США, РОССИЯ, КАРФАГЕН И РИМ.

США, РОССИЯ, КАРФАГЕН И РИМ.
КУДА ВЕДУТ ЛИНИИ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРЕЕМСТВЕННОСТИ?

Рим, как и Россия, рос, расширяясь вокруг своего родового центра. Карфаген, как и Америка, был основан колонистами, морскими путешественниками, перебравшимися на другой континент. В Карфагене правила финансовая олигархия, в Риме избирали консулов крестьянского происхождения. Карфагенская армия состояла из хорошо оплачиваемых профессионалов, в то время как для всех граждан Рима защита Отечества была священным долгом. Рим времён великого противостояния был страной прежде всего крестьянской; экономика Карфагена опиралась на торговлю и ростовщичество.

«Ceterum censeo Carthaginum esse delendam»
Катон Старший

«Нынешнему Карфагену не понять деяний Руси»
Александр Харчиков

Почётно быть наследником Римской империи? Ещё бы! Нет в Европе великой нации, которая так или иначе не примеривалась бы к древней короне. Византийцы называли себя ромеями; потомки разрушителей Вечного города — германцы — строили Священную Римскую империю; американцы расположили свой Сенат на Капитолийском холме. В памяти европейцев Рим является главной точкой отсчёта, центром привязки исторических координат. И для русских дорога к государственному величию началась с осознания этой преемственности: Москва — третий Рим, а четвёртому не быть.

Почему дороги всех европейских наций ведут в Рим? Ничего удивительного! Весь христианский мир — и Восточный, и Западный — был рождён в римской колыбели. Римская цивилизация — наша праматерь, и не мудрено, что её отпрыски состязаются в праве первородства.

Не мудрено и то, что враждебные силы в таком римоцентричном сознании ассоциируются с Карфагеном, грозившим на заре истории раздавить римскую колыбель. Византийцы сравнивали с карфагенянами генуэзцев, парижские якобинцы — англичан. Такую параллель подсказывает голос нормального родового инстинкта.

Но так, оказывается, думают не все. Как ни странно, популярный публицист Александр Никонов объявил Россию современным Карфагеном, а США, вопреки пророчеству инока Филофея, — четвёртым Римом. (Никонов А.П., «Судьба цивилизатора. Теория и практика гибели империй»). Причём сделал это в самой безапелляционной форме: «Сегодня мировым Римом являются США, вооружённые европейским культурным наследием. Никто не желает поспорить с этим тезисом? Ну и чудно... Московский Карфаген, бездумно полагавший себя Римом, повержен...»

В никоновском «чýдно» так и тянет переставить ударение. В самом деле, если дихотомию «Рим — Карфаген» прилагать к двум главным соперникам Холодной войны, напрашиваются совсем другие аналогии.

В самом деле: Рим был державой преимущественно сухопутной (теллурической, как модно выражаться в кружках любителей Хаусхофера). Карфаген жил морем, являлся типичной талассократией. Думаю, никому в голову не придёт оспаривать преимущественно континентальный характер Российского государства и преимущественно океаническую природу американского могущества. Для пущей иллюстративности можно сравнить сухопутные и морские силы двух сверхдержав на пике гонки вооружений (СССР тогда имел впятеро больше танков, чем США, а американцы — впятеро больше надводных кораблей).

Пункт второй, точнее — исходный, из которого вытекает предыдущий. Рим, как и Россия, рос, расширяясь вокруг своего родового центра. Карфаген, как и Америка, был основан колонистами, морскими путешественниками, перебравшимися на другой континент.

Пункт третий: Рим, как и Россия, вплоть до Пунических войн вбирал в себя окружающие народы на принципах равноправия. Карфаген, как и Америка, уничтожал или обращал в рабство. Фигура чернокожего раба — обязательная примета пригородного пейзажа, будь то в поздней Утике или в раннем Мэриленде¹.

Пункт четвёртый: Римская империя, как и Русская, была, прежде всего, идейным проектом: захваченные народы не превращались в источник прибыли. Карфаген, как и США, был проектом сугубо коммерческим: оружие поднимали тогда, когда война сулила доход.

Пункт пятый: Рим времён великого противостояния был страной прежде всего крестьянской; экономика Карфагена опиралась на торговлю и ростовщичество. Комментарии, как говорится, излишни. Напомним, что сердцем карфагенской цивилизации была цитадель Бирса, где не только приносились жертвы богам, но и заключались торговые сделки. И сегодня Биржа (Уолл-стрит) является сердцем американской жизни, в то время как сакральный центр России — Кремль — ограждён от всякой коммерции.

Ещё примеры? В Карфагене правила финансовая олигархия, в Риме избирали консулов крестьянского происхождения². Биографии лидеров СССР и США эпохи Холодной войны можно не цитировать — и так всё понятно.

Карфагенская армия состояла из хорошо оплачиваемых профессионалов, в то время как для всех граждан Рима защита Отечества была священным долгом. Здесь — тоже без комментариев.

Зато с точки зрения материального процветания и развития демократии карфагеняне заметно перещеголяли римлян. Теодор Момзен, наиболее авторитетный в Европе специалист по античности, называл Карфаген «богатейшим городом мира» (чем не Нью-Йорк?!), «в финансовом отношении далеко превосходящим Рим». Аристотель считал карфагенскую демократию идеальным политическим устройством (чем не рейгановский «Город на холме»?!), а русский исследователь А.В. Волков воспел пунийскую столицу как «великий вольный город, веками не знавший царей». Ну не Москва, это точно...

Почему же тогда Россия — это Карфаген, если все перечисленные признаки вопиют об обратном? Ах да, ведь Карфаген — это Восток! Но одного взгляда на карту достаточно, чтобы убедиться — главный город пунийцев был расположен западнее Рима, а его владения — и подавно.

Как же обосновывает Никонов свой экстравагантный вывод о русском «карфагенстве»? Очень просто: «элементарным сопоставлением нравов и политических обыкновений... Советский Газдрубал — Жуков... заставлял молоденьких новобранцев взять на плечи утяжеление и гнал на противотанковые мины — разминировал таким образом минные поля. Этот восточный деспот отправлял подчинённых на расстрел пачками просто по капризу... Жестокость и человеческие жертвоприношения „а-ля Карфаген“ до сих пор не изжиты в остатках нашей империи...» Грандиозное объяснение! Там, где нет аргументов, на помощь приходят страсти.

Оставим на совести автора то, что он говорит о Жукове. Согласимся с главным, очищенным от экзальтации и фантазий, тезисом: Россия более сурова (подчас даже жестока) в отношении своих граждан, нежели Америка. Но при чём тут дихотомия Рим-Карфаген? Ведь отмеченная историками карфагенская жестокость была направлена против чужих (сразу вспоминаются могикане, Дрезден, Хиросима и т.д.). А в смысле жестокости по отношению к собственным солдатам Рим давал фору любому Карфагену. Достаточно вспомнить про обычай децимации бежавшей части. Это похлеще сталинских заградотрядов. Зато в Карфагене приказ «Ни шагу назад!» был невозможен — наёмники сразу бы разорвали контракт. Выходит, и тут Россия ближе к Риму!

Собственно, сам Никонов, пока не переходит к выводам, а только описывает нравы римлян времён подъёма, то и дело находит параллели именно с советской империей. Даже консулов сравнивает со Сталиным. Но когда наступает пора огласить исторический приговор, рубит без оговорок: Россия — Карфаген. Почему? Не потому ли только, что «Карфаген должен быть разрушен»?

Эту же формулу использует Валерия Новодворская, когда пишет о проигравшей Холодную войну державе: «Мой Карфаген обязан быть разрушен». Что же, когда в тебе говорит исступлённая ненависть к собственной цивилизации, аргументы не нужны. Действуй, как жрец на руинах Карфагена: борозди сознание плугом чёрных мифов и швыряй в родную землю проклятия.

Впрочем, Никонов применяет к современности ещё одну антиномию между Римом и Карфагеном. Римскую цивилизацию он называет прагматической, а карфагенскую — экстатической. Вот его иллюстрация пунийской ментальности «...скулящие послы Карфагена приползли к римлянам... выли, катались по земле, всячески унижали себя словесно, рвали волосы, пытались поцеловать сандалии Сципиону».

И тут я, неожиданно для читателя, с Никоновым соглашусь. Есть всё-таки параллель между Россией и Карфагеном! Только речь надо вести не о ментальности русского народа в целом (он-то как раз в критические минуты безмолвствует), а о российской интеллигенции, точнее — о её западническом крыле. Очень знакомая картина! Хотя современный этикет не позволяет проявлять чувства столь откровенно, как делали упомянутые послы, но внутренне Ельцин, Козырев и иже с ними, когда признавали поражение в Холодной войне, именно «катались по земле и пытались целовать сандалии». А вслед за вождями целый пласт публицистов зашёлся в экстазе самоуничижения, призывая гибель на собственную империю и отыскивая губами подошвы победителя. Заодно находя приятные победителю исторические аналогии.

А надо бы проявить стоицизм римлян. Россия уже выиграла два глобальных противостояния (в 1812-м и в 1945-м), и последовавшее за этим поражение (кстати, менее масштабное) не должно выбить ее из седла. Колесо истории продолжает вращение. Когда Ганнибал стоял у ворот Рима, когда цвет латинского воинства полёг в Каннах и от квиритов отвернулись все прежние союзники, жители Вечного города упрямо отказывались сдаваться. Стоит поучиться у них стойкости. Как-никак, у русских, как мы успели убедиться, есть основания считать римлян своими «предками» по цивилизационной линии.

А Карфаген, царящий в головах апологетов саморазрушения, безусловно, должен быть разрушен.

Владимир Тимаков

¹ Кстати, свою имя современные африканцы получили от карфагенян — покорённые на чёрном континенте народы пунийцы называли «афри», то есть «пыль». Красноречивое и вполне ку-клукс-клановское отношение к аборигенам!

² Все сравнения относятся к периоду Пунических войн, и не касаются поздней Империи.