Посткоронавирусный мир станет беднее и опаснее

Человечество после пандемии коронавируса будут волновать более насущные, прагматические заботы. А поэтому многие предыдущие тренды - например, связанные с глобальным потеплением, будут поставлены на паузу. Об этом заявил в интервью газете ВЗГЛЯД гендиректор ВЦИОМ Валерий Федоров. Он рассказал о том, как COVID-19 повлиял на общество и почему мир переживает «форсаж деглобализации».

Столица постепенно переходит ко второму этапу снятия противовирусных ограничений – в среду мэр Сергей Собянин на совещании с президентом Владимиром Путиным предложил разрешить москвичам прогулки по графику. При этом градоначальник сделал важную оговорку: призвал не выходить всем одновременно, а «неделю-другую пожить, посмотреть, как ситуация будет развиваться».

Как бы то ни было, жизнь не только в Москве, но и в целом по России, на первый взгляд, возвращается в привычное, докризисное русло – в эту канву ложатся и открытие московских магазинов, и возобновление сдачи школьниками ЕГЭ. Но с другой стороны – с 1 июня в столице ужесточается масочный режим, а последний звонок для одиннадцатиклассников впервые в истории прозвенел в режиме онлайн.

Жизнь в стране и в мире, очевидно, не будет прежней – на это неоднократно обращали внимание специалисты из различных сфер, от политологов и экономистов до психологов. Изменения в общественных настроениях фиксируют и социологи.

О том, как коронавирусный 2020-й год повлияет на наше ближайшее будущее, газета ВЗГЛЯД поговорила с директором Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), кандидатом политических наук Валерием Федоровым.

Валерий Федоров (фото: Владимир Гердо/ТАСС)

ВЗГЛЯД: Валерий Валерьевич, ряд опросов ВЦИОМ были посвящены тому, как молодежь воспринимает происходящее во время пандемии. Что можно сказать о социальной устойчивости поколения, которое будет определять наше будущее?

Валерий Федоров: Оказалось, что мы – общество в целом – гораздо более дисциплинированны, чем привыкли о себе думать. Не было никакого «шаляй-валяй» относительно предложенных мер самоограничения, никакого массового правового нигилизма, нарушений режима.

Но сюрпризом оказалось восприятие случившегося молодежью от 17 до 24 лет. Вроде бы это самые здоровые и «ресурсные» люди, обязательств у них немного, а возможностей много. 

Но для них этот опыт, когда их заперли в клетку, стал весьма травматичным – в гораздо большей степени, чем для людей старшего поколения, которые говорят себе: «Переживали еще и не такое». Черпая информацию преимущественно из соцсетей, наша тепличная молодежь питается слухами и фейками, не зная, что делать в такой ситуации. По результатам соцопросов, это теперь самая «тревожная» группа населения.

ВЗГЛЯД: Скажется ли это на том, как нынешние молодые будут себя вести в более зрелом возрасте?

В. Ф.: Выявленный фактор очень важен, поскольку в этом возрасте происходит вторичная социализация: из режима опеки люди выходят на собственную жизненную траекторию, складывается их характер. Поэтому есть риск, что нынешняя «коронавирусная травма» наложит опечаток на все дальнейшее существование этих молодых людей.

Может сформироваться целое «поколение пандемии».

 

ВЗГЛЯД: Есть мнение, что и нынешнее поколение теперь предпочтет социальную изоляцию активной общественной жизни.

В. Ф.: Не думаю, что мы сохраним привычку к самоизоляции. Есть небольшая часть населения, которая открыла для себя возможность жить и работать дома, не выходя на улицу. Для них это удобно и здорово. 

Но основная часть людей страстно ждет, когда же нам разрешат вернуться к привычному образу жизни. Они не желают навечно оставаться в «цифровой казарме». То, что мы видели на днях в Новосибирске, Красноярске, где смягчаются карантинные меры – это симптоматичный «праздник непослушания», хорошо демонстрирующий, насколько нам надоело сидеть в самоизоляции.

Для нас свобода передвижения, свобода общения – это базовые ценности, и нет оснований говорить о том, что мы готовы от них отказаться ради гарантированной пайки. Думаю, что нам не следует ожидать усиления пресловутой атомизации общества. Ведь социальный «атом» в России – это традиционно семья. А месяцы самоизоляции показали, что эта «ячейка общества» в среднем у нас достаточно крепка.   

Такие эксцессы карантина, как запрет прощания с умершими, служба в храмах без прихожан, судебное производство через интернет-системы не изменят в долгосрочном плане индивидуальную психику людей и тем более «коллективное бессознательное» по Карлу Юнгу.

ВЗГЛЯД: Некоторые специалисты предполагают, что общество впадет в долговременный стресс, многие испытают посттравматические расстройства. Нет ли здесь преувеличения?

В. Ф.: У людей психика, конечно, разная. Есть те, для кого эта ситуация стала пограничной или зашла за грань – иначе мы не получали бы сообщения об участившихся суицидах, немотивированных вспышках насилия, неадекватного поведения. Но в этом нет ничего нового. Можно вспомнить, например, о массовом «ядерном» психозе 1950-х в США, когда люди рыли себе убежища или прыгали из окон с криками «русские идут». В СССР также каждый день люди готовились к ядерной войне.

Но это никак не повлияло на коллективное бессознательное, ведь его архетипы формировались многими веками и для них коронавирусная история не более чем «взмах крыльев бабочки».

ВЗГЛЯД: Сейчас мировое сообщество, по мнению ряда экспертов, больше беспокоит крах глобализма и сползание в анархию. Нас действительно ждет деглобализация?

В. Ф.: Многие считают, что глобальные торговые цепочки – продуктовые, лекарственные – то есть «витальные», имеющие отношение к жизнеобеспечению, будут разрываться. Есть известный пример, когда в марте всем государствам не хватало масок, и они начали их друг у друга воровать. Это, что называется, «форсаж деглобализации».

Впрочем, если отмотать время назад на полгода-год, то мы увидим, что этот процесс стартовал гораздо раньше. А в США это вообще началось с приходом Трампа. Некоторые другие тренды могут быть поставлены на паузу.

ВЗГЛЯД: Какие, например?

В. Ф.: Сейчас будет ослаблена «климатическая повестка» – попытка Евросоюза навязать миру свою трактовку глобального потепления и связанные с этим промышленные ограничения по международным соглашениям. Хотя, опять же, кризис климатической повестки начался еще до пандемии.

Паладины экофашизма, избравшие своим символом Грету Тунберг, просто так не сдадутся, но желающих верить им и следовать за ними станет сильно меньше. Ведь посткоронавирусный мир станет «беднее и опаснее», и человечество будут волновать более насущные, прагматические заботы.