на вопрос "с кем дружить Украине — с ЕС или Евразийским союзом?", уверенно следовал курсу Леонида Кучмы — стремитесь в оба союза сразу. Чем несколько удивил собравшихся молодых людей, приученных украинской пропагандой — что "оранжевой", что "сине-белой" от Януковича — к однозначному "стремлению в Европу".

До вопроса, как Тони, шотландец по происхождению, относится к идее независимости Шотландии, и если, скажем, отрицательно, то почему другие шотландцы — наоборот, до этого вопроса собравшиеся как-то не созрели. Украинские граждане, в том числе молодые, вообще мало интересуются происходящим в мире, геополитика и международные дела — не их конек. Видимо, хата действительно с краю. Однако незнание законов, как известно, не освобождает от ответственности. А исторических законов — от ответственности исторической.

Тони, конечно, проговорился. Этот пункт его в целом бессодержательной лекции явно вывалился из общего дискурса "про глобализацию", который он, с его слов, создавал с тогда еще президентом США Биллом Клинтоном. Сегодня очевидно, что глобализация закончилась, США откровенно нажимают на все рычаги, чтобы валить евро и европейскую экономику в целом, предлагая доллар и самих себя в качестве убежища для капиталов. Такой вот антикризисный менедж мент. Как-то тут уже не до трансатлантического единства.

Мир распадается на регионы, которые будут решать задачу "выхода из кризиса", если говорить политкорректно, самостоятельно. Или, если отбросить политкорректность, регионы будут бороться друг с другом за выживание, в том числе и военными средствами. Как сказал Тони: надеюсь, мы не будем воевать.

То есть, в переводе с дипломатического, скорее всего, будем. Регионализация приходит на смену глобализации, которая была политэкономической формой финансового неоколониализма и сверхдоминирования одного государства над всеми остальными. Тони проговорился еще в одном месте, отступив от бла-бла про демократию, открытость, ответственное правительство, знание своего места в мире (сами понимаете, где это место) и т.п. в область реальности. Цитирую по памяти: мы, человечество, возвращаемся в экономическую ситуацию XVIII столетия, когда китайская экономика была самой крупной в мире, а промышленной революции еще не было. То есть влияние каждой национальной экономики будет определяться не ее "эффективностью" (которая будет примерно одинаковой у всех), а ее размерами — то есть размерами рынка, численностью населения.

Как говорится, имеющий уши да услышит. Промышленная революция (то есть научно-технический прогресс — это синонимы) исторически завершилась. Привет "стратегам" инновационных "пузырей". Технологии создают тактические преимущества, но не более — в силу их стремительного распространения. Стратегия выживания — в обеспечении размера региональных рынков. В концентрации всех видов ресурсов. В защите этой концентрации. В том числе военной защите. А это значит, что государство, суверенитет и территория снова в цене. Большое государство, большой суверенитет и большая территория.

Понятное дело, этого тезиса Блэра украинская аудитория не расслышала. Несмотря на прекрасный английский трех четвертей собравшихся. Как упорно не слышали и не переводили слово "Россия" украинские синхронные переводчики, когда Тони Блэр три раза в разной последовательности называл США, Россию и Китай основными центрами силы власти (power) в новом мире.

Вот тут стоит вернуться к не заданному украинцами вопросу о Шотландии. Так получилось, что международный наблюдатель за украинскими выборами, с которым я беседовал за неделю до выступления Блэра, оказался тоже шотландцем, однокашником известного мистера Бина (Р. Аткинсона), который, в свою очередь, имел в однокашниках того самого Тони Блэра. Так сказать, "узкий круг ограниченных людей", British people, как они сами себя осознают в мире. Для моего знакомого шотландского наблюдателя тема Шотландии начинается с одного жесткого тезиса: мне больно за Шотландию, я шотландец, у меня есть родовой килт (юбка в клетку клана), но я против независимости Шотландии. В отличие от Шона Коннери, с которым мой дядя играет в гольф, а я нет — не умею.

Что нам та Шотландия? Ну, отстает народ Шотландии от исторического процесса (хотя, как видим, не весь), референдум им судья. Можно сказать, что процесс исторического распада Британской империи достиг ее ядра и должна наконец-то развалиться собственно ее основа. В конце концов, должна же и Англия стать "нормальной" страной, не нам же одним мучиться.

Однако показательны мотивы и механизмы. Во-первых, та самая демократия. Сами будем решать, что нам лучше. Ну решайте, решайте. Во-вторых, уверенность, что так будет, значительно выгоднее. Своя нефть — и вообще. Политическая наивность и историческая близорукость подобных рассуждений очевидна далеко не всем.

Нам бы порадоваться, что враги впадают в маразм, но давайте помнить — это и наш собственный маразм, и украинский, и белорусский. И кроме того, Британская империя распалась не только на страны британского доминиона, но и буквально на несколько государств британской нации, тех самых British people, которые осознают свое геополитическое единство гораздо сильнее, чем члены НАТО. Это помимо распадающейся Великобритании — США, Канада, Австралия, Новая Зеландия, несмотря ни на что — Ирландия, плюс всякие мелочи. И пусть австралийцы туповаты, но это, пардон, еще целый континент. И Верховный суд у них — английский, в самой Анг лии, а не только по языку. Пока они не собираются объединяться в одно государство, но их цивилизационное единство несомненно. И корона по-прежнему существует. И когда США устанут от демократии, они о ней вспомнят.

Таким образом, британский этнос, британская нация располагает не одним, а несколькими государствами разной мощности, но занимающими два континента и два стратегически значимых архипелага. Именно это обстоятельство позволяет говорить о британской нации как о супер-, сверхнации, пока что, несмотря на кризис, управляющей миром.

Распад СССР был величайшей гуманитарной катастрофой ХХ века. Так сказал Путин. И многие с ним согласны. Хотя и не все. И дело не только в ранних смертях людей, лишившихся занятий, образа жизни и систем жизнеобеспечения, которые были "неэффективны". А новые, "эффективные" системы поддержания жизни должны были при этом "вырасти сами", их создавать никто не собирался. Народу погибло наверняка не меньше, чем на мировой войне. Но ведь не посчитали пока.

Бжезинский четко сформулировал в "Великой шахматной доске", что для уничтожения Российской империи (СССР) нужно оторвать от нее (от него) Украину. Это было успешно сделано. Последовательный американский подход к этому делу ясно виден и сегодня. Мы не стремимся управлять миром. Может, и зря, но теперь это точно не наш первый шаг, и даже не второй.

Однако если мы не хотим закончить свою историческую жизнь в "демократической дробилке государств", проэволюционировать "до мышей", когда у нас Тверская область будет независимым государством, потому что ей "так выгоднее", мы должны определить ту часть мира, тот регион, которым не будет управлять британская нация и который является зоной наших жизненных интересов.

Кстати, СССР был решением для восстановления единства русской цивилизации после демократической Февральской революции 1917-го. Ведь Советы придумали не большевики — это историческая форма русской демократии. И разных "Республик Советов" в России наплодилось — от Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей. Но большевики сумели взять Советы под контроль и вместо десятков республик восстановили империю — на этот раз Русскую Советскую империю. Или Советскую империю русской политической нации. Большевики разбирались в устройстве исторического процесса. А мы?

Мы, конечно, пока не готовы принять слова Путина всерьез. Да и сам Путин тоже. Ведь кроме естественной составляющей процесса истории, кроме того, что происходит "само", есть еще и составляющая искусственная — то, что делают люди, прежде всего те, кто борется за власть, если речь идет о судьбе государства.

Ведь в полном соответствии с логикой демократии Ельцин соблазнил Кравчука и Шушкевича развалом СССР, поскольку гарантированно получал власть над Российской Федерацией — ему так было выгоднее. И им тоже. И США это устраивало — признание было обеспечено. Если распад СССР — величайшая гуманитарная катастрофа, то действия Ельцина — это величайшее преступление перед русской нацией. Однако трудно признать таковое, стоя у памятника первому президенту страны, которая называется "Россия минус Украина и Белоруссия".

Украине и Белоруссии не пришлось испытывать терзаний современной Шотландии. Им просто сделали непристойное предложение, от которого нельзя отказаться. Они и не отказались. Потому что и население, и местная власть, которая жаждала стать уже "неместной", однозначно считали, что это выгодно. Вовсю шла глобализация. А в глобальном мире якобы можно быть маленьким и довольным, то есть "нормальным".

Так обещал главный глобализатор с человеческим лицом — под саксофон и флирт с ассистентками. Правда, с этим самым человеческим лицом под этот самый саксофон грохнули Югославию, чтобы было ясно, кто в доме хозяин и чего на самом деле стоит так называемая "независимость".

Для дальнейшего важно прояснить понятие нации. Речь не идет о нацизме или фашизме — как многим бы хотелось и внутри России, и за ее пределами. Одни бы с удовольствием побрили головы и отвязались на кавказцах и азиатах, а другие с удовольствием бы их истребили. В порядке гуманитарной интервенции. Как в Югославии. Все ведь знают, кто победил фашизм во Второй мировой. Точно не мы, сталинисты. И не будем показывать пальцем.

British people — точно никакие не фашисты и не нацисты. Они нация. Нация не имеет прямого отношения к крови и генетике. В большой нации могут участвовать многие народы. Но нация — это общность людей, освоившая политическую самоорганизацию, имеющая хотя бы одно государство и умеющая им пользоваться для своего выживания и экспансии или воспроизводства.

В современном мире, где многие государства поставлены под контроль общественной самоорганизации, где действуют транснациональные (то есть трансгосударственные) капиталы, всемирная торговля и коммуникация, нация может становиться сверхобществом (термин А. Зиновьева), контролирующим и использующим не одно, а несколько базовых государств. Этот контроль исторически основан на том, что в основе власти неизбежно лежит концентрация культуры, всех образцов и эталонов деятельности, цивилизационная основа. Как бы шотландец или канадец ни гордился своими обычаями и традициями, их значение в общей ткани британской цивилизации вторично. А первична — сумма британской философии, литературы и воспитания, созданная и реализованная на английском языке. То, что составляет власть мысли и власть над мыслью. Поскольку базовая культура, ее мощность определяет и мощность власти.

Русская нация потому и нация, что претендует на самодостаточный планетарный цивилизационный статус. Включая в себя не только русский народ, но многие другие народы, не говоря уже о белорусском и украинском. Потому она и нация, что в ее основе лежит базис русской культуры, по отношению к которой все остальные культуры глубоко вторичны, и без сомнения — белорусская и украинская. При всем уважении. Сокровища украинского языка сверкают во всем блеске в общем ларце русской и украинской литературы и поэзии, но вне него они меркнут. Фердинанд де Соссюр утверждал, основывая науку лингвистики, что язык един и один. Есть только его пространственно-временные различия. Таковые различия между русским и украинским (или белорусским) языками столь невелики, что можно стать билингвом за месяц без специального обучения. Устный перевод не нужен в большинстве практических ситуаций.

Однако еще в начале ХХ века в британском правящем классе была разработана и успешно запущена в мир идеология создания "национальных" фейк-государств, где под "национальным" и "нацией" понимается исключительно язык и языковое сообщество. Плюс немного фольклора и народных обычаев. Направлена эта идеология против мультиязыковых и мультинародных империй, в том числе Русской. И довольно успешно работает. И здесь не важна степень языковых различий, даже хорошо, если она невелика. Еще Джонатан Свифт показал, что две группы людей можно довести до полномасштабного военного конфликта по вопросу, с какого конца разбивать яйцо.

Партнер моего партнера, ставший недавно пэром Соединенного Королевства в силу наследственных обстоятельств, очень емко сформулировал британский код власти, разделяемый, как кажется, British people по всему миру, вне зависимости от конкретного британского государства, включая США. Вот как он звучит:

"Первое.

Миром правит узкая группа людей (британцев. — Прим. авт.). Второе.

Мы за демократию (это способ управления. — Прим. авт.). Третье — и последнее.

Каждый платит за себя (комментарий не требуется. — Прим. авт.)".

То есть над конкретным государством британской нации стоит два принципа: "Правь, Британия!" и "Деньги — это главное". Каковые принципы, по сути, — один принцип.

А русский код — каков он?

Можем ли мы так же ясно его обозначить? Может, с этого стоило бы начинать проект "Русский мир", как-то неловко осуществляемый администрацией по отношению к каким-то непонятным "соотечественникам", вместо государств, которые, если уж и существуют формально независимо, обязаны быть государствами русской политической нации.

Не рискну сейчас дать формулу, но мне кажется, в нашей культуре есть очевидная подсказка и даже калька для кода. Наши британские "друзья" учат нас, что ничего не может быть выше закона, хотя знают, что может и должно (смотри выше). Апостол же Иоанн Богослов сказал ясно, что выше закона — правда, выше правды — справедливость, выше справедливости — милосердие, и выше милосердия — любовь.

И не надо немедленно начинать рассказывать, что государство (закон) должно быть отделено от веры (церкви, религии). Никогда так не было и не будет. И та самая узкая группа людей, что правит миром, весьма религиозна, и сами общества британской нации очень и очень клерикализованы. Попробуй-ка не молиться с кем положено, где положено и кому положено. "Коммьюнити" тебя не поймет и не простит.

То, что сказал Иоанн, — программа любого государства русской нации, и программа вполне исторически и политически выполнимая.

Будь это не так — мы стерли бы Германию с лица земли, и немецкий народ перестал бы существовать в наказание за сделанное с нами и за то, что пытался. Ибо закон в конечном счете — это все равно принцип талиона: зуб за зуб, око за око, руку за руку. И наказание должно быть неотвратимо. Мы, однако, их простили.

Так что если бы Украина действительно стремилась стать полноценным государством, и если бы идея независимости хоть на йоту была политически, культурно и цивилизационно действительной, то никакого другого варианта, кроме как стать государством русской политической нации, у нее не было бы. И в этом должна заключаться осмысленная политика "Русского мира", исходящая от России, вместо той фиктивно-демонстративной деятельности "для соотечественников", которую мы имеем сегодня.

Однако вряд ли такое стремление Украины имеет место, прежде всего у правящего клана (а с населения и спрашивать нечего: пока жареный петух не клюнет, оно не перекрестится). Украина не вынесла ужаса независимости и рвется куда-нибудь присоединиться. И поскольку мы ее к себе не тянем, а британская нация в лице США активно в сторону от нас толкает, то она как бы туда и стремится. Как и те гораздо меньшие ее братья "во демократии", которые как страшный сон вспоминают краткий миг независимости, благополучно закончившейся вступлением в ЕС. Поскольку им приказали подготовиться и вступить, а Евросоюзу — принять.

Если отбросить этот путь закономерной и быстрой утраты случайно обретенного суверенитета, который этим фиктивным государством совершенно не нужен, а также старый добрый путь завоевания всех, кто трепыхается, то объединение государств одной политической нации происходит в истории перед лицом прямой и явной угрозы. Так было с Северными американским штатами (т.е. государствами) в борьбе с Британской империей. Так было со Швейцарией в борьбе со всем ее окружением (и друг друга тоже немножко принуждали). Так было и с пресловутым Евросоюзом — против СССР и России объединялись при руководящей роли США, которую трудно переоценить. И желательно, чтобы стороны к моменту объединения были "морально готовы".

Для этого российская политика формирования государств русской нации должна быть активна безотносительно к желанию этих стран стать таковыми или отсутствию желания. И осуществляться политика государств русской нации должна как в отношении элит, так и в отношении населения "независимых". И так называемая экономическая интеграция — лишь одна из составляющих этой политики, не более того.

Где пролегают региональные границы пространства жизненно важных интересов русской политической нации в новом постглобальном мире? Что является правильной геополитической рамкой для процесса консолидации государств русской политической нации в общее имперское пространство? Что есть "наш" регион? Куда должна распространиться Russian power?

Ответ практически очевиден, хотя он многим не понравится. Но вариантов нет. Это евразийское континентальное пространство от французского Бреста до Владивостока, Сахалина, Петропавловска-Камчатского и Чукотки. Это нерешенная задача послевоенного мира. И без ее решения мира дальше может уже не быть. Трансатлантическому союзу так или иначе конец. Нет бабла. Теперь "мы" должны освоить "их", иначе "они" опять попытаются освоить "нас" — по-своему. И вряд ли это закончится бескровно.

Украину нужно избавить от шизофренической для нее русофобской роли, от бессмысленного выбора между Западом и Востоком. Поскольку с обеих сторон все будет наше. Если для этого Галичина (украинские католические провинции) должна стать частью Польши, то так тому и быть.