Анатолий Вассерман: Общество не биологично: о "генетических демократах" и "генетических рабах"

Общество не биологично: о "генетических демократах" и "генетических рабах"

 Заявления о том, что какие-то генетические особенности предрасполагают человека к демократии, теоретически оспорить невозможно. Нервные механизмы достаточно сложны, разнообразны и разносторонни, чтобы какие-то особенности их поведения действительно можно было связать с особенностями поведения, так сказать, на макро-уровне — на уровне сознания человека и даже на уровне его взаимодействия с другими.

 Другое дело, что все эти механизмы столь сложны, что установить какую-то однозначную связь можно разве что в целях дальнейшего грантососания. Грубо говоря, если нервная система конкретного человека достаточно активна и способствует разнообразию форм его поведения, то такое разнообразие может с равной лёгкостью выразиться и в тяге к демократическому плюрализму мнений, и в тяге к самому обычному хулиганству, и в тяге к творческой деятельности, вовсе не обращающей внимания на окружающих. Аналогично, если человек флегматичен по натуре и не склонен конфликтовать, это может с равной лёгкостью выразиться и в конформизме, способствующем подчинению человека любой господствующей форме общества, и — наоборот — в усиленном поиске компромиссов с разномыслящими соседями, без чего невозможна всё та же демократия.

 Очевидно, связывать механизмы химической регуляции нервной деятельности однозначно с какими-то формами общественного поведения — всё равно, что заявлять: высокорослые люди однозначно не могут заниматься ничем, кроме баскетбола. Понятно, в баскетболе таким людям легче — но это совершенно не значит, что они не могут найти себя, например, в боксе, как Николай Валуев, или, допустим, в ветеринарии, как Леонид Стаднюк — самый высокий человек Украины, до недавнего времени бывший самым высоким в мире, но не располагающий средствами на очередное подтверждение своего статуса в книге Гиннеса.

 Поэтому лично я бы не рисковал говорить вообще о генетической предрасположенности кого бы то ни было к какой бы то ни было конкретной форме общества. Наоборот, любая форма поведения, к которой мы генетически предрасположены, может найти себе место в любой форме общества с равной лёгкостью. Ибо каждая форма общества — до тех пор, пока оно остаётся именно обществом — нуждается в самых разнообразных людях.

 Не говоря уж ни о чём прочем, это следует из самых общих экономических соображений: разделение труда повышает его производительность, а чем разнообразнее люди, тем легче обеспечить среди них разделение труда, и, соответственно, тем больше разнообразие, необходимое нашему обществу в целом.