Франция на пороге новой революции

Франция готовится к политической встряске, подобной которой не было с 1958 года. Уже чскоро во Франции будет новый президент. Учитывая значительные полномочия французской исполнительной власти — а президент может даже распустить Национальное собрание, — президентские выборы, проходящие раз в пять лет, очень важны для Республики, а в этот раз и подавно.

Лидеры гонки — глава ультраправого Национального фронта Марин Ле Пен и независимый кандидат Эммануэль Макрон, бывший министр экономики в правительстве Франсуа Олланда. Ле Пен встретится с Макроном во втором туре 7 мая- в политической истории Франции открылась новая страница- во второй тур не вышли ни одного представителя основных правых и левых партий.

Такой политической встряски Франция не помнит с 1958 года, когда в самом разгаре алжирской войны к власти пришел генерал Шарль де Голль, создавший Конституцию Пятой республики. Как и любое крупное политическое событие, тот момент был обусловлен сочетанием конкретных обстоятельств и глубоких исторических процессов.



Сегодня мы наблюдаем то же самое: в большинстве развитых стран народ не доверяет элитам, чувствует бессилие и страх перед глобализацией и иммиграцией, а также беспокоится по поводу растущего неравенства и снижающейся социальной мобильности.

Эти настроения, в сочетании с тем, что исторически французское государство играло заметную роль в укреплении национальной идентичности и экономическом развитии, способствовали росту поддержки Национального фронта. Ксенофобские высказывания и популистские политические инициативы крайне-правой националистки Ле Пен напоминают риторику крайне-левого кандидата, Жана-Люка Меланшона.

Популярность Национального фронта растет уже 10 лет, но до сих пор партия не могла пробиться к власти из-за особенностей французской избирательной системы: во втором туре избиратели неизменно объединялись против Ле Пен.

Кроме того, правая партия продемонстрировала полную неспособность заключать союзы, поэтому, несмотря на постепенное смещение к трехпартийной модели, власть оставалась в руках основных левой и правой партий.

В этих условиях Макрон решил воспользоваться моментом. Он раньше других понял, что противостояние между правыми и левыми тормозит движение, и решил, что президентские выборы — прекрасный повод обойтись без помощи организованных политических сил и тем самым изменить ситуацию. Поскольку традиционная партийная система успела сильно надоесть французам, первоначальная слабость Макрона быстро стала его силой.



Макрон признает, что ему сильно помог раскол внутри традиционных партий. Например, левый фланг разделился на реформистов во главе с бывшим премьер-министром Мануэлем Вальса и традиционалистов, выдвинувших кандидата от Социалистической партии Бенуа Хамона.

Проблемы социалистов усугубляются наличием противостоящих им левых радикалов — подобно тому, как в Испании партия «Подемос» стремится занять место Испанской социалистической рабочей партии.

На правом фланге ситуация менее четкая — по социальным и экономическим вопросам участники этой части поля в основном согласны. Больше того, еще несколько месяцев назад ожидалось, что именно кандидат от республиканцев Франсуа Фийон окажется лидером первого тура — притом с большим отрывом, — но разразившийся скандал (якобы он, будучи членом парламента, фиктивно устроил на работу своих жену и ребенка) этому помешал.

Какой бы ни была причина поражения правых, Макрон от него заметно выиграл — как и от раздора в стане левых,. Теперь есть шанс, что 7 мая молодой независимый кандидат станет президентом, совершив переворот в политической системе Пятой республики.

Но победа на выборах — лишь первый шаг. Чтобы эффективно управлять Францией с ее гибридной президентско-парламентской системой правления, Макрону нужно большинство в Национальном собрании. Здесь возможны два сценария.

В первом случае Макрон, благодаря поддержке избирателей на июньских выборах Национального собрания, быстро получает парламентское большинство. Это возможно, но не очень вероятно — тут сказывается отсутствие стоящего за ним крупного организованного политического движения.

Поэтому после июньских выборов события могут развиваться по второму сценарию, при котором в парламенте образуется коалиция, где будут сосуществовать небольшое правое крыло, крупная центристская фракция и безнадежно разобщенная фракция левых.

Такое развитие событий было бы естественным во многих европейских странах, однако во Франции, где республиканская форма правления обеспечила полный по западным меркам политический спектр, от левых до правых, это было бы настоящей революцией, возможно, знаменующей конец Социалистической партии.

Разделение на левых и правых символично, и французские избиратели и политические лидеры привыкли выражать практически все все проблемы страны в идеологических терминах. У общественности и политиков мало опыта управления страной на основе коалиционных соглашений, отчасти поэтому французская политическая система становится менее эффективной и затрудняет осуществление реформ. И именно поэтому программа Макрона, включающая четкий план реформ, так необычна для Франции.

Если у Ле Пен получится выйти на первое место, во французской политике, да и во всем Европейском союзе произойдет переворот, однако с виду довольно умеренный Макрон представляет, в каком-то смысле, даже более радикальные изменения. Оба кандидата с большой вероятностью выйдут во второй тур, и Франция, так или иначе, стоит на пороге политической революции — независимо от того, кто победит.

MarketWatch (22.04 2017) , перевод