Бывшие побаиваются будущего

Валентин Жаронкин, Виктор Мараховский
Власти большинства постсоветских государств не хотят идти в компанию к России, Белоруссии и Казахстану по-хорошему
Реакция государственных элит постсоветского пространства на путинский план Евразийского союза продемонстрировала любопытный феномен: чем катастрофичнее ситуация в экс-союзной республике, тем с большей заносчивостью она отзывается о перспективе реинтеграции.
Украина: предложение, на которое невозможно согласиться
Украинские политики проявили предсказуемую солидарность в отношении к любым союзам на территории постсоветского пространства. Элита погружающегося в неясное будущее государства единогласно заявила о своем европейском выборе и нежелании покоряться имперским амбициям.
Статью российского премьера в «Известиях» украинский истеблишмент поначалу просто демонстративно не заметил. Возможно, потому что в тексте слово «Украина» не упоминалось, и это позволяло не говорить лишний раз на деликатную тему. В Киеве, судя по всему, решили публично делать вид, что интеграционный проект на территории постсоветского пространства не имеет к ним никакого отношения.
Спустя несколько дней Владимир Путин нетактично повторил свое предложение — на этот раз уже персонально для Украины: он сказал, что участие Украины в Таможенном союзе является желательным и экономически выгодным для Киева.
На сей раз в Киеве его были вынуждены услышать. И ответить так, как полагается отвечать воспитанным двумя десятилетиями «культа незалежности» публичным политикам. То есть резко отрицательно. Причем слова представителей власти и оппозиции настолько похожи, что их, как оказалось, можно менять местами без ущерба для смысла.
Так, вице-премьер Борис Колесников рассказал о медленном, но неотвратимом движении Украины в Европу: «Украина четко задекларировала свой выбор интеграции в Европейский союз… Украина является членом ВТО, и когда она вступала в эту организацию, то брала на себя определенные обязательства, выйти за которые не может… Украина уже получила определенные квоты в случае подписания зоны свободной торговли, и она будет их, я думаю, только расширять…»
Это, отметим, не только позиция нынешней власти, но и вообще плотно внедренное на Украине мнение. Сворачивать с курса европейской интеграции уже поздно. Все уже решено. Вопрос о том, сколько десятилетий займет еще эта интеграция и доживет ли до вступления Украины сам Евросоюз, не дискутируется. Ибо он за пределами «приличного», «немаргинального» пространства обсуждения.
Таким же плотно внедренным общим местом для власти и оппозиции, что лишний раз подтвердила реакция на «инициативу Путина», является представление о недремлющем коварстве Кремля, который под проектами экономической интеграции вынашивает планы реставрации империи.
Политические обозреватели и другие неформальные лица, не стесненные правилами дипломатической корректности, рекомендовали Путину «не строить утопий», «интегрироваться с Китаем» или даже стыдиться «думать откровенно советскими категориями». Люди с официальным статусом говорят уклончивее. «Хоть мы и должны коррелировать свои позиции во внешней политике с учетом братской специфики взаимоотношений наших народов, но у Украины и России есть свои собственные национальные интересы», — это слова замглавы фракции Партии регионов Михаила Чечетова.
По-своему феерически о плюсах и минусах интеграции с Россией высказался один из лидеров БЮТ Андрей Сенченко. Что касается положительных аспектов, это «широкий рынок или возможности для кооперации предприятий, которые изначально тяготеют друг к другу в рамках производственных цепочек».
Основным же негативным фактором является то, что интегрируемое пространство в целом «менее демократично, чем сегодняшняя Украина». Андрей Сенченко, уверен, что «этот минус пересиливает другие аргументы».

Выбор Януковича
Виктор Янукович по этому поводу ничего не говорил. Однако никто его не подозревает в том, что он согласится на предложения Владимира Путина. И это свидетельствует, скорее всего, об определенной динамике в украинском общественном мнении. На Викторе Федоровиче стояла печать «пророссийского политика», он с этим имиджем много лет был при власти и в оппозиции. И даже когда Янукович говорил о «европейском выборе Украины», его слова воспринимались как ритуальная формула, следовать которой неизбежно должен любой украинский политик. Ему просто не верили. Сторонники считали, что Виктор Янукович при первой возможности развернется в сторону России, а противники ровно того же опасались.
Сейчас таких ожиданий нет. Виктору Януковичу таки удалось «пробить» сигнал, что при всех своих личностных особенностях и отличиях от предыдущего президента Ющенко генеральную линию внешней политики Украины он оставляет неизменной. Это не значит, что с Януковичем не о чем договариваться. Украинский лидер сам предлагал такой странный формат, как 3+1, где Украина находится в положении как бы члена Таможенного союза, но в то же время не участвует в интеграционных проектах.
Трудно придумать, как подобную идею можно наполнить каким-то реальным содержанием, но вопрос ведь не в этом. Дело в том, что украинское руководство, хоть и сделало уже геополитическую ставку на Запад, до последнего хотело бы сохранить перед лицом России и собственных избирателей видимость «участия в жизни СНГ».

Прочие выбравшие свободу
Реакция государств, уже нашедших себя в качестве элементов «санитарного кордона» между Россией и Евросоюзом, оказалась еще более предсказуемой.
Так, премьер-министр Молдавии Владимир Филат заявил,
 что идея Евразийского союза выглядит привлекательно лишь в теории: «Евразийский союз находится на стадии проекта. В то время как Европейский союз — неоспоримый факт. Приоритетом номер один для Республики Молдова является процесс европейской интеграции, который поддерживают и граждане страны. Мы движемся в одном направлении и пойдем до конца». При этом, правда, вполне евроориентированная молдавская пресса пишет, что «сколько бы Филат ни демонстрировал удовлетворение от прошедших встреч (с еврочиновниками. — Прим. ред.), правда одна. И она заключается в том, что ЕС не хочет пускать нас в свой круг и оставляет нас навсегда за пределами своей крепости в буферной зоне, созданной для того, чтобы держать Россию... на безопасном расстоянии» (Jurnal de Cisinau, перевод Regnum).
Еще более ярко выступила глава одной из трех советских республик, которые уже стали частью Европы, президент Литвы Далия Грибаускайте. Выступая во время официального визита в Казахстан на совместном бизнесфоруме, она внезапно попросила казахов не делать Евразийский союз политическим.
«Ваша страна может играть большую роль в этом союзе, смягчая или стараясь не разрешить, чтоб этот союз был политизирован. То есть союз таможенный — пускай он и останется таможенным», — предписала план действий Казахстану г-жа Грибаускайте, чья республика после вступления в Евросоюз, напомним, потеряла до половины работоспособного населения, разъехавшегося работать гастарбайтерами по всему континенту.

Казахстан и Белоруссия: кто первый придумал союз
Руководителям Казахстана и Белоруссии, несмотря на то что «имперские планы» в первую очередь касались их, внезапно оказалось куда проще реагировать на инициативу российского премьера. Преимущество этих республик перед прочими постсоветскими образованиями, кстати, сегодня состоит не только в том, что они участвуют в интеграции с Россией, но и в том, что их элиты могут о ней говорить как о факте, не стесняясь обструкции европейского и американского «обкомов».
Этот факт, между прочим, наглядно демонстрирует один из главных итогов двадцатилетия постсоветской истории. Выбрав еще в 90-х в качестве стратегического партнера не всесильный Запад, а более слабую Россию, и Лукашенко, и Назарбаев в итоге получили куда больше той реальной независимости, чем их более «интегрированные в мировое сообщество» и евроатлантически ориентированные коллеги.
Никакой имперской агрессивности Путину ни казахстанская, ни белорусская сторона вменять не стали. Напротив, произошло что-то вроде заочного спора о том, кто первым придумал идею ЕАС.
Так, советник казахского президента Ермухамет Ертысбаев отреагировал на путинскую идею, поспешив застолбить проект за своим патроном: «Когда Путин выступил с этой идеей, я поразился проницательности политического видения на многие годы вперед Нурсултана Назарбаева. Он знал, что это будет. Поэтому он застолбил авторство. Патент политический принадлежит нашему президенту. Это же очевидно для всех», — цитирует Ертысбаева агентство Tengrinews. «Почему Путин говорил (в статье. — Прим. авт.) «мы»? Я думаю, потому, что он говорил от своего имени и от имени Назарбаева в значительной степени. Потому что все же понимают, что эта идея не принадлежит Путину. Просто она сейчас, перед 1 января 2012 года, настолько созрела и стала реально обозримой во всех отношениях, поэтому Путин обозначил вектор развития России, я думаю, на ближайшие шесть лет, потому что речь идет о мартовских выборах президента. Дальнейшие шесть лет, я думаю, Россия, Казахстан и Белоруссия в реальности создадут мощное единое экономическое пространство, которое даст благо сотням миллионов людей», — заявил советник Назарбаева, напомнив, что всю эту концепцию его руководитель озвучил еще в 1994 году, выступая с лекцией в МГУ.

В свою очередь, президент Белоруссии Александр Лукашенко на пресс-конференции 7 октября заявил, что идея все-таки не назарбаевская, а путинская. Это было в доме российского лидера, рассказал Лукашенко. По его словам, идею Путин озвучил в присутствии его самого, Назарбаева и экс-главы Украины Леонида Кучмы. «Фактически на кухне у Путина — гостиная, я помню, там была, кухня рядом — мы оказались вчетвером. И вот тогда он впервые высказал идею единого экономического пространства», — сказал Лукашенко, не уточнив конкретной даты собрания.
О самой сути Союза белорусский лидер высказался следующим образом: в создании Евразийского союза ведущую роль должна выполнять Россия. «Я всегда говорил: пока Россия не определится и не начнет двигаться, объединять всех нас вокруг интеграции и т. д., ничего не будет». При этом независимости никто не потеряет: «Чепуха это все, он нигде там о таком не пишет… И потом это наше право: мы можем соглашаться, можем и не соглашаться», — объяснил Лукашенко.

Вместо морали
Следует отметить, что размер ВВП на душу населения в Белоруссии и Казахстане приблизительно одинаков. Он вдвое опережает украинский и в 4,5 раза — молдавский. Что наводит на дополнительные мысли о различиях между теми, кто выбрал «нищету и рабство под гнетом империи», и теми, кто выбрал евроориентированную свободу.