Похоже, что западная пресса сбита с толку, пытаясь понять или объяснить их, а остальной мир изумлён тем, что в «богатой» западной стране люди могут быть столь недовольны чем-то, что не касается расовой, половой принадлежности или каких-то других «горячих тем» социальной справедливости, которыми их кормят ведущие СМИ и научное сообщество; что они захватят улицы в конце недели, и не одной.

Все признаки, которые мы на данный момент наблюдаем, говорят о том, что французский народ окончательно и законно решил, что со стороны правительства репрессий довольно. Идут разговоры и большем количестве и численности демонстраций с тревогой о большем насилии и намерении правительства ввести военное положение.

Во время написания этой статьи по сути война на улицах Парижа уже шла весь день и, кажется, она продолжится и ночью.

Официальная история протестов

Первоначально нам сказали, что протесты стали результатом единственной проблемы —  налогов. Это вполне достоверно. Люди протестовали против налогов многие годы. Но эти протесты выглядят иначе. Во-первых, это не просто финансовый вопрос, поскольку такие налоги давно уже рассматривались в США (главным образом поскольку там налоги относительно низкие по сравнению с социально ориентированными странами Европы… пока), но и потому, что налоги, вызвавшие протесты, оказались якобы результатом введения налога на топливо под предлогом озабоченности окружающей средой.

Правительство Макрона заявило, что налоги  вводятся ради перехода Франции от ископаемого топлива в пользу альтернативной энергии с целью борьба с изменением климата.

Конечно, налоги представляют собой просто эко-фашизм и выкачивание денег  у граждан со стороны французского правительства, которое действует в старых традициях западных правительств, используя смену климата, как однажды придумал Римский клуб, в качестве кризиса, который «отвечает всем требованиям», чтобы вынудить «зажиточных» западников согласиться на значительное меньшее в смысле стандартов жизни и имеющихся в их распоряжении доходов. Налоги подняли цену на дизельное топливо, наиболее часто используемого вида горючего во Франции, на 6,5 центов с 1 января. Это после предыдущего повышения на 7,6 цента ранее в этом году, так что цена топлива выросла на 23%.

Хотя европейцы в общем-то больше принимают политику эко-фашизма (в частности, те, кто ничего не делает для защиты окружающей среды), но этот рост цен на топливо, по-видимому, оказался последней соломинкой, которая сломала спину французскому верблюду. Как обычно, налоги ударили по и так чрезмерно обложенному налогами, тяжко  работающему и недостаточно оплачиваемому населению из числа среднего класса, рабочих и бедноты.

И именно они-то и вышли протестовать.

Рабочий класс сыт по горло

В результате политики свободной торговли «демократии» Европейского Союза в советском стиле, социалистических высоких налогов и неограниченной иммиграции, французская экономика просто сливается. Зарплаты —  в состоянии стагнации и снижения, растёт безработица, а налоги повсюду повышаются.

Учитывая, что протест является частью французской культуры, тысячи людей вышли на улицы, надев жёлтые жилеты, которые по закону требуется иметь в машине. Эти жилеты стали символом «срочной необходимости». Количество людей выросло с тысяч до десятков тысяч, сотен тысяч. Теперь на самом деле нет возможности сказать, сколько именно протестующих на улицах, поскольку сам Париж стал полем боя.

Как пишет Диана Джонстоун,

«Больше и больше «правления» представляет собой упражнение по социальному проектирования технократов, которые знают, что лучше. Данное упражнение идёт совершенно противоположно ранним правительственным мерам социального проектирования, которые использовали экономические стимулы, чтобы вынудить людей покупать автомобили на дизеле. Теперь правительство передумало. Более половины личных автомобилей всё ещё на дизеле, хотя их процент и уменьшается. Теперь их владельцам велели идти и покупать авто с электродвигателями. Но люди живут на грани и просто не могут себе позволить этого».

Кроме того, энергетическая политика нелогична. В теории «зелёная» экономика включает в себя закрытием множества французских АЭС. А без них откуда возьмется электричество для этих автомобилей с электродвигателями?  И АЭС-то «чистые», никаких СО2. Так что же происходит? Люди задумались.

Но в реальности причин протестов больше, чем только налоги

Но как всегда, официальная версия событий говорит не обо всём. Оказывается, протесты из-за большего, чем налоги на топливо, но налоги стали топливом для костра большего недовольства, недовольства всей системой. Налоги на топливо стали лишь очередным примером того, как уже чрезмерно обложенное налогами население облагают завышенными налогами, когда всё, чего хотят люди, это работать и выживать. Вспоминается, насколько мошеннические налоги на топливо и на выбросы углерода — то есть, они не имеют отношения к защите окружающей среды, но зато снижают уровень жизни и крайне затрудняют для рабочих людей возможность выжить, что по сути, является их целью.

Но налоги к тому же напомнили французскому народу, насколько чрезмерно люди облагаются налогами и по всему остальному, как пожилые могут едва прожить на свою пенсию, как рабочие, даже из среднего класса, видят, насколько сокращаются их средства к существованию. Для бедноты — те сидят праздно и беспомощно, будучи безработными.

А помимо всего этого, они видят, как Эммануэль Макрон говорит им, что проблем с экономикой нет. Если вы остались без работы, то перейдите улицу и вы её найдёте! На самом деле Макрон действительно сказал это безработным, задавшим ему вопрос, что он собирается делать, чтобы справиться с ростом безработицы во Франции. Это ещё более укрепило его репутацию, как высокомерного лимузинного либерала, крайне оторванного от населения.

Сам Макрон — интересный компонент всей ситуации, он был выбран влиятельным Жаком Аттали, его поставили управлять банком Ротшильдов прежде, чем примерить на президентство с целью ввести меры жёсткой экономии, продолжить иностранные авантюры Франции и по сути уничтожить страну ещё большим количеством иммигрантов.

Протесты из-за состояние экономики, а не просто налогов

Протесты теперь, по-видимому, больше касаются общей ситуации в стране, а не отдельного налога на топливо. Это относительно очевидно поскольку вскоре после протестов французское правительство отложило введение налога, но протесты продолжаются.

Многие признаки на некоторых митингах дали интересный аспект. Например, одна из картинок, циркулирующих в Интернете (полагая, что фото реальное!) даёт изображение с надписью “Schiappa por pedophile”, а на другой надпись “Vaccins cons poison” («Вакцины — отрава»). Стоит отметить, что Чиаппа — это Марлин Чиаппа, французский министр гендерного равенства.

Стоит также отметить, что во Франция происходит рост движения против вакцинации, хотя французское правительство прилагает большие усилия, одобряя и требуя проведения вакцинации. Это ещё один пример растущего раскола между французским правительством и народом.

Диана Джонстоун описывает протесты в своей статье «Франция: «Желтые жилеты» – вспышка недовольства, которую Макрону не стоит игнорировать» следующим образом:

«Жёлтые жилеты» провели первую демонстрацию в субботу, 1 ноября на Елисейских полях в Париже. Она совершенно отличалась от обычных демонстраций профсоюзов, хорошо организованных, с проходом по бульвару от Площади Республики до Площади Бастилии или в обратном направлении, с баннерами и речами лидеров в конце. «Жёлтые жилеты» просто пришли, без какой-либо организации, без лидеров, говорящих им куда идти или разглагольствующих перед толпой. Они просто были там, в жёлтых жилетах, сердитые и готовые объяснить свой гнев любому сочувствующему слушателю».

Короче, послание было таково: мы не можем свести концы с концами. Стоимость жизни продолжает расти, а наши доходы продолжают падать. Мы так больше не можем. Правительство должно остановиться, подумать и сменить курс.

Во Франции дела обстоят хуже, чем мы думали

Но пока реакция правительства состояла в том, чтобы отправить полицию распылять слезоточивый газ на толпу, фактически чтобы удержать людей на расстоянии от расположенной неподалеку президентской резиденции, Елисейского дворца. Президент Макрон был где-то в другом месте, по сути считая себя выше всего этого.

Но те, кто слушал, могли узнать очень многое о состоянии Франции сегодня. Особенно в маленьких городках и сельскохозяйственных районах, откуда прибыли многие протестующие. Дела обстоят намного хуже, чем позволяют сказать официальные лица и СМИ в Париже.

Там были молодые женщины, которые работают семь дней в неделю, отчаянно пытающиеся заработать достаточно, чтобы накормить и одеть своих детей.

Люди были в гневе, но готовы очень понятно объяснить экономические проблемы.

Колетт, 83 года, не имеет автомобиля, но объясняет всем, кто готов слушать, что резкий рост цена на топливо ударит и по тем людям, кто авто не имеет, влияя на цены на продукты и другие необходимые товары. Она посчитала и поняла, что пенсионеру это будет стоить 80 евро в месяц.

«Макрон не давал обещание заморозить пенсии», вспоминает Жёлтый жилет, он сделал он именно это наряду с увеличением общих налогов на пенсионеров.

Подрывается здравоохранение

Весомые и повторяющиеся жалобы касаются положения со здравоохранением. Франция издавна имела лучшую программу здравоохранения в мире, но она постоянно подрывалась ради того, чтобы соответствовать основной цели капитализма — прибыли.

Прошедшие несколько лет шла нарастающая правительственная кампания поощрения и в итоге принуждения людей подписаться на “mutuelle”, то есть частный план медицинского страхования, якобы ради заполнения»пробелов», не закрытых общим охватом здравоохранения Франции. Эти «пробелы» могли составлять 15% неохваченных обычных заболеваний (тяжёлые заболевания покрываются на 100%) или медикаментов, исключённых из списка «охваченных», или, помимо прочего, работы стоматолога. «Пробелы», которые надо закрыть расширяются, как и стоимость подписки на mutuelle. В реальности эта программа, подаваемая обществу под видом модернизированного улучшения, представляет собой постепенный откат в сторону приватизации здравоохранения. Это мошеннический способ открыть всё поле государственного здравоохранения инвестициям международного финансового капитала. Этот гамбит не одурачил обычных людей и стоит в первых рядах жалоб «Жёлтых жилетов».

Деградация ухода в государственных больницах — ещё одна жалоба. Всё меньше и меньше больниц в сельских регионах, и  в отделениях неотложной помощи приходится «долго ждать, чтобы умереть». Те, кто может себе позволить, обращаются в частные клиники. Но большинство этого не могут сделать. Медсестры перегружены и недостаточно оплачиваются. Когда кто-то слышит, сколько медсестры должны переносить, ему напоминают, что это благородная профессия.

Всё это мне напомнило о молодой женщине, которую мы встретили на общем пикнике в юго-западной Франции прошлым летом. Она ухаживает за пожилыми людьми, которые живут одни в сельских районах, ездит от одного к другому, кормит их, купает, составляет на недолгое время компанию и старается понять. Она любит отпуск, любит помогать старикам, хотя это едва даёт средства на жизнь. Она будет среди тех, кому придётся платить больше, чтобы добраться от одного пациента к другому.

То, на что они платят налоги, у них забирают

Люди платят налоги с желанием, когда что-то получают взамен. Но не тогда, когда у них отбирают привычное.

Уклоняются от налогов сверх-богатые и крупные корпорации с командами юристов и безопасными убежищами, или незваные гости, вроде  Amazon и Google. В то же время обычные французы относительно дисциплинировано оплачивают налоги в обмен на прекрасные государственные службы: оптимальное здравоохранение, первоклассный общественный транспорт, быстрое и эффективное почтовое сообщение, бесплатное высшее образование.

Но всё это находится под ударом из-за правления финансового капитала, называемого «нео-либерализмом».

В сельскохозяйственных районах всё больше и больше отделений почты, школ и больниц закрывается, прерывается не приносящее прибыли железнодорожное сообщение, поскольку в соответствии с директивами Европейского Союза вводится «свободная конкуренция» —  меры, которые обязывают людей более, чем когда-либо, пользоваться личным транспортом. Особенно когда огромные торговые центры лишают небольшие городки традиционных магазинов.

Это протесты настоящие или что-то иное?

В данный момент протесты  выглядят совершенно истинными. Проблемы, к которым они обращаются, совершенно реальны, а люди, присутствующие на протестах, отнюдь не обычные подозреваемые. Протестуют бедняки, рабочий класс и средний класс. В целом они не их крупных профсоюзов, не из политических партий и не типичные политические активисты. Последнюю группу наиболее легко контролировать и манипулировать ими  благодаря, в частности, из постоянному интересу к политическим событиям вкупе с незнанием верных решений и того, как массовые движения могут быть контролируемы силами, против которых по их мнение они и протестуют.

И наоборот,  средний и рабочий классы, равно как и беднота, склонны менее принимать участие или интересоваться политикой, пока не настанет переломный момент, момент, которого почти никогда не достигают протесты радикалов, активистов или профсоюзов.

К тому  же, по-видимому, протесты вообще не имеют политического уклона. Протестующие не выглядят правыми или левыми, хотя некоторые «крайне» левые и правые политические партии призывают своих сторонников поддержать движение «жёлтых жилетов». Джонстоун говорит:

Столь ли радикальны протестующие, какими их представляют?

Возможно, я что-то упустил, но во многих интервью, которые я слушал, я не услышал ни единого слова, которое попадало бы в категорию «крайне правых», тем более «фашизма» — или хотя бы демонстрировало какие-либо партийные предпочтения в смысле политических партий.  Эти люди целиком и полностью озабочены конкретными практическими проблемами. Ни намека на идеологию — поразительно для Парижа!

В самом деле, представление протестующих, как фашистов, не просто неточно, это предсказуемый ответ коммунистов и крайне левых, для кого любое сопротивление их планам считается «фашизмом» и «нацизмом».

Возможно, это потому, что протестующие несут на протестах флаг Франции, что и вызвало такой ужас со стороны глобалистов. В 2018 году любая национальная гордость считается «национализмом», а сам «национализм» считается очередным проявлением нацистской идеологии Гитлера. Всё это неверно, конечно же. Но неудивительно, что правящие круги элиты жаждут стереть границы и ввести нео-либеральную глобалистскую политику, у сторонников которой французский флаг вызывает тошноту.

Национализм опасен лишь в том случае, если становится агрессивным по отношению к другим нациям, и тогда он обоснованно считается ксенофобией, но не тогда, когда вдохновляет на гордость и участие.

Усиление насилия

В развитие событий на протестах появились анархисты и, предсказуемо, насилие. Для ясности, определение анархиста не равняется насилию, и большинство анархистов на самом деле не склонны к насилию. Но всё же присутствие анархистов в протестном движении с законными претензиями и законными требованиями — рецепт катастрофы, поскольку единственный вклад, который могут внести анархисты, это лучшем случае наличие тела. В ином случае насилие, уничтожение собственности и требования «разрушить государство» не дают ничего, кроме как обеспечивают повод для государства представить протестное движение необоснованным и таким образом оправдать своё сохранение у власти или отказ уступить требованиям.

Анархисты склонны становиться жертвой манипуляций во время массовые движений и в результате, склонны оттеснять само движение в сторону, пользоваться им и разжигать какое-нибудь революционное топливо, которое могут найти. По этой причине анархисты — наиболее эффективный инструмент в учебнике государства. Вместо уничтожения государства, они склонны уничтожать сопротивление тирании государства. Взгляните на статью «Обман анархистов-революционеров — современное анархистское движение и русская революция».

Таким образом, важно отделять «жёлтые жилеты» от анархистов.

Заключение

Пока движение, по-видимому, не имеет лидеров. С одной стороны, это делает его более органичным и истинным. Но государственный аппарат не будет сидеть сложа руки и позволять бросать вызов его власти. Тма, где лидер отсутствует, его предоставят — либо протестующие, либо разведывательные службы или неправительственные организации, которые весьма искусны в подчинении массовых движений и изменении их направленности.

На данный момент протесты остаются искренними, как сообщают многие французские контакты автора. Но «жёлтым жилетам» необходимо оставаться собранными  и стоять на своём, и они должны опасаться любых «лидеров», связанных с крупными фондами, НКО или группами «активистов».

Только набор руководящих принципов, которых жёстко придерживаются, может удержать это движение на выбранном курсе.