Политический феномен «Майдана» (Maidan) будет еще исследоваться будущими поколениями историков, если, конечно, у человеческой истории есть будущее. Но дефиниции (толкования понятия) следует предлагать уже сейчас. Для того, чтобы потомки хотя бы понимали, о чем идет речь.
В качестве дефиниции «Майдана» могу предложить следующую — «смена властной верхушки государства интернет-эпохи посредством использования внутреннего протестного потенциала под контролем и ради целей внешних сил». В этом отличие Майдана от городских мятежей, веками сотрясавших историю государств. Раньше было проще: есть требования каких-нибудь парижских мятежников (от роялистов до пролетариев), против них выходит Наполеон, Кавеньяк или Тьер, и через некоторое время, от нескольких часов до 71 дня, все заканчивается. Кроваво, конечно, зато Франция от этого осталась только в историческом выигрыше.
И киевский Майдан 2013/14 годов нельзя назвать «первенцем модели». Такими же Майданами была в 2011 году площадь Тахрир в Каире или в 2013-м площадь Таксим в Стамбуле. Но киевский Майдан — это эталон по технике осуществления и идеал по результатам для организаторов. Под «организаторами», естественно, следует понимать не украинских лидеров 2014 года (Арсений Яценюк, Виталий Кличко и Олег Тягнибок), а те внешние силы, которые в последующие годы перехватили управление Украиной — в первую очередь США и Евросоюз.
Поэтому, очевидно, и является примером. Поэтому и «метод Майдана» — волнения в столице, переходящие в силовое противостояние, — постоянно использовался в последние семь лет. Но «властные верхушки» тоже не лыком шиты. И за последние годы сформировались и были апробированы как минимум три метода противодействия Майданам.
1. «Технологический», или гонконгский метод. В конце 2015 года в Гонконге происходила «революция зонтиков», когда протестующие «с любовью и миром» обосновались в «Централ» (средоточие деловой и политической жизни полиса) и начали акцию гражданского неповиновения. Самым эффективным средством противодействия со стороны власти оказалось купирование связи — от «глушилок» до противодействия подвозу батарей и зарядных устройств. В условиях отсутствия связи, а значит управления и координации, толпа быстро рассасывается.
Тем более что в Гонконге отсутствие связи было дополнено «инфраструктурным обрезанием» — препятствием доступу воды и пищи. А как «контрольный поцелуй в голову» — ограничением установок биотуалетов. Осенью-зимой, пусть даже в Гонконге, без горячих напитков и сандвичей, да в обгаженном месте, долго не помитингуешь, и остается только выразить почтение гонконгским протестующим, которые продержались 49 дней.
Но основной цели «Майдана», смены властной верхушки, гонконгская «революция зонтиков» не достигла.
2. «Дробящий», или минский метод. Александр Лукашенко хорошо подготовился к протестам, которые были неизбежны после президентских выборов 9 августа. Остается только гадать, кому Бацька должен выставлять магарыч под жареную бульбу, но скандал с 33 бойцами российских ЧВК, задержанных в Минске за десять дней до выборов, он использовал «по полной». Подтянул к столице почти треть белорусской армии, причем элитные ее части — пограничников и десантников. Под совершенно легитимным и даже благовидным предлогом противодействия российской угрозе. Ну и так, мимоходом — блокируя заезд в столицу протестантов из других городов.
Но войска не понадобились, потому что полиция и спецназ Лукашенко тактически очень грамотно действовали в Минске. Они не позволили митингующим создать свой «центр силы» в столице — ни у стелы на проспекте Победителей, ни у метро «Пушкинская», нигде. А ведь именно таким «центром силы» и был майдан Независимости в Киеве. Раздробленным колоннам митингующих приходилось кочевать по Минску, что облегчало работу «орлам Лукашенко».
Кроме того, «минский метод» базируется на практике массовых и жестких задержаний. 13 августа Верховный суд Белоруссии обнародовал список лиц, «на которых наложено административное взыскание в виде административного ареста» только за одни сутки, 11 августа. Там более пятисот фамилий. Всего же за первые пять дней протестов в Минске было задержано не менее 6000 человек.
Можно бесконечно осуждать Лукашенко за жестокость, но с технической точки зрения картина ясная: из толпы выхватывали потенциальных «бойцов протеста» (мужчины в хорошей физической форме) и клакеров, специально подготовленных активистов, призванных осуществлять координацию и управление протестной массой.
В Белоруссии все может еще измениться, но пока результат налицо: президент Лукашенко открывает совместные учения военных ОДКБ, а кандидат в президенты Тихановская шлет Бацьке ультиматумы. Правда, из-за границы.
3. «Выжидательный», или бишкекский метод. Происходящее в Киргизии не является Майданом. Экс-президент Киргизии Курманбек Бакиев считает, что «в Белоруссии, прежде всего, решающую роль играет внешний фактор. То есть внешним силам нужно было сменить действующую власть. Никаких экономических предпосылок, межнациональных в Белоруссии для этого нет абсолютно». А Бакиев дело знает, он сам был вынужден бежать из Бишкека во время «дынной революции» в 2010 году. И с тех пор живет в Белоруссии.
Киргизия — это страна с клановым, базирующимся на родоплеменных связях, характером государственного устройства. И существующая в формате условного «Юга» (Баткенская, Ошская и Джелал-Абадская области) и условного «Севера» (Чуйская, Таласская, Нарынская и Иссык-Кульская области). Хотя и среди «северных», и среди «южных» существует достаточно своих внутренних «линий разлома».
Выходцы из этих регионов и меняют друг друга в президентском кресле. В 2005 году «северянина» Аскара Акаева сменил «южанин» Курманбек Бакиев («тюльпановая революция), которого в 2010 году свергла «дынная революция», приведшая к власти «северянина» Алмазбека Атамбаева. В 2017 году Атамбаев мирно передал власть избранному Сооронбаю Жээнбекову, но «южанин» Сооронбай засадил своего предшественника за решетку на 11 лет.
То есть сейчас в Киргизии «время южан». На последних парламентских выборах три «южные» партии («Биримдик», «Мекеним Кыргызстан» и «Бутун Кыргызстан») получили в общей сложности 104 кресла в Жогорку Кенеше, «северные» — всего 16.
«Северяне» и «южные оппозиционеры» Жээнбекова не согласились с такими результатами выборов и 5 октября вывели на улицы Бишкека своих сторонников и горожан, протестующих против наплыва «несовременных» южных деятелей. Президент формально принял протесты и даже не исключил своей отставки в будущем.
Но на самом деле он просто ждал. И дождался: среди его оппонентов произошел раскол. 6 октября шесть оппозиционных партий создали Координационный совет оппозиции Киргизии, выдвинув на пост премьера Садыра Жапарова, а на следующий день другая оппозиционная пятерка создала свой Координационный совет, в поддержку Тилека Токтогазиева. Бишкекцы вовсю порезвились на улицах, даже заняли здание Жогорку Кенеш и вытащили из камеры экс-президента Атамбаева.
Президент Жээнбеков сначала молчал, наблюдая, как его противники готовы рвать друг друга, во время столкновений на Ала-Тоо, центральной площади Бишкека. А 9 октября ввел чрезвычайное положение в стране и военную технику в Бишкек. К тому времени экс-президент Атамбаев опять был водворен в камеру, а набиравший темп Токтогазиев на митинге поймал головой камень и выбыл из игры. С Жапаровым, которого парламент утвердил как премьер-министра, президент, скорее всего, договорится.
Если подбить итоги, то бишкекский Майдан оказался выигрышным для южан. В президентах и премьерах остаются их представители. И даже более того: «северяне» потеряли ряд важных постов во власти. Сбежал министр внутренних дел Кашкар Джунушалиев, подал в отставку спикер парламента Мыктыбек Абдылдаев, уволен секретарь Совета безопасности страны Дамир Сагынбаев. Так что «бишкекский Майдан», инициированный северянами, достиг обратной цели.
Н-да, все-таки недаром Киргизия граничит с Китаем, уже давно знающим, что обезьяна должна «сидеть на горе и смотреть на бой тигров в долине. А потом спускаться и обдирать шкуры с издыхающих тигров». Хороший метод!
Методов противодействия Майданам, уверен, будет создано еще немало. Своего слова еще не сказали США, хотя они уже дали миру Сиэтл и Портленд. И дай Бог, чтобы Гонконг, Минск и Бишкек не оказались light-версиями того, что может предложить будущее!