А почему, собственно, Польша?

Элементарно, Ватсон (с) – просто пришло время поляков.

Контекст: Польшу обложили европейским штрафом в €1 млн в день за то, что Варшава не приостановила работу дисциплинарной палаты Верховного суда страны, решение о прекращении работы которой ранее принял Европейский суд. Параллельно поляки приняли вообще беспрецедентный для ЕС конституционный акт о приоритете национального законодательства над общеевропейским. Плюсом, фактически объявили свою страну свободной от ЛГБТ и прочих, различного рода, извращенцев всех мастей. И это лишь начало, где в финале… Впрочем, посмотрим.

Ну, то, что поляки – славяне, думаю, никому рассказывать не надо. Такие же славяне, как и сербы, разве что одни католики, другие православные, что, вообще-то, вторично. А что же тогда первично? – поставит дотошный читатель вопрос ребром. И правильно сделает, ибо этот вопрос – реально интересный, ответ на который далеко не такой однозначный, как может показаться.

Чтобы приблизиться к пониманию, посмотрим на проблему под другим, гораздо более широким, ракурсом, для чего продолжим аналогию, но в которую введём несколько другой императив, который заставляет некоторые считаные нации творить реальную историю, невзирая на риски и последствия.

Так вот, существует незримая историческая логика, раз за разом проявляющаяся фактически в одних и тех же регионах планеты, причём там, где уже, казалось бы, для этого нет никаких оснований. В соответствии (причём, в точном, практически ювелирном, соответствии) с этой логикой и поляки, и сербы, кроме того, что славяне, ещё и безусловные имперцы, обладающие имперским геном, как раз и заставляющим творить ту самую историю. Такие же имперцы с имперским геном, как турки (османы), иранцы (персы), немцы (германцы), французы (франки), китайцы (ханьцы), иранцы (персы), англосаксы (будь они неладны) и некоторые другие венгры (мадьяры), и голландцы (ныне нидерландцы). Про русских, сами понимаете, говорить излишне – только бумагу переводить и время тратить, потому как из всех современных реальных и потенциальных империй Россия единственная, которая прямо сейчас прирастает не только глобальным влиянием, но и реальными территориями. Особенно на фоне некоторых англосаксов, как раз-таки теряющих своё влияние, но ещё, конечно, не сказавших своего последнего слова, потому и активно ищущих новую глобальную конфигурацию (последний пример: AUKUS – альянс исключительно англоязычных США, Англии и Австралии).

Отметим англоязычие AUKUS и двинемся далее.

Перечисленные нации, сколько бы времени не прошло и в каком бы упадке они не были в отдельные периоды, всегда будут тяготеть к реализации своих имперских амбиций, стремясь раздвинуть любые рамки, в которых они находятся, ибо по определению не терпят никаких рамок вообще. Сделать с этим ничего нельзя, разве что зачистить поляну от последнего имперца-поляка, -русского, -китайца, -иранца, -англосакса и всех прочих турков-османов вместе с голландцами-нидерландцами.

Вот если и когда такое бы произошло, причём разом и до стерильности, сразу исчезла бы геополитика как явление, ибо она была, есть и будет привилегией империй и только империй, не важно – бывших или настоящих. А до тех пор и пока есть имперские нации, они всегда будут стремиться сломать существующий миропорядок и подмять его под себя, ибо таково их ментальное генетическое свойство, причём врождённое и буквально впитываемое с молоком матери.

И здесь не имеет никакого практического значения наше персональное отношение, к примеру, к Речи Посполитой, которую те же поляки, в глубине души и в реалполитик, пытаются возродить довольно неуклюжими методами. Важно другое: поляки это делали, делают и будут делать всегда, пока остаются как нация, имеющая особую имперскую коллективную ментальность.

И вот здесь я просто вынужден отметить, что само понятие «имперский ген» в означенном контексте введено мной более шести лет назад, расширено в серии статей и с тех пор все мировые события развивались и продолжают развиваться в строгом соответствии с имперским сценарием, не отклоняясь ни на йоту. Именно и только империи, причём немногочисленные – настоящие субъекты мировой истории, когда все остальные довольствуются тем, чтобы в определённый переломный период сделать правильный выбор: кому присягнуть, чтобы не оказаться в стане проигравших. Причина в том, что есть ещё такое понятие, как «цивилизационные границы» – это, фактически, ментальные границы империй, очерчивающие их текущее глобальное влияние и по этим границам одни империи сталкиваются только лишь с таким же влиянием других империй. В результате, страны, нации и народы, не имеющие имперского гена, всегда оказываются в зоне влияния той или иной империи. И пытаясь выйти из-под влияния одной империи, они неизбежно подпадают под влияние другой.

Однако во всей этой конструкции, которая, в принципе, хорошо объясняет ход мировой истории, остаётся нераскрытым ответ на вопрос: как и чем формируется имперский ген, превращая тот или иной народ в его постоянного носителя. И тут тоже есть несколько факторов, которые попытаемся кратко классифицировать, выделив главное и отсеяв второстепенное.

К примеру, к очевидно второстепенным факторам, на мой взгляд, относятся география и климатические особенности, потому как имперские нации рождаются и существуют как на условно «российских просторах», так и в гористой местности и даже на относительно небольших островах (Британия), а иногда и на причудливом сочетании гор, равнин и морей.

Также очевидно (на мой взгляд, естественно), что религия либо не имеет, либо имеет слабое косвенное отношение к означенному вопросу, даже несмотря на весьма популярную точку зрения американского политолога Самуэля Хантингтона («Столкновение цивилизаций»). Религиозные факторы могут способствовать созданию на своей основе ситуативных союзов, но никак не катализируют в нации рождение имперского гена, ибо христиан, буддистов и мусульман много, а имперских наций единицы. Разве что религии влияют на формирование таких метальных проявлений, как традиции, культура, образование и даже идеологии, но всё это, так или иначе, ложится на более твёрдый фундамент, уже существующий и проявляющий себя даже при кардинальных сменах тех же идеологий (пример – период до СССР и после).

Остаются гены (гаплогруппы) и язык.

Что касается гаплогрупп, то действительно, ген (не путать с имперским геном) – специфический код, оставляющий свой след на протяжении всех последующих поколений. Исследование генов – интересная наука, помогающая понять происхождение тех или иных народов, их распространение и взаимовлияние на перекрёстках истории. Тем не менее, как «Маугли», выросший в волчьей стае, будет всю жизнь способен только рычать и не будет иметь шансов стать полноценным человеком, так и представитель любого этноса, с младенчества оторванный от своих корней, наиболее вероятно превратится в 100%-го представителя своей новой родины. «Маугли», генетически являющийся человеком, неизбежно приобретёт менталитет зверя. Человек, несущий индивидуальный генный код другого этноса, впитает ментальность народа, в котором с младенчества будет формироваться его личность. То есть, прежде всего, в новой языковой среде.

Таким образом, язык, как основное средство коммуникации, я считаю главным фактором формирования той или иной уникальной ментальности, внутреннее содержание которого либо рождает, сохраняет и воспроизводит неизменные имперские амбиции, либо нейтрален к этому явлению, оставляя народ на обочине геополитики. Звучит цинично, но тут уж как есть – из песни слов не выкинешь.

В этой связи, поскольку русский язык мне неизмеримо ближе, ещё раз покажу, как на его основе был сформирован русский имперский ген и его отличительные уникальные особенности, ставящие его особняком не только в отношении языков других имперских наций, но и от всех прочих языков на планете.

Для начала предлагаю внимательно посмотреть и проанализировать таблицу перевода (на 90 различных языков) такого ключевого понятия для русского языка, как корень «род», образующий целый куст родственных (здесь тоже, кстати, корень род) слов из различных явлений, окружающих человека.

Как видно, во всех славянских языках, хотя и с некоторыми отклонениями от русского, корень род неизменно присутствует в тех словах, которые и формируют русское отношение к окружающему миру, как к близкому, так и к далёкому, то есть, независимо от времени и пространства, реального или виртуального.

Таким образом, мы без труда увидим, что русский язык одним корнем объединяет сразу несколько основополагающих понятий, включая внутренний и внешний миры человека:

- семью, включая самых дальних родственников и весь народ, а также всех «себе подобных» (род, родные, родословная, народ, род человеческий);

- окружающие с детства пейзажи, включая их главный символ – русскую берёзку, и всю Землю в целом (плодородие, порода, родник, природа как жизнь на Земле и природа, как вся вселенная);

- страну, в которой родился и вырос, и любую территорию Земли (родина и Родина).

Подобной взаимосвязи не обнаруживается в остальных известных и малоизвестных языках, за исключением, повторю, славянских – родственных русскому, что является фундаментальной основой формирования уникальных ментальных свойств русского человека, рассматривающего весь окружающий его мир, вплоть до далёких звёзд, в качестве своего дома, который нуждается в защите. Независимо, кстати, от того, хочет мир этой защиты или не хочет.

Это не плохо, не хорошо, просто это та данность, которая диктуется русским языком, формирующим русскую вселенскую ментальность, она же – непреходящие имперские амбиции, диктующие стремление к постоянному расширению своего влияния.

Поэтому в эту же концепцию идеально вписываются и поляки, и сербы с врождённым имперским геном, хотя и отличающимся от русского в силу того, что и в самом языке, так или иначе, присутствуют отклонения, а иногда и принципиальные, как, например, в украинском, белорусском, болгарском и т.д., что и изменяет часто ментальность до неузнаваемости. Не говоря о языках других групп, где вообще «род» не имеет никакого ключевого решающего значения, ибо не несёт в себе никакой важной семантики. Чем, собственно, и объясняются повальные гендерные эксперименты, тотально охватившие западный мир, легко отвязавшийся от родовых привязок.

Конечно же, когда мы говорим об имперскости, речь вовсе не идёт только лишь об одном корне, который только в русском языке окрашивает весь окружающий мир в некие родные краски, требующие своей защиты, как территориальной, так метальной. Речь идёт обо всём богатстве (или бедности) языков, об их внутренней архитектуре и тех ключевых понятиях, которые, во всех своих взаимосвязях, формируют ту или иную ментальность, где на первое место могут выходить такие императивы, как, например, собственное благополучие, причём исключительно за счёт окружающего мира. Ведь нет же в английском даже понятия, близкого к русской совести, потому и нет её угрызений, а когда и вдруг Запад охватывает эпидемия раскаяния за прошлые грехи своих предков, то всё принимает уродливые гротескные формы в виде пресловутой «критической расовой теории», лишь меняющей цвет кожи прошлых и будущих расистов.

Резюме.

Нет ничего удивительного в том, что поляки сегодня взбунтовались, а тот же Евросоюз, в лице брюссельской бюрократии, ничего не может им противопоставить, как только лишь попытаться наказать деньгами. Вообще для Запада деньги и иллюзия высокого уровня жизни – главный и единственный инструмент своего влияния, более ничего нет и не предвидится. Ибо сам ЕС – это недоразумение по определению, несостоявшаяся империя, попытавшаяся таковой стать на почве выдуманных ценностей, но на этом пути в 2005 году случился нежданчик: французы и голландцы перекрыли кислород общей Конституции с едиными органами власти. На этом, собственно, всё закончилось, хотя, если бы голосование дошло до немцев, результат был бы аналогичный.

Разные языки – разная ментальность, разные ценности, часто вообще несовместимые. Но лишь у некоторых язык способен сформировать имперские ментальности, также сильно отличающиеся между собой в силу языковых предпочтений.

Вот, собственно, поэтому сегодня поляки и китайцы, вчера сербы, а позавчера русские. На очереди к слому мирового порядка активничают турки и венгры, из последних сил держатся иранцы, пытаются выпендриваться французы и даже голландцы, не говоря о немцах, просыпающихся после летаргической денацификации, а также ищет новые формы ускользающего доминирования англосаксонский мир. И все эти народы и группы объединены, прежде всего, языком государствообразующего народа, диктующим свою волю и логику исторического доминирования на подвластных территориях, активно толкаясь с другими по линиям своих цивилизационных границ.

Александр Дубровский