«Эпоха войн и революций» — возвращение?

Поминать Третью мировую всуе по поводу каждой упавшей бомбы уже давно стало модным. Как правило, это не более чем риторические упражнения. Однако в последнее время ситуация в мире все более начинает напоминать La Belle Époque — «прекрасную эпоху», предшествующую Первой мировой. 2011-й становится похож если не на 1913-й, то, по крайней мере, на 1900-й.

Принято считать, что глобализация делает бессмысленными глобальные войны. Но редко когда торговля, инвестиции и гуманитарные связи развивались столь же активно, как перед Первой мировой. Международная торговля росла впечатляющими темпами – второй раз она достигла таких же объемов только в 60-х. Предприниматели с почти равной легкостью могли вкладывать деньги в Иране или Люксембурге. Активно перемещались не только товары, но и массы населения – на «прекрасную эпоху» пришелся пик миграции, кстати, сопровождавшийся теми же шумовыми эффектами, что и сейчас. Среднестатистический европеец мог почти беспрепятственно путешествовать по миру.

В итоге пошли разговоры о мировом правительстве и стирании границ – и оно действительно началось. Экономическая глобализация, достигнув определенных пределов, привела к попыткам дальнейшей «интеграции» с помощью шрапнели и иприта.

Последняя треть XIX века – это время восхождения новых центров силы (США, Германии, Италии, Японии). Очень скоро они тем из них, кто оказался «далеко» от ресурсов, стало тесно в поделенном между «старыми» империями мире. Прелюдией к Первой мировой стали мятежи и все более частые периферийные конфликты: японо-китайская война 1894-95, испано-американская 1898, англо-бурская 1899-1901, «боксерское» восстание 1899-1901, русско-японская война 1904-05, иранская революция 1905-11, русская 1905-07, младотурецкая 1908-09, синхайская 1911-13, итало-турецкая война 1911-12, балканские 1912-13.

Еще 2 характерные приметы — всплеск терроризма и «противостоящий» ему рост пацифизма. Рубеж XIX-ХХ веков кишел динамитчиками (анархистский интернационал), а пацифизм был весьма популярен.

Иными словами, началась очередная «прекрасная эпоха» – и это дежавю едва ли случайно. В свое время известный британский историк Арнольд ДжозефТойнби (1889-1975 гг.) обнаружил, что «мировые» войны укладываются в рамки 115-летнего цикла (1568-1672, 1672-1792, 1792-1914, 1914-?). Каждый цикл содержал 4 фазы: общая война, «жизненное пространство», «поддерживающие войны» (крупные, но не дотягивающие до мировых конфликты), общий мир. Разбавленные «поддерживающими», мировые войны давали 50 летний цикл.

Мировая война — «наполеоновский» раунд (войны республики и империи) 1792-1815. Затем следует «венское» замирение (1815-53), серия «поддерживающих» войн в 1853-1871 (Крымская 1853-56, австро-французская 1859, австро-прусская 1866, франко-прусская 1870-71), общий мир 1871-1914 (43 года без действительно масштабных войн между серьезными игроками), мировая война 1914-18.

По поводу периодичности конфликтов Тойнби выдвинул «гипотезу двух поколений». Суть ее в том, что выжившие передают ощущение ужаса от войны своим детям. Однако когда военные истории рассказываются внукам, тяготы войны уже стираются из памяти, и в рассказах делается упор на героические и величественные военные подвиги. Поэтому внуки вновь готовы к испытаниям и мечтают о военной славе.

Проблема в том, что предписанный Тойнби интервал не соблюдался даже в случаях, когда для этого были все предпосылки. Представление о чередовании мировых и поддерживающих войн также оказалось ошибочным – за Первой мировой последовала Вторая. Более того, очередность явно не соблюдалась и в XVII веке – Тридцатилетняя война, «записанная» в поддерживающие конфликты, на самом деле была типичной «мировой» бойней.

Однако цикличность глобальных войн это никак не отменяет. Поэтому достаточно быстро ей попытались найти рациональное объяснение, связав с кондратьевскими экономическими циклами.

1 цикл – с 1779 до 1841-43 гг. (фаза роста – до 1814 г); «синхронен» с «наполеоновским раундом» 1792-1815.

2 цикл – с 1844-51 до 1890-96 гг. (фаза роста – до 1870-75 гг); войны 1853-1871 гг.

3 цикл – с 1891-96 до 1929-33 гг. (фаза роста – до 1914 г, по другим оценкам – до 1920 г.); Первая Мировая 1914-18.

4 цикл – с 1929-33 г. до 1973-75 гг.; высшая поворотная точка приходится на начало 1950-х гг). Вторая мировая – 1939-45.

Иными словами, «приступы» мировых и поддерживающих войн неизменно начинались в восходящей фазе через 10-23 года после начала цикла. Типичным можно считать срок от 10 до 15 лет.

Попытку вписать войны в общую схему кондратьевских циклов предпринял Дж. Гольдстайн. Его идея сводится к тому, что мировые войны порождаются разрывом между снижающимися темпами роста эффективности производства и продолжающимся ростом экономики (он падает с запаздыванием в 10 лет). Этот разрыв приводит к росту потребностей в сырье и новых рынках (раз нельзя развиваться интенсивно, приходиться развиваться экстенсивно), что провоцирует столкновения. Чем больше финансовый и военный потенциал соперничающих держав, тем кровопролитнее войны. Глобальные конфликты снова стимулируют инновационную активность. Далее, разрушая производство, они вынуждают государства переориентировать ресурсы на решение внутренних проблем и расчищают место для формирования нового технологического уклада – что ускоряет рост эффективности производства. Затем эффект исчерпывается – и мы видим новый виток роста расходов на «оборону"…

Мы живем в пределах  кондратьевского цикла, начавшегося в 1973-75 гг. Высшая точка цикла приходится на середину 1990-х – для Запада это эпоха процветания. Сейчас – финальная часть нисходящей стадии, циклический кризис.

Нетрудно заметить, что «наш» цикл содержит загадку – война, которая в рамках традиционной схемы должна была начаться в 1985-1990-м, так и не состоялась. Виток противостояния между США и СССР в эпоху Рейгана был, но вместо столкновения один из соперников просто развалился. Значит ли это, что стандартная схема перестала работать? Крайне маловероятно. «Сбой» стал результатом совмещения ряда уникальных факторов, которое вряд ли будет воспроизведено в рамках следующего цикла.

Прежде всего, следует отметить крайне нестандартные параметры СССР как оппонента действующего гегемона. Во-первых, соперничество СССР-Запад имело довольно парадоксальный характер. Это было противостояние двух взаимодополняющих экономик – экспортера и импортера сырья в условиях, как правило, копеечных цен на это самое сырье; нефтяной шок 70-х имел искусственный характер. Иными словами, противостояние было почти лишено экономического фундамента и сводилось к чистой геополитике. Во-вторых, к началу 80-х (вопреки риторике левых) экономика СССР уже была на пороге кризиса. После блестящих достижений 30-60-х настала эпоха регресса – неочевидного в 70-х, но вполне проявившегося десятилетие спустя. Этих двух факторов с лихвой хватило, чтобы советская элита подняла лапки кверху.

Шестой цикл совершенно явно будет проходить на фоне соперничества США-Китай. Впрочем, очевидно, они станут ядрами обширных коалиций (Антанта-2 против «Четвертного союза»-2). При этом не видно никаких предпосылок для кризиса китайской модели в ближайшие 20 лет. Далее — потенциальное столкновение двух конкурирующих экономик (речь идет о двух импортерах сырья в условиях его дороговизны и дефицита). В то же время, значение внешних рынков – и американского в том числе — для Китая быстро снижается. Роль торговых и финансовых «зависимостей» вообще переоценивается — в 1914 году сцепились страны с очень взаимосвязанными экономиками. Иными словами, мы имеем дело с классическим сценарием «прекрасной эпохи».

При этом идея о том, что ядерное оружие исключило возможность больших войн между «мировыми» державами, не имеет ничего общего с действительностью. Войны с применением тактического ядерного оружия возможны, и, рано или поздно, неизбежны. Что же касается стратегического ядерного оружия, то его массированное применение по противнику, способному на масштабный ответный удар, исключено. В итоге, после появления у СССР возможностей по нанесению ответного ядерного удара официальной доктриной США быстро стала доктрина ограниченной ядерной войны – в том числе чисто «тактической» в режиме эскалационного контроля. СССР  заявлял, что ограниченная ядерная война неизбежно перерастет во всеобщую. Однако этот тезис никогда не ставился жестко, а руководство Союза несомненно готовилось прежде всего к ограниченному конфликту (отсюда десятки тысяч тактических боеприпасов и танков). Таким образом, ядерное оружие вовсе не «отменило войны навсегда».

Исходя из этого, вероятность глобального конфликта в восходящей фазе следующего кондратьевского цикла выглядит почти стопроцентной. Если точнее, речь идет о возможном начале конфликта в промежутке между 2018 и 2031 годами (напомню, мировые войны начинаются через 10-24 года после начала циклического кризиса). При этом даже «переформатирование» мировой экономики в антиглобалистском ключе не даст никакого эффекта. Не стоит думать, что войны порождаются глобализацией. Скорее, они возникают при специфическом развитии экономики, которое создает на нее «спрос». Поэтому сжатие международной торговли и сползание к протекционизму только усугубляет проблему – именно это и наблюдалось во время Великой депрессии, которая, как известно, закончилась Второй мировой.

Евгений Пожидаев