Нынешние волнения в различных частях бывшего Советского Союза соблазняют сделать вывод, что Россия теряет контроль вблизи своих границ. Да, где-то её влияние ослабло — потеря Россией Украины неоспорима и серьезна. Однако нынешние конфликты указывают не на спад влияния, а демонстрируют обратное: Россия работает над урегулированием в Нагорном Карабахе и в Беларуси, и делает это в соответствии со своими принципами. Между тем у Запада реальных рычагов воздействия там нет.
Дело в неправильном понимании целей России, в представлении, что в Нагорном Карабахе она безоговорочно поддерживает Армению — своего союзника по ОДКБ – а в Беларуси полностью поддерживает Александра Лукашенко, который заверяет Россию в своей дружбе, но не всегда это оправдывает. На самом деле Москва устала от двуличного поведения Лукашенко и хотела бы перемен в Минске. Она может согласиться и с некоторыми изменениями в Нагорном Карабахе — если это произойдет на условиях Москвы или, по крайней мере, на условиях, ей понятных.
Истинная цель России в этих конфликтах у соседей — не поддерживать определённые стороны или личности, а защищать принципы, которых она придерживается. Он хочет делегитимизировать цветные революции как средство передачи власти; она хочет показать, что западный интервенционизм с продвижением демократии и нормативным подходом бесплоден в целом и нежелателен для России в частности. По сути, действует та же философия, которая руководила интервенцией России в Сирии — и, если судить по этим критериям, у Москвы дела, по крайней мере на данный момент, складываются удачно.
Например, в Беларуси, Москва, хоть и поддерживает пока Лукашенко, но на самом деле уже работает над его заменой. На это потребуется время: у Лукашенко своё мнение по поводу сроков своего ухода. Недавняя встреча, которую он провел с представителями оппозиции в тюрьме, вероятно, была частью этого процесса. А вот Светлане Тихановской — лидеру оппозиции, ныне находящейся в Литве, Москва, похоже, отвела роль стороннего наблюдателя. Как и Европа. С самого начала Москва уклонялась от всех европейских призывов к соблюдению надлежащих процедур, уважению прав человека и посредничеству со стороны ОБСЕ. Владимир Путин на прошлой неделе изложил позицию своей страны, хотя и несколько лицемерно, выразившись так: «Россия не вмешивалась в то, что происходило [в Беларуси]. И мы ожидаем, что никто не будет вмешиваться. Никто не должен разжигать этот конфликт для продвижения своих интересов и навязывания каких-либо решений белорусскому народу».
Нагорный Карабах — это конфликт другого типа, этнически-территориального характера, и новая вспышка боевых действий — с Азербайджаном, воодушевленным поддержкой Турции — может указывать на то, что Россия сталкивается с конкурирующей силой, действующей по соседству. Но для многих в Москве преимущество отсутствия Запада всё ещё перевешивает неудобства присутствия Турции. Москва знает Анкару и научилась с ней работать. Две столицы далеки от союзничества: их цели на Ближнем Востоке зачастую прямо противоположны. Но обе стороны понимают, что нуждаются друг в друге, поскольку не могут достичь своих целей без взаимного согласия. И, что наиболее важно, турецкое правительство руководствуется целями, которые с точки зрения Кремля являются рациональными: укрепление своей власти внутри страны, усиление влияния за рубежом и обеспечение экономических интересов и интересов безопасности. Здесь нет ничего похожего на подход в западном стиле, здесь господствует мировоззрение, понятное Москве.
В Нагорном Карабахе Москва снова усадила обе воюющие стороны за стол переговоров и добилась заключения договора, хоть и не очень прочном, о прекращении огня. Западные члены контактной группы по большей части остались в стороне.
Европейцы пробовали разными способами повлиять на ситуацию в Беларуси. Литва, например, заняла высокоморальные позиции, организовала публичные демонстрации солидарности с белорусской оппозицией и призвала к жёстким санкциям против режима. Франция сделала ставку на диалог с Путиным, пытаясь убедить его согласиться с посредничеством ОБСЕ. В августе лидеры ЕС коллективно очень старались сигнализировать Москве о своей сдержанности и нежелании переводить конфликт в геополитическую плоскость — в надежде, что Москва примет подачу, что позволит осуществить политический переход «в армянском стиле» без создаваемого вокруг него геополитического соперничества.
Всё безрезультатно. Заняв выжидательную позицию после выборов, Москва приняла решение и приступила к стратегии переходного периода, чтобы позволить Лукашенко в какой-то мере «сохранить лицо»; усилить влияние России в стране; привести к власти приемлемого для Москвы лидера; держать как Запад, так и ОБСЕ на расстоянии; и, что важнее всего, продемонстрировать, что так называемая народная революция не является эффективным способом передачи власти. Можно представить себе и другие сценарии, которые заставили бы Москву изменить свой подход или стратегию, но это будет продиктовано событиями в самой Беларуси – проблемами в экономике, расколом и крахом режима — а не тем, что делает или говорит Запад.
Урок для Запада достаточно ясен: чтобы повлиять на постсоветский — или любой другой — кризис, нужно иметь реальные рычаги воздействия: либо на региональном, либо на глобальном уровне. Если полагаться исключительно на благие принципы и высокие моральные стандарты, перед лицом решительного противника легко остаться в дураках.