В сложной политической ситуации современного мира Китай старается сохранять внешнее спокойствие и удаленность от сторон конфликтов. Это вполне в китайской традиции – «срединный» путь, нейтральность, спокойствие. Но такой «политический даосизм» китайского руководства – лишь внешний образ. На самом деле, в Пекине очень внимательно следят за бурными политическими событиями в Европе и на Ближнем Востоке, в том числе – и за вооруженными конфликтами на Украине и в Сирии. Особый интерес у Поднебесной вызывают действия России в сирийском конфликте. Китай, несмотря на свои обширные возможности, не стал вмешиваться в гражданскую войну в Сирии. Но это не означает, что китайское руководство не проявляет интереса к тому, как действуют в Сирии российские или американские силы.

Будучи крупнейшей страной мира и ключевым конкурентом США, Китай, разумеется, не может оставаться в стороне от событий на Ближнем Востоке. Но Пекин усердно демонстрирует политический нейтралитет и дистанцируется от сторон конфликта. Правда, всему миру и так понятно, что симпатии китайского руководства – на стороне Башара Асада. В Пекине тщательно наблюдают за действиями России в Сирии, а в Вашингтоне – за реакцией Пекина.




Профессор Военно-морского колледжа США Лайл Голдштейн уделяет большое внимание изучению реакции Китая на российские действия в Сирии. По мнению Голдштейна, анализ китайского отношения к сирийскому конфликту очень значим – Китай претендует на роль великой державы, а нейтралитет в сирийском конфликте не означает, что китайская политика не может повлиять на дальнейший ход событий. Голдштейн также обращает внимание на растущий интерес Китая к российским действиям в Сирии.

В 2017 году Академией общественных наук КНР было даже опубликовано специальное исследование, посвященное вооруженному конфликту в Сирии и разбору действий и позиции России. Этот интерес носит вполне прикладной характер и объясняется, в том числе, и стремлением к заимствованию передового опыта, который может пригодиться самому Китаю. Известно, что Китай сам имеет проблемы в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР, бывший Восточный Туркестан), связанные с активизацией уйгурского национального движения. Многие уйгурские боевики воюют в Сирии, Ираке, Афганистане в рядах радикальных группировок, на китайской земле уже имели место террористические акты, что обусловливает необходимость учета зарубежного опыта в борьбе с террористами.

Китай очень интересует российское участие в сирийском конфликте как с военной, так и с политической точки зрения. Исследователи выделяют несколько основных результатов российской сирийской кампании. Во-первых, это практически полное уничтожение ИГ (запрещено в РФ), последовавшее в результате активных действий российской авиации, спецназа и правительственных войск Сирии. Крупнейшая террористическая группировка, годами наводившая ужас на Ближний Восток, в Сирии была фактически уничтожена. Для Китая это – бесценный опыт ликвидации террористической организации за пределами страны. Учитывая, что в Сирии против Асада воюют и боевики из Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР, можно сказать, что Россия частично облегчает задачу Китая по их уничтожению.

Во-вторых, российское участие в боевых действиях в Сирии привело к масштабным изменениям в мировой политике. Россия смогла взять в свои руки инициативу в противостоянии с Западом, что привело к бурной реакции со стороны США и НАТО. Вашингтон и Брюссель отвечают России все новыми и новыми санкциями, но Москва фактически разбила американские планы свержения Асада. Для США это колоссальное фиаско военно-политических планов, наверное – первое со времен войн в Индокитае, поскольку и Саддама Хусейна, и Муаммара Каддафи, и Слободана Милошевича американцам удалось свергнуть достаточно быстро. В Сирии гражданская война длится уже более 6 лет, а одержать победу над правительственными войсками Асада не удается – и главная причина тому – активная позиция России. Москва рассматривает операции в Сирии как превентивную защиту российских интересов на южном направлении и не позволяет НАТО получить контроль над Сирией.



Большой интерес у Китая вызвало и то, что Россия решилась на военную операцию в Сирии в непростых экономических условиях. Запад ввел против России экономические санкции, в стране произошла валютная инфляция, снизились доходы и покупательная способность населения, но все эти обстоятельства не стали препятствием для активного участия в сирийском конфликте. Более того, борьба с терроризмом в Сирии, как отмечают китайские исследователи, стала одним из важных способов сплочения и мобилизации российской нации. Вопреки ожиданиям, рейтинг российского президента вырос до максимального, а вокруг власти сплотились даже те политические силы, которые традиционно находились в оппозиции. Таким образом, участие в сирийском конфликте повлияло и на внутреннюю политическую обстановку в Российской Федерации, причем – скорее в положительную сторону.

Отдельное внимание китайские аналитики уделяют информационному аспекту противостояния России и Запада, который приобрел в условиях сирийского конфликта особую важность. США и НАТО используют все возможности своего информационного арсенала для дискредитации России, но эти усилия оказываются практически бессмысленными. Внутри страны демонстрируется редкое единодушие в поддержке внешнеполитического курса. Путина могут критиковать за какие-то экономические проблемы, но не за противостояние с Западом. Для российского общества всегда были характерны антизападные настроения, а сирийская кампания лишь укрепила их. Даже многие критики и оппоненты Путина были вынуждены признать, что президент реализует внешнеполитический курс, который не может не вызывать одобрения в российском обществе.

На внешнеполитическом фронте антироссийскую кампанию поддерживают лишь страны Евросоюза и сателлиты США. Это свидетельствует о фактическом провале развязанной Западом информационной войны. Более того, благодаря сирийскому конфликту Россия обретает новых, порой самых неожиданных партнеров. Типичный пример – Турция, которая исторически была если не врагом, то противником России.

Долгое время Турция оставалась важнейшим форпостом американского влияния в Передней Азии. Сейчас ситуация изменилась. Сирийский конфликт привел к серьезнейшим противоречиям в блоке НАТО. Нескрываемая Вашингтоном поддержка курдских повстанцев в Сирии и правительства Иракского Курдистана очень сильно раздражает Анкару. Для турецких властей стремление к подавлению курдского национально-освободительного движения играет очень большую роль, оно важнее, чем любые союзнические обязательства по НАТО.

Сейчас отношения между Анкарой и Вашингтоном, Анкарой и Брюсселем – очень напряженные. Реджеп Эрдоган прекрасно понимает, что на Западе его ненавидят, но он пытается вести свою игру и в этой игре вынужденно блокируется с Россией. Главы и представители России, Турции и Ирана встречаются для обсуждения ситуации в Сирии самостоятельно, тем самым подчеркивая, что их страны имеют особое отношение к сирийской политике и больше оснований участвовать в ней, чем США или Западная Европа.



Сирийский конфликт укрепил сотрудничество России с Ираном, который как никогда раньше заинтересовал в поддержке со стороны Москвы. Улучшились отношения со многими арабскими странами. Интересно, что в Россию зачастили и представители нефтяных монархий Персидского залива, причем как Саудовской Аравии, так и ее главного оппонента Катара. С Египтом также выстраиваются очень ровные и дружелюбные отношения. Таким образом, сирийский конфликт привел к укреплению позиций России на международной арене, поскольку мир не сводится к странам Европейского союза или Соединенным Штатам Америки. В Азии, Африке, Латинской Америке, многих странах Европы позиция и политика России встречает если не полное одобрение, то, по крайней мере, понимание.

По мнению китайских исследователей, российское вмешательство в боевые действия в Сирии привело к положительным последствиям и для Европы, которая сейчас выступает в поддержку антироссийских санкций США. Ведь политическая стабилизация на Ближнем Востоке, в которой заинтересована Россия, способствует снижению численности беженцев и мигрантов, переселяющихся в страны Западной Европы. То есть, Евросоюз должен благодарить Россию за антитеррористическую операцию в Сирии, а не создавать ей дополнительные препятствия.

Россия много сделала для того, чтобы операция в Сирии не превратилась в «новый Афганистан». Этого очень боялось российское общество, но руководство страны приняло правильное решение – в Сирии воюют профессионалы, получающие достойное вознаграждение и осознанно принявшие решение поехать на войну. Таким образом, российская армия получает специалистов с «боевой обкаткой», имеющих опыт реальных боевых действий, причем в необычных для России условиях.

Отдельный аспект – применение новых методов ведения войны, нового оружия. Беспилотные летательные аппараты, средства радиоэлектронной разведки активно используются в Сирии для минимизации потерь среди российских войск и нанесения максимального урона террористическим группировкам. Учитывая, что российские войска находятся в Сирии не первый год, можно отметить высокую боевую эффективность и довольно скромные для сложных условий потери.

Американский исследователь Голдштейн, анализируя китайский доклад, разумеется, критикует его с политических позиций Вашингтона, отмечая, что китайские ученые слишком позитивно оценивают действия России в Сирии и в мире в целом. По мнению американского исследователя, Китай, наращивая свои политические амбиции, интересуется опытом России именно потому, что собирается и сам переходить к активным действиям за пределами Поднебесной. В этом плане Пекин очень заинтересован в осмыслении опыта соседней России.

Действительно, в последнее время Китай демонстрирует все больший интерес к расширению собственного присутствия в самых разных регионах мира. Например, КНР открыла военно-морскую базу в Джибути – небольшой стране в Северо-Восточной Африке. Джибути давно предоставляет свою территорию под военные и морские базы других государств. Но если раньше землями Джибути благополучно пользовались французы и американцы, то теперь настала очередь и китайцев.



Большое значение для Китая имеет обеспечение бесперебойных поставок дешевых нефти и газа. Для этого Пекин и стремится расширить контроль над ситуацией на Ближнем Востоке. База в Джибути, порт в пакистанском Гвадаре – лишь вершина айсберга внешней политики КНР. Хотя Китай пока не отправляет свои войска в Сирию, он очень заинтересован в вытеснении американцев из этой страны и сокращении американского военно-политического присутствия на Ближнем Востоке. Для Китая уничтожение религиозного экстремизма на Ближнем Востоке имеет определяющее значение, поскольку так Китай обезопасит самого себя от террористических атак, которые уже имели место на китайской территории. Чтобы лишить поддержки террористов, пытающихся проникнуть в китайский Синьцзян, рано или поздно Пекину придется применять силу и за пределами Поднебесной. Для того, чтобы применение силы было успешным, в Китае и изучают российский опыт боевых действий в Сирии.

Примечательно, что американский исследователь, анализируя интерес китайцев к сирийской кампании, делает «гениальный» вывод – якобы боевые действия за пределами страны, на отдаленных территориях, могут привести Китай к многочисленным рискам. Почему-то для США, Великобритании или Франции тенденциозный профессор из военно-морского колледжа такого будущего не видит и не считает, получается, предосудительным использование американских, британских или французских войск в Сирии и Ираке, Афганистане и Ливии, Мали и Сомали. То есть, мы сталкиваемся с типичным примером западной мировоззренческой модели – что позволено Вашингтону или Лондону, то не позволено Москве или Пекину. Но в современном мире, переставшем быть однополярном, такая модель терпит полное поражение. И одно из свидетельств этого поражения – успешная военная кампания России в Сирии, на которую совершенно справедливо обратили внимание китайцы.

Пентагоновским теоретикам пора свыкнуться с происходящими изменениями и понять, что Китай и Россия более не будут прислушиваться к лицемерным советам американских и британских «партнеров», судорожно цепляющихся за остатки той системы, которая сформировалась еще в эпоху колониализма.