В последнее время в американо-китайских отношениях происходят события, способные привести к серьёзному обострению. К первым сполохам торговой войны между США и КНР добавилась угроза отказа США от традиционной политики одного Китая. 

В Пекине обратили внимание на недавнее подписание Трампом Закона о поездках на Тайвань, который поощряет обмен визитами должностных лиц между США и Тайванем на всех уровнях и, в частности, создаёт тайваньским чиновникам благоприятные условия для встреч с коллегами из Государственного департамента и Министерства обороны США.

За этим последовала череда контактов между представителями Вашингтона и Тайбэя. 23 марта завершился трёхдневный визит в Тайбэй заместителя помощника госсекретаря США Алекса Вонга. Практически одновременно в США отправился мэр крупного тайваньского города Гаосюна Чэнь Чу, выступивший с речью в Центре стратегических и международных исследований (Centre of Strategic and International Studies, CSIS) в Вашингтоне.

Интенсификация контактов администрации Трампа с Тайванем началась с июня 2017 года, когда США одобрили поставки Тайваню вооружений на сумму 1,42 млрд. долл. Тогда же Сенат США разрешил судам ВМС США заходить в порты Тайваня. А в декабре 2016 года раздался поздравительный звонок Трампа главе островной администрации госпоже Цай Инвэнь, победившей на президентских выборах на Тайване. Легитимность этих выборов КНР не признаёт.

Оценивая влияние действий Трампа на китайско-американские отношения, официальный представитель МИД КНР подтвердила, что принцип одного Китая является их политической основой: он по существу делает эти отношения возможными. Ранее при всех неофициальных контактах США с Тайванем официальных отступлений от этой политики со стороны Вашингтона не было. 

Подписанный Трампом закон стал неким суррогатом полноценных дипломатических отношений между Вашингтоном и Тайбэем, а последовавшие за этим двусторонние контакты нельзя расценить иначе как начало пересмотра Вашингтоном политики одного Китая. 

В КНР опасаются, что американский Закон о поездках на Тайвань создаст прецедент для других стран, например для Японии. Предполагают также, что визит Алекса Вонга является частью усилий Вашингтона и Тайбэя по легализации встреч более высокого уровня. Если администрация Трампа рассматривает Китай как «стратегического конкурента», тайваньский вопрос предстаёт для неё элементом торга с Китаем. 

Поэтому реакция Пекина на телодвижения Белого дома была жёсткой. Вслед за официальным протестом МИД КНР председатель Си Цзиньпин предостерёг«внешние и внутренние силы» от всяких попыток расколоть страну и обещал защищать территориальную целостность Китая. Премьер Госсовета КНР Ли Кэцян также предупредил, что КНР не потерпит никаких действий, связанных «с так называемой "независимостью Тайваня"».

В качестве возможных ответных санкций Пекина китайские эксперты называют запрет на въезд в КНР тем должностным лицам США, которые посетят Тайвань; понижение уровня контактов с органами власти США, взаимодействующими с Тайбэем (например, приостановка взаимодействия с Бюро по делам Восточной Азии и Тихоокеанского региона Госдепартамента США). 

При этом нагнетание напряжённости в отношениях с КНР идёт на фоне развернувшихся в США дискуссий о «сдерживании Китая». Основные тезисы этих дискуссий выглядят так: 

– вовлечение Вашингтоном Китая в систему международных торгово-экономических отношений содействовало экономическому подъёму КНР, но не привело, как ожидалось, к либерализации Китая и к внедрению там западных политических институтов; 

– вовлечение Китая в региональные структуры международной безопасности под контролем США не привело к согласию Пекина с преобладающей ролью США в Юго-Восточной Азии; 

– почти полвека спустя после начала американцами политики «вовлечения» очевидно, что Вашингтон переоценил свою способность сформировать новую траекторию развития Китая. 

И, похоже, в дискуссиях о наиболее предпочтительной стратегии США сейчас берут верх сторонники «сдерживания Китая» путём радикальных односторонних действий, которые и инициирует президент Трамп. 

Тайбэй хотя и полагается на поддержку США, но вместе с тем совместно с Пекином реализует принципиальную договорённость от 1992 года о признании единства и единственности Китая. В 2010 году Пекин и Тайбэй подписали соглашение об экономическом сотрудничестве. КНР является основным торговым партнёром острова, объёмы товарообмена между ними растут. В ноябре 2015 года в Сингапуре состоялись весьма дружественные, судя по сообщениям СМИ, переговоры лидеров КНР и Тайваня.

Лояльная политика КНР в отношении Сянгана (Гонконг) и Аомыня (Макао) по принципу «одна страна – две системы» является для Тайваня долговременным стимулом продолжать курс на сближение с КНР. И США опасаются, что это приведёт на каком-то этапе к полной утрате ими контроля над Тайванем. А это, в свою очередь, резко осложнит военное присутствие США в Южно-Китайском море, контроль американцев над путями сообщения в АТР, создаст новые преимущества КНР в мировой экономике. 

Китай уже ясно дал понять, что не намерен отступать ни в вопросе о Тайване, ни перед сложностями надвигающейся торговой войны. В условиях «экзистенциального кризиса» Запада китайская модель развития стала действительно привлекательной, и в КНР готовы мобилизовать ресурсы, чтобы выстоять в трудном противостоянии.