Трубопроводный проект – новый Шелковый путь ("Asia Times", Гонконг)

Трубопроводный проект – новый Шелковый путь

В американской дипломатической телеграмме из посольства США в Ашхабаде за декабрь прошлого года, которая должна вызывать стыд у Вашингтона, туркменского президента Гурбангулы Бердымухамедова называют «тщеславным, подозрительным, осторожным, строгим, очень консервативным и практичным лжецом», а также хорошим актером, который злопамятен, но не очень умен», и с опаской относится к тем, кто интеллектуально выше его.

Информация WikiLeaks вряд ли понравится Бердымухамедову. Но парадокс заключается в  том, что этот якобы ненадежный, заурядный и непостоянный политик, ведущий бурную частную жизнь, вот-вот станет тем самым человеком, который будет иметь решающее значение для успеха (или провала) американской стратегии в Афганистане.

Невозможно переоценить важность того межправительственного соглашения о строительстве газопровода ТАПИ (Туркмения- Афганистан -Пакистан –Индия), которое было подписано в субботу в Ашхабаде. Это уникальный проект, своего рода Шелковый путь, являющийся ключом к решению многих сложных проблем в регионе.

На первый взгляд, проект этот связан только с транспортировкой энергоресурсов с огромных прикаспийских месторождений на мировой рынок. Однако он может обеспечить стабилизацию в Афганистане, заложить основу дружественных отношений между Пакистаном и Индией, связать Центральную и Южную Азию, а также в целом укрепить политическое, военное и экономическое влияние США в этом стратегически важном регионе, находящемся на стыке России, Ирана и Китая.

Ашхабад усиливает свои позиции

ТАПИ выходит в центр геополитики в этом регионе в основном из-за того, что Ашхабад очень сильно нуждается в новых рынках, на которые он мог бы поставлять свой природный газ. С наступлением мирового финансового кризиса и снижением европейского спроса на газ цены резко упали. России теперь не по карману платить высокие цены («европейские цены») за туркменский газ. Да и 40 миллиардов кубометров ранее законтрактованного туркменского газа ей сегодня не нужны.

Ашхабад сталкивается с мучительной дилеммой. Туркмения обычно добывает около 70 миллиардов кубометров газа в год. Примерно 10 миллиардов кубометров идет в Россию и по 12 миллиардов кубометров в Иран и Китай. Доходы от продажи газа сейчас существенно снизились, и туркменская политическая система переживает немалую нагрузку.

В России вскоре будет введено в эксплуатацию несколько  крупных газовых месторождений, в связи с чем потребность в туркменском газе у нее снизится. Только на месторождениях Ямала оценочно содержится 16 триллионов кубометров газа. Ямал легко обеспечит как «Северный поток» (55 миллиардов кубометров при полной нагрузке), так и Южный (63 миллиарда кубометров при выходе на проектную мощность). И там еще останутся резервы.

Между тем, у Туркмении четвертые в мире запасы природного газа, и к 2030 году она планирует довести добычу до 230 миллиардов кубометров в год. Она испытывает острую потребность в новых рынках и в прокладке новых трубопроводов, которые будут независимы от трубопроводной системы советской эпохи, привязавшей Ашхабад к России.

Находящееся в 350 километрах к юго-востоку от Ашхабада газовое месторождение Южный Иолотань является  одним из крупнейших в мире. Его запасы составляют от 4 до 14 триллионов кубометров. В декабре прошлого года Ашхабад отдал компаниям из Китая, Объединенных Арабских Эмиратов и Южной Кореи контракты на освоение этого месторождения, общая сумма которых составляет 9,7 миллиарда долларов. Кроме того, запасы на туркменских месторождениях Каспийского моря оценочно составляют еще 6 триллионов кубометров газа (а также 12 миллиардов тонн нефти). За право на освоение двух морских блоков борются представившие свои заявки американские гиганты - Chevron, ConocoPhillips и TXOil (всего таких лицензированных блоков 32).

Таким образом, Бердымухамедов в своих действиях руководствуется целым рядом соображений, вынуждающих его проводить политику диверсификации в области экспорта энергоресурсов. В последние месяцы он начал проявлять интерес к транскаспийским проектам, однако эти замыслы проблематичны, поскольку Россия и Иран пока настаивают на том, что для осуществления подобных проектов нужно согласие всех прибрежных государств Каспия. А для этого необходимо урегулировать вопрос о статусе Каспийского моря. Кроме того, у Туркмении есть нерешенные территориальные споры с Азербайджаном.

В ноябре в строй вошел второй трубопровод из Туркмении в Иран, в связи с чем появилась возможность увеличить экспорт в эту страну до 20 миллиардов кубометров. Но пока существует противостояние между США и Ираном, сохраняются и ограничения на расширение энергетических связей с этой страной и на использование Ирана в качестве регионального распределительного центра по транспортировке газа.

Все это заставляет Бердымухамедова активно поддерживать план ТАПИ. Запланированный к строительству 2000-километровый газопровод, стоимость которого может составить 7,6 миллиарда долларов, пересечет Афганистан (длина афганского участка 735 километров) и Пакистан (800 километров), а затем выйдет в Индию. Первоначально его мощность составит около 30 миллиардов кубометров, но ее можно увеличить в зависимости от спроса. Индия и Пакистан выразили заинтересованность в покупке 70 миллиардов кубометров газа в год. Газ в трубопровод будет подаваться с Давлетабадского месторождения, которое прежде снабжало Россию.

Бердымухамедов поступил мудро, ускорив утверждение проекта ТАПИ. Время этого масштабного проекта пришло. Запугать Бердымухамедова России сегодня будет непросто. Соединенные Штаты  уже подключили к финансированию проекта Азиатский банк развития. Строительством газопровода будет заниматься международный консорциум.

Трубопровод легко можно будет продлить до пакистанского порта Гвадар, чтобы поставлять газ на европейские рынки. Короче говоря, не прогибаясь чрезмерно перед Западом, Ашхабад ослабил российскую удавку на своем горле и начал создавать собственные рычаги нефтегазового давления на будущее.

Россия не может это остановить

Москва держит свои мысли при себе, но геополитическая картина в связи со строительством ТАПИ совершенно очевидна. Соединенные Штаты  преуспели с крупным проектом Шелкового пути, который соединит регион Центральной Азии с западными рынками и обеспечит прокладку газопровода в обход России (и Ирана).

Главной проблемой регионального масштаба станет безопасность трубопровода. Ответственность за его охрану ляжет на плечи стран-транзитеров. Часть афганского участка пройдет под землей, чтобы обезопасить трубу от нападений. Охранять его будут местные общины, получая за это вознаграждение. Но Кабул все равно надеется, что Соединенные Штаты  и Североатлантический альянс  будут участвовать в обеспечении безопасности газопровода, создавая прикрытие. А это, в свою очередь, придаст официальный характер долговременному военному присутствию Запада в Афганистане.

Несомненно то, что проект этот приведет к общему усилению влияния США в Южной Азии. Соединенные Штаты  оказали мощное давление на Пакистан и Индию, заставив их отказаться от трубопроводного проекта Иран- Пакистан- Индия (ИПИ). Дели без тени смущения уступил давлению Америки. Пакистан проявил некоторую непокорность и до сих пор сохраняет для себя несколько  вариантов действий.

Время от времени он издает пугающие звуки, заявляя, что превратит проект ИПИ в ИПК (Иран- Пакистан- Китай). Однако Соединенные Штаты  бросают Пакистану кость в виде альтернативного проекта ТАПИ, чтобы тот тихо грыз ее и не спешил расходовать свою энергию на продвижение ИПК. В итоге Москва должна понять, что проект ТАПИ имеет шансы на успех, поскольку она не сможет создавать помехи на его пути.

У Пакистана есть веские основания поддерживать ТАПИ. Ему срочно нужно предотвратить энергетический кризис. Трубопровод ТАПИ может быть введен в строй уже в 2013-2014 году. В 2008-2009 годах потребности Пакистана в газе начали опережать добычу на 203 миллиона кубических футов в день (5,7 миллиона кубометров). По плану, на долю Пакистана из трубы ТАПИ будет приходиться 1325 миллионов кубических футов в день (37,5 миллиона кубометров) (столько же, сколько на долю Индии).

Пакистан также надеется получать от Индии немалые деньги за транзит. Кроме того, есть и другие преимущества, такие как развитие промышленности, увеличение занятости и т.д. Что крайне важно, Пакистан видит, что в проекте ТАПИ активно участвуют США. А он всегда чувствует себя весьма комфортно, когда видит, что Вашингтон становится заинтересованной стороной в нормализации непростых отношений Исламабада и Нью-Дели.

Помощник госсекретаря по делам Южной и Центральной Азии Сьюзан Эллиот (Susan Elliot) так сказала по этому поводу: «Маршрут трубопровода может стать стабилизирующим коридором, связывающим соседей воедино в вопросах экономического развития и процветания. Путь в осуществлении проекта предстоит долгий, но его преимущества и выгоды огромны. И они, конечно же, стоят того внимания, которое проявляют сегодня к этому проекту четыре страны-участницы».

Трубопровод ТАПИ это, по сути дела, Шелковый путь, который соединит Центральную Азию с Западом через пакистанский порт Гвадар. Таким образом, Пакистан станет для США воротами в Центральную Азию. Пакистан совершенно справедливо полагает, что повысив свой статус в американской региональной стратегии, он получит от США обязательства по оказанию помощи в развитии пакистанской экономики и по удовлетворению потребностей страны в сфере безопасности.

США манят к себе, Индия идет

Внимание Индии к ТАПИ также обусловлено множеством факторов. Почти все те опасения, которые индийские государственные руководители выдвигали время от времени в качестве обоснования своей незаинтересованности в ИПИ, действительны и в отношении ТАПИ. Это вопрос безопасности трубопровода, неопределенность в индо-пакистанских отношениях, цена импортного газа, обеспеченность Индии газом с месторождений на ее собственной территории и т.д. Но индийское руководство испытывает заметный восторг по поводу ТАПИ.

Прежде всего, здесь свою роль играют влиятельные деловые круги Индии из нефтехимической промышленности. Интересной чертой ТАПИ является то, что четыре государства договорились отдать на внешний подряд значительную часть работ по реализации этого проекта и управлению им. А это большие деньги.

Политика ценообразования Индии в области энергетики непрозрачна, и Дели серьезно субсидирует частный промышленный сектор, занимающийся добычей индийского газа. Теперь Индия будет отдельно договариваться с Ашхабадом по вопросу цен на газ. Такая схема наверняка будет работать на всех переговорах с участием двух партнеров, которые, как это ни печально, находятся в самом низу в коррупционном рейтинге Transparency International.

Министр нефти Индии Мурли Деора (Murli Deora) уже начал становиться в позу. Во время субботней церемонии в Ашхабаде он заявил: «Несомненно, ценообразование это один из самых важных вопросов. Следует учитывать, что туркменскому газу придется конкурировать на рынке покупателей с другим газом, например, с добываемым на месте. Находясь в самом конце проектной цепочки, Индия больше всех рискует в плане безопасности поставок».

Что касается стратегии, Индия понимает - ТАПИ это региональный проект, спонсором которого выступают США. Поэтому неудивительно, что она стремится к участию в нем. Индия также учитывает преимущества долгосрочного присутствия США в Пакистане и Афганистане.

Индию интересует любой проект, который превращает Пакистан в сторону, заинтересованную в региональной безопасности и стабильности. Говоря словами Деоры, ТАПИ это «новый Шелковый путь между Центральной и Южной Азией». А индийский премьер-министр Манмохан Сингх назвал его «трубопроводом мира» для всего региона.

Опять же, ТАПИ становится для Индии очередным шагом вперед на пути продвижения в Афганистан и Центральную Азию через Пакистан. Индия принимает во внимание тот факт, чтоТАПИ является составлящей региональной политики США, главное внимание в которой уделяется стабилизации в Афганистане. А реализация этого проекта может со временем убедить Пакистан внести коррективы в свою политику и отказаться от поддержки групп боевиков. Данный проект несомненно дает Индии удобные пути подхода к двустороннему сотрудничеству с Пакистаном, а это может привести к налаживанию более масштабного диалога.

Авторы апокалиптических прогногов говорят, что обстановка в Афганистане никоим образом не позволяет осуществить этот проект. Но это как спор про то, что было раньше: курица или яйцо. ТАПИ вполне можно рассматривать как недостающее звено в цепи, которое поможет Индии и Пакистану прийти к единому мнению по вопросу урегулирования в Афганистане. Но чтобы уловить эту сложную мысль, мы должны учесть и то, что в этой картине есть другие расплывчатые полутона.

Соединенные Штаты тихо и спокойно возрождают закулисный диалог между Индией и Пакистаном по вопросу Кашмира. Пакистан водерживается от провоцирования беспорядков в индийском штате Джамму и Кашмир, и спокойствие там восстановлено. Индийский министр внутренних дел  настолько расхрабрился, что заявил о неизбежном «решении проблемы Кашмира» в ближайшие месяцы. Циркулируют слухи о том, что между министрами иностранных дел Индии и Пакистана вот-вот начнется новый раунд переговоров.

В общем, Бердымухамедов выводит ТАПИ в центр общего внимания на фоне новой активности. Кто говорит, что он «не очень умен»? Дата завершения строительства трубопровода точно совпадает с датой окончания в 2014 году военной миссии США в Афганистане.

Посол М. К. Бхадракумар был кадровым дипломатом Министерства иностранных дел Индии. Он работал в Советском Союзе, Южной Корее, Шри-Ланке, Германии, Афганистане, Пакистане, Узбекистане, Кувейте и Турции.

Оригинал публикации: Pipeline project a new Silk Road