Турция готовится к захвату энергоресурсов Восточного Средиземноморья

Поставки российского газа по «Турецкому потоку» сокращаются

4 июня в Анкаре в очередной раз побывал глава базирующегося в Триполи, столице номинально единой Ливии, Правительства национального согласия (ПНС) Фаез Саррадж. По итогам переговоров с президентом Турции Режепом Эрдоганом было заявлено о продолжении взаимовыгодного сотрудничества в Восточном Средиземноморье, включая поисковые и буровые работы. «Турция будет поддерживать правительство Ф. Сарраджа и продолжит борьбу на всех международных площадках за справедливое и законное решение», – заметил турецкий лидер, в ответ на что гость с берегов Триполитании пожелал видеть на контролируемой его правительством территории турецкие компании, которые будут помогать «восстанавливать страну».

Этот обмен любезностями произошёл на фоне успехов вооружённых формирований ПНС, противостоящих поддерживаемой рядом арабских стран Ливийской национальной армии Халифы Хафтара. Штурм портового городка Сирт, по-видимому, пока провалился, и боевые действия будут продолжены. Предложенные Каиром и поддержанные Хафтаром прекращение огня (с 8 июня) и вывод из Ливии всех иностранных наёмников зависли в воздухе – скорее всего, турецкий лидер уже чувствует себя в Ливии победителем и будет пытаться диктовать условия. Накануне появилась информация и переброске к ливийской границе подразделений египетской армии с тяжёлой бронетехникой.

Успехи ПНС, достигнутые благодаря прямой военной помощи со стороны Турции (союзный ей Катар предположительно решает финансовые вопросы), активизируют в ближайшие месяцы геолого-разведывательные работы на спорных участках средиземноморского шельфа. Целенаправленно, не избегая применения вооружённой силы, Анкара продвигает соглашения, подписанные Эрдоганом и Сарраджем в ноябре 2019 года. Напомним, помимо военной конвенции, открывшей дорогу широкой поддержке ПНС оружием и живой силой, позволившей ему отбросить формирования ЛНА от Триполи и сформировать зону сплошного контроля от столицы до границы с Тунисом, в Анкаре был подписан так называемый Меморандум о взаимопонимании по демаркации морских зон в Восточном Средиземноморье.

Руководствуясь этим документом, Турция может начать разведку здесь нефти в течение трех-четырёх месяцев, заявил в конце мая министр энергетики Фатих Донмез. Прорабатываются планы создания исключительной экономической зоны Турции от южного побережья до северо-восточного побережья Ливии. Для её освоения строятся специализированные суда (построенный в 2012 году в Южной Корее буровой корабль Kanuni отправится в Средиземное море в конце сего года), в то время как защищать «самопровозглашённое» национальное морское пространство призван развивающийся военно-морской флот, учения которого отличаются большим размахом, охватывая акватории Средиземного, Эгейского и Чёрного морей.

Идеологическим обоснованием ресурсной экспансии служит доктрина Mavi Vatan («Голубая Родина»), один из авторов которой, отправленный недавно в отставку начальник штаба турецкого флота Джихат Яйджи, обращает внимание на ключевое значение Восточного Средиземноморья. Через него «обеспечивается доступ и контролируются пути доставки энергоносителей Ближнего Востока, Кавказа и Центральной Азии в Европу. Это очень важный регион морской транспортировки и перекресток, который в составе всего Средиземноморья охватывает приблизительно одну треть (всей) мировой торговли». Не считая колоссальных запасов чёрного золота в той же Ливии, общий объём энергоносителей «бассейна Леванта» может составлять несколько триллионов кубометров природного газа и более полутора миллиардов баррелей нефти.

Морской меморандум, согласованный Анкарой и Триполи, напрямую соединяющий «турецкую» зону с «ливийской», спровоцировал негативную реакцию со стороны государств, оспаривающих ряд участков шельфа и не теряющих надежд на альтернативные подводные трубопроводы, такие как EastMed. 11 мая главы внешнеполитических ведомств Греции, Египта, Кипра, Франции и ОАЭ «…осудили совершаемые Турцией действия в исключительной экономической зоне Кипра и ее территориальных водах, что является явным нарушением норм международного права и Конвенции ООН по морскому праву. Это уже шестая попытка Турции менее чем за год провести незаконную геологоразведку в морских районах Кипра», отмечается в заявлении министров, потребовавших от Анкары «уважать суверенитет других государств и их суверенные права в своих морских районах в восточной части Средиземного моря». Решительно осудив военную интервенцию Турцию в Ливии, они вновь указали на юридическую ничтожность документов, подписываемых Турцией с правительством Сарраджа и их противоречие нормам международного права. Ответ на заставил себя долго ждать – в свойственном им экспансивном стиле турки не только  обвиняют своих оппонентов в стремлении создать «альянс зла», но и ведут лоббистскую деятельность, в результате которой европейские транснациональные компании уже отказались от работы на некоторых спорных участках.

В первых числах июня «в связи с провокационным и незаконным поведением Турции в Восточном Средиземноморье, кульминацией которого стала публикация в правительственной газете Турции заявок государственной турецкой нефтяной компании [Turkish Petroleum] на получение лицензии на поиски и добычу углеводородов» возмущённое послание в Брюссель направил премьер-министр Греции Кириакос Мицотакис. По сообщениям местных СМИ, речь идёт об участке морского шельфа в районе между островами Кастелоризо, Родос и Крит в 6 морских милях от побережья этих греческих островов.

И хотя чиновники Евросоюза выступают против односторонних действий Анкары в Восточном Средиземноморье, не волне понятно, что они могут им реально противопоставить, помимо вялой угрозы «санкций» (об этом ниже). Стоит заметить, что заявление Ф. Донмеза последовало буквально через день после выступления в Совете Безопасности ООН Верховного представителя Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности, вице-президента Еврокомиссии Жозепа Боррелля. Рассказывая о роли ЕС в поддержании международного мира и безопасности, он упомянул об операции «Ирини» по предотвращению контрабанды ливийской нефти судами в Средиземном море во исполнение резолюции ООН 2011 года.

Однако ни заявления дипломатов, ни единичные случаи перехвата танкеров с ливийской нефтяной контрабандой (выгоду от которой извлекают все участники цепочки) не остановят турецких буровиков на спорных участках средиземноморского шельфа. На фоне значительного потепления отношений между Анкарой и Белым домом (не только в ливийском вопросе) раздающиеся из Афин воинственные заявления стоит рассматривать разве что как дипломатическую риторику и элемент информационного шума. Вероятность силового противодействия турецкой экспансии со стороны европейцев практически нулевая, а ответом на гипотетические санкции станет хотя бы очередное открытие в «старушку Европу» миграционных шлюзов. Получив контроль над ливийским побережьем, Турция будет контролировать поток «беженцев» и с восточного, и с южного направлений. То же самое касается маршрутов доставки энергоресурсов: ставя под вопрос (в угоду Вашингтону) выгодное для них взаимодействие с Москвой, европейцы всё больше сворачивают на путь зависимости от своенравных ближневосточных партнёров.

Невозможно не заметить, что обретение Турцией энергетической самодостаточности не лучшим образом скажется на заполняемости российских экспортных газовых потоков в эту страну. В мае стоял на профилактике введённый в действие в 2007 году трубопровод «Голубой поток», возможностей которого вполне хватило бы для покрытия снижающегося экспорта продукции «Газпрома» в Турцию. Падение спроса привело к снижению в 1-м квартале 2020 года поставок на 16,5% относительно аналогичного показателя прошлого года (до 3,72 млрд кубометров). Как следует из материалов турецкого энергетического регулятора EPDK, в списке крупнейших поставщиков газа в Турцию в марте 2020 года Россия опустилась на пятое место (с первого места годом ранее), пропустив вперёд Азербайджан (доля 23,5%), Иран (14,2%), а также экспортёров СПГ Катар (20%) и Алжир (13,7%). Российская доля на турецком газовом рынке (9,9 %) сопоставима ныне с американской (9,4 %). Если собственно турецкая труба почти свободна, то балканское направление «Турецкого потока» задействовано на треть: в январе-мае 2020 года по нему ушло 2,13 млрд кубов из 6,56 млрд возможных. Пока газ подаётся в Болгарию, Грецию и Македонию, в то время как поставки в Сербию, Венгрию, Австрию и далее тормозятся по причине неготовности интерконнектора в Болгарии, неспешно строящегося генподрядчиком из Саудовской Аравии.

Представляется, что дальнейшая стагнация российско-турецких энергетических связей может негативно отразиться и на военно-политическом взаимодействии двух стран, и без того предельно шатком и ненадёжном. После некоторого затишья, обусловленного, видимо, переключением на Ливию (туда турки перебросили несколько тысяч боевиков из Сирии), в Турции вновь заговорили о проблеме Идлиба, насыщаемого «обсервационными пунктами». Несмотря на мартовские договорённости и продолжающиеся совместные патрулирования по ограниченному маршруту вдоль трассы M4, в «зону деэскалации» перебрасываются мобильные зенитные комплексы Atilgan, способные создать угрозы сирийской и российской авиации. По мнению некоторых турецких наблюдателей, в ходе  переговоров с Президентом России по Идлибу турецкий лидер «потерял лицо», что предполагает его настрой на реванш. В связи с этим нельзя не обратить внимания на назойливое акцентирование турецкими политиками и СМИ поддержки Москвой «путчиста» и «легионера» Хафтара, что, мягко говоря, сильно искажает реальность. Кроме того, самолёты KC-135R Stratotanker ВВС Турции дозаправляют американские стратегические бомбардировщики B-1B Lancer в непосредственной близости от российского черноморского побережья. Не всё ясно с эксплуатацией проданных Россией Турции систем С-400. Имеются и другие проблемы.

Испытывая серьёзные экономические трудности, Анкара не стесняется открыто использовать не только «мягкую», но и жёсткую силу, кардинально меняя положение в регионе, который рассматривается неотъемлемой сферой влияния наследников «Блистательной Порты». Обусловленная экономическими интересами проекция силы на бывшие владения османов является серьёзным вызовом как для соседей Турции по Средиземноморью, так и для российской политики на Ближнем Востоке.

Андрей Арешев, по материалам: Фонд стратегической культуры