Еще в 2019 году американский президент Трамп заявил о решимости достигнуть абсолютного ядерного превосходства над всеми странами, прежде всего над Россией и Китаем, для того чтобы иметь возможность сдерживать «ревизионистские» страны, стремящиеся сменить существующий мировой порядок. Речь идет о порядке, где США доминируют над миром, а суть сдерживания состоит в ядерном шантаже, который будет применяться в отношении остальных стран. Выход США из Договора по РСД-РМД преследует эту же цель – мало того, что открываются возможности для неограниченного наращивания ядерных вооружений среднего и меньшего радиуса действий, так еще и создаются условия для нанесения превентивного «обезоруживающего» и «обезглавливающего» ударов, что в совокупности с продолжающимся наращиванием США системы ПРО стратегического уровня и театра войны в острой ситуации может стать сильным искусом решить возникшие проблемы упреждающим ядерным ударом.
Таким образом, можно смело предполагать, что выход США из Договора СНВ-3 фактически предопределен. В связи с этим уже сегодня необходимо вырабатывать комплекс мер, связанных с практически неизбежной и неограниченной гонкой ядерных вооружений. Для этого необходимо обратиться к нынешнему состоянию американской ядерной триады и оценить вероятные направления ее развития после выхода США из Договора СНВ-3.
Чем пополнить ядерные закрома
На текущий момент (по данным СИПРИ) США располагают развернутыми около 3700 боеголовок на стратегических носителях. В том числе 810 – на самолетах стратегической бомбардировочной авиации, 970 – на МБР и 1920 – на БРПЛ. Еще около 300 боеголовок могут применить нестратегические силы – самолеты тактической авиации. Итого – около 4000 развернутых ядерных боезарядов.
“ Необходимо, чтобы наши надводные корабли и подводные лодки, способные стать носителями КРМБ, могли применять такие ракеты в ядерном варианте ”
Стоит сделать небольшое отступление. Согласно иным данным, основанным на числовых показателях Договора СНВ-3, США и Россия имеют примерно по 1400 развернутых боеголовок на стратегических носителях. То есть получается, что данные СИПРИ не соответствуют заявленным в Договоре СНВ-3 ограничениям. Это обусловлено исключительно отличиями принятых методик зачета боеголовок на носителях. В частности, каждый стратегический бомбардировщик в СНВ-3 засчитывался как носитель одной боеголовки вместо реальных 6–20 КРВБ, учитываемых в материалах СИПРИ. Отличалось от приведенного в отчетах СИПРИ и число боеголовок на МБР и БРПЛ. А вот число носителей по СИПРИ соответствует СНВ-3: у США – 724, а у России – 542. Можно спрогнозировать приоритеты развития американских СЯС на ближайшую и среднесрочную перспективу.
Первым из них будет создание и развертывание ракет средней и меньшей дальности у границ России. Вероятными районами создания группировки таких ракет на Западном стратегическом направлении могут быть территории некоторых стран Восточной Европы, прежде всего Польши, Румынии и Болгарии. В странах Балтии размещение такого оружия маловероятно в силу высокой уязвимости в период ведения боевых действий обычным оружием. На востоке такими районами могут стать территория отдельных островов Японии. Нельзя исключить и Южную Корею, хотя в условиях угрозы со стороны КНДР обеспечить боевую устойчивость такой группировки окажется весьма проблематично. Общее количество РСД и РМД в среднесрочной перспективе может достигнуть 300–500 единиц и более, что определяется объемом задач и располагаемым временем на создание, серийное производство и развертывание группировок сил.
Вторым направлением является модернизация располагаемого ядерного потенциала, главным образом по части повышения точности стрельбы имеющихся баллистических ракет. Работа в этом направлении идет полным ходом. В частности, за счет модернизации взрывателей боевых блоков W76-1/Mk4 для БРПЛ «Трайдент-2 D5» подводных лодок типа «Огайо» и принятия на вооружение высокоточной модификации ядерной бомбы для самолетов тактической авиации.
Третьим направлением станет наращивание численности стратегических ядерных вооружений. Ядерные силы морского базирования могут быть увеличены главным образом за счет роста до предельных значений количества боевых блоков на БРПЛ, развертывания СКР «Томагавк» в ядерном варианте на подводных лодках и надводных кораблях и размещения ядерных бомб В61 мод.12 на авианосцах для применения палубными самолетами «Суперхорнет». Всего в ближней перспективе дополнительно на носителях флота может быть развернуто, по грубым оценкам, до 700 дополнительных ядерных боезарядов различных типов. Можно ожидать, что ускоренными темпами начнет восстанавливаться серийное производство МБР наземного базирования, вероятно МХ. В ближайшей перспективе вряд ли можно ожидать более 100 новых ракет, полноценно установленных на боевое дежурство. Наконец вероятна модернизация самолетов В-1В в носители ядерного оружия, в частности ракет «Томагавк». В целом можно ожидать увеличения в ближайшей перспективе при полноценном развертывании гонки вооружений наращивания емкости носителей ядерных вооружений США примерно на 35–45 процентов относительно текущего уровня.
Без урана и космоса
 |
| Фото: twitter.com |
Однако есть серьезное препятствие для наращивания соответствующего количества собственно ядерных боеголовок. США к настоящему времени утратили возможности по обогащению урана и на восстановление этой промышленности уйдет много времени. От иностранных поставщиков идет обедненный уран для атомных электростанций, непригодный для ядерных вооружений. Придется обходиться накопленными запасами плутония. Однако насколько они соответствуют требованиям для использования в боеголовках, это большой вопрос. По данным СИПРИ, США имеют около 2800 старых боеголовок, ожидающих разборки. Однако и в них боевое делящееся вещество может оказаться утратившим требуемую концентрацию. А еще надо принимать на вооружение новые ядерные боеголовки. Проверить их работоспособность только на основе компьютерного моделирования достоверно нельзя. По этой причине важнейшей задачей для США становится возможность проведения ядерных испытаний и американское руководство уже заговорило о предполагаемом выходе из всеобъемлющего запрета на ядерные взрывы.
Четвертым направлением может стать наращивание потенциала стратегической ПРО за счет повышения вероятности поражения боевых блоков и увеличения развернутых ракет-перехватчиков. При соответствующих усилиях общий потенциал стратегической ПРО в ближайшей перспективе может достигнуть 50–80 единиц математического ожидания числа пораженных боевых блоков. Это уже весьма заметная величина и в случае успеха в нанесении контрсилового удара может весьма ощутимо снизить возможности ответа, вплоть до приемлемого в такой войне уровня. Во всяком случае для китайских ядерных сил это очень серьезная угроза.
Еще можно ожидать выхода США из Договора о демилитаризации космоса с последующим развертыванием на орбите ядерных ударных сил. Выгода от них очевидна – удар с орбиты может быть нанесен за две-три минуты и никакая система управления отреагировать не успеет. Однако достаточно крупную группировку ядерных вооружений космического базирования США в ближайшей перспективе создать не успеют. Не разработаны пока сами элементы ядерных сил космического базирования, нет достаточного количества носителей для их доставки на орбиту. Но несколько единиц такого оружия в ближайшей перспективе может появиться на орбите, если, конечно, американское руководство совсем потеряет чувство реальности, что, к сожалению, вполне возможно. Ведь США уже сегодня почти вошли в ситуацию, аналогичную Великой депрессии 30-х годов: уровень безработицы достиг 22,5 процента, тогда как в 30-е она на пике достигала 25,7 процента. Поэтому риск радикального военного обострения уже в ближайшей перспективе весьма велик. На этом фоне значительный рост ядерного потенциала США, особенно его контрсиловой составляющей и системы стратегической ПРО, создает реальные и чрезвычайно серьезные угрозы безопасности РФ, для парирования которых нужно экстренное принятие необходимых мер.
О ядерном щите
В настоящее время российские СЯС имеют развернутыми (по данным СИПРИ) 2497 боеголовок. Из них можно считать малоуязвимыми от «обезоруживающего» удара 669–879 (кстати, США имеют малоуязвимых боеголовок, рассчитанных по методике аналогичной для российских СЯС, около 1300 единиц – в 1,5–2 раза больше, чем мы). Этого вполне достаточно для нанесения неприемлемого ущерба США. Однако до того как стороны перейдут к применению ядерного оружия, пройдет достаточно длительный период ведения боевых действий с применением обычных вооружений, в ходе которого значительная часть мобильных ракетных комплексов РВСН, РПЛСН и самолетов СА может быть уничтожена. В итоге окажется, что в ответном ударе до территории противника дойдет сотня (чуть больше или меньше) боевых блоков. А это уже может оказаться вполне приемлемым для США – ведь в итоге американская элита получит реальное и неоспоримое мировое господство, опирающееся на ядерный шантаж. При этом одновременно сократится число «лишних ртов» из числа американского населения, осуществится его психологическая мобилизация для войны против других стран мира. Поэтому имеющийся ядерный потенциал в его нынешней структуре при существующих положениях о возможных условиях перехода России к применению ядерного оружия не в полной мере обеспечивает ядерное сдерживание.
Другая проблема связана с боевой устойчивостью системы управления наших СЯС. Ведь чтобы эти силы могли гарантированно нанести удар по агрессору, им недостаточно сохранить свою боеспособность. Они еще должны и гарантированно получить команду на применение ядерного оружия. Между тем основу системы управления СЯС РФ составляют стационарные пункты управления. Да, они очень хорошо защищены в инженерном отношении, некоторые из них находятся внутри горных массивов. Однако США располагают оружием, способным уничтожать такие ПУ, в том числе и в скальных укрытиях. Еще нужны узлы связи для доведения команд до ядерных сил. Мне возразят – есть система «Периметр». Все правильно, однако он способен довести команду только до наземных комплексов и самолетов СА. А РПЛСН, находясь в подводном положении, не смогут принять команду на пуск своих БР. Кроме этого, ракеты «Периметра» расположены, судя по открытым данным, в шахтных ПУ, а значит, могут сами оказаться уничтоженными в первом же «обезглавливающем» ударе. Так что и система управления не вполне гарантированно может обеспечить нанесение ответного и даже ответно-встречного (навстречу МБР с территории США и прилегающих к ней районов океана). В этой связи возникает необходимость модернизации и системы управления для повышения боевой устойчивости СЯС.
Помимо угрозы, связанной с возможностью прямой военной агрессии Запада против России, существует и угроза гибридной войны. Более того, она сегодня является для нашей страны главной. В рамках такой войны агрессор будет преследовать в числе ключевых цель ликвидации угрозы российского ядерного потенциала. Если это ему удастся сделать, то никакие усилия новых властей, какие бы позитивные планы в отношении возрождения страны они бы ни строили, ни к чему не приведут. Оккупация страны, гарантируемая ядерным шантажом (вплоть до локального применения ядерного оружия), будет осуществлена.
Неуловимая компонента
Меры по обеспечению гарантированного ядерного сдерживания в различных условиях обстановки уже обсуждалась в предшествующих материалах, опубликованных на страницах «ВПК». Напомню важнейшие из них, чтобы на этой основе можно было обосновать изменения в организационной структуре компонент СЯС. Во-первых, речь шла о создании группировки сил, способных при любом раскладе уничтожить США. Это группировка систем оружия, способного вызвать разрушительные геофизические процессы на территории Америки. В настоящее время это заявленная нашим президентом торпеда с ЯЭУ особо большого калибра «Посейдон». Стоит напомнить, что единственным разумным предназначением этой системы сможет быть доставка боеприпаса особо большой мощности (100 и более Мт) к побережью США. Так же можно считать работой в этом направлении создание МБР «Сармат», которая, судя по данным в Интернете, может иметь моноблочную боевую часть. Создание такой МБР с моноблочной боевой частью тоже имеет смысл только для доставки к назначенной цели боеприпаса особо большого калибра. То есть можно полагать, что работа в направлении создания таких сил идет. Потребный состав их группировки я оценивал в 40–50 единиц (возможно, больше или меньше, но порядок величины может быть такой). Это полноценная группировка, часть которой – МБР «Сармат», естественно, войдут в состав РВСН, а торпеды «Посейдон» – в ВМФ. Во-вторых, речь шла о создании и развертывании после выхода США из Договора по РСД-РМД группировки межконтинентальных крылатых ракет наземного мобильного базирования оценочно в 600–800 единиц. В-третьих, предлагалось развертывание группировки БЖРК с тяжелыми ракетами. В-четвертых, создание БРСД «контрсилового потенциала» с обычной боевой частью для уничтожения БРСД США в Европе и других регионах, где они представляют угрозу для России. Действия таких ракет предполагаются в период ведения боевых действий обычным оружием. Тем не менее, исходя из особенностей боевого применения и повседневной деятельности этого оружия, группировка БРСД с обычным вооружением также должна войти в состав РВСН.
Таким образом, складывается положение, когда РВСН в своем составе может иметь весьма разнобразные системы вооружения и будет вести боевые действия не только с переходом к применению ядерного оружия, но и в ходе боевых действий обычными вооружениями. При этом РВСН придется решать широкий круг задач боевой устойчивости всех своих разнообразных сил и средств, а также другие задачи боевого и тылового обеспечения. Все это в комплексе ставит РВСН в один ряд с такими видами ВС, как ВМФ и ВКС. По этой причине есть основания полагать, что с развертыванием подобных группировок сил и включением их в состав РВСН есть все основания вернуть РВСН статус вида ВС РФ.
Аккуратно соблюдая...
Что касается других компонент СЯС России – морской и стратегической авиации, то здесь, пока стороны соблюдают договоры об ограничении стратегических ядерных вооружений, может идти речь только о модернизации имеющегося стратегического ядерного потенциала с акцентом на повышение точности стрельбы, чтобы уровнять наш ядерный потенциал с американским по этому показателю. В ВМФ дополнительно целесообразно повысить интенсивность выходов РПЛСН на патрулирование, доведя коэффициент оперативного напряжения хотя бы до 50 процентов. Без нарушения договоров об ограничении ядерных вооружений можно увеличивать количество ПУ для КРМБ на надводных кораблях и подводных лодках. Если еще к ним разработать модификацию «Калибра» с дальностью стрельбы 6000–8000 километров в ядерном варианте, то это качественно повысит возможности в целом нашей ядерной триады по нанесению не только ответно-встречного, но и ответного удара.
Сегодня договоры об ограничении ядерных вооружений запрещают размещать на кораблях и подводных лодках, не являющихся носителями ядерных БР, иных видов ядерных вооружений. Однако если Соединенные Штаты выйдут из этих договоров или начнется военный конфликт с США такого масштаба, при котором эти договоры потеряют актуальность, нужно иметь резерв для оперативного наращивания возможностей нашей ядерной триады. Для этого надо, чтобы наши надводные корабли и подводные лодки, способные стать носителями КРМБ, могли применять их в ядерном варианте, а также должен быть создан запас таких ракет в количестве, достаточном для комплектования всех нужных кораблей. В целом на морских носителях целесообразно создать возможности для развертывания группировки в 300–500 КРМБ в ядерном оснащении, распределив их по всем нашим флотам. Флоты закрытых МТВД и Каспийская флотилия могут размещать такое вооружение на корветах новейших проектов – носителях КРМБ «Калибр».
Что касается системы управления СЯС, то в ней также должна быть качественно усилена мобильная составляющая. Выражаясь фигурально, существующую систему управления целесообразно нарастить своеобразным мобильным «Периметром» с существенно более расширенными функциями, чем просто фиксация факта утраты дееспособности КП СЯС стратегического звена и автоматической выдачи на этом основании команды на применение уцелевших СЯС. Функции этой подсистемы целесообразно ограничить контролем ситуации в части применения противником ядерного вооружения, ретрансляции команд управления СЯС, выданных с основных КП и ПУ, а также выработки команд на применение СЯС и их передача подчиненным силам в условиях утраты дееспособности основной системы управления. Основой такой мобильной подсистемы управления СЯС могли бы стать железнодорожные, автомобильные, корабельные и воздушные ПУ и узлы связи. Развертывание такой подсистемы в сочетании с мерами по повышению боевой устойчивости уже имеющейся системы позволит лишить вероятного противника возможности нанести «обезглавливающий» удар по нашим СЯС и тем самых устранит главную угрозу, проистекающую от развертывания США БРСД у наших границ.
Mobilis in mobile
Отказаться от ненужного – развивать необходимое
«Подвижный в подвижном» – так переводится девиз «Наутилуса» капитана Немо. С полным правом его можно присвоить новым Силам ядерного сдерживания РФ. Ибо как иначе отвечать на вызов новой ядерной гонки?
В ней у нас неплохие шансы.
Прежде всего крайне спорно утверждение уважаемого Константина Сивкова о том, что руководство США решится на ядерную войну, рискуя пропустить удар сотни боевых блоков по своей территории. Даже в этом случае Америка понесет тяжелейший урон и переживет социально-экономический коллапс, причем сами хозяева Соединенных Штатов лишатся привычных рычагов власти. Исторический опыт (Карибский кризис 1962 года, эпопея с обретением ракетно-ядерного оружия КНДР) показывает, что Вашингтон отступает, рискуя получить удар по своим мегаполисам даже одной-двумя боеголовками.
В дуэльной ситуации, когда пальцы ложатся на «ядерные кнопки», янки, как правило, отступают. Погибать они не готовы. Тем более что попытка первого удара ОМП по РФ все равно сопровождается русским ответом, который для США смертелен. Какая тут власть над миром? Если Соединенные Штаты таким образом покончат с собой, то подарят власть над планетой Китаю. А на одновременный обезоруживающе-превентивный удар по КНР и РФ у них сил не хватит. Да и жить после этого на зараженной радиацией Земле нынешней «элите» Америки как-то не с руки.
Русские выиграли себе время. Способность США построить непробиваемую национальную ПРО крайне ничтожна, таких затрат экономика Америки не выдержит. Точно так же не сдюжит она и создания оружия следующей (после ракетно-ядерного) ступени могущества – космического флота, способного наносить разящие, быстрые и неотразимые удары неядерными средствами.
Потому следует сосредоточиться на развитии подвижного оружия РВСН, отказываясь от ненужных и дорогих проектов. Например, от торпеды «Посейдон», выступающей в роли скорее пропагандистского, нежели реального оружия. Ее отлично заменят собой мобильные наземные комплексы с разделяющимися боеголовками и средствами прорыва ПРО. Потому как они, во-первых, достигают целей в десятки раз быстрее, нежели тихоходные (относительно ракет) торпеды. Во-вторых, они гораздо гибче в использовании и воздушными взрывами способны нанести врагу урон намного больший, чем торпеды.
К тому же нести «Посейдоны» должны огромные подлодки типа «Белгород» и «Хабаровск», каковые при отставании нашей акустики от американской могут быть потоплены врагом до того, как успеют выпустить пресловутые торпеды. Огромные размеры сих подводных кораблей играют против них в ущерб скрытности.
Думаю, что надо не спешить с развертыванием ядерного оружия на подводных крейсерах-«стратегах» – и по причине неликвидированного отставания от противника по акустике, и в силу того, что военная судостроительная программа в РФ сорвана. У страны нет достаточного числа надводных противолодочных кораблей (и самолетов ПЛО), чтобы прикрыть районы патрулирования наших субмарин.
Вне всякого сомнения, нужно прекращать работы над крылатой ракетой с ядерным прямоточным двигателем «Буревестник». Она опасна прежде всего для нас самих и строится в ответ на несуществующую национальную ПРО США.
Зато необходимо достраивать новую систему предупреждения о ракетном нападении (СПРН) «Купол» (развернуты всего четыре спутника вместо десяти), а не громоздить огромный храм ВС РФ. И возрождать систему предсказания внезапного ракетно-ядерного нападения «Сплав», которая была создана в СССР в конце 80-х, но это тема отдельной статьи.
Наконец – и тут надо полностью согласиться с Константином Сивковым – надо создавать подвижную и устойчивую систему управления СЯС РФ.