Внимание мирового сообщества не первую неделю приковано к событиям в Мьянме, где правительственные войска продолжают «зачистки» селений рохинджа – мусульман-бенгальцев, проживающих в западном бирманском штате Ракхайн (Аракан). Но неспокойно и в другой стране Азиатско-Тихоокеанского региона – на Филиппинах. Здесь несколько месяцев продолжается «сражение за Марави», ставшее самой масштабной войсковой операцией в стране едва ли не со времени окончания Второй мировой войны. Похоже, что кому-то очень выгодно, чтобы Юго-Восточная Азия превратилась в еще один «регион войны», вместе с Ближним Востоком и Северной Африкой.

Штурм Марави начался 23 мая 2017 года и вот уже несколько месяцев филиппинские правительственные войска, несмотря на грозные требования президента страны Родриго Дутерте, не могут разгромить обороняющих город боевиков радикально-фундаменталистских группировок «Мауте» и «Абу Сайяф». О связях этих организаций с «Исламским государством» (запрещено в Российской Федерации) сообщают многие мировые СМИ, а Южные Филиппины, где исторически проживает большое количество мусульман – моро называют одной из отправных точек «джихада» в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Тогда, в мае 2017 года, необходимость операции по «зачистке» Марави власти Филиппин объясняли стремлением задержать некоего Иснилона Хапилона – лидера организации «Абу Сайяф», штаб-квартира которого находилась в этом городе. Кстати, 50-летнего Иснилона Хапилона США почему-то называют самым опасным террористом и предлагают за его поимку внушительную награду – пять миллионов долларов.




Провинция Южный Ланао, где находится Марави, расположена в северо-западной части острова Минданао в районе озера Ланао. С незапамятных времен здесь проживает народность «маранао» (в переводе – «озерные жители»). Еще в Средние века сюда с малайскими и арабскими торговцами проник ислам, который постепенно стал господствующей религией. В Ланао появились султанаты, которые не только существовали до испанской колонизации Филиппин, но и затем продолжили свое существование, только уже как неофициальные структуры, не признаваемые правительством. Ислам стал важной частью национальной идентичности маранао и некоторых других местных этнических групп, которые объединяют под названием «моро», т.е. – «мавры», «мусульмане».

Официально провинция Южный Ланао входит в состав Автономного региона в Мусульманском Минданао – единственной в стране территории с автономным статусом, являющейся районом проживания мусульман. Глубокие противоречия между мусульманским населением Минданао и центральным правительством начались еще в середине ХХ века. Мусульмане требовали автономии, с каждым годом становясь все настойчивее и радикальнее. В конце концов, не без поддержки со стороны зарубежных сил, заинтересованных в распространении своего влияния на Юго-Восточную Азию, возник ряд радикальных организаций, некоторые из которых приступили к вооруженной борьбе против правительства.

Так, Национальный освободительный фронт моро под руководством Нуруллаи Мисуари, пользовавшийся поддержкой Ливии и Муаммара Каддафи, вел вооруженную борьбу против правительства в 1972-1976 гг. Потом был подписан мирный договор, но фронт остался в оппозиции правительству. Его преемником на партизанских тропах стал Исламский освободительный фронт моро, созданный в 1981 г. Хашимом Саламатом. Он выступал с более радикальных позиций, настаивая на создании отдельного исламского государства под названием Бангсаморо.

Но если и с первым, и со вторым фронтами еще можно было как то договориться, то в 1990-е годы на Филиппинах появились «непримиримые». Именно они создали группировку «Абу Сайяф», которая сегодня обороняет Марави от правительственных войск. Затем появилась «Мауте» - еще одна радикальная организация, созданная братьями Омаром и Абдаллой Мауте. Она присягнула на верность «Исламскому государству» и переманила в свои ряды наиболее молодых и радикальных членов других группировок, обещая им оружие и деньги.

Иснилон Тотони Хапилон, которого называют лидером «Абу Сайяф», некогда состоял в Национальном освободительном фронте моро, однако затем ушел из него по причине недовольства чрезмерной умеренностью фронта. В конце концов, Хапилон оказался в составе «Абу Сайяф», где довольно быстро приобрел авторитет и стал одним из лидеров организации. Позиции Хапилона особенно усилились после смерти основателя «Абу Сайяф» Абдураззака Абубакара Джанджалани. Затем, после появления ИГ и распространения влияния этой запрещенной организации на страны Юго-Восточной Азии, Хапилон принес присягу верности ее лидеру аль-Багдади и в апреле 2016 года был назначен «эмиром всех исламских государственных сил на Филиппинах».

Лидер «Абу Сайяф» Иснилон Хапилон прибыл в Марави именно для встречи с руководством «Мауте» и координации совместных действий против правительственных войск. 23 мая 2017 г. на улицах Марави начались перестрелки между боевиками и полицейскими, а затем и солдатами правительственных войск. Прибывшее к боевикам подкрепление захватило больницу Амаи-Пакпак, после чего подняли над ее зданием черный флаг ИГ. Внушительный по численности отряд боевиков «Мауте» из 500 человек атаковал военную базу Ранао, где дислоцируется 103-я бригада сухопутных войск. После этого город оказался фактически в руках боевиков. Они захватили мэрию города и две тюрьмы, освободив заключенных. Дороги, ведущие в Марави, были перекрыты группами боевиков. На следующий день 24 мая в Марави прибыло подкрепление правительственных войск, которое перешло в наступление на боевиков и смогло отбить больницу, мэрию и здание Университета Минданао. Ожесточенные бои привели к масштабному бегству из Марави местных жителей, хотя многие из них, будучи мусульманами, и приветствовали сначала вторжение боевиков – единоверцев.

Когда начинались бои в Марави, президент Филиппин Родриго Дутерте как раз находился с официальным визитом в России. Сюда он приехал договариваться о поставках оружия для нужд филиппинской армии. События на родине вынудили Дутерте досрочно прервать визит и вылететь в Манилу. В свойственной ему манере филиппинский президент утверждал, что мигом покончит с боевиками, однако боевые действия в Марави затянулись на многие месяцы. Филиппинская армия столкнулась со спецификой городской партизанской войны, и к этому она оказалась совершенно не готовой. Дело в том, что на протяжении десятилетий американские инструкторы – «зеленые береты» натаскивали филиппинских военных на контрпартизанские действия в джунглях. Главным противником правительственных войск тогда были партизаны-коммунисты из Новой народной армии Филиппин, а они сражались именно в джунглях. О том, что боевики могут захватить целый крупный город, во второй половине ХХ века филиппинские генералы и не думали. Сейчас представители филиппинского командования жалуются на снайперов, каждый из которых способен парализовать продвижение целой роты, а то и батальона, а также на невозможность использования на узких улочках Марави танков и боевых машин пехоты. В Марави были направлены практически все элитные части филиппинской армии – полк быстрого реагирования, полк скаутов-рейнджеров, 1-я бригада корпуса морской пехоты ВМС.



Однако есть у Дутерте и очевидные достижения. Во-первых, был заключен мир с коммунистами-маоистами из Новой народной армии, которые готовы выступить плечом к плечу с правительственными войсками против «Абу Сайяф» и «Мауте». Во-вторых, правительству удалось прийти к соглашению со своим давним противником – Исламским освободительным фронтом моро. С 1981 года, со времени своего создания, эта организация вела вооруженную борьбу против филиппинского правительства за создание отдельного исламского государства. Но в 2014 году фронт заключил с правительством мирное соглашение. Сегодня взгляды лидеров фронта стали гораздо более умеренными – теперь они считают, что можно добиться спокойной жизни для мусульман и в рамках сохранения единого филиппинского государства.

Когда правительственные войска начали штурм Марави, Дутерте удалось договориться с лидерами фронта и сегодня его бойцы вместе с солдатами правительственных войск участвуют в операциях против «Мауте» и «Абу Сайяф». Экстремистов вчерашние партизаны считают редкими отморозками, виновными в разрушении мусульманского города Марави и гибели своих же единоверцев – мусульман – ведь Марави населяют именно мусульмане-моро. Кстати, боевиков радикальные группировки «Мауте» и «Абу Сайяф» вербуют преимущественно за деньги – небольшие по западным меркам, но очень значимые для филиппинцев. А вот кто финансирует деятельность радикалов на Филиппинах – очень интересный вопрос.

Ситуацию на Филиппинах раскачивают те же силы, что сегодня пытаются разжечь пожар и в другой части Юго-Восточной Азии – в Мьянме. Только в Мьянме в качестве повода используются репрессии властей против рохинджа, которые уже привели к бурной реакции всего исламского мира. Примечательно, что гораздо больше мусульман, чем в Мьянме, гибнет в Ираке и Сирии, в Сомали и Ливии, в Йемене и Афганистане. Беженцами из этих стран стали миллионы людей. Но здесь мировое сообщество почему-то молчит. Когда Реджеп Эрдоган говорит о геноциде в отношении рохинджа в Мьянме, он почему-то не обращает внимания на массовое уничтожение населения Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки США и другими союзниками Турции по НАТО. В самой Турции власти жестко подавляют курдское национальное движение, хотя большинство курдов – тоже мусульмане, более того – коренные жители занимаемых ими территорий.
«Раскачивание» Юго-Восточной Азии выгодно определенным силам в Соединенных Штатах Америки.

В последние годы в Азиатско-Тихоокеанском регионе серьезно укрепил свои позиции Китай. Если раньше, во время Холодной войны, на тех же Филиппинах Китай выступал в роли покровителя партизан-маоистов, то сейчас сам президент Дутерте открыто провозглашает необходимость переориентации на сотрудничество с Китаем. В Мьянме Китай имеет свои экономические интересы, связанные с транзитом нефти и газа. Естественно, что дестабилизация обстановки в регионе Китаю не нужна, тем более, что он имеет и собственные проблемы аналогичного характера в Синьцзян-Уйгурском автономном районе.

Для США насилие и войны в Юго-Восточной Азии – повод сохранять свое военное присутствие в регионе. Например, тот же Дутерте неоднократно высказывался о необходимости постепенного вывода американских баз с Филиппин. Но вот когда на островах идет гражданская война с сильными экстремистскими группировками, имеющими и деньги, и постоянную кадровую подпитку за счет прибывающих иностранных боевиков, то США демонстрирует «дружелюбие» и предлагает помощь – сохранить присутствие своего военного контингента на Филиппинах.

Если американский военный контингент будет размещен в Мьянме, то США фактически добьются своей давней цели – обеспечить военное присутствие на границе с Китаем. Страна, где стоят американские воинские части, полностью контролируется Вашингтоном – это показывает история и ФРГ, и Японии, и Южной Кореи. Поэтому если в Мьянму под предлогом восстановления мира и стабильности будет введен американский контингент или создана американская база, то США удастся нанести серьезнейший удар по позициям Китая, традиционно считающего Мьянму своей сферой влияния.



Здесь не стоит забывать и о том, что Аун Сан Су Чжи, с 2016 года занимающая пост министра иностранных дел и государственного советника (фактически – премьер-министра) Мьянмы, пришла к власти при прямой поддержке США и Запада. Она очень долго жила в США и Великобритании, работала в ООН и в полной мере может считаться проводником западного влияния в индокитайской политике. Десятилетиями ее раскручивала вся мощная западная пропагандистская машина. При этом Аун Сан Су Чжи решительно настроена в отношении рохинджа. Неужели пошла против заокеанских «партнеров»? Странно? На первый взгляд да. Но не исключено, что вся ситуация с зачистками несчастных рохинджа срежиссирована Вашингтоном при прямом участии Су Чжи.

Рост насилия в Мьянме, о котором сейчас будет говорить вся т.н. «мировая общественность», приведет к тому, что Запад потребует ввода «миротворческих» сил, а нобелевская лауреатка Аун Сан Су Чжи даст на это свое согласие. На Филиппинах мы видим ту же ситуацию. Нарастающий конфликт с радикальными группировками вынудит Дутерте отказаться от планов по выведению американских баз. Сейчас американские военные оказывают помощь филиппинской армии, при том, что боевики радикальных группировок финансируются из средств фондов, подконтрольных союзным США монархиям Персидского залива.