Превентивно нельзя ждать

Где здесь поставить запятую, пусть каждый решает для себя сам, а я пока предлагаю обсудить эту тему с немного неожиданного ракурса.

Поехали.

Не всякая демократия есть демократия в её изначальном смысле. Я уже писал подробно, что до возникновения понятия «западная демократия» в её современном видении, никогда не было ничего, даже близкого к «всеобщему» голосованию.

Здесь можно было бы со мной поспорить, что, мол, демократия – это совсем не только голосование на выборах, а это есть и разделение властей, разделение полномочий, подотчётность и прочая муть, пардон, прочие символы, но я считаю, что именно выборная система и заложенные в неё принципы – есть ключевое звено того, что сегодня принято считать демократией. Другими словами, всё начинается с выборов, которые и тащат за собой всю остальную внутреннюю начинку.

Так вот, современные всеобщие выборы содержат в себе тот родовой изъян, или порок, который и привёл (причём закономерно) к тому, что на наших глазах практически во всех, так называемых, развитых демократиях на подходах к властным (выборным) должностям выстраиваются очереди из персонажей, где один тупее другого.

Повторю: это абсолютно закономерно и вот почему.

С того самого момента, как выборы стали всеобщими и тайными, они быстро превратились в политтехнологический процесс, в систему, которая стала развиваться и совершенствоваться, обрастая мясом в виде раздувающегося штата и растущего бюджета. С этого момента результат, коим должна быть лучшая кандидатура на вершине властной пирамиды, вплоть до любой местечковой пирамидки, отошёл сначала на второй план, а затем и вообще перестал кого-либо волновать.

Всё, система замкнулась и стала работать сама на себя, кормить всю политтехнологическую братию и выдавать универсальный продукт, подходящий под любые меняющиеся требования и запросы. А поскольку выборы всеобщие, то и запросов миллионы, главное – уловить настроения, угадать направление, всё это грамотно просуммировать и выдать на гора говорящую голову, отвечающую всем новым требованиям тех, кто ещё вчера носил гордое имя избиратель, а сегодня стал презрительно именоваться электоратом, ставшим банальным объектом манипуляций.

Со временем профессионализм системы вырос настолько, что она вообще перестала обращать внимание на запросы общества. А зачем, если эти запросы (ради победы) можно сформировать и выдать их за господствующие настроения? Своеобразный театр абсурда, потерявший связь с реальностью и сознательно забывший о своём предназначении: из миллионов выбрать лучших.

Именно так, на мой взгляд, на Западе диктовать повестку стали многочисленные меньшинства, ещё недавно молчавшие в тряпочку, лишь бы их не заметили и за что-нибудь не наказали. В какой-то момент кому-то не хватило голосов и ему подсказали приоткрыть ящик Пандоры, откуда дружно повылазили все эти бесы, веками бывшие в тени, где им и положено быть по всем морально-этическим законам, скреплённым инстинктом самосохранения человечества.

Далее, если не впадать в конспирологию, все всё знают и понимают: вслед за ящиком Пандоры открылось окно Овертона, которое потому так и называется, что закрыть его обычным способом уже невозможно.

Параллельно пошла поляризация электората, образовавшего два противоположных лагеря: условно «нормальный», во все времена бывший подавляющим большинством и безусловно «ненормальный», растущий как на дрожжах и быстро ставший опорой политиков, не сильно разборчивых в средствах.

И опять далее все всё знают и понимают: «ненормальный» электорат, веками бывший в тени, быстро вырвался на оперативный простор и начал агрессивно компенсировать всю свою ущербность, подминая под себя всё традиционное – культуру, ценности, традиции, обычаи, религии (грехи и заповеди), политику, экономику и даже науку и образование, оставляя после себя выжженное поле с горящими покрышками.

P.S.: Времена, когда преимуществом Запада была стабильность системы, практически независящей от смены первого лица, канули в лету безвозвратно. Наступили времена двух Западов: «нормального» и «ненормального», уже вступивших между собой в смертельную схватку, победитель в которой далеко неочевиден. Разве что робкие попытки военных перерастут в то, во что они и должны перерасти: в «нормальную» военную диктатуру, во все времена имеющую традиционную цель – привести гибнущее общество в чувство. В этом Запад, если не впадать в демократические иллюзии, ничем не отличается от всего остального мира. Кроме одного: не умеет вовремя остановиться, что порой заканчивается совсем «ненормальной» диктатурой, останавливать которую примерно раз в 100 лет приходится внешней силе, называть которую здесь нет никакой нужды. Все опять и так всё знают, и хорошо понимают.

А может, всё-таки, превентивно?

Александр Дубровский