Заметное отсутствие американского лидерства во время пандемии стало причиной активных разговоров об упадке США и ослаблении международного порядка. В результате стали чаще говорить о реконфигурации глобальной системы власти и об уменьшении позиций Вашингтона, пишет Роман Дариус в статье, опубликованной 17 июня в The Strategist.

Прогнозы варьируются от кризиса, в рамках которого произойдет преобразование мирового порядка и будет положен конец трансатлантическим отношениям, до становления Китая в качестве доминирующего геополитического игрока в мире. Бывший американский дипломат Курт Кэмпбелл в статье, написанной совместно с Рашем Доши в журнале Foreign Affairs, отмечал, что для США пандемия коронавируса «может ознаменовать еще один Суэцкий момент». В этом плане он напрямую указывает на кризис 1956 года, который положил конец статусу Великобритании как мировой державы. Такая постановка вопроса была отмечена как американскими, так и британскими СМИ.

Тех, кто склонен говорить об упадке США, объединяет стремление придать излишних внимания и веса риторике и политике администрации президента США Дональда Трампа. Они при этом забывают о конкретных показателях глобальных мощи и влияния страны. Нежелание Трампа сплотить мир под эгидой американского лидерства действительно может нанести ущерб образу США как опоры свободного мира. Тем не менее в самой структуре власти, лежащей в основе первенства Вашингтона, мало что изменилось. Более того, если США вполне смогут выдержать нынешний кризис, Китай вряд ли сможет быстро оправиться от его последствий.

В борьбе за превосходство — которое чаще называют новой холодной войной — Китай оказался в ситуации, когда он уже не может расширять так же свободно свое экономическое влияние. Из-за ошибок, допущенных на ранних стадиях пандемии коронавируса, и его склонности превращать в оружие экономический потенциал, в отношении необходимости уменьшения зависимости от Китая в развитом мире сложилось практически полное единодушие. Как заметил бывший сотрудник Госдепартамента США Аарон Фридберг, после того как западные страны оказались во время чрезвычайной ситуации в зависимости от «безответственной, оппортунистической и потенциально враждебной» державы, они явным образом остались под впечатлением, которое еще нескоро пройдет.

Из-за внутриполитической негативной реакции на произошедшее в купе со стремлением к диверсификации внутреннего производства, благодаря которой можно избежать риска срыва цепей поставок, этим странам будет сложно углублять свои связи с Китаем. Учитывая существовавшее экономическое и технологическое неравенство между США и Китаем, неясно, как Китай сократит существующий разрыв в условиях, когда все развитые индустриальные страны будут стремиться ослабить свои с ним связи.

Наблюдатели склонны утверждать, что, поскольку и Пекин, и Вашингтон плохо показали себя в борьбе с кризисом, уменьшится глобальная мощь и влияние как США, так и КНР. Однако те, кто проводит такие параллели, ошибочно предполагают эквивалентность адаптивности демократических и авторитарных режимов. Демократические государства обладают упругостью, которой нет в странах с автократическими формами правления. Демократии способны противостоять кризисам в большей мере, чем автократии. Когда демократия сталкивается с кризисом, объектом критики становится не вся система управления, а лишь временно управляющая администрация. В автократии нет такого четкого разделения.

Недостаточная прозрачность Коммунистической партии Китая (КПК), ее непримиримость к инакомыслию и склонность к сокрытию неудач и нарушений являются императивами правящей партии, заинтересованной в сохранении режима и поддержании порядка. Недостатки КПК влияют на работу государства. Если бы партия начала реформы в пользу открытости и прозрачности, чтобы восстановить свой международный авторитет, это поставило бы под угрозу выживание правления КПК. Кроме того, очевидно, что пример горбачевской перестройки и гласности в России не прошел для китайского руководства незамеченным.

Тем не менее неудачи и ошибки администрации Трампа уйдут вместе с ней же. США обладают геополитическими, экономическими, технологическими и военными преимуществами, которые слишком глубоко укоренились, чтобы их мог пустить по ветру тот или иной обитатель Белого дома. Будучи единственной крупной страной, которой в ее полушарии не угрожает ни одна другая великая держава, США демонстрируют способность к проецированию мощи, которой нет у других крупных государств.

В экономическом отношении ВВП на душу населения в Америке непревзойден никем из крупных держав. Кроме того, США единственная страна, у которой нет демографических проблем. Благодаря силе своей экономики США могут превосходить все другие державы, вместе взятые, по расходам на оборону, выделяя не более 4% своего ВВП. Это гораздо меньше, чем те 15% и 7%, которые Вашингтон выделял в период с 1950-х и 1980-х годах соответственно Для США сейчас поддерживать военное превосходство дешевле, чем во времена Холодной войны.

Несмотря на политику Трампа «Америка прежде всего», глобальная позиция США и их институтов остается неизменной. На протяжении кризиса COVID-19 центральные банки мира обращались не к Народному банку Китая, а к Федеральной резервной службе, которая посредством своих кредитных и иных механизмов вновь продемонстрировала, какую ключевую роль играет Вашингтон для мировой стабильности. Сегодня США по-прежнему являются единственной державой, обладающей необходимыми средствами и силой для защиты своих интересов в глобальном масштабе. До тех пор, пока это не изменится, о «Суэцком моменте» Вашингтона говорить рано.