Ростислав Ищенко: Что ждёт США в 2019 году

Приход к власти в США Дональда Трампа ознаменовал собой критическое изменение целеполагания американской внешней политики. Это пока не осознало большинство экспертов и политиков как в самих Штатах, так и за их пределами.

Возможно, и даже скорее всего, этого не осознаёт Трамп. Не исключено, что до конца не осознаёт даже его группа поддержки — та часть американского истеблишмента, которая и привела его к власти, чтобы сломать гибельный глобалистский курс, ассоциировавшийся с Демократической партией, практически полностью приватизированной семейством Клинтон. Многие республиканцы, если не большинство, также поддерживали этот курс, но Республиканская партия сохраняла, пусть минимальное, пространство для манёвра, в то время как демократы стали синонимом гегемонистского глобализма.

Зачастую новый курс проводится неосознанно. Например, осознанно сражаться за ничью во Второй мировой войне самые талантливые из фельдмаршалов Гитлера начали только в 1943 году (после сталинградской катастрофы вермахта). Большинство их коллег, сам Гитлер и значительная часть немецкого народа верили в победу едва ли не до мая 1945 года. На самом деле ничья была пределом возможностей Германии уже после проигрыша ею Битвы под Москвой.

Так и сейчас: большинство американских политиков верит, что сражается за победу. Просто Трамп и трамписты предлагают иную (отличную от клинтоновской) стратегию достижения этой победы. Сам Трамп также уверен, что нашёл новый путь к сохранению глобальной гегемонии США (если не верит, а притворяется, то он гениальный актёр). На деле же США уже утратили возможность сохранить гегемонию и сейчас стараются свести партию вничью.

Неявно это признавала даже Хиллари Клинтон, которая, будучи уверена в своём избрании президентом, пыталась шантажировать Россию неограниченной ядерной конфронтацией с возможностью срыва в неконтролируемый горячий конфликт в любой момент.

С момента достижения в начале 1970-х примерного паритета ядерных вооружений ядерные доктрины СССР (России) и США предусматривали использование ядерного оружия для полномасштабного удара только в случае, если стране грозило стратегическое поражение в конфликте с использованием обычных вооружений. Или — в ограниченной ядерной войне с дозированным использованием тактического ядерного оружия. Существовала ещё идея первого обезоруживающего удара, но для этого надо было достичь абсолютного перевеса в вооружениях, который гарантировал бы уничтожение противника при минимальном ущербе собственной территории. Такого превосходства никто так и не смог достичь по сей день.
Таким образом, угроза провокацией полномасштабного ядерного конфликта, озвученная кандидатом в президенты США (признанным фаворитом гонки), свидетельствовала о том, что США проиграли стратегическую борьбу за гегемонию в обычном режиме и используют последний довод — ядерный шантаж. Не исключено, что именно скатывание глобалистов к ядерному шантажу и предопределило переход критической части американских элит на сторону Трампа.
Владельцы конкретных материальных благ никогда не хотят умирать за абстрактные идеи. Причём чем благ больше, тем меньше они склонны к коллективному суициду на идеологической основе.

В то же время повторяю, что понять необходимость изменения стратегии под давлением обстоятельств и принять тот факт, что вынужденное изменение стратегии уже является признанием недостижимости первоначально ставившихся целей — разные вещи. Необходимость первого бывает очевидна даже неспециалисту.

Что касается второго, то чем больше был человек ангажирован в реализацию провалившейся стратегии, тем тяжелее ему признать поражение.

Например, многие на постсоветском пространстве до сих пор мечтают, что после гипотетической отмены Беловежских соглашений в ту же секунду, как феникс из пепла, восстанет Советский Союз. У американцев в этом плане ситуация значительно хуже, поскольку источники и структура доходов их элиты, государства и народа организованы таким образом, что не могут сохраниться на прежнем уровне в случае утраты глобальной гегемонии. То есть к психологической фрустрации от необходимости признавать поражение добавляется страх резкого падения уровня жизни, утраты статуса, больше всего разъедающий души как раз представителей правящей элиты.

Поэтому декларировать необходимость возвращения к американскому лидерству вашингтонские политики будут и в 2019 году. Россия и Китай в 2019 году так же, как и сейчас, будут называться главными целями американского военно-политического, дипломатического и экономического давления. Периодически Вашингтон будет устраивать демонстративные скандалы с Москвой и Пекином и пугать новыми пакетами санкций, а иногда даже что-то вводить.

На самом же деле по факту американская политика на российском направлении будет направлена на блокирование российско-европейского сближения и укрепления позиций Москвы на Ближнем Востоке, а на китайском — на сдерживание китайских амбиций в Юго-Восточной Азии, ограничивающееся демонстрацией намерения держать китайские ВМС в прибрежных морях (Жёлтом, Восточно-Китайском и Южно-Китайском). Причём США не будут зубами удерживать позиции, а станут медленно отступать с серьёзными политическими арьергардными боями и периодическими попытками контратак.

Центр же усилий Вашингтона будет окончательно перенесён на Евросоюз. США и дальше будут говорить о западной солидарности, коллективной обороне в рамках НАТО и т.д., но истинной их целью станет развал ЕС. Собственно, эта цель уже стоит в повестке дня. Просто на следующий год она станет настолько очевидна, что дальше её скрывать будет уже невозможно. Хотя, конечно, не все европейские политики и не сразу поверят в такое «коварство».

При этом США заинтересованы в деструкции именно Западной Европы. Что же касается восточноевропейских лимитрофов, здесь они с удовольствием бы не просто сохранили, но и укрепили бы некий «санитарный кордон». В идеале он мог бы включать все балканские страны (включая все республики бывшей Югославии, придунайские государства, Чехию, Словакию, Польшу и Прибалтику). Более реалистична, впрочем, «программа-минимум»: Прибалтика, Польша, Румыния, а также Украина, на то время, которое она ещё сможет продержаться самостоятельно.

Лимитрофы не смогли выполнить важнейшую возложенную на них задачу: втянуть Россию в открытый конфликт с Европой (в котором США остались бы «за кадром»). Прибалтика и Польша были даже не против. Они исходили из того, что в случае полномасштабной войны Запада с Россией она рано или поздно приобретёт ядерный характер. При этом их территории окажутся фронтовой зоной, то есть будут избавлены от испепеляющих ударов. Возможность разгрома их армий и оккупации их не пугала. Они считали, что Запад всё равно победит, а значит, они будут освобождены. Но они желали твёрдых гарантий того, что их не оставят с Россией один на один. Поэтому и прибалты, и поляки, и румыны настойчиво требовали размещения на их территориях избыточных группировок Вооружённых сил США и ЕС, которые всё равно не смогли бы их защитить.

Для них было принципиально, чтобы после первой же провокации (организовать которую они были готовы в любой момент) обязательно пролилась кровь американских и/или западноевропейских солдат. В таком случае, как они считали, Запад не смог бы уклониться от участия в войне. Масса войск НАТО была нужна, чтобы их физически не успели эвакуировать в начале конфликта. Развёрнутые в этих странах на данный момент группировки явно недостаточны для этой цели (их можно эвакуировать в считаные часы), а больше Запад размещать не собирается (не хватает боеспособных соединений и иных, в том числе финансовых, ресурсов). В этих условиях Восточная Европа (выделенная из ЕС и объединённая в некий региональный блок) должна играть роль американского камешка как в российском, так и в западноевропейском ботинке, обеспечивать США плацдарм для общего контроля ситуации и возможного нового военно-политического развёртывания в будущем.

Что касается Европы Западной (по линии: Италия-Австрия-Германия-Скандинавия), то США будут стремиться разбить её единство. Спровоцировать не просто разногласия, но конфликты и конфронтацию между странами (кстати, они не будут возражать и против польско-германского конфликта — политического, экономического или даже военного). Задача — разрушить общеевропейский рынок и европейскую промышленно-технологическую кооперацию.

В таком варианте (без европейской альтернативы), пока на рынках России, Китая и Юго-Восточной Азии не появится примерно миллиард (а лучше два) покупателей, относящихся к среднему классу, китайская экономика будет критически зависеть от американского рынка сбыта, а значит российско-китайский альянс будет ограничен в своих возможностях противодействия США. То есть, Вашингтон получит возможность не выиграв, не проиграть, а перенести окончание партии на неопределённое время в будущее.

Таким образом, в 2019 году действия США будут направлены на разрушение ЕС, фрагментацию и стравливание между собой его западноевропейской части, формирование из максимального количества восточноевропейских государств проамериканского «санитарного кордона» между Россией и Западной Европой, разжигание конфликтов вдоль российских границ (не «цветных революций», а жестоких кровопролитных гражданских и междоусобных, за спорные территории, войн) с задачей блокировать Россию и сковывать её ресурсы. Для США критически важно в ближайшие два-три года не дать России укрепиться на Ближнем Востоке и на Балканах, поэтому они постараются заставить Москву заняться миротворчеством на Украине, в Средней Азии и в Закавказье (кто с кем и за что там будет воевать Вашингтону не важно).

Военно-политическое сдерживание Китая будет носить демонстративный, но малоэффективный характер походов боевых кораблей и эскадр к китайским берегам для демонстрации флага. Основные усилия США бросят на его финансово-экономическое сдерживание, на размывание, а в идеале и разрушение китайской экономики.

Мне могут сказать, что для «борьбы за ничью» прогнозируемое поведение США слишком агрессивно. Но вспомните, что, «воюя за ничью», Германия только на Восточном фронте организовала стратегическое наступление на Сталинград и Кавказ в 1942 году и осуществила попытку стратегического наступления на Курской дуге в 1943 году. Главным признаком того, что США уже не могут сражаться за победу, является исчерпание их ресурсов до такой степени, что вопреки правилам стратегии, которые требуют не умножать число врагов и привлекать побольше союзников, они переводят в стан врагов своих ближайших партнёров, пытаясь получить бесконтрольный доступ к их ресурсам, чтобы бросить их в топку борьбы за гегемонию.
Не выиграв конкуренцию, опираясь на ресурсную базу всего мира, они тем более не выиграют её сейчас, когда мир постепенно отворачивается от них. Однако они ещё способны в достаточной степени уничтожить ресурсную базу бывшего Pax Americana, чтобы Россия и Китай думали не об окончательной победе, а о стабилизации хаоса на выжженной в ходе американского геополитического отступления земле и сохранении своих экономик (хотя бы в ужатом состоянии) в условиях ликвидации мировой торговли и глобального рынка.