Два саммита – трансграничное рукопожатие между Ким Чен Ыном и Мун Джэином, которое потрясло весь мир, а также дружеская прогулка Си Цзиньпина и Нарендры Моди у озера в китайском городе Ухань, возможно, создали впечатление, что интеграция Евразии выходит на широкую гладкую дорогу.
Подпись к изображению: Верховный лидер Ирана Аятолла Али Хаменеи встречается в Тегеране с российским президентом Владимиром Путиным
Однако, это не совсем так. Впереди конфронтация, и, разумеется, в центре находится действующее соглашение по поводу иранской ядерной программы, известное на Западе под неуклюжей аббревиатурой JCPOA.
Верные идее медленной, но неуклонной евразийской интеграции, Россия и Китай находятся на переднем крае поддержки Ирана. Китай – крупнейший торговый партнер Ирана, особенно в энергетической сфере. Иран, в свою очередь, является основным импортером продовольствия. Россия стремится охватить оба эти направления.
Китайские компании разрабатывают крупные иранские месторождения Ядаваран и Северный Азадеган. Китайская национальная нефтяная компания (CNPC) приобрела 30-процентную долю в проекте разработки месторождения Южный Парс – крупнейшего месторождения природного газа в мире. Между Пекином и Тегераном заключена трехмиллиардная сделка по модернизации иранских нефтеперерабатывающих заводов. В нее входит контракт между китайской Sinopec и Национальной иранской нефтяной компанией NIOC на расширение старого нефтеперерабатывающего завода в Абадане.
В ходе знаменательного визита в Иран сразу после подписания соглашения о ядерной программе JCPOA в 2015 году, президент Си Цзиньпин поддержал амбициозный план увеличения объема двусторонней торговли более чем в десять раз, до 600 миллиардов долларов в год, к концу следующего десятилетия.
С точки зрения Пекина, Иран является важнейшим центром Нового Шелкового пути, или инициативы «Один пояс, один путь» (ОПОП). Ключевым проектом ОПОП является высокоскоростная железная дорога стоимостью в 2,5 миллиардов долларов и протяженностью в 926 километров от Тегерана до Мешхеда. Для этой цели Китай выделил кредит в размере 1,6 миллиардов долларов. Это первый проект с иностранными инвестициями в Иране после подписания договора JCPOA.
В Брюсселе раздается беспорядочная болтовня, касающаяся невозможности финансирования европейскими банками сделок с Ираном, из-за яростной одержимости Вашингтона по поводу возвращения антииранских санкций. Это открыло путь для китайского банка CITIC, который выделил Ирану кредитные линии на 15 миллиардов долларов.
Экспортно-импортный банк Китая до сих пор финансирует 26 проектов в Иране, во всех сферах, начиная от строительства автомагистралей и добычи полезных ископаемых и заканчивая производством стали – на общую сумму около 8,5 миллиардов долларов, выделенных в виде кредитов. Китайская экспортная и кредитная страховая компания Sinosure подписала меморандум о намерениях, чтобы помочь китайским компаниям инвестировать средства в различные проекты на территории Ирана.
Китайская национальная машиностроительная корпорация подписала контракт на сумму 845 миллионов долларов на строительство железной дороги протяженностью 410 километров в западной части Ирана, которая соединит Тегеран, Хамедан и Санандай. Кроме того, циркулируют настойчивые слухи, что Китай в конце концов может заменить безденежную Индию в качестве инвестора в проекте по развитию стратегически важного порта Чехабар на Аравийском море, предполагаемой точки одного из ответвлений Шелкового Пути в Афганистан в обход Пакистана.
Таким образом, на фоне этого делового блицкрига Пекин отнюдь не в восторге от того, что министерство юстиции США навязывает свои взгляды компании Huawei, в сущности, из-за масштабных продаж ее относительно недорогих и качественных смартфонов на иранском рынке.
Россия повторяет и более чем дополняет китайское деловое наступление в Иране. Учитывая крайне медленный прогресс договоренности о покупках американских или европейских пассажирских самолетов, иранская компания Aseman Airlines решила приобрести двадцать российских лайнеров Sukhoi Superjet 100, а Iran Air Tours – дочерняя компания Iran Air – недавно заказала еще двадцать таких машин. Сделки на сумму более 2 миллиардов долларов были заключены в ходе авиашоу «Евразия» в турецкой Анталии на прошлой неделе, при личном участии заместителя министра промышленности и торговли России Олега Бочарова.
Иран, как и Россия, противостоит американским санкциям. Несмотря на исторические разногласия и трения, Иран и Россия постепенно сближаются. Тегеран обеспечивает критически важную стратегическую глубину для присутствия Москвы в Юго-Западной Азии. А Москва недвусмысленно поддерживает договор JCPOA. Между Москвой и Тегераном постепенно формируется такое же прочное стратегическое партнерство, как между Москвой и Пекином.
По словам министра энергетики России Александра Новака, сделка между Москвой и Тегераном по схеме «нефть в обмен на продовольствие», в обход американского доллара, наконец-то начала действовать. Пока Россия приобретает в рамках договора около 100 тысяч баррелей иранской нефти в сутки.
Россия и Иран тесно координируют свою энергетическую политику. Они подписали шесть соглашений о сотрудничестве в энергетической сфере на общую сумму в 30 миллиардов долларов. По словам помощника президента Путина Юрия Ушакова, российские инвестиции в разработку нефтяных и газовых месторождений Ирана могут составить более 50 миллиардов долларов.
До конца нынешнего года Иран станет официальным членом возглавляемого Россией Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Кроме того, благодаря твердой поддержке России, Иран в 2019 году будет принят в качестве полноправного члена в Шанхайскую организацию сотрудничества.
Иран виноват, потому что мы так говорим
А теперь сравним все вышесказанное с политикой администрации Трампа в отношении Ирана. Едва утвержденный в должности нового госсекретаря США, Майк Помпео отправился в свою первую зарубежную поездку – в Саудовскую Аравию и Израиль – которая, в сущности, предназначена для того, чтобы кратко проинформировать обоих союзников о неизбежном выходе Трампа из соглашения JCPOA 12 мая. Этот выход будет означать неизбежное введение нового пакета жестких санкций со стороны Вашингтона.
Эр-Рияд – через любимого друга Вашингтона, наследного принца Мохаммеда бин Салмана – будет главной силой антииранского фронта. В то же время, хотя администрация Трампа может потребовать этого, принц ни за что не откажется от провалившейся блокады Катара и продолжения гуманитарной катастрофы, которую устроила Саудовская Аравия в Йемене.
Безусловно, никакого единого фронта Организации сотрудничества стран Персидского залива против Ирана не будет. Катар, Оман и Кувейт считают такую политику контрпродуктивной. Таким образом, фронт будет состоять из Саудовской Аравии и Эмиратов, плюс бесполезный, плохо замаскированный вассал Эр-Рияда, Бахрейн.
На европейском фронте президент Франции Эммануэль Макрон, который стал своего рода неофициальным королем Европы, предложив себя Трампу в качестве вероятного гаранта ограничений в отношении иранской ракетной программы, потребовал от Ирана держаться подальше от Сирии, Ирака и Йемена.
Макрон установил прямую, и совершенно абсурдную, связь между отказом Тегерана от программы обогащения урана, включая уничтожение запасов, обогащенных менее чем до 20 процентов, и виной Ирана в связи с его помощью Багдаду и Дамаску в победе над террористической организацией ДАИШ и другими группировками салафитов-джихадистов.
Неудивительно, что Тегеран, подобно Москве и Пекину, связывает недавние масштабные оружейные сделки между Америкой и Саудовской Аравией, а также крупные инвестиции Мохаммеда бин Салмана на Западе, с попыткой Вашингтона и Парижа пересмотреть договор JCPOA.
Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков был непреклонен в своем заявлении: договор стал результатом напряженных переговоров представителей семи стран на протяжении многих лет. Вопрос в том, можно ли вновь проделать такую успешную работу в нынешней ситуации? Разумеется, нет.
Таким образом, в Москве, Пекине и даже Брюсселе широко распространились подозрения, что соглашение JCPOA так раздражает Трампа, поскольку оно является многосторонним соглашением, которое не вписывается в его политику «Америка прежде всего». К тому же, оно было заключено администрацией Обамы.
Разворот администрации Обамы к Азии – который зависел от урегулирования проблемы с иранским ядерным досье – закончился целой цепью гигантских непредвиденных геополитических событий.
Неоконсерваторы в Вашингтоне ни за что не признали бы нормализации отношений между Ираном и Западом. Однако, Иран не только ведет успешный бизнес с Европой, но также сближается с крупными евразийскими партнерами.
Искусственное раздувание северокорейского кризиса с целью поймать в ловушку Пекин привело к тому, что встреча между двумя корейскими лидерами обезвредила кампанию в пользу бомбежки КНДР. Не говоря о том, что Северная Корея накануне саммита между Ким Чен Ыном и Дональдом Трампом внимательно следит за тем, что происходит вокруг соглашения JCPOA.
Суть в том, что российско-китайский альянс не допустит пересмотра результатов переговоров о JCPOA по целому ряду серьезных причин. Так, например, для Москвы будет приоритетным вопрос о продаже Тегерану своих систем противовоздушной обороны С-300 и С-400, для которой необходимо отсутствие санкций.
Россия и Китай могут в конечном итоге согласиться с продлением условий соглашения JCPOA на десять лет, хотя они не будут вынуждать Тегеран принять такое решение.
Что касается Сирии, Дамаск считается важным союзником Москвы и Пекина. Китай будет инвестировать в восстановление сирийской экономики и превращение страны в ключевой узел проекта ОПОП в Западной Азии. Политика «Асад должен уйти» обречена на провал. Российско-китайский альянс видит в Дамаске незаменимого партнера в борьбе против салафитов-джихадистов всех мастей, которые могут испытывать соблазн вернуться и принести хаос в Чечню или Синьцзян.
Неделю назад, в ходе встречи министров стран ШОС, Россия и Китай опубликовали совместное коммюнике в поддержку соглашения JCPOA. Администрация Трампа ввязывается в очередную схватку против этих столпов евразийской интеграции.