Сергей Лукьяненко: Мы на войне

Мы на войне. Часть 1. Местность рассеяния

Сергей Лукьяненко

Русский писатель-фантаст. Родился в 1968 году.

Сунь-цзы сказал: вот правила войны: есть местности рассеяния, местности неустойчивости, местности оспариваемые, местности смешения, местности-перекрестки, местности серьезного положения, местности бездорожья, местности окружения, местности смерти.

Сунь Цзы

Как известно, война – есть продолжение политики иными средствами. Логические перевёртыши работают далеко не всегда, но в данном случае можно и нужно это делать.

Политика – это продолжение войны иными средствами.

И, как ни печально это звучит, но «война никогда не кончается». Горячая превращается в холодную, экономическая в информационную… Но война была, есть и, увы, будет нормальным состоянием человеческого общества.

Россия – в войне. Как все и как всегда. В общем-то, нам не привыкать, да и пугаться не стоит. На нынешней войне тоже убивают, а информационные залпы бывают страшнее орудийных, но лучше уж такая война – тихая, чем настоящие войны. Беда лишь в том, что побеждать в настоящей войне мы научились: хорошо ли, плохо ли, малой или большой кровью, на своей или чужой территории, – умеем… А вот победы в тихих войнах никогда не были сильной стороны российского государства. Мы сплошь и рядом проигрывали информационную войну (требовалось появление по-настоящему могучей и бесчеловечной силы, вроде третьего рейха, чтобы с нами заключали хотя бы перемирие). Мы не умели пользоваться собственной экономической мощью, разбазаривали огромные ресурсы на помощь презирающим нас лживым царькам и диктаторам, а к вражеским ударам – вроде обрушившейся цены на нефть -- были не готовы.

Давайте поучимся воевать. Не на поле брани, а на аренах тихих войн.

А помочь нам попросим жившего две с половиной тысячи лет назад полководца и мыслителя Сунь Цзы.

«…Вот правила войны: есть местности рассеяния, местности неустойчивости, местности оспариваемые, местности смешения, местности-перекрестки, местности серьезного положения, местности бездорожья, местности окружения, местности смерти.

Когда князья сражаются на собственной земле, это будет местность рассеяния…»

Мы сражаемся на собственной земле. И для начала хорошо бы запомнить – это наша земля. Найдётся немало тех, кто готов это оспаривать. Найдётся немало тех, кто скажет, что в XXI веке не важны границы, языки, народы, ресурсы – а важнее всего интернет, мобильность и креативность. Не будем попусту спорить. Но это наша земля, на ней и за неё идет бой – и, что самое печальное, мы сражаемся друг с другом.

«Поэтому в местности рассеяния не сражайся»

Это, пожалуй, то требование Сунь Цзы, которое труднее всего принять. Как это «не сражайся», если враг бьёт по святыням, глумится над народом, перевирает историю, открыто призывает к расчленению страны?

Вся беда в том, что это наш, родной враг. Внутренний. Наша плоть от плоти, а зачастую и кровь от крови. И сражение с ним – это гражданская война, пусть даже и тихая. Эксгибиоцинистки, отплясывающие в храме, лощёный рукопожатый говорун на телеэкране – это часть нашего народа. И сражение – это как раз то, что им нужно. Сражение превращает фриков и предателей во врагов, достойных уважения и жалости. Суд над хулиганствующими эксгибиционистками? Найдётся достаточно людей либо «креативных», в меру их понимания и образа мысли, либо сердобольных, призывающих не наказывать жён и матерей. Суд над предателями, распродающими военные секреты? Найдётся достаточно любителей порассуждать, а были ли секреты достаточно секретными. Суд над экстремистом, призывающим к восстанию и погромам? Найдётся достаточно людей, уверенных, что в этом и заключается свобода слова.

Суд – это сражение. Сражаться в местности рассеяния нельзя.

А можно и нужно делать совсем другое.

«…Если противник явится в большом числе и полном порядке, как его встретить? Отвечаю: захвати первым то, что ему дорого. Если захватишь, он будет послушен тебе.

В войне самое главное -- быстрота: надо овладевать тем, до чего он успел дойти; идти по тому пути, о котором он и не помышляет; нападать там, где он не остерегается».

Если оружие врага – «креативные акции», лиши его креативности. Прояви большее творчество, выйди за рамки шаблонов и привычных схем.

Если оружие врага – пропаганда, не пытайся сражаться с ложью правдой. Веди свою пропаганду.

Если оружие врага – свобода, не пытайся её ограничить. Позволь проявить свою свободу тем, кто готов поспорить с врагом.

К сожалению, из всех вышеперечисленных приёмов наша власть усвоила, да и то плоховато, лишь искусство врать в ответ на ложь, что с некоторым трудом можно считать контрпропагандой, да и отдельные робкие попытки политических пиар-акций. Что же касается свободы, то порой возникает ощущение, что власть больше боится свободы своих сторонников, чем противников.

Почему?

«…В местности рассеяния я стану приводить к единству устремления всех…»

Надо честно признать, что большинство людей вообще не имеет твёрдо сложившихся убеждений – за исключением, понятное дело, любви к себе, любимым и неповторимым. Именно этим пользуется враг, вбрасывая один за одним привлекательные и неоспоримые, вроде как, образы – «свобода»! «толерантность»! «творчество»! Вы имеете что-то против свободы, толерантности и творчества в широком смысле этого слова? Нет, конечно. Ведь вы подсознательно относите всё это к себе. И вот уже общество коммунистов и сочувствующих полных ходом отправляется строить капитализм (не исключая и верхушку коммунистов), а русский интеллигент, в полном соответствии с традицией, разрушает образование и здравоохранение, энергично работает над тем, чтобы в стране стало меньше русских и меньше интеллигентов.

В стране на данный момент нет единых устремлений – поскольку нет общенациональной идеи. Идея «заработать кучу денег» на эту роль не годится, во-первых, поскольку не может быть осуществлена всем населением сразу, а во-вторых, потому что за этапом «заработать» немедленно приходит этап «потратить», что куда приятнее делать в другом месте, а не в «этой стране», выражаясь языком русской интеллигенции.

Успех Путина, и я уже об этом говорил, связан во многом в том, что он пытался (и успешно) быть президентом для всех. Для работников бюджетной сферы и олигархов. Для русских и нерусских. «Он в тундре -- на оленях, в степи -- на скакуне, он ездит на машинах, он ходит по стране».

Это правильно и хорошо для политика, живущего в стране мирной и благополучной.

Но этого недостаточно для полководца, живущего в стране воюющей и проблемной.

«Правитель действует в своем совете и отдается делам правления, а за войну во всем спрашивает со своего полководца…»

К сожалению, мы на войне. И настает момент, когда политику придется стать полководцем. Хуже всего то, что мы - в местности рассеяния. И единственное, что здесь возможно делать – «приводить к единству устремления всех…»

К какому единству?

А вот в об этом в следующий раз.

Конец первой местности.

P.S. Автор убедительно просит считать созвучие «местность рассеяния» с рукопожатым именование России «рассеянией» случайным и все вопросы по этому поводу переадресовывает Сунь Цзы.

P.P.S. Поскольку автор умеет заглядывать в будущее и предвидит появление комментариев «А с кем это мы воюем?» и «Что за враг-то, на которого намекаете?», то отвечу сразу: воюем мы с сириусянскими боевыми андроидами, враг – Сириусянская штабная ассоциация.

Мы на войне. Часть 2. Местность неустойчивости

Когда законы вообще исполняются, в этом случае, если преподаешь что-нибудь народу, народ тебе повинуется. Когда законы вообще не выполняются, в этом случае, если преподаешь что-либо народу, народ тебе не повинуется. Когда законы вообще принимаются с доверием и ясны, значит, ты и масса взаимно обрели друг друга.

Сунь Цзы.

Некоторые полагают, что Китай никогда не умел хорошо воевать и высказывания древних китайских полководцев не заслуживают внимания. Им мы посоветуем внимательно посмотреть на глобус и подумать, существуют ли страны таких размеров как Китай, не умеющие воевать.

Все дело в том, что война имеет разные формы, о чем мы уже говорили.

«…когда заходят в чужую землю, но не углубляются в нее, это будет местность неустойчивости…»

Любая гражданская война возможна лишь при наличии в обществе серьезных и ощущаемых всеми слоями противоречий. Восстание рабов – это не гражданская война, потому что с точки зрения любого патриция и даже простого римлянина гладиаторы во главе со Спартаком никаких оснований для восстания не имели. Восстание той или иной национальной окраины против метрополии – тоже не гражданская война, ибо с точки зрения народа метрополии никто окраину не порабощал, а с точки зрения окраины – она вообще самостоятельное, но оккупированное государство, и война эта не гражданская, а освободительная. Поэтому и топливо, и искра гражданской войны – это осознаваемые всем обществом противоречия, достигшие той степени, когда «верхи не могут, а низы не хотят»… ну и далее по Владимиру Ильичу…

Как это ни печально, но противоречия в российском обществе имеют именно такой, глобальный характер. Они ощущаются на уровне национальных, на уровне классовых и, даже, на уровне территориальных отношений (а вот это уже последний тревожный сигнал – ибо когда русский москвич презрительно бормочет про «замкадье», а русский сибиряк – про «национальность – сибиряк», то пора не бежать за аспирином, а вызывать реанимацию).

Движущий мотив современной российской ситуации, напалм и искра гражданской войны – это несправедливость. И неважно, что для каждого на передний план выйдет какая-то его личная несправедливость – русский будет возмущаться деньгами, уходящими в Чечню, чеченец вспоминать бомбардировки Грозного, бизнесмен жаловаться на поборы и коррупцию, а наемный рабочий или мелкий менеджер – на эксплуатацию его бизнесменом. Беда в том, что ощущение несправедливости общее. Возможно, не все готовы в это поверить, но точно такое же ощущение несправедливости процветает и «в верхах» - там точно так же вздыхают о разгуле коррупции, семейственности и землячестве, точно так же обижаются на другие национальности и другие регионы. Только масштаб обид другой… а высказывания чуть осторожнее.

«…в местности неустойчивости не останавливайся…»

Ошибкой было бы думать, что закончившиеся выборы и митинги вывели страну из состояния войны. Они всего лишь перевели ее из местности рассеяния (все-таки опыт наших революций отложился в генах у изрядной части выживших) в местность неустойчивости. Шаг важный, но лишь начальный. Подвесили проблемы, но никуда их не убрали. Власть перехватила инициативу, сделала несколько шагов на «вражескую территорию», объявила очередную войну коррупции, возрождение промышленности, социальные программы. Беда в том, что подобных обещаний в нашей истории было много и веры в их исполнение не больше, чем в построение коммунизма к 1980 году. По большей части и сейчас в народе преобладает уверенность, что «коммунизм» будет заменен Олимпиадой, не в Москве, так в Сочи.

«…По этой причине… я… в местности неустойчивости буду поддерживать связь между частями»

Собственно говоря, это и есть квинтэссенция поведения в местности неустойчивости. Соединение частей, сплочение страны – единственная стратегия победы. А это значит, что мы не можем позволить себе иметь враждебную оппозицию!

Но вдвойне ошибкой была бы попытка ее уничтожить.

«по правилам ведения войны наилучшее — сохранить государство противника в целости, на втором месте — сокрушить это государство. Наилучшее — сохранить армию противника в целости, на втором месте — разбить ее. Наилучшее — сохранить бригаду противника в целости, на втором месте — разбить ее. Наилучшее — сохранить батальон противника в целости, на втором месте — разбить его. Наилучшее — сохранить роту противника в целости, на втором месте — разбить ее. Наилучшее — сохранить взвод противника в целости, на втором месте — разбить его. Поэтому сто раз сразиться и сто раз победить — это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего — покорить чужую армию, не сражаясь.»

Мы должны иметь дружественную оппозицию. Мы должны сделать так, чтобы те, кто нам мешали, сами нам помогли. И борьба с коррупцией, и борьба с полицейским произволом, и жесткий контроль действий власти – все это в итоге идет как раз на пользу власти (конечно, если власть отождествляет себя со страной). На самом деле, развертывание оппозиционного антироссийского движения – это огромный просчет противника и великолепный шанс для России, по одной единственной причине – подавляющее большинство оппозиционеров пребывает в полной уверенности, что их действия идут стране на пользу. И в этом огромная слабость лжи, которую использует враг – не заявляя прямо, что его цель уничтожение нашей страны, а говоря рядовым несогласным, что целью является укрепление России, он выбивает у себя почву из под ног. Любые толпы, пускай и стотысячные, рассыплются в прах, едва лишь рядовой оппозиционер поймет, что власть делает именно то, к чему он призывает.

«если знаешь место боя и день боя, можешь наступать и за тысячу миль. Если же не знаешь места боя, не знаешь и дня боя, не сможешь левой стороной защитить правую, не сможешь правой стороной защитить левую, не сможешь передней стороной защитить заднюю, не сможешь задней стороной защитить переднюю. Тем более это так при большом расстоянии — в несколько десятков миль, и при близком расстоянии — в несколько миль.

Если рассуждать так, как я, то пусть у юэсцев войск и много, что это может им дать для победы? Поэтому и сказано: "победу сделать можно"»

Подавляющее большинство людей, бездумно вешающих на себя белые ленточки, ведущихся на дешевую пропаганду в интернете, глумящихся над верой своих дедов и свершениями своих отцов – действительно уверены, что работают на благо России. Можно долго разбирать причины и поводы такого поведения (возможно, мы займемся этим чуть позже). Можно искать и обрезать ниточки, за которые дергают «вождей», вещающих толпам с трибуны (о, высшее счастье марионетки – сыграть кукловода!) Можно – но по большому счету, ненужно. Это бой по чужим правилам. Такие бои не выигрывают.

Нам важнее другой. Враг не может прямо и откровенно заявить, что его цель – уничтожение и дробление России, полное и окончательное выведение ее из мировой «высшей лиги». В таком случае его поддержит разве что один процент населения, зато сплотит остальные девяносто девять. Да и собственное население, привыкшее к благообразным объяснениям тех или иных внешнеполитических действий, ничего не поймет и сильно удивится.

Поэтому враг вынужден поддерживать то протестное движение, которое требует бороться с коррупцией, полицейским произволом, отсутствием социальных лифтов, пренебрежением реальными, а не мнимыми, правами человека. Враг вынужден поддерживать ту часть населения, которая потенциально является самым главным союзником власти – если власть борется за интересы страны и народа.

И это наш шанс.

«обдуманность действий умного человека заключается в том, что он обязательно соединяет выгоду и вред. Когда с выгодой соединяют вред, усилия могут привести к результату; когда с вредом соединяют выгоду, бедствие может быть устранено».

Мы не будем задерживаться на местности неустойчивости, поскольку здесь нельзя задерживаться долго. Завтра мы поговорим о том, каков может и должен быть следующий шаг.

Конец второй местности.

P.S. Удивленных фразой «Если рассуждать так, как я, то пусть у юэсцев войск и много, что это может им дать для победы?» и интересующихся, кто такие юэсцы – отсылаю к уважаемому Сунь Цзы.