Jacobin: Россия без стереотипа о сверхзлодействе

В России злобный гений Владимира Путина значит меньше, чем давление со стороны сверхбогатых, меньше чем американская внешняя политика, меньше чем разрушения неолиберального периода правления Ельцина.

Есть ли какая-либо другая фигура, которая значила бы так же много для элитарной западной души, как Путин? Только Трамп может соперничать по части той дикой одержимости, которую в западных средствах массовой информации и среди влиятельных политиков вызывает российский президент. Но даже американский президент не обладает устойчивостью Путина, который, по меньшей мере, в течение десятилетия своего правления приводит в паническое состояние лучших и умнейших представителей западного мира.

Путин занимает особое место в западном воображении. Частично как главная сила возмездия зла, частично как злонамеренный мастер шахматной игры, а российский компьютерный взлом штаб-квартиры Демократической партии по время выборов 2016 года превратил его из экзотического главного злодея недели в Эрнста Ставро Блофельда глобального политического порядка (Эрнст Ставро Блофельд — главный злодей в фильмах о Джеймсе Бонде — прим. ред.). А сегодня речь идет о том, что восстанавливающая свои силы Россия, возглавляемая Путиным и желающая вернуться к славе советской эпохи, воспользовалась слабостью и нерешительностью Запада, чтобы безжалостно расширить свое влияние и бросить вызов, в частности, доминированию США в мировом порядке, сложившемся после окончания холодной войны.

В данном контексте Россия — и в широком смысле Путин — вездесущи.

Путин «осуществил хакерскую атаку» во время выборов в США 2016 года, а также привел к власти президента, который действует по его указке. Он вызвал Брексит, а также стал причиной роста влияния крайне правых во всей Европе. Его зловещая рука ощущалась в протестах против фрекинга, против банковской системы, а также в подогревании антивоенных настроений в Соединенных Штатах. Он тайным образом руководил всем: от протестного движения «Черная жизнь имеет значение» [в США] до недавних демонстраций желтых жилетов [во Франции]. Когда люди насмехались над консервативным комментатором Максом Бутом (Max Boot) и его опубликованным год назад твитом о том, что Соединенным Штатам нужен свой Эмманюэль Макрон, «способный сделать центризм крутым и привлекательным», это произошло только потому, что этого хотел Путин. Путин — это Россия, а Россия является причиной всех нынешних недугов западного мира.

В своей книге «Россия без Путина: деньги, власть и мифы новой холодной войны» (Russia Without Putin: Money, Power and the Myths of the New Cold War, издательство Verso, 2018) ее автор Тони Вуд (Tony Wood) осмелился нарушить многие из перечисленных стандартных представлений и сделал это не только с помощью вопроса о том, как может выглядеть Россия, если мы посмотрим на период после ее нынешней ведущей фигуры, но и вопросом о том, воспринимаем ли мы Россию такой, как она есть: как мировую державу среднего ранга, опирающуюся на неустойчивую экономику и шаткую политическую модель, как страну, которая может столкнуться с несколькими кризисами, уже появившимися на горизонте. Вуд не считает, что она является продуктом злонамеренных действий одного человека. По его мнению, российскую политику лучше всего можно объяснить с помощью внешней политики Запада за последние 30 лет, с помощью особенностей экономической и политической модели постсоветской России, а также того давления, с которым сталкивается ее правящий класс.

Нарратив Вуда вызывает раздражение у большинства представителей облегченного традиционного подхода, поскольку он в своем анализе пытается не концентрировать внимание на Путине. Путин, конечно же, продолжает занимать доминирующее положение в этой книге, хотя он представлен не в привычном карикатурном виде сверхзлодея, характерном сегодня для большинства политических публикаций. Вместо этого Вуд изо всех сил пытается подчеркнуть, что Путин является лишь частью более крупной системы олигархического авторитаризма, унаследованной не от коммунизма, а от периода правления Бориса Ельцина, когда бывший Советский Союз оказался под давлением большого количества радикальных неолиберальных реформ, которые приводили к распространению жутких страданий по всей стране, превращая ее в жалкие обломки того, чем она была до 1991 года.

В представлении Вуда Россия не является возрождающейся сверхдержавой на марше. По его мнению, это относительно слабая, изолированная нация на пороге периода нестабильности, а удерживается она с помощью национализма, который в этом десятилетии вновь стал мощным фактором. ВВП этой страны на душу населения составляет всего шестую часть от американских показателей и четверть по сравнению со средним уровнем среди членов Организации экономического сотрудничества и развития, тогда как рост экономики в ближайшие годы ожидается незначительный. Смертность в этой стране уже давно опережает рождаемость, и, согласно прогнозам, количество населения в России в ближайшее десятилетие сократится. Кроме того, она далека от того, чтобы представлять собой военную угрозу, поскольку ее военный бюджет в 2015 году не составил и одной десятой бюджета НАТО, не говоря уже о военном бюджете Соединенных Штатов, тогда как все больше граничащих с ней государств вступают в западный военный альянс, а Китай наращивает силу на ее южных границах (Россия, однако, все еще обладает огромным арсеналом ядерного оружия).

Более того, это страна, по сути, была поставлена на колени в результате продолжавшегося десятилетие западного вмешательства в ее внутреннюю политику. Вуд приводит поразительную статистику из 90-х годов, напоминая нам о тех масштабных страданиях, которые Россия испытала в годы правления Ельцина: ВВП страны сократился больше, чем ВВП Соединенных Штатов во время Великой депрессии; 60 миллионов человек могли тратить менее 4 долларов в день; продолжительность жизни у мужчин сократилась на пять лет всего за три года. Эти показатели являлись прямым результатом той политики, которая была навязана не только тем правительством, которое активно поддерживалось Соединенными Штатами и добивалось его переизбрания, но и такими возглавляемыми Соединенными Штатами организациями как Международный валютный фонд.

Однако именно переоценка Вудом последних трех десятилетий американо-российских отношений может показаться особенно интересной для тех читателей, знания которых о России в период новой холодной войны ограничивались ее сомнительными действиями в ходе американских выборов в 2016 году, а также ее предыдущими вмешательствами в дела таких своих бывших сателлитов как Украина.

Вуд рассказывает о тех действиях, которые способствовали созданию все более антагонистических настроений в России по отношению к Западу: нарушенное обещание Вашингтона о нерасширении НАТО на восток; военное вторжение Билла Клинтона в Косово; безрассудная и кровавая агрессия Джорджа Буша-младшего против Ирака и сопутствовавшее ей расширение американского влияния; а также выход из Договора по ПРО в 2002 году. К этому можно добавить последовательный отказ нескольких администраций от подписания поддерживаемого Россией договора о запрете милитаризации космического пространства и кибервойны, напоминание о которой оказалось особенно болезненным для Соединенных Штатов в 2016 году.

По мнению Вуда, изменение российской позиции стало продуктом «значительного дисбаланса сил» между Россией и Западом. Россия неожиданно стала слабой, и она просто была вынуждена улыбаться и терпеть, глядя на расширение Западом своего влияния после падения Берлинской стены. Это сопровождалось постоянным отказом на обращенные Россией просьбы к Западу: от попытки создать антитеррористический альянс с Соединенными Штатами (он, несомненно, привел бы к появлению дополнительных бедствий для многих мусульман в мире, но это была искренняя попытка установить контакт) до постоянных предложений Путина о вступлении его страны в НАТО, а также усилий как его самого, так и бывшего президента Дмитрия Медведева, на расширение экономической интеграции с Европой. Еще в 2013 году российская официальная «концепция внешней политики» провозглашала главным приоритетом «отношения с евроатлантическими государствами», а в 2015 году Путин все еще активно предлагал создать антитеррористический альянс.

«Самая главная ошибка с нашей стороны в том, что мы вам слишком доверяли, — сказал Путин в прошлом году, имея в виду Соединенные Штаты. — А вы восприняли наше доверие как слабость и злоупотребили им».

Это разочарование продолжается и в эпоху Трампа. Что бы ни происходило между Трампом и Россией во время выборов, Кремль явно разочарован полученными результатами. Президент Трамп настроен более агрессивно по отношению к России на мировой арене, чем его недавние предшественники и тем самым нарушает свои предвыборные обещания, обещания кандидата в президенты, который, казалось, больше других политических фигур в Америке был настроен на сближение с этой бывшей великой державой. На него оказывают воздействие — если не сказать давят — американские средства массовой информации, которые испытывали коллективное помешательство при одном упоминании двусторонних переговоров с этой страной, хотя они сильно хвалили покойных президентов именно за это.

Все приведенные факты несовместимы с нынешней упрощенной политической риторикой, господствующей в большинстве мейнстримовских обсуждений этой темы, в ходе которых Россия представляется как особая злонамеренная сила в мире, больше похожая на диснеевского злодея, чем на вторую в мире ядерную державу. Эта риторика выполняет двойную задачу: направляет политику в сторону конфликта с этой страной, к которому давно стремятся правые, и скрывает при этом роль западной политики в процессе создания более националистической и более интервенционистской России, — мы возвращаемся к банальной фразе Буша: «Они ненавидят нас за нашу свободу».

Как могла бы выглядеть американская политика в отношении России, если бы мы отказались от подобных стереотипных представлений? Прежде всего, обычные вопросы дипломатии перестали бы восприниматься как государственная измена. Существуют взаимовыгодные вопросы, по которым российское руководство и, конечно же, Путин хотели бы взаимодействовать с Соединенными Штатами, а самым актуальным из них является контроль над вооружениями. Соединенным Штатам следует работать вместе с этой страной в том, что касается взаимного сокращения арсеналов ядерного оружия, а не заниматься его модернизацией, разрывая при этом еще больше договоров, заключенных в период холодной войны. Представление об игре с нулевой суммой применительно к американо-российским отношениям усиливает позицию сторонников войны, которые изображают любые такого рода переговоры как коварный замысел Путина, направленный на ослабление Соединенных Штатов.

В идеале подобные усилия должны охватывать двусторонние отношения по поводу таких спорных вопросов, таящих в себе угрозу для мира, как милитаризация космического пространства и киберпространства. Применение в этих областях соответствующих ограничений и правил поведения на основе достигнутых соглашений позволит не только ограничить связанный с этими проблемами ущерб, но и создаст доверие между двумя странами. В конечном счете холодная война закончилась после десятилетий осторожной, последовательной дипломатии и переговоров, а не из-за бесконечного усиления угроз и наращивания вооружений, а это именно тот путь, который лишь приближает нас к «горячим» войнам, однако именно эту истину из наследия Рейгана его нынешние наследники предпочитают игнорировать.

Возможно, это будет связано также с отказом от автоматической поддержки таких нелиберальных (illiberal), вдохновляемых неонацистскими идеями, режимов как украинский только из-за их антирусскости. Правительство Соединенных Штатов занимается этим уже в течение нескольких десятилетий. Подобные действия приносят только несчастье народам иностранных государств, поскольку в землю вносятся семена возмущения, которые затем буйным цветом расцветают в нашей собственной стране. Вероятно, еще более важно то, что это может означать остановку продвижения НАТО дальше на восток, которое является одной из причин нынешнего кризиса на Украине, а с учетом значительного превосходства военных расходов НАТО над расходами на оборону России — еще и лишенной смысла провокацией.

В тот момент, когда напряженность в отношениях между Россией и Западом выше той, которая существовала в течение предыдущих нескольких десятилетий, миру не хватает многих предохранителей периода «старой» холодной войны, не хватает институциональных механизмов сотрудничества и переговоров, не хватает антивоенного блока в политике и в средствах массовой информации, готового противостоять «ястребам», пытающимся увеличить вероятность возникновения войны, а также, как подчеркивает Вуд, «значительного корпуса писателей, ученых, активистов и мыслителей», способных представить более нюансированный образ этой страны и противодейстовать таким образом господству «основанных на недостаточной информации спекуляций». Книга «Россия без Путина» — значимый вклад в этот проект.