Французский язык — один из трех официальных рабочих языков в европейских институтах наряду с английским и немецким. Однако его все реже используют чиновники и депутаты. 20 лет назад 40% текстов, появлявшихся в результате работы Европейской комиссии, писались на французском языке, а сегодня их всего 3%… Вернет ли язык Мольера привилегированное положение после Брексита и ухода британских депутатов? Уверенности в этом нет.

«Мы — группа европейских чиновников, и мы с великим сожалением вынуждены обратиться сегодня в более высокие инстанции, требуя соблюдения нашего самого элементарного права: права работать на французском языке».

Это письмо было направлено президенту Европейской комиссии еще до того, как она принесла присягу.

Авторами письма выступила таинственная группа чиновников, называющая себя «Синий квадрат». Из-за занимаемых ими постов они не могут раскрыть своих имен. Но, как бы то ни было, они предпочитают сохранять анонимность.

«Непросто хотеть работать на французском языке и не услышать в свой адрес обвинений в типично французском языковом шовинизме».

Этот член группы десять лет проработал в Европейской комиссии. За это время он заметил, что французский язык используется все меньше.

«В основном используется английский. Помню, как-то раз, много лет назад, мы подготовили проект документа, который был написан на французском. И руководство нам без обиняков сказало, что на этот раз пройдет, но чтобы больше этого никогда не повторялось. И это прозвучало от нашего начальства, в том числе от тех, чьим родным языком был французский».

Рабочие документы доступны на английском, французском и немецком языках. А как же все происходит в пресс-центре?

Пресс-секретарь Европейской комиссии: «[по-французски] Здравствуйте и добро пожаловать на наше дневное собрание. [переходит на английский язык] Для начала я бы хотела рассказать вам о телефонных переговорах председателя…»

«Председатель Юнкер был поражен и огорчен сообщением о смерти Жака Ширака…»

А. Ле Бурдон, журналистка France24 [задает вопрос по-французски]: «Я бы хотела спросить, как вы относитесь к открытому письму, адресованному Урсуле фон дер Ляйен о защите использования французского языка. Понимаете ли вы эти требования?»

Мина Андреева, пресс-секретарь Европейской комиссии [отвечает на французском языке]: «Французский язык — второй наиболее используемый язык в Комиссии. 144,… 114 страниц… тысяч страниц было переведено на французский язык в 2018 году. Председатель Юнкер настоял, чтобы французский язык сохранил достойное положение».

Это волеизъявление привлекло внимание Лоренцо Консоли (Lorenzo Consoli), итальянского журналиста, давно отстаивавшего использование французского языка в европейских институтах. Консоли работает в Брюсселе уже 30 лет, и он помнит времена, когда пресс-конференции проходили совсем иначе.

«Если кто-то задавал вопрос по-английски, пресс-секретарь переводил его на французский язык, а потом отвечал на этот вопрос по-французски. Борис Джонсон (Boris Johnson), нынешний премьер-министр Великобритании, работавший здесь корреспондентом от британских изданий, задавал вопросы по-французски. Да, у него был невероятный акцент, но вопросы он задавал по-французски».

В своем письме «Синий квадрат» также жалуется, что руководство заставляет чиновников Комиссии говорить по-английски даже в Европейском парламенте, где имеется целая армия переводчиков со всех 24 официальных языков Европейского союза.

Мы решили уточнить, на каких языках говорили депутаты в ходе недавних слушаний в Европейском парламенте о принятии будущих членов комиссии.

Начнем с выступления бельгийца Дидье Райндерса (Didier Reynders).

Дидье Райндерс [говорит по-французски]: «Мы сохраняем свои особенности…» [говорит по-английски]: «Мы должны проецировать свои ценности…» [говорит по-голландски]

Выступление пестрило разными красками, чего не скажешь о Януше Войцеховском, польском кандидате на пост члена комиссии по сельскому хозяйству.

Януш Войцеховский: «Если я стану членом комиссии, я выдвину предложение…»

Прослушав ряд очень неопределенных и повторяющихся ответов, депутаты европейского парламента вызвали кандидата на второе собеседование. И он изменил свою стратегию.

Януш Войцеховский: «А теперь я бы хотел выступить на своем родном языке, польском. [переходит на польский язык] Европейское фермерство должно быть конкурентным…»

Юрек Кучкевич, бельгийский журналист польского происхождения, говорит, что перед аудиторией словно возник совершенно другой кандидат, когда Войцеховский перешел на польский язык.

Юрек Кучкевич: «Он уже не казался некомпетентным, как во время первого собеседования, хотя все знают, даже его оппоненты, что он — человек, разбирающийся в сельском хозяйстве. Говоря на польском языке, он смог представить слушателям идеально внятное выступление».

Таким образом, многоязычность может быть ключевым фактором для правильной работы демократии. Но служба переводов парламента не может обслуживать все заседания. Джереми Десерль (Jeremy Decerles), вновь избранный депутат Европейского парламента от Франции, узнал это на собственном опыте при первой же встрече со своими коллегами в парламентской либеральной группе.

Д. Десерль: «Привет, Дасьян. Как дела?»

Д. Десерль: «Встреча не переводилась. Нас было всего человек семь или восемь. Все говорили на английском. И я был единственным, кто не мог ни говорить на нем, ни понимать. Так что, видите ли, все не так уж и просто».

Заняв кресло в парламенте, молодой политик также приступил к урокам английского.

Однако язык, на котором на самом деле говорят в Брюсселе, часто называют «глобиш» (Globish — от слов global, «всемирный», и English, «английский», — прим. перев.). Это своего рода упрощенный английский, понятный людям из разных стран. И ситуация грозит усугубиться.

Брексит может повлечь за собой исключение из парламента англоговорящих депутатов. И не исключено, что английский язык вскоре исчезнет из списка официальных языков Европейского союза. Ведь, согласно документам, на Мальте официальным языком является мальтийский, а в Ирландии — гэльский.

Дан ван Ремдонк, профессор-лингвист Свободного университета Брюсселя: «Это может показаться несколько странным, если Европейский союз изберет в качестве своего главного языка для работы и общения за пределами заседаний тот, который не числится в списке его официальных языков. Так огромное влияние получает англо-американская культура, которая — и это не мое мнение, а факт экономики — рискует стать для нас врагом».

Президент Франции Эммануэль Макрон согласен. Он выразил надежду, что вскоре знание французского языка вновь станет обязательным в Брюсселе.