Ростислав Ищенко. Хорошие лица и китайский синдром

В 1368 году Китай освободился от власти монголов. Монгольскую династию Юань сменила национальная династия Мин. Третий император этой династии Чжу Ди (девиз правления Юнлэ) правил с 1402 по 1424 год. При нём и при его внуке гигантские флоты адмирала-евнуха Чжэн Хэ совершили (с 1405 по 1431 год семь плаваний в Индийский океан, Красное море и Персидский залив). Почти за сто лет до Колумба и европейских «великих географических открытий», китайцы практически проложили морской путь в Европу. Плавания были остановлены, когда опорные пункты китайской торговли уже были организованы на аравийском полуострове и в державе Тимуридов (на побережье Персидского залива).

В результате политики внешнеторговой экспансии (естественно поддержанной военной силой, как это впоследствии делали и европейцы) Китай эпохи Юнлэ стал ведущей мировой державой. До реальной мировой торгово-экономической и военно-политической гегемонии оставался буквально один шаг. Но в это время, по решению новых императоров, плавания были прекращены. Более того, был наложен запрет на заморские экспедиции, как военные, так и торговые. Они, мол, слишком дорого стоили, в то время, как «китайских денег» не хватало на удовлетворение потребностей «простых китайцев». На долгие столетия, Китай закрылся от внешнего мира, считая себя вполне самодостаточным с военно-политической и экономической точек зрения. Приоритет в географических открытиях и первенство в морской торговле прочно закрепились за европейцами.

Уже через двести лет после эпохи Юнлэ, «самодостаточное государство», озабоченное «китайскими проблемами» ослабло настолько, что было завоёвано не слишком многочисленным и не самым сильном в военном плане народом маньчжуров, империю Мин сменила империя Цин. Впрочем, маньчжуры продолжили политику закрытости и в течение последующих двухсот пятидесяти лет, европейцы и американцы понемногу превратили Китай в свою полуколонию. Такой оказать цена экономии «китайских денег».

С конца XV века, огромный и незнакомый ранее человечеству мир, становится всё более близким и единым. Вопрос заключается уже не в том будет ли существовать международная торговля, а в том кто и как будет её контролировать, кто сможет быстрее и надёжнее обеспечить доставку нужного объёма грузов в нужное место. Побеждавший в борьбе за контроль над торговыми путями, за создание факторий, опорных пунктов и освоение колоний, богател быстрее остальных, что доказала Великобритания, поднявшись за три столетия (с начала XVI, по конец XVIII века) с позиции не самого важного европейского государства, на уровень «владычицы морей» – мирового торгового гегемона.

В первой половине XX века, контроль над морскими торговыми путями перехватили у Британии США, чей военный флот господствовал в мировом океане. К ним же перешла и роль мирового гегемона, причём не только торгово-экономического, но и военно-политического.

Однако, к концу ХХ века развитие технологий позволило настолько увеличить скорость и объём железнодорожных и автомобильных перевозок, что сухопутные торговые пути из Азии в Европу стали выигрывать (по экономичности) у морских. Контроль над большей частью сухопутных путей (причём над наиболее доступной, защищённой и логистически обеспеченной частью) принадлежал и принадлежит России. Более того, глобальное потепление открыло для регулярного судоходства ещё и подконтрольный России (лежащий в её прибрежных водах) Северный морской путь, который значительно короче, пути в Европу через Индийский океан, Красное и Средиземное моря. И, опять таки, надёжно защищён российским флотом, не подвержен рискам прохода через нестабильные регионы.

Именно поэтому, Россия, намного уступавшая США по экономической мощи, стала их главным противником. Контролируя Россию, они контролировали бы весь мир, а независимая Россия обеспечивала альтернативный политический центр притяжения для всех недовольных американской гегемонией. Но победить Россию на море было невозможно. Москве не было необходимости биться за власть над мировым океаном. Достаточно было вместе с союзниками обеспечить контроль над омывающими Евразию морями и воспретить вооружённым силам США доступ к сухопутным и прибрежным морским торговым путям, связывающим Европу и Азию вне зоны американского контроля.

Американцы давно проиграли бы эту борьбу вчистую, но они сохранили доступ к европейскому плацдарму через Атлантику. Более того, пользуясь временной слабостью России, они стали расширять зону своего контроля в Восточную Европу, пытаясь выстроить «санитарный кордон» уже не на пути распространения коммунистических идей, но на пути трансевразийской торговли.

Россия сделала максимум возможного, чтобы обойти этот «санитарный кордон» и в целом преуспела в этом. Тем не менее, продвижение сферы американского влияния на линию Нарва-Витебск-Гомель-Мариуполь создаёт Москве серьёзные трудности, преодоление которых требует огромных материальных вложений (только на альтернативу украинской ГТС затрачены двадцать лет и десятки (если не сотни) миллиардов долларов.

И эти трудности не могут быть преодолены окончательно, пока приграничные с Россией страны находятся в сфере американского влияния. В конечном итоге нет необходимости перекрывать торговые пути непосредственно. Достаточно просто сделать их небезопасными и потому непривлекательными. А для этого хватит простой сомализации региона. Так сомализация Украины ставит под угрозу торговые пути идущие по Чёрному морю (в частности российский экспорт через порт Новороссийска, крымские и азовские порты). Сомализация Прибалтики ставит под угрозу балтийскую торговлю (порты Санкт-Петербурга, Усть Луги и другие перспективные порты. Сомализация Белоруссии (именно к этому, а отнюдь не к укреплению режима Лукашенко стремится Запад) надёжно блокирует сухопутный коридор в Калининград и ближайший сухопутный транзитный коридор (украинский уже практически закрыт) в ЕС.

Если происходит дестабилизация огромного лимитрофного региона вдоль российских границ, Москва оказывается перед выбором между плохим и худшим. Можно оккупировать потерявшие управление территории и очень долго и дорого восстанавливать там начала государственности. Можно плюнуть на них, закрыться и заниматься бессмысленной ловлей пиратов и бандитов, выходящих за пределы лимитрофного ареала, а транзит через их территории осуществлять под охраной военных конвоев. Заодно придётся обустроить инженерными сооружениями и полностью закрыть тысячи километров западной границы, чтобы сомализированное население не шаталось туда-обратно. Всё это удовольствие обойдётся в сотни миллиардов долларов, часть из которых (обустройство границы) надо будет потратить сразу, а часть (борьба с пиратством и бандитизмом, организация военных конвоев) надо будет тратить постоянно.

При этом особой разницы в трате денег на оккупацию и трате денег на отказ от оккупации нет. Не потому, что в любом случае, огромные суммы (неизвестно ещё в каком случае более крупные) будут изъяты из кубышки русского народа. Если бы эти деньги начали приносить прибыль, то ничего страшного в таких затратах не было бы, они бы окупились. Но проблема в том и заключается, что прибыли не будет. Наоборот, эти траты будут ложиться тяжким грузом на эффективность торговых маршрутов. Затраты на обслуживание и охрану так или иначе включаются в цену транзита. Никто не будет оказывать транзитные услуги себе в убыток, исключительно на благотворительных началах. Это и есть задача американцев – если невозможно поставить российские торговые пути под свой контроль, надо седлать их невыгодными с финансовой точки зрения. А каким образом наложить на них обременение – второй вопрос.

Именно поэтому в своей предыдущей статье я рассматривал частную инициативу в освоении украинского «Дикого поля», как способ избавить государство от лишних непродуктивных и даже вредных для него затрат. При том, что просто проигнорировать существование нестабильной лимитрофной зоны не получится ни под каким предлогом.

Безусловно, такое решение требует совпадения нескольких условий. Во-первых, частные предприниматели должны быть заинтересованы в освоении этих территорий. Я думаю, что заинтересованные найдутся. Хотя бы потому, что российский бизнес, зачастую вопреки государственной политике, до сих пор рвётся и на Украину, и в Белоруссию, и в Прибалтику. Уверен, что если пустить его дальше, он найдёт себе применение и в Словакии, и в Чехии, и в Польше, и в Венгрии, и даже в Румнынии, не говоря уже о балканских странах. По крайней мере немцы и американцы на оскудение доходов со своих восточноевропейских колоний пока не жалуются.

Во-вторых, частный бизнес должен приходить в формально самостоятельные государства, правящая элита которых осознала, что спасти её от гибели (в прямом физическом смысле этого слова) в котле национальной сомализации может лишь подчинение российским условиям сотрудничества. То есть, приходит не российское государство, а именно российский бизнес, который, в виду слабости национальных государственных структур получает определённые права по организации своей физической защиты, обеспечении порядка на территории государства, в котором он работает, сбору с местного населения налогов, предназначенных на выполнение тех государственных функций, который берёт на себя российский бизнес. Социальная сфера и формально представительство в ООН должно остаться за местными властями. Максимум участия российского государства – гарантия такого «частно-государственного партнёрства» иностранного государства с российским бизнесом. С тем, чтобы каждому было понятно, что если у бизнеса не хватит собственных ресурсов для обеспечения своей безопасности, то краткосрочный рейд для наведения порядка и наказания виновных осуществят российские регулярные структуры, которые, выполнив свою задачу, опять оставят территорию наедине с российским бизнесом и его военизированными структурами.

Почему я считаю, что при этом население будет стремиться в состав России? Представьте себе, что вы организовываете какой-то бизнес в дикой стране, где люди живут без канализации, отопления и ватерклозетов. Очевидно, что в первую очередь, вы постараетесь организовать для себя и для своих сотрудников нормальную цивилизованную жизнь в отгороженном от местных сетльменте. Если у вас большая компания (а работать на обсуждаемом нами уровне может только очень большая компания), вы будете вынуждены не только построить несколько таких сетльментов, но и организовать в них детские сады, школы, больницы. Люди, ведь не едут на несколько лет работать без семей, а семьям нужны нормальные условия. Поскольку сантехников, уборщиков, дворников, вахтёров, парикмахеров и кучу иного персонала завозить дорого и незачем, вы наймёте для этих целей местных (все так делали). Местные будут постоянно посещать ваши сетльменты, а некоторые (садовники, дворники, прислуга) жить там постоянно. Они будут сравнивать уровень жизни у себя дома и за забором. Рано или поздно их начнёт посещать мысль о том, что раз «белые люди» смогли такое учудить здесь, то какие же чудеса цивилизации у них на родине.

Поскольку же местные не отличаются от вас ни цветом кожи, ни языком, ни привычками, ни культурой, то им значительно проще, чем африканцам или азиатам в XIX веке понять, что главным отличием их от вас является гражданство (то есть паспорт). Дальше необходимо лишь выработать соответствующие условия получения этого паспорта, чтобы, во-первых, добиться денацификации лимитрофов руками собственного населения, во-вторых, растянуть паспортизацию населения на три-пять десятилетий, чтобы дать Компании заработать, а поколению «героев майданов» уйти в прошлое, смениться на новых людей, выросших уже в новых условиях.

Почему я считаю, что для проведения такой работы российский бизнес должен быть организован в одну Компанию на подобии Ост-Индской? Потому, что если запустить на территорию несколько разных компаний, то интересы у них будут различаться. Они будут вступать в конкурентную борьбу, привлекать к ней местное правительство, коррумпировать его, пытаться коррумпировать российских чиновников. И ничего хорошего, кроме плохого из такой затеи не выйдет. Если же их интересы объединены в рамках одной Компании по освоению территории, то все они, как акционеры, получают свою прибыль от гармоничного решения всего комплекса своих бизнес-проблем. В этом случае их интересы всегда будут противостоять интересам местных властей, а Россия будет их единственной надёжной опорой на случай эксцессов.

Почему нельзя, как предлагают некоторые, просто присоединять территории по областям? Потому, что это будет обходиться значительно дороже. Россия вкладывает огромные деньги в Крым и Донбасс. И там, и там живёт в целом лояльное Москве население (Донбасс и вовсе шесть лет воюет за возможность быть Россией), но, тем не менее, ментально, ни на уровне органов власти, ни даже на бытовом уровне, местное население не идентично и ещё долго не будет идентично российскому. Время с 2000, по 2014 год, прожитое в разных системах даёт и ещё долго будет давать о себе знать. Интеграция каждой отдельной области, с выстраиванием там структур управления с нуля, восстановлением промышленности и социальной сферы обойдётся даже дороже, чем аналогичный разовый акт на общегосударственном уровне (но и он будет непозволительно дорог). Кстати, это, как в Донбассе, возможно только за счёт выпуска их на российский рынок, где они в целом никому не нужны, либо за счёт организации их внешней торговли через Россию по априори серым схемам, что нежелательно с точки зрения борьбы с коррупцией.

Очевидно, Россия ещё сможет вслед за Крымом интегрировать Донбасс, а проблему остальных территорий (и скорее всего не только Украины) надо будет решать на долгосрочной основе и нетрадиционными способами.

Понятно, что описываемый способ, лишь один из многих возможных и применим лишь в конкретных обстоятельствах, которые могут сложиться, а могут и не сложиться. Сложатся иные обстоятельства, надо будет изобретать иные способы. Но если изначально поставить задачу, чтобы освоение (я даже не говорю интеграция – вскрытие покажет, нужна ли она) территорий было прибыльным, то и планы будут предлагаться с ориентацией на прибыль. Если же требовать исключительно скорости или «спасения русских людей», то все планы будут апеллировать к государственному бюджету и стоить будут дорого, вызывая справедливое раздражение внутри России.

В заключение ещё раз повторю, что можно, конечно, сэкономить «русские деньги» и не обращать внимание на развалившихся соседей, которые сами виноваты. Но строительство и охрана заградительных линий от таких соседей обойдётся в бешеные деньги. При этом эффективность таких заграждений, как показывает опыт США по борьбе с мексиканскими нелегальными мигрантами, крайне низка. Причём у инженерного оборудования границы, кроме высокой стоимости и низкой эффективности против массовых нарушений, есть и ещё одно слабое место. Такое решение показывает не только симпатизантам России в ближнем зарубежье, но и нашим западным «друзьям и партнерам», что Москва решила уйти в политическую самоизоляцию. Само по себе решение о концентрации на себе, не является априори плохим или хорошим (это зависит от обстоятельств), но вот демонстрация своих намерений противнику – однозначно плохая идея. Противник никогда не должен знать какой ход вы сделаете, а для этого у вас формально должны быть развязаны руки для всех возможных множеств и подмножеств ходов на мировой шахматной доске. Ограничение же себя единственным доступным вариантом – верный путь к поражению, так как рано или поздно противник найдёт контригру.

Ростислав Ищенко