'Der Spiegel', Германия

"Обама считает, что он великолепен"

Автор: Томас Шульц, Клаус Бринкбоймер
Дата публикации: 16-06-2011

Американский колумнист Дэвид Брукс о самовосприятии знаменитых политиков и менее известных личностей, роли эмоций в принятии политических решений и влиянии познаний в области неврологии на журналистскую работу.

"Шпигель": Господин Брукс, в своих публикациях вы призываете к "новому гуманизму". Что это?

Брукс: В последние тридцать лет исследователи во всем мире пытались понять: кто мы? Как становимся теми, кто мы есть? Иными словами, как мы мыслим и как устроено наше сознание. Результаты научной деятельности в самых различных сферах, начиная с исследований сознания или неврологии и заканчивая психологией, интерпретируются в одном и том же ключе. Процессом принятия многих решений управляют подсознание, эмоции и опыт, свое влияние оказывают окружение, предрассудки, человеческие связи. Мы любим мнить себя существами разумными, но на деле не так уж благородны и не так уж мудры.

"Шпигель": Вы полагаете, наши теоретические представления о мире и себе грешат избыточной рациональностью и на поверку ошибочны?

Брукс: Да. Как в политических, так и в экономических теоретических построениях необходимо куда больше внимания уделять роли эмоций и тому обстоятельству, что мы руководствуемся чисто разумным началом в меньшей степени, чем хотелось бы и чем принято думать. Наука свидетельствует: эмоции неразрывно и нераздельно связаны с разумом. В частности, не существует эго и суперэго. Чувства лежат в основе нашего мышления и, следовательно, всех наших решений.

"Шпигель": Но как это соотносится с "новым гуманизмом"?

Брукс: Нужно, чтобы люди лучше осознавали, кто они есть, и могли делать из этого знания выводы. За время своей журналистской карьеры я становился свидетелем массы ошибочных решений политиков, которые вытекали из излишне упрощенного понимания человеческой природы.

Брукс: Взять хотя бы распад Советского Союза в начале 90-х годов. На Западе верили: если послать туда достаточное число экономистов да составить план приватизации, то все проблемы решатся. Вместо этого люди в России принялись воровать друг у друга, все рухнуло. Мы на Западе были слепы к глубинным, подсознательным аспектам российского общества - полному отсутствию доверия в социуме.

"Шпигель": Вы пишете о человеке как о "социальном животном". Что означает ваша теория применительно к работе журналистов или политиков?

Брукс: На смену технократическому взгляду на природу человека и общества должен прийти взгляд, учитывающий то, что непросто измерить и что, увы, обладает сложной природой, - но тем не менее именно оно и является истинным. Экономисты верят в цифры и таблицы, однако одни цифры и таблицы не объяснят ни случая с Lehman Brothers, ни греческих проблем. Политологи и СМИ тоже игнорируют такие аспекты, как опыт и чувства, - они верят, что мир можно изменить, меняя его институты. Что это не так, показывает, в частности, ситуация в Ираке.

Брукс: Наше политическое руководство было убеждено: можно ввести в страну войска - и построить там новое общество. Помнится, я спросил кого-то из правительства Буша: может быть, вы просто не поняли культуру этой страны? Знаете, что он ответил? Я не верю в культуру! Американцы и иракцы не смогли прийти к взаимопониманию, и это одна из важнейших причин, по которым ситуация в стране столь медленно меняется к лучшему.

"Шпигель": Чем объясняется такая ошибочная оценка?

Брукс: Она представляется логичной, более рассудочной, больше поддающейся измерению. На цифры можно опереться, они несут в себе мужское начало. Мы все дети рационалистической школы, представленной такими философами, как Платон или Декарт. Она провозглашала разум добром, а чувства, эмоции чем-то недостойным доверия, ибо непостоянным. Разум воспринимался как путь из пещеры к свету.

"Шпигель": Иными словами, в действительности мы подавляем собственные эмоции ради тех, что продиктованы нам культурой?

Брукс (смеется): Именно так. Мы видим мир одномерным, все непременно втискиваем в рамки моделей. И потому социологи пытаются изучать наше поведение, как свой предмет изучают физики. Я не хочу прослыть романтиком и не предлагаю выбросить за борт достижения человеческого разума. Но у человека есть дар, которому традиционно уделяется слишком мало внимания.

"Шпигель": Вы говорите о той мудрости, которую олицетворяет Метида - первая супруга Зевса.

Брукс: В данном случае речь идет о подсознательном восприятии, о способности, опираясь на длительный опыт, распознавать структуры, казалось бы, в неразрешимых, запутанных ситуациях. Мозг сопрягает новую информацию, получаемую органами чувств, с накопленным опытом, в том числе с предрассудками. Сознание непрерывно регистрирует тысячи обстоятельств, и задача мозга заключается в отборе и различении существенного и несущественного. Любая ситуация на деле требует множества решений, не все из которых делаются осознанно.

"Шпигель": И когда вы, допустим, подходите к конференц-залу в редакции газеты New York Times, чтобы дать интервью корреспондентам Spiegel...

Брукс: ...То мое подсознание уже содержит кладезь информации о нормах общения, поскольку опыт в этой сфере у меня есть. Я улыбаюсь, подаю руку, но не бросаюсь вам на шею. Мне знакомы определенные эталоны, я повторяю то, что знаю, что мозг извлекает из своих глубин и связывает с конкретной ситуацией, помогая мне выполнять определенные функции, концентрироваться на ваших вопросах. Кстати, именно поэтому для спортсменов так важны тренировки: доведение навыков до автоматизма позволяет накопить опыт, который дает свободу для принятия решений в критические моменты. Бывает, в Ираке военнослужащие, прочесывая улицу, вдруг нутром чувствуют: где-то там заложена мина. Они сами не могут сказать, откуда у них это знание, их просто вдруг охватывает непонятный внутренний холод.

"Шпигель": В своих публикациях вы пишите о работниках птицефабрик...

Брукс: ...Которым достаточно взять цыпленка на руки, чтобы безошибочно определить его пол - никаких половых признаков у цыплят различить невозможно.

"Шпигель": Не каждый может похвастать даром, о востребованности которого вы говорите. Для этого нужно обладать особыми качествами?

Брукс: Без сомнения - в том числе любознательностью, терпением, необычайной наблюдательностью. Полинезийские туземцы преодолевали расстояния в тысячи миль в открытом море - без навигационных приборов. Один из них садился на нос лодки - и наблюдал за звездами, цветом воды, рыбами, формой облаков. Руководствуясь ими, он давал инструкции остальным.

"Шпигель": Вам бы хотелось, чтобы люди обладали теми способностями, какие есть у маленьких рыб из семейства бычковых, Bathygo-bius soporator. Они обитают у скалистых берегов и во время отливов оказываются "запертыми" в небольших лужицах. Так вот, выпрыгивая из них, они попадают не куда-нибудь, а в соседнюю "лужицу".

Брукс: Потому что во время прилива запоминают рельеф морского дна в окрестностях. Это проявление здорового инстинкта, не правда ли?

"Шпигель": Вы не храните верности рыночно-либеральным идеалам своих товарищей-республиканцев?

Брукс: Нет. В свете современной науки человеческая природа такова, что ответственность индивидуума по отношению к своему окружению непременно должна играть существенную роль.

"Шпигель": Для американца и представителя консервативного лагеря это непривычное видение мира.

Брукс: Нам дорог образ одинокого ковбоя из вестернов с Джоном Уэйном, и нам хочется быть нацией крайних индивидуалистов. Но только на первый взгляд.

Брукс: Мы дорожим мифом о тотальном одиночестве каждого из нас. Но на деле американцы - это народ, который всегда умел создавать новые общности и налаживать связи. Мы гораздо социальнее, чем готовы признать.

"Шпигель": Ваши "вылазки" в мир науки наложили свой отпечаток на журналистской работе?

Брукс: Безусловно. Теперь я на все смотрю прежде всего с психологической точки зрения. В первую очередь отслеживаю эмоциональную реакцию на события, обращаю внимание на отношения между людьми. И я убежден, наши проблемы нельзя расчленить на отдельные составляющие и тем самым решить. Каждая являет собой развивающуюся, динамическую систему, все элементы которой взаимозависимы. Примеры таких системных проблем - бедность или, допустим, исламский экстремизм.

"Шпигель": После восьми лет на посту главного редактора New York Times Билл Келлер ушел. Изменится ли ваша работа и сама газета при Джилл Абрамсон?

Брукс: Едва ли мне стоит комментировать внутренние вопросы - я колумнист и не слишком разбираюсь в происходящем в редакции.

"Шпигель": Насколько осложняет жизнь колумниста внезапно наступившее понимание: простых решений не существует?

Брукс: Что ж, конечно, приходится проявлять больше внимания, учитывать человеческие отношения, лежащие в основе той или иной проблемы. Сегодня в Афганистане Соединенные Штаты приходят к пониманию: чтобы одержать победу в этой войне, уничтожить злодеев недостаточно. Необходимо установить доверительные отношения, для чего нужно заняться восстановлением деревень.

"Шпигель": Правительственные чиновники рассуждают прагматичнее.

Брукс: Увы, так только кажется. Кое-где в Америке каждый четвертый ребенок не оканчивает школу - притом что рациональных объяснений этому нет. Политики что-то вещают им о карьере и шансах, мы же пытаемся решить проблему при помощи денег.

А ведь есть то, что способно удержать детей в школе. И об этом уже давно известно благодаря исследованиям: эмоциональные и общественные узы, обеспечить которые могли бы учителя, спортивные секции или музыкальные группы из школьников.

"Шпигель": При этом бюджеты на поддержку изобразительного и музыкального искусства сокращаются.

Брукс: Увы. Едва ли для успеха есть что-то важнее общественных связей. В одном исследовании ученые задались целью изучить отношения между матерями и их маленькими детьми. Когда чадам исполнилось 3,5 года, ученым удалось с вероятностью в 77% предугадать, кто из них окончит школу. Это были дети из стабильных семей.

"Шпигель": Складывается впечатление, что общественные отношения в США деградируют; пропасть между бедными и богатыми растет. Это не опасно для американской концепции успеха?

Брукс: Я бы не стал делать столь далеко идущих выводов. Мне представляется, что точнее всего нашу концепцию можно обозначить как этический материализм. Возможно, кому-то кажется, что у нас на уме только деньги. Но возьмите Кремниевую долину: многие предприниматели стремятся не столько приумножить богатство, сколько изменить мир. Это современные крестоносцы.

"Шпигель": И тем не менее, похоже, ситуация в стране ухудшается. Безработица достигла очень высокого уровня, то же можно сказать и о государственном долге.

Брукс: Другие страны сталкиваются с аналогичными проблемами, но, похоже, мы не в состоянии решать их по-взрослому. У нас две партии, которые не хотят даже говорить друг с другом. Две ключевые фигуры в Вашингтоне - президент Барак Обама и конгрессмен-республиканец Пол Райан. И эти двое за все время практически ни разу не поговорили. Как решать проблемы, действуя в полном отрыве друг от друга?

"Шпигель": А ведь десять лет назад, после событий 11 сентября, нация, казалось, сплотила свои ряды.

Брукс: Не более чем на пару минут. И сегодня мы все больше отмежевываемся друг от друга. Представители консервативного лагеря едут в Техас, либералы - в калифорнийский городок Беркли.

"Шпигель": Страна погрязла в спорах по второстепенным вопросам, таким как аборты или право ношения оружия, и игнорирует истинные проблемы.

Брукс: В Соединенных Штатах политики всегда будут больше тяготеть к морализму, чем где бы то ни было. Мы верим, что миссия, предначертанная нам Богом, - построить идеальное общество. И это часть нашего национального характера.

"Шпигель": Другой чертой американского национального характера всегда был оптимизм - который сегодня сошел на нет.

Брукс: Мы и правда живем в нелегкие времена: 63% американцев убеждены, что страна идет в неправильном направлении. Какое-то время люди надеялись, что Барак Обама это изменит. Сегодня они так уже не считают.

"Шпигель": Вы были одним из немногих в лагере консерваторов, поддержавших Обаму. С тех пор ваше мнение о нем изменилось?

Брукс: Он упустил шанс пойти срединным путем. Его позиция гораздо левее, а он сам куда больший приверженец расширения компетенции федерального правительства, чем мне бы хотелось. И все же его личностью я по-прежнему восхищаюсь.

Брукс: Он демонстрирует большую степень ответственности и патриотизм. Ему чужд цинизм. Он решился на очень смелые шаги, которые могут повредить ему как политику, но, по его убеждению, наиболее оптимальны для страны.

Брукс: Недавняя операция против бен Ладена. К тому же он дал толчок многим реформам, невзирая на интересы лобби.

"Шпигель": Поговаривают, ваши отношения с Обамой отличаются близостью, газеты пишут о "большой мужской дружбе".

Брукс: Это громко сказано. Не так давно мы встречались за ланчем. Кроме того, я беру у него интервью. Для Обамы я - своего рода флюгер общественного мнения в кругах независимых умеренно правых избирателей, важной группы электората, на которую ему необходимо обращать внимание. Я для него - своего рода подопытный субъект.

Брукс: Думаю, да. Разговор с ним походит на совершенно обыкновенную беседу. У Обамы нет начальственных замашек, он не пытается настоять на своей правоте. Но вместе с тем это самый уверенный в себе человек, какого я встречал. Обама целиком и полностью убежден, что как никто другой на планете способен принимать верные решения.

"Шпигель": То, что вы описываете, попахивает самовлюбленностью.

Брукс: В частных кругах он подчас может заявить: ну разве я не великолепен?

Брукс: Да, иногда становится страшновато. Но, похоже, он хотя бы в целом держит это под контролем.

"Шпигель": Если перенести вашу теорию о взаимодействии сознания и подсознания на Обаму, то насколько ему удается совмещать оба уровня принятия решений?

Брукс: Одно из главных открытий науки состоит в том, что у каждого из нас личность не одна, а несколько. Похоже, Обама "совмещает" даже больше личностных начал, чем другие. Он может быть профессором Гарварда или чернокожим американцем с улиц Чикаго, он такой же, как мы, - и в то же время он самый влиятельный человек на земле. Наконец, Обама может использовать разные диалекты.

"Шпигель": И до сих пор перевоплощается из одной роли в другую?

Брукс: У него колоссальная способность к рефлексии. Она позволяет ему сохранять гибкость и быстро менять курс. Кроме того, он никогда и ни во что не ввязывается на все сто, стремится быть выше обстоятельств.

"Шпигель": Быть может, современный человек, каким вы хотите его видеть, такой, как Обама?

Брукс: Верно одно: у Обамы большие метакогнитивные способности, предполагающие умение подвергать рефлексии собственное мышление. Обама в состоянии описать свои мыслительные процессы вместе с "встроенными" в них предрассудками и лишь потом определить, как анализировать ту или иную проблему. Это и есть принцип современного мышления.

"Шпигель": Господин Брукс, благодарим вас за эту беседу.

"Обама считает, что он великолепен" ('Der Spiegel', Германия)

"Обама считает, что он великолепен"