Новые нюансы в политике Запада в нагорно-карабахском конфликте
Политика Запада в нагорно-карабахском конфликте в начале этого года заметно активизировалась. В частности, в начале февраля на конференции по безопасности в Мюнхене состоялась встреча министра иностранных дел Азербайджана Мамедъярова с госсекретарем США Клинтон. Последняя заметила, что «наступило время для продвижения в урегулировании конфликта». A 3 июня на встрече с Мамедъяровым в Вашингтоне Клинтон особо подчеркнула «стратегическое значение» отношений между США и Азербайджаном и высказалась в пользу расширения и углубления этих отношений.
Казалось бы, ничего особо нового в такой позиции нет, но только в том случае, если не принимать во внимание всю совокупность других фактов. А они указывают на то, что политика США развивается в определенном направлении – добиться урегулирования конфликта на условиях Азербайджана.
Первым тревожным симптомом для армянской стороны следует считать решение бюро ПАСЕ о воссоздании подкомиссии этой организации по Нагорному Карабаху, принятое 27 января. То есть возобновил работу орган, позволяющий Западу оказывать политическое давление на стороны конфликта по своему усмотрению без ограничений, имеющихся в форматах ООН и ОБСЕ. В прошлом этот орган служил для Азербайджана удобной площадкой для инициирования антиармянских резолюций.
Вторым симптомом стало назначение послом США в Азербайджане бывшего сопредседателя Минской группы ОБСЕ Мэтью Брайзы. Он прибыл в Баку 6 февраля. Но еще до своего отъезда в Азербайджан Брайза объявил своим главным приоритетом «мирное и справедливое урегулирование нагорно-карабахского конфликта». Об этом он заявил 2 февраля, на приеме в Американо-азербайджанской торговой палате в Джорджтауне. И что примечательно, перед тем, как покинуть Вашингтон, Брайза специально обсуждал карабахскую проблему с президентом Обамой и госсекретарем Клинтон.
Характерно также, что Брайза был назначен послом в Азербайджан вопреки активному сопротивлению армянского лобби в конгрессе США. После того, как президент США предложил Брайзу на пост посла в Баку, конгресс заблокировал это решение. В итоге пост оставался вакантным более полутора лет. Но вот сейчас президент своим решением назначил Брайзу в обход конгресса во время парламентских каникул.
И здесь вырисовывается интересная картина. С одной стороны, мы видим назначение в Баку человека, хорошо разбирающегося во всех нюансах нагорно-карабахского конфликта. А с другой – послом США в Ереване в это время является специалист по «оранжевым революциям» Мари Йованович. И если со стороны Азербайджана американцы намерены выстраивать стратегию урегулирования конфликта, то с армянской стороны будут добиваться смены режима для смягчения армянской позиции по карабахскому вопросу.
А то, что в Армении имеются силы, готовые пойти на такое смягчение позиции, не вызывает сомнения. Речь идет, прежде всего, о прозападной оппозиции, объединенной в Армянский национальный конгресс (АНК). Например, 24 февраля председатель Армянского общенационального движения (АОД), входящего в АНК, Арам Манукян сделал примечательное заявление. По сообщению ИА «Регнум», он сказал: «Армения сможет развиваться, выполнять свои международные обязательства и стать предсказуемым партнером в регионе лишь после демократизации. Только демократия решит проблемные для Армении вопросы, в том числе карабахский конфликт, армяно-турецкую проблему. Избранные, легитимные власти более ответственно отнесутся к данным вопросам и будут готовы работать с международным сообществом для решения проблем во благо страны и стабильности в регионе». Что значит «более ответственно», Манукян не разъяснил. Но в его понимании это, видимо, означает: так, как нужно Западу.
А вот руководитель Хельсинкской ассоциации Армении Мика Даниелян предложил запретить практику прохождения военной службы граждан Республики Армения в Нагорном Карабахе. А это фактически означает сдать Карабах.
Ну и, наконец, сам Левон Тер-Петросян не выдержал и 18 апреля проговорился. Он вспомнил 1997-й и заявил, что тогда решение карабахской проблемы было возможно. Для этого надо было передать часть территорий Азербайджану в обмен на «промежуточный статус» для Нагорного Карабаха. Т.е. первый президент Армении подтвердил, что фактически согласился на поэтапный план урегулирования конфликта без признания независимого статуса Нагорного Карабаха. А это, по сути, исключает перспективу независимости для НКР. Поэтому совершенно неудивительно, что тогда против этого плана, как об этом рассказал экс-президент, выступили и сами карабахцы, и влиятельные силы в Ереване.
Показательно также, что находившаяся 29 апреля в Ереване помощник госсекретаря США Тина Кайданов не только встретилась с президентом Саргсяном, но и посетила Левона Тер-Петросяна. Сообщалось, что на встрече с ним были обсуждены ход диалога с властями и возможные политические реформы. Кроме того, американского дипломата интересовало мнение лидера оппозиции о возможности преодоления коррупции и слома «криминально-олигархической системы». Разумеется, важнейшей темой переговоров стала и карабахская проблематика. Причем, на встречу с Тер-Петросяном Кайданов поехала в сопровождении Йованович. А это говорит о том, что данный курс в отношении Армении поддерживается верхушкой госдепа США.
Примечательно также, что на фоне этих маневров американской дипломатии произошла активизация воинственной риторики Азербайджана. Так, на встрече 11 февраля с сопредседателями Минской группы (МГ) ОБСЕ министр обороны Азербайджана Сафар Абиев заявил, что «Азербайджан серьезно готовится к освобождению оккупированных территорий». Затем с разъяснением этого вопроса выступил завотделом администрации президента Азербайджана по внешним связям Новруз Мамедов. Он, в частности, заявил: «Мы ждем принятия армянской стороной предложений, находящихся на столе переговоров. Нарастание военных призывов Азербайджана представляется естественным, потому что который год мы уже ведем переговоры. Ввиду безрезультатности этих переговоров президент Азербайджана заявляет о праве освобождения земель азербайджанской армией, и это естественно». Далее Мамедов разъяснил, в чем состоит роль МГ ОБСЕ и международного сообщества в целом. Она, оказывается, заключается в том, чтобы заставить Армению принять «находящиеся на столе переговоров предложения».
И что интересно. Сразу же после возвращения сопредседателей МГ из региона группа выступила с заявлением, что «настало время для решительных действий в процессе разрешения нагорно-карабахского конфликта». Посредники призвали стороны приступить к следующему этапу урегулирования конфликта. Как видим, этот призыв вполне вписывался в логику, изложенную Новрузом Мамедовым. Свое заявление МГ конкретизировала 14 апреля. Посредники заявили, что «настало время для завершения и утверждения базовых принципов урегулирования и перехода к разработке мирного соглашения по нагорно-карабахскому конфликту».
Конечно, в число сопредседателей МГ ОБСЕ входит и Россия, но когда двое сопредседателей заявляют, что надо активизировать процесс, то третьему в одиночку трудно против этого возражать. Тем более, что формально ничего плохого в таком призыве нет. Ну, а на самом деле военная риторика и призывы ускорить процесс урегулирования являются не чем иным, как формой дипломатического давления на армянскую сторону с целью вынудить ее пойти на уступки.
Воинственная риторика после этого продолжилась. 8 апреля Абиев повторил свою позицию на встрече с министром обороны Турции Генюлем. Несколько раз с аналогичными заявлениями выступал и сам президент Алиев. В одном из заявлений он договорился до того, что, мол, вся нынешняя Армения находится на азербайджанских землях. И обещал отобрать у армян не только Карабах, но и Зангезур.
На этом фоне со стороны западных представителей стали звучать призывы предотвратить рост напряженности, не допустить новой войны. Так, действующий председатель ОБСЕ, министр иностранных дел Литвы Аудронюс Ажубалис, выступая 15 февраля в Совете Безопасности ООН, заявил, что «растущая напряженность вокруг нагорно-карабахского конфликта вызывает тревогу».
Сюда же следует отнести и появившийся как раз в этот момент очередной доклад Международной кризисной группы. Его основной темой стала возможность новой войны между Азербайджаном и Арменией. Совершенно очевидно, что доклад появился в этот конкретный момент не просто так. Он стал одним из элементов кампании по запугиванию Армении новой войной с целью вынудить ее пойти на уступки в карабахском урегулировании. Данный документ получил соответствующую оценку МИД НКР.
При этом следует учитывать, что воинственная риторика Азербайджана не встретила надлежащей реакции со стороны западных государств. А это только поощряло Баку к расширению вооруженных провокаций в зоне соприкосновения войск. Эта по существу военная активность опять-таки была проигнорирована Западом. Оттуда не прозвучало однозначного осуждения нарушения режима прекращения огня азербайджанскими войсками. И это несмотря на прямые обращения со стороны Армении. Например, после убийства армянского военнослужащего Шахканяна в районе соприкосновения войск МИД Армении призвал международную общественность дать «достойный ответ» на военные провокации Азербайджана. Но никакой реакции со стороны Запада не последовало. Более того, действующий председатель ОБСЕ Ажубалис на пресс-конференции в Ереване 18 марта предложил армянской стороне в одностороннем порядке отвести снайперов вглубь своих позиций. То есть по Ажубалису получалось, что Армения виновата в эскалации напряженности чуть ли не больше, чем Азербайджан. И в любом случае явно не меньше. Это было одним из ярких проявлений отношения Запада, исходящего из принципа «равной ответственности сторон» за обострение ситуации. Но применение этого принципа фактически оправдывает агрессора, выдает ему индульгенцию на развязывание масштабных боевых действий.
Все эти факты создают впечатление, что Запад сделал выбор в пользу урегулирования конфликта на условиях Азербайджана. На это указывают следующие обстоятельства. В интервью Общественному телеканалу Азербайджана 19 февраля Мэтью Брайза высказался в поддержку территориальной целостности Азербайджана и за «справедливое разрешение конфликта в соответствии с принципами Хельсинкского Заключительного акта». Примерно в таком же ключе выступил и первый заместитель государственного секретаря США Джеймс Стайнберг, посетивший Баку 24 февраля. Он заявил, что США «заинтересованы в скорейшем урегулировании нагорно-карабахского конфликта на основе международного права и Хельсинкских принципов».
Особое выделение Хельсинкского Заключительного акта больше выгодно как раз азербайджанской стороне. Ведь баланс интересов в нем явно склоняется в пользу поддержания территориальной целостности государств. Да, там говорится о праве на самоопределение, но ничего не говорится о праве на отделение. Единственный момент, который можно трактовать как право на отделение, это право народов определять «свой внутренний и внешний политический статус без вмешательства извне». Это право, однако, обусловлено соблюдением принципа территориальной целостности государств. А изменение границ допускается только по добровольному согласию сторон, на что Азербайджан, как мы понимаем, никогда не пойдет.
Более того, применение вышеупомянутого положения означает, что Армения должна полностью самоустраниться от решения конфликта, не оказывать НКР никакой помощи, прежде всего военной, и не поддерживать требования НКР о независимости. Сбалансированный подход означал бы просто общую ссылку на международное право, которое содержит документы, более приемлемые для нагорно-карабахского случая. Например, Конвенцию Монтевидео. Но этого в американской позиции мы не наблюдаем.
В докладе госдепа США о ситуации с правами человека в мире в 2010 году содержалась примечательная фраза: «Этнические армянские сепаратисты при поддержке Армении продолжают контролировать большую часть Нагорно-Карабахского региона Азербайджана и семи прилегающих азербайджанских территорий». То есть вся территория НКР признается азербайджанской. Правда, отвечая на вопрос армянских журналистов, посольство США в Ереване попыталось сгладить негативное впечатление от формулировки доклада. Было, в частности, отмечено, что данная формулировка «не предопределяет итоги переговорного процесса между Арменией и Азербайджаном».
Примечательно также, что в совместном заявлении президентов стран – сопредседателей МГ ОБСЕ в Довиле все элементы западной позиции представлены довольно четко. Это и приоритет Хельсинкского Заключительного акта, и равная ответственность сторон за возрастание напряженности, и требование ускорить урегулирование конфликта. Причем последний пункт даже усилен специальной ссылкой на то, что «дальнейшее затягивание только поставит под вопрос приверженность сторон к достижению договоренностей». То есть давление на Армению возрастает.
Не случайно азербайджанская сторона отреагировала на это заявление с воодушевлением. И даже несмотря на прямое указание президентов трех стран о недопустимости применения силы, Баку сразу же возобновил угрозы в адрес НКР. Так, начальник пресс-службы Министерства обороны Азербайджана Сабироглу во время пресс-конференции 3 июня прямо заявил, что позиция Еревана «делает неизбежным военный путь решения проблемы». «В конечном итоге, азербайджанский солдат оправдает надежды народа, руководства страны, верховного главнокомандующего и освободит оккупированные земли от врага», – подчеркнул он.
Поэтому создается впечатление, что Баку просто не воспринимает заявления о неприменении силы, высказанные посредниками, всерьез, как бы грозно они ни звучали. А как может быть иначе, когда эти заявления не носят адресного характера? Если бы в заявлении посредников четко говорилось: «Мы призываем руководство Азербайджана воздержаться от воинственной риторики и угрозы силой в отношении Армении, предупреждаем, что развязывание новой войны в зоне карабахского конфликта будет осуждено мировым сообществом и повлечет введение санкций ООН против агрессора», то в этом случае Баку был бы вынужден прикусить язык. Пока же расплывчатые формулировки западной дипломатии фактически поощряют Азербайджан к агрессивному поведению. Непонятно только, почему Россия, будучи союзником Армении, продолжает идти в фарватере политики Запада в нагорно-карабахском вопросе. Или здесь вновь проявляются «ливийские мотивы» российской внешней политики?
Вернуться назад
|