В мае появился документ Белого дома «Стратегический подход США к КНР», авторы которого провозгласили между двумя странами «стратегическую конкуренцию». То есть холодную войну. Практически одновременно вышел доклад Республиканского исследовательского комитета (RSC) «Укрепление Америки и противодействие глобальным угрозам». Претензии в «неправильном поведении» в нем адресовались более широкому кругу стран. Не только Китаю, но и России, а также Ирану. Стало понятно, что в США выстраивается новая стратегия, в рамках которой пересматриваются прежние реалии, и на роль главного противника Америки западные концептуальные центры вместо России продвигают Китай, рассматривая его неформальным центром официально не объявленной евразийской коалиции, бросившей вызов Вашингтону. (Предотвращение создания такой коалиции еще в середине 90-х годов было провозглашено условием сохранения американского господства).
С идеологической точки зрения этими документами была сформирована новая «ось зла» в конфигурации Пекин — Москва — Тегеран. На днях с критикой не только Китая, но и европейских сателлитов США, согласившихся дать «зеленый свет» инвестиционному соглашению ЕС — КНР, выступил госсекретарь Майк Помпео. После этого обе палаты американского Конгресса, большинство в которых у разных, противостоящих друг другу партий, принялись дружно штамповать законы об антикитайских санкциях. Следовательно, в вашингтонских верхах созрело решение практически официально оформить противостояние двух коалиций — американо-европейской и российско-китайской. И формальный повод, который, подобно провокации в Гляйвице, послужил для этого основанием — ситуация в Гонконге и принятие в КНР закона о национальной безопасности в этой автономии — придуман для отвода глаз. В тексте документа Белого дома тема Гонконга, казалось бы, первоочередная, если к ней приковано такое внимание законодателей, упоминается всего два раза. Причем один из них — в контексте американских интересов в автономии, которые, как оказалось, представлены 85 тыс. проживающих в мегаполисе граждан США и 1,3 тыс. работающих в нем американских предприятий. И именно с этим документ связывает фарисейские призывы к китайским властям «соблюдать» китайско-британскую декларацию 1984 года (именно на ее основании Гонконг в 1997 г. перешел в состав КНР). Второе упоминание связано с «индо-тихоокеанским» проектом, к которому Вашингтон тщательно «приклеивает» тех, кого он собирается видеть в соответствующем антикитайском блоке — Японию, Австралию, Индию и страны АСЕАН. Выясняется, что явочным порядком сюда записывают и Гонконг, что с потрохами выдает истинные цели всех этих действий США. Автономия, по их мнению, если не де-юре, то де-факто призвана разорвать единство с КНР для того, чтобы превратиться в один из главных «индо-тихоокеанских» американских форпостов. Другим таким форпостом, провоцирующим раскол внутри китайского общества, Вашингтону, безусловно, видится Тайвань. Конечно, на словах авторы «белодомовского» опуса признают принципы «одного Китая» и «одной страны — двух систем». И рассуждают о продвижении «свободного предпринимательства» и «демократического управления». На деле же речь идет о беззастенчивом вмешательстве во внутренние дела под фальшивыми, надуманными предлогами.
Китай, понимая виртуальный характер и конъюнктурность выдвигаемых ему претензий, долгое время от концептуальной дискуссии «от ножа», «острием против острия», уклонялся, ограничиваясь ситуативным реагированием на американские обвинения, чтобы «не обострять» двусторонние отношения. Но любому терпению рано или поздно приходит конец, особенно когда противная сторона видит в нем не побуждение к собственной сдержанности, а признак слабости оппонента. На днях главный печатный орган ЦК КПК — газета «Жэньминь жибао» — опубликовала редакционную статью «США — преграда для многостороннего сотрудничества». Поток обвинений с американской стороны в ней разворачивается в направлении самих США; наглядно демонстрируется, что многое из того, в чем США обвиняют Китай, это сугубо пропагандистские ходы, призванные перевалить ответственность за беспрецедентное ухудшение двухсторонних отношений с больной головы на здоровую. И предъявляются эти обвинения строго для того, чтобы поддержать нисходящий тренд в двусторонних отношениях, а также — и это главное — прикрыть тем самым собственное «рыло в пуху».
За примерами далеко ходить не нужно. Тезис «Жэньминь жибао» о «вызывающих беспокойство односторонних действиях США, которые бросают вызов многосторонней системе», — это ответ на спекуляции Белого дома о «широком использовании Китаем протекционистской политики». Китайские авторы при этом показывают, что речь идет не только об экономике. «Выход из объединений, нарушение договоров — это нынешний «образ США» на мировой арене, — пишет «Жэньминь жибао». — Такая реакция на мультилатерализм уже вызвала обеспокоенность мирового сообщества». Авторы редакционного комментария перечисляют международные документы и институты, из которых США в последние годы вышли в одностороннем порядке, наплевав на международное общественное мнение. Список получается внушительным: ЮНЕСКО, Совет ООН по правам человека, Парижское климатическое соглашение, Совместный всеобъемлющий план действий по иранской ядерной программе (СВПД), договор о ликвидации РСМД, договор по открытому небу, а также недавний разрыв отношений с ВОЗ с предстоящим выходом и из этой международной организации.
Важная часть полемики разворачивается вокруг темы ВТО. «Пекин не усвоил нормы и практику, основанные на конкуренции в торговле и инвестициях, и вместо этого использовал преимущества членства в ВТО для превращения в крупнейшего экспортера, систематически защищающего внутренние рынки», — это аргумент Белого дома. «Американская сторона постоянно инициирует торговые споры, осуществляет торговый буллинг, подавляет правила многосторонней торговли…», — парирует Пекин. И ему есть, чем подтвердить свою правоту: положения о защите многосторонних подходов и совместном противодействии протекционизму, который открыто продвигает администрация Дональда Трампа, регулярно включается в итоговые документы всех международных саммитов с участием Китая, в том числе китайско-европейских, на которых союзники Вашингтона признают, что тот действительно нарушает принцип и правила свободы торговли. А если уж говорить о причинах превращения КНР в ведущую промышленную державу, то они специалистам известны и говорят не в пользу американцев. Во-первых, в 70-е и 80-е годы поддержка Китая осуществлялась Вашингтоном «в пику» СССР; США просто пользовались сложным периодом в двусторонних отношениях Москвы и Пекина в своих целях, извлекая из этого крупные политические дивиденды, и не им, следовательно, возмущаться. Во-вторых, американские компании, пользуясь невиданной на Западе дешевизной рабочей силы в КНР, с помощью вывода производств решали традиционную задачу буржуазии — беззастенчиво экономили на социальных «издержках». То есть грабили китайских тружеников. Последствия же этих экспериментов для самой КНР неочевидны. И настоящий прорыв в будущее Китай начал уже в постсоветские времена, после завершения внутреннего противостояния, вылившегося в события 1989 года на площади Тяньаньмэнь. И заработанная американцами в Китае и других странах, причисляемых к «азиатским тиграм», прибыль никак не повлияла на благосостояние их населения, раз КПК приходится заниматься преодолением соответствующих последствий только сейчас, в рамках кампании по борьбе с бедностью. Есть и третий аспект, широкую огласку не получивший, но имеющий самое прямое отношение к стратегическим замыслам американской элиты. Вывод производств в страны «третьего мира», к которым тогда безоговорочно относилась КНР, составлял не афишируемую стратегию концептуальных кругов глобалистской элиты. Задача была поставлена так, чтобы высокотехнологичные и экологически чистые «вершки», тесно связанные со сферой услуг, оставались на Западе. А на Восток планировалось сбрасывать «корешки» — грязные производства, наплевав не только на его население, но и на глобальную экологию. Теперь, когда «что-то пошло не так» и этот долгосрочный проект провалился, в США при Трампе поставлен вопрос о реиндустриализации. Но в чем «виновата» КНР? В том, что американские стратеги допустили просчет? Так они и с Советским Союзом просчитывались, вкладываясь в 30-е годы прошлого века в сталинскую индустриализацию в расчете на взаимное уничтожение нашей страны в ходе предстоящей мировой войны с Германией. А вышло совсем по-другому.
В этом свете чистым фарисейством выглядят такие американские претензии к Китаю, как, например, поддержка собственных отраслей, связанных с высокими технологиями. На заре «торговой войны» между США и КНР, в мае 2018 года, в Пекин уже приезжали американские переговорщики, предъявившие фактический ультиматум: допустить внешних инвесторов в собственные высокие технологии, а свои внутренние, государственные инвестиции прекратить. Но у китайцев перед глазами опыт России и то, к чему привела ставка на иностранных инвесторов с подменой внутреннего экономического развития пресловутым «таргетированием инфляции». И только сейчас у правительства появляются планы такое положение дел пересмотреть. Поэтому американцы тогда уехали из Пекина ни с чем, и острота междоусобных противоречий стала нарастать.
Дискуссия США с Китаем затрагивает и вопросы политики. «Генеральный секретарь Си Цзиньпин отменил ограничения сроков своих полномочий, продлив их на неопределенное время», — возмущаются авторы документа из Белого дома. «США вышли из Совета по правам человека, однако по-прежнему вмешиваются в институциональные правила выборов этой структуры, дают распоряжения совету и другим странам в области прав человека», — отвечают в «Жэньминь жибао». И подчеркивают, что в США почему-то считают, будто «глобальный сборник правил» должен в обязательном порядке изменяться в соответствии с потребностями американской стороны». А мы разве сами не видим, как Вашингтон держится за экстерриториальность своих прав, например, в вопросах судопроизводства, в том числе в сфере экономики, где это создает американским компаниям множество односторонних преимуществ. И в основе таких походов — китайцы просто этого не договаривают — лежат представления об «американской исключительности», которые открыто, не стесняясь, продвигал на страницах ведущих СМИ предшественник Трампа в Белом доме.
Суммируем. Многочисленные реверансы китайскому народу вкупе с попытками поссорить его с Компартией, выполняющей в стране руководящую роль, — не новость. Принцип разведения и сталкивания между собой власти и масс впервые был осмысленно применен в Первую мировую войну против Германии; детали этого содержатся в знаменитых дневниках полковника Хауса — «тени за троном» президента Вудро Вильсона, как он сам себя «скромно» называл. Никто не собирается огульно обвинять США во всех тяжких. Более того, существует вероятность того, что нынешняя разнузданная антикитайская кампания преследует предвыборные цели и направлена против соперников Трампа из демократического лагеря, которые отстаивают глобализацию, в стремлении к развороту которой в свою сторону власти США сегодня обвиняют Си Цзиньпина и его команду. Однако следует признать и другое: одно дело ситуативные заявления, которые действительно могут быть наполнены популистским содержанием; совсем другое — документы, подобные тому, что приняты и обнародованы Белым домом. Это уже не тактика, тем более предвыборная; это — стратегия, направленная на достижение определенных, далеко идущих целей. И в рамках этой стратегии концептуальный истеблишмент США безоговорочно объединяет в списке своих врагов Россию и Китай, считая их совокупной угрозой собственному глобальному господству. Это очень тревожный признак, особенно если учесть содержащиеся в «белодомовском» документе ссылки на Стратегию национальной безопасности США в редакции декабря 2017 года. В условиях очевидного нарастания мировых противоречий в сочетании с разрушением биполярной картины мира и множественностью факторов, влияющих на мировое развитие, такие тенденции, которые проявляются во внешней политике США, могут свидетельствовать о разных вещах. В том числе о том, что на руководящих столах в Вашингтоне появился и всерьез рассматривается военный сценарий разрешения этого конфликта. Ибо сторона, которая сейчас находится еще «на коне», но в перспективе начинает уступать своим конкурентам, может предотвратить собственное фиаско лишь победой в превентивном конфликте, которая опустит оппонента, лишив его будущего. В какой форме будет развиваться этот конфликт и каковы условия и ставки в перспективах его перевода из «холодной» фазы гибридной войны в полноценную «горячую» — большой, исключительно важный, но отдельный вопрос.
Павленко Владимир