Бои без правил

Искандер Валитов

Россия должна определить формат постдемократического будущего

Помимо электорального результата, который уже известен читателю (и пока еще неизвестен автору данной статьи), у прошедших выборов есть и другой важный итог: произошел слом правового формата, в котором у страны должен появиться президент.

«Выборы-2012» — уже три месяца далеко не только избирательная кампания. Собственно электоральный процесс перестал быть единственным и, может быть, даже определяющим в деле формирования высшей властной инстанции в стране. Атакуется механизм установления президентской власти. Не только митингующие, но и сами кандидаты в президенты в эфире REN-TV прямо заявляют о нелегитимности выборов и невозможности установить 4 марта истинность народного волеизъявления. 

Гарант действующей Конституции до сих пор не пресек действия лиц, подстрекающих к разрушению законодательно определенных механизмов формирования российской власти.

Инстанции, непосредственно отвечающие за защиту конституционного строя, не дают соответствующих правовых квалификаций этим действиям. По сути, состязание между кандидатами, которое должно проходить в соответствии с жестким регламентом, превращается в бои без правил между действующей властью и группой установленных и неустановленных лиц. Само государство оказывается под угрозой.

Все-таки, надеюсь, властям удастся остановить эскалацию «оранжевого» процесса и вернуть страну в конституционный формат, но прецедент уже есть. Попытки его повторить будут предприниматься с возрастающей интенсивностью. Репрессии в этой ситуации малоэффективны. Может быть, в каком-то объеме они и необходимы, но сами по себе лишь разжигают пожар.

Хотелось бы получить принципиальный ответ на вопрос: и что же дальше? Что остановит «бои без правил»? Как мы предотвратим соскальзывание в хаос? На каком пути нас ждет укрепление государства, а не его ослабление и деградация? Какие перспективные ориентиры стабилизируют «общественное сознание»? На какой социальный порядок мы все согласимся и оправдаем насилие над теми, кто будет мешать его установить?

Временность демократии

Чтобы ответить на эти вопросы, нужна ясная и холодная голова, свободная от ангажированности распространенными представлениями, какими бы несомненными они ни казались. Таким представлением, в частности, является набор представлений о «подлинной демократии». Дескать, нам нужна настоящая демократия, а не уличная. Данная установка иллюзорна. Реальность же состоит в том, что демократия всегда приводит к ненормированным формам борьбы, насилию и уничтожению людей.

Демократия — это строй, в котором социальная борьба и конкуренция составляют суть конструкции. Демократия — это разрешение разным социальным группам организовываться для борьбы за власть. Люди, которые раньше (до ХIII века) и не помышляли о власти и господстве, получают лицензию на политические объединения и борьбу за высшие должности в государстве. Появление партий, оформление классового сознания, настрой на борьбу за собственные интересы, социальный антагонизм — все это становится возможным именно при демократически организованной общественной жизни. Революции, борьба классов, собственно революционные учения — все это было бы невозможно вне демократических установок. Институты и механизмы демократии, такие как выборы, создаются для оформления и регулирования этой борьбы с целью снижения неизбежных социальных издержек. Предполагается, что в странах развитой демократии борьба всегда будет проходить в нормированных «цивилизованных» формах. Наивное заблуждение.

«Цивилизованная демократия» всегда неизбежно переходит в свою противоположность. У демократии есть всего два исхода. Первый — когда та или иная демократическим образом (выборным или революционным — не важно) победившая социальная группа решает, что нет смысла длить демократию. Зачем она нужна, если гуманитарные идеалы и цели ясны, способ сделать достойных людей счастливыми понятен и, кто именно может считаться достойным, тоже очевидно? Простое решение заключается в уничтожении всех недостойных и не согласных быть счастливыми. Если кто-то думает, что немецкий нацизм или русский большевизм — это прошлое, то он глубоко ошибается. Это наше светлое будущее.

Второй исход заключается в обессмысливании демократического устройства для самих владельцев и бенефициаров демократической системы. Демократия — это удовольствие дорогое и сегодня массовое. Удерживание народных масс в нормативных «цивилизованных» формах борьбы предполагает обязательный высокий уровень жизни этих самых масс. Невозможность жить дальше в долг у всего мира и поддерживать высокий уровень жизни с неизбежностью приведет в странах развитой демократии к отмене демократических лозунгов и институтов. Властвующие социальные группы (владельцы финансовых и торговых корпораций) будут вынуждены заменить демократические механизмы воспроизводства собственной власти механизмами прямого господства и подчинения. Как именно цивилизованная Европа и, возможно, США будут погружаться в пучину ненормированных форм гражданского самоуничтожения, мы увидим уже в ближайшие годы.

Оба варианта исхода будут означать наступление новой постдемократической эпохи — эпохи без узаконенных механизмов социальной борьбы. В прошлом такие общества составляли большинство. Борьба не являлась основой их социальной конструкции.

Следует признать, что демократия есть некое неустойчивое и переходное социальное устройство длительностью всего в несколько столетий. Ее не было раньше, и скоро ее не станет. Тот факт, что многие страны будут при этом демократизироваться, не отменяет данного утверждения. Всем странам периферии предлагается вариант постоянной борьбы за демократию, то есть вариант ненормированных вариантов социальной борьбы «всех против всех» в условиях тотального и многократного военного превосходства постдемократического центра.

Незнание о будущем

Из сказанного следует, что тезис Путина о необходимости вызревания собственной демократии — один из самых слабых его тезисов. Сильный тезис состоит в том, чтобы ее свернуть. Страны, которые сделают это в плановом порядке, имея собственный проект постдемократического будущего, сработают на опережение.

Будущее — за обществами без борьбы и конкуренции. Не все из них будут с человеческим лицом. У нас при этом есть преимущество. Мы в этом будущем уже побывали. Есть собственный опыт, в основном позитивный. Мы можем ставить перед собой задачу найти привлекательную человечную версию постдемократического развития.

Нам нужен цивилизационный ответ именно на этот вызов. Как конкретно мы будем сворачивать демократию и что именно будем разворачивать вместо нее? У Путина в его статьях нет ответа на этот вопрос. И это неудивительно. По данному вопросу ни у кого нет теоретических построений. На Западе их нет в силу религиозного характера самой демократической веры. Канон на то и канон, чтобы рефлексия, критика и проблематизация были запрещены. Последний, кто у них всерьез размышлял на эти темы, был Карл Маркс. Но он разбирался с устройством буржуазно-демократической эпохи и строил теорию ее слома. О том, что же будет потом, он практически ничего не написал, кроме ранних «Экономо-философских рукописей 1844 года».

В СССР было построено реальное постдемократическое общество, но теоретическая мысль при этом осталась в зачаточном состоянии. Тоже в силу «канонических» причин. Отсутствие этой мысли и предопределило то, что назревшая задача перепроектирования страны в послевоенные годы не была ни поставлена, ни тем более решена. Что и привело в итоге к ее (страны) распаду.

Однако вариант ответа «вперед, в прошлое» тоже не годится. Сословные общества, монархии, аристократический способ воспроизводства элит себя изжили. Все они в конечном итоге вырождаются, слабеют и проигрывают демократическому «народу». Их уязвимость — в герметичности, окукливании. Со временем они перестают «держать функцию». Нужно искать новые устойчивые конструкции.

Заглянуть за горизонт

В данной статье никоим образом не могу претендовать на какое-то систематическое изложение «постдемократической теории». Опишу лишь некоторый набор принципов (конечно, неполный), на базе которых можно, как мне представляется, осуществить проектную и конструкторскую работу. Первое. Общество должно состоять из разных человеческих популяций: люди власти, организаторы и управленцы, люди знания (философы, ученые и т.д.), прогрессоры (предприниматели, изобретатели и т.п.), служащие (учителя, врачи и др.) и т.п. У каждой популяции своя социальная функция. Все важны и все нужны. Борьба между ними исключена в силу отсутствия предмета борьбы. В том числе нет и борьбы за власть. Власть — дело людей власти.

То есть от демократического всесмешения надо перейти к дифференцированной антропологической структуре. Каждая популяция живет и трудится в своей функциональной/экологической нише. Между ними нет конкуренции. Как в организме: легкие с печенью не соперничают. Развитие идет внутри этих групп. Надо понимать, что это будут радикально разные люди. Никакого демократического равенства и одинаковости. У всех разные права. Каждый занимается своим делом.

Второе. Должен быть введен запрет на прогрессорскую позицию по отношению к социальному целому, запрет на любые социальные трансформации, реформы и т.п., запрет на насилие ради социальных идеалов и борьбу за них. Менять и трансформировать можно только себя и свою популяцию. Изменения в деятельности любой популяции будут вынуждать других корректировать свою деятельность и приводить ее в соответствие с изменившимися обстоятельствами.

Третье. Главная функция власти — справедливость. Власть обеспечивает справедливый баланс интересов, справедливое распределение ресурсов и благ, справедливый суд. Никакие формы объединения людей ради защиты своих или корпоративных интересов не допускаются.

Четвертое. Нужно восстановить институт личности. Отдельная личность — главное национальное достояние. Провидцы, гении, люди «длинной воли» должны иметь возможность попадать во власть. Не народ их должен выбирать, а учитель и наставник. Нет другого механизма, который мог бы радикально улучшить качество властвующих и управляющих. Кто-то же должен замечать совестливых и талантливых, вести их и воспитывать, вводить в мир исторических процессов.

Пятое. Каждый человек может быть кем угодно, может свободно выбирать любую деятельность, своих «по крови и духу», тех, кому он подчинит свою жизнь и деятельность. Он может сам идти во власть (уже принадлежа людям власти), но, будучи человеком другой популяции, выбирать власть не может. Нам нужно справедливое неравенство (в правах, материальном достатке), свободное подчинение, возможность роста для каждого, реализуемая через усилие и труд.

Эти принципы нужны для определения дальних ориентиров. Не более того. Они, конечно же, не позволяют ответить на вопрос: что делать сегодня? Политическое проектирование должно осуществляться в масштабе микрошагов, но без такого типа системы координат и ориентиров можно только куда-то двигаться, но прийти никуда нельзя…