Европа подняла немалый шум в связи с решением Российской Федерации выйти из трехсторонних консультаций с Нидерландами и Австралией по обстоятельствам гибели рейса MH17. При этом сам характер этого шума и сопровождающие его фейки, звучащие из уст высокопоставленных лиц, — сами по себе красноречивое подтверждение фальшивости намерений Запада относительно установления истинных причин трагедии.
Чего стоит только формулировка официального заявления министра иностранных дел Нидерландов Стефа Блока: «Сегодня Российская Федерация объявила об одностороннем решении прекратить переговоры о своей ответственности за уничтожение рейса MH17». Вот как! Оказывается, где-то велись переговоры «об ответственности России», а мы об этом и не подозревали.
Следует напомнить, что первые консультации по обстоятельствам гибели малайзийского «Боинга», уничтоженного в июле 2014-го, состоялись в начале прошлого года. И российская сторона сразу обозначила: «В центре их внимания будет не «признание юридической ответственности России за катастрофу», а весь комплекс вопросов, связанных с этим инцидентом и имеющих принципиальное значение для установления истинных причин». Причем Москва особо подчеркнула, что одним из ключевых вопросов, которые необходимо рассмотреть, — ответственность Украины за то, что та не закрыла свое воздушное пространство над зоной боевых действий.
И конечно же, Блок прекрасно знает об этом. Но сознательно идет на искажение истины. Как и в своем пассаже о том, что отказ России продолжать бесплодные консультации «является особенно болезненным для родственников жертв».
Многие из западных деятелей, бросившихся осуждать Москву за это решение, также пытаются спекулировать на теме пострадавших. Так, посол США в Нидерландах Пит Хукстра назвал выход России из консультаций «очередным ударом по родственникам жертв и по их стремлению к справедливости».
Неудивительно, что реакция некоторых голландцев, воспринимающих такие известия в том виде, в каком они преподносятся официальными лицами, более чем резкая. К примеру, один из читателей Блока тут же разродился гневными советами относительно России: «Немедленно высылайте всех русских из Нидерландов, закрывайте посольство, немедленно прекратите внешнюю торговлю с Россией, больше не покупайте российский газ. Отправьте наш флот в Крым».
И практически никто из комментаторов не доносит до разочарованной голландской публики четкое и недвусмысленное объяснение причин такого шага Москвы. МИД России пояснил же, что с удовольствием продолжил бы консультации (на которые, кстати, там возлагали большие надежды), если бы голландцы в итоге не выбрали другой путь — подачу иска против России в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Заявление МИД гласит: «Подобные недружественные действия Нидерландов лишают смысла продолжение трехсторонних консультаций и наше участие в них. Ответственность за срыв трехсторонних консультаций, таким образом, полностью лежит на официальной Гааге». Вот этот неудобный момент западная пресса старается особо не выпячивать, а то и вообще не упоминает его. Как, кстати, и то, что подачей иска в ЕСПЧ Гаага, вопреки всем «крокодиловым слезам» по жертвам, как раз навредила их родственникам.
Дело в том, что в ЕСПЧ уже не раз подавались индивидуальные иски от имени последних. Первое подобное заявление рассматривается еще с 2016 года и затем дополнялось новым иском. То есть дело по MH17 было в полном разгаре. И вот 10 июля сего года правительство Нидерландов не находит ничего лучше, как подать межгосударственный иск в тот же суд (обычно рассматривающий персональные кейсы), да еще лицемерно утверждает, что он подан в поддержку уже рассматривающихся там дел.
И это — откровенная ложь голландской стороны. Трудно представить, что в Гааге, глобальной юридической столице, не знают о том, что при подаче межгосударственного иска в ЕСПЧ все индивидуальные дела, разбиравшиеся там по тому же случаю, моментально останавливаются вплоть до окончания спора между странами. Это четко зафиксировано пунктом 45 Копенгагенской декларации о реформе системы Европейской конвенции о правах человека, единогласно принятой в 2018 году государствами — членами Совета Европы.
То есть Гаага прикрывается родственниками жертв MH17, но сама при этом затягивает решение суда по их искам на несколько лет (а рассмотрение межгосударственных дел в ЕСПЧ может длиться очень долго). Голландская пресса об этом, конечно, не напишет.
Не надо забывать также, что иск Нидерландов в ЕСПЧ потенциально создает конфликт интересов с другим юридическим органом — Международным судом ООН, где уже рассматривается дело Украины против России, в котором тоже фигурирует ответственность за MH17. А Европейский суд (высшая судебная инстанция в ЕС) еще в 2014 году выражал свое мнение о том, что межгосударственные кейсы, рассматриваемые в ЕСПЧ, не должны посягать на юрисдикцию других международных судебных органов. То есть правительство Нидерландов не только затягивает рассмотрение индивидуальных кейсов, но и создает конфликт интересов между разными инстанциями, что также может создать помехи для дела.
Возникает закономерный вопрос: зачем же Гааге понадобилось торпедировать одновременно судебные процессы в ЕСПЧ и консультации с Россией, подавая свой скандальный иск именно сейчас? Голландская пресса, мусоля решение Москвы, почему-то не настаивает на ответе своего премьер-министра Марка Рютте на этот вопрос. Тот всего лишь сказал, что «выбрал наилучшее время», но отказался пояснять, почему же он так считает.
А ведь ответ очевиден. Сначала голландское правительство постоянно отвечало, что ожидает окончания расследования Международной следственной группы и передачи иска в суд. И вот в марте этого года так долго ожидаемый там судебный процесс стартовал на территории аэропорта Схипхолл, с шумом, с помпой, под камерами чуть ли не всех телекомпаний мира. И сразу стало понятно: что-то пошло не так для организаторов этого процесса.
Во-первых, четыре назначенных «обвиняемых» не имеют никакого отношения к уничтожению MH17 (и чем дальше этот процесс развивается, тем это становится очевиднее для всех). Во-вторых, такая же шумная попытка привязать к процессу офицера российских спецслужб (а стало быть, и российское государство) провалилась. Вспомните, как весной 2018 года все мировые СМИ с подачи не раз скомпрометировавшей себя антироссийской структуры Bellincgat трубили: вот оно — недостающее звено, ведущее к Кремлю! И указывали фамилию некоего Олега Иванникова. Почему-то когда на первом же заседании Гаагского суда по MH17 прокуроры скромно заявили, что Иванников не рассматривается в качестве подозреваемого и не имеет никакого отношения к делу, этот факт был почти полностью проигнорирован теми же СМИ. За фейки, разумеется, никто не извинился.
По мере приближения очередной годовщины уничтожения «Боинга» родственникам жертв стало понятно, что дело разваливается. О чем они фактически прямо указали в письме тому самому американскому послу Хукстре, якобы так переживающему за них. Они призвали США предоставить все-таки суду те самые спутниковые снимки инцидента, о которых в 2014 году говорил госсекретарь Джон Керри. Как вы понимаете, никаких снимков предоставлено не было. Зато Хукстра теперь волнуется за родственников жертв и в чем-то обвиняет Россию.
Поняв, что дело в суде разваливается, а Гаага ничего не может предоставить публике к шестой годовщине уничтожения MH17, она и пошла на этот вызывающий шаг с иском в ЕСПЧ. Исключительно под дату — чтобы отвлечь внимание от неудобных вопросов по делу и переключить его на новый иск и, соответственно, на новое затягивание процесса.
Ну и как должна была поступать Россия, которая действительно надеялась начать хоть какой-то диалог с Нидерландами, пусть даже в рамках неформализованной группы? О каком диалоге может идти речь, если другая сторона уже все для себя решила?
Как тут не вспомнить недавние слова Сергея Лаврова: «Те люди, которые отвечают за внешнюю политику на Западе, не понимают необходимости взаимоуважительного разговора. Наверное, мы должны на какое-то время перестать с ними общаться». Можно сказать, что решение по выходу России из консультаций по MH17 — это первый шаг к реализации слов министра. Первый, но далеко не последний. Путь России к принуждению европейцев к взаимоуважительному диалогу, считайте, начался. И будет он долгим.