Участники помнят, что протесты были морем домашних заготовок, столь же сардонических («Помните, когда-то президенты были умными, а бомбы тупыми?»), сколь и грубоватых («Сдержать Саддама — и Буша?»), а некоторые действительно показательных («Упреждающая война есть терроризм»). На одной из демонстраций я нёс плакат «Администрация Буша — значимое нарушение» (имея в виду настойчивые утверждения, что Ирак Саддама Хусейна — значимое нарушение резолюции ООН с неполным раскрытием усилий по производству ОМП... знаете, это о тех несуществующих ядерных средствах, которые были предназначены создать в будущем грибовидные облака над американскими городами). Был даже один юмористический плакат, который я заметил тогда, и который, кажется, соответствует нашему интуитивному неприятию Трампа и заявленному желанию президента «сохранить» иракскую нефть: «И как это нефть США оказалась под песками Ирака?».
Но тут-то и кроется суть: по всем приметам вторжению суждено было стать бедствием, и миллионы людей прекрасно это видели. Конечно, были и те, кого тогда не спрашивали и предпочитали не вспоминать, когда на самом деле случилось то, чего они опасались, и всё вылилось в такую катастрофу. В отличие от тех, кто вляпался в этот иракский кошмар, один из величайших промахов современности, или тех, кто позже продолжал там воевать, их-то никогда не спрашивали об их впечатлении.
Теперь по большей части они позабыты, поскольку считается, как тогда, так и сейчас, что нет никакой необходимости обращаться к экспертам, чтобы те сказали очевидное: нескончаемые войны Америки на Ближнем Востоке до добра не доведут, а все обещания «побед», тогда или сегодня, были или окажутся по большей части вздором. Не нужны эксперты, ни тогда, ни сейчас, чтобы понять, что в первую очередь военные усилия Вашингтона «победить» по всему Большому Ближнему Востоку обречены на печальный конец, говорим ли мы о знаменитом «наращивании» 2007 года в Ираке, «наращивании» президента Обамы в 2009-м в Афганистане или уже при Трампе о внезапном наращивании воздушных ударов в Йемене и начале провального и спорного рейда, в котором погибли американские морские пехотинцы и, возможно, 10 детей. По-видимому, именно тогда случился день наиболее интенсивных ударов беспилотниками и, в целом, интенсификация кампании времён Обамы в той стране. (И это при президенте, который, по общему мнению, не был сторонником политики вмешательства в дела других стран!).
С 2003 года и по сей день совсем не сложно увидеть, насколько намерения расходились с происходящим. Например о наращивании в Ираке я писал ещё в 2008 году: «Если хотите предсказаний, вот они, ничего проще и быть не может — Это добром не кончится. Для Вашингтона. Для американских военных. Для американцев вообще. И, кроме всего прочего, для иракцев». И вряд ли я был одинок в своём «предвидении».
Тем не менее, не имеет значения, что я или другие за стеной ведущих американских СМИ писали в то время (и после), признаки наращивания оставались — и остаются — весьма убедительными. Вот почему не может быть ничего полезнее, чем услышать от настоящего специалиста, что и почему пошло не так. В десятую годовщину первоначального «наращивания» в Ираке майор Дэнни Сьёрсен, постоянный автор TomDispatch и бывший преподаватель истории в Уэст-Пойнте, автор книги «Призрачные гонщики в Багдаде: солдаты, гражданские и миф о наращивании», предлагает собственный взгляд на создание легенды, которая помогла свершиться многим карьерам (в том числе и ведущих генералов Трампа), и поддержала продолжение пагубной войны.
Том.
* * *
На днях я просматривал старые фото времён службы в Ираке. Одно из них, снятое в октябре 2006 года, стоит особняком. Я разглядываю себя, 23-летнего, со своим взводом. Мы ещё в полевом лагере Кэмп-Бьюринг в Кувейте,* позируем на фоне эмблемы нашего дивизиона, что расположился на фоне высоченного бетонного забора. Тогда, спустя три с половиной года после вторжения в соседний Ирак, была такая традиция у всех подразделений пехоты, морпехов и даже ВВС — гордо рисовать свою эмблему на одной из здоровенных вездесущих баррикад.
Когда я гляжу на эту фотографию, мне трудно поверить, что прошло уже 10 лет. То были самые скверные деньки в Ираке, как раз перед ставшей притчей во языцех кампанией «наращивания» генерала Дэвида Петреуса, которая с тех пор стала вроде как легендой, знаковым событием для профессиональных военных Америки. Термин постоянно использовался в военной лексике, а теперь уже и повсюду. Мы, солдаты, работали допоздна, поскольку нам надо было «наращивать» самые свежие презентации в PowerPoint. Внести дополнительные усилия во всё (неважно, насколько обыденное) — вот что такое «наращивание», оно же «волна». Использование термина не ограничивается военным языком. Первые несколько недель администрации Трампа «Уолл-Стрит Джорнал», например, сообщал о «наращивании» (волне) депортаций.
Для многих профессиональных солдат эпоха наращиваний (2007-2011 года) обеспечила своего рода обоснование всех лет усилий и кажущихся фиаско, краткий взгляд, как всё могло бы быть, и доказательство некоторой постоянной пользы применения силы. Когда речь заходит о том давно канувшем наращивании, высшие чины всё ещё ведут разговоры о мнимом успехе, словно пересказывают священную книгу. Возьмём генерала в отставке, архитектора «наращивания» и бывшего директора ЦРУ Петреуса. Совсем недавно, в 2013 году, он написал статью в «Форин Полиси» под заголовком «Как мы победили в Ираке». Теперь «победа» звучит просто нахально. Хотя немногие в нашем американской мире вздумают сомневаться в его точности. В конце концов, Петреус был генералом, и в годы, когда американцы мало верили или вообще не верили другим государственным организациям, опросы показывали, что почти все верили военным. Конечно, никто не задавался вопросом, хорошо ли это для республики. Но неважно, успех «наращивания» до сих пор остается непреложным фактом для вашингтонской политической элиты.
Недавно, например, я слушал размещённую в Интернете запись круглого стола Совета по международным отношениям, который рекламировал весь набор мифов о торжестве «наращивания». То, что я услышал, должно шокировать, но нет. Группа навязывала единый миф о неотъемлемой мудрости «наращивания», которое может вскоре стать намного более опасным в «потрясающе успешную» эру Дональда Трампа.
Три гостя круглого стола — генерал в отставке Раймонд Одиерно, бывший командующий многонациональными силами в Ираке, а ныне старший советник JPMorgan Chase; Меган O’Салливэн, бывший заместитель советника по национальной безопасности при президенте Джордже Буше и Кристофер Коджм, бывший старший консультант в группе по изучению Ирака — продемонстрировали потрясающе схожие взгляды. Но одного несогласного. Все трое с энтузиазмом поддержали «наращивание» 2006-2007 годов и продолжают торговать мифом о его успешности. Хоть и признавая очевидное фиаско американских усилий после «наращивания» в Ираке, каждый из них твёрдо верит в неотъемлемую весомость той «стратегии». Я слушал более часа, ожидая хоть одну отличающуюся мысль. Молчание было оглушающим.
Создание добросовестности победы в Вашингтоне, если уж не в Ираке
При всём сумасшествии круглосуточного новостного цикла, гоняющего нас от одного «кризиса» Трампа к другому, у кого найдётся время для честного рассмотрения того самого «наращивания» в его 10 годовщину? Немногие помнят противоречия, беспорядок и драму тех дней, но поверьте мне, это я никогда не забуду. Я возглавлял взвод разведки в Багдаде, и моё подразделение несколько месяцев провело в отвратительном для дислокации месте, когда впервые мы услышали термин «наращивание». Ирак тогда раскалывался на части, насилие было как никогда распространено, причём повстанцы каждый месяц убивали десятки американцев. Рождающееся центральное правительство, поддержанное администрацией Буша, находилось в состоянии неразберихи, плюс к тому на улицах городов сунниты и шииты уже вели гражданскую войну.
В ноябре 2006-го, всего через месяц после нашего развёртывания демократы получили контроль над обеими палатами Конгресса, что интерпретировалось, как отрицательный референдум по той войне. Более простой, более сдержанный или склонный к размышлениям президент мог бы отступить, снизив потери, и начать вывод соединений из страны, но никак не Джордж Буш. Он поднял ставки, заявив в январе 2007 года о передислокации дополнительного 30 000-го контингента и новой «стратегии» победы, временном «наращивании», которое обеспечит время, пространство и безопасность новому иракскому правительству для умиротворения этнических группировок и фракций воюющих по всей стране, одновременно группируя меньшинства в по большей части шиитскую властную структуру, базирующуюся в Багдаде.
Вскоре после этого моё подразделение и почти каждый второй американец, уже находящийся на театре действий, получили известие, что наше пребывание продлено ещё на три месяца — в целом до 15 месяцев, которые тогда казались вечностью. Я сел у стены и выкурил подряд почти пачку сигарет прежде, чем известить об этом свой взвод. Вот так всё и началось.
Менее чем девять месяцев спустя администрация продемонстрировала генерала Петреуса, нарядившегося в полную парадную форму на слушаниях в Конгрессе, чтобы впарить стратегию, продать «наращивание» и предостеречь от преждевременного ухода из Ирака. Это оказалась та ещё работа по продаже. Она и создала свидетельства победы в Вашингтоне, если уж не удалось в Ираке.
Человек был просто неотразим, и в следующие три года насилие действительно сократилось. Дополнительные контингенты и «новая» контр-повстанческая тактика были, однако, лишь одной стороной истории. В оргии убийств в Багдаде и многих других городах две основные секты в этническом смысле буквально вычистили окрестности, загнав друг друга в ряд крайне обособленных анклавов. Столица, к примеру, по сути стала шиитским городом. В некотором смысле гражданская война так и шла своим чередом.
Кроме того, американские войска успешно, хотя опять-таки временно, убедили многие ранее мятежные суннитские племена изменить позицию в обмен на деньги, поддержку и помощь в избавлении от слишком фундаменталистской и жестокой террористической группировки, аль-Каиды в Ираке** (AQI). Какое-то время AQI казалась верхушке племён большей угрозой, чем шииты в Багдаде. Ради этого сунниты на короткое время сделали ставку на США, не полностью доверяя или признавая шиитские власти в Багдаде. Считайте это тактической паузой — не сказать, чтобы архитекторы и сторонники «наращивания» считали (или считают) так же.
И это возвращает нас к круглому столу Совета по международным отношениям. Самая значимая оценка всех троих выступавших была такова: США было необходимо установить в Ираке «в первую очередь безопасность» прежде, чем правительство страны, пришедшее к власти в условиях американской оккупации, сможет начать политический прогресс. Они, по-видимому, всё ещё не понимают, что каковы бы ни были блестящие надежды энтузиастов «наращивания», в то время не было никакой возможности истинно политического урегулирования хоть с «наращиванием», хоть без него.
Ставленник Америки в Багдаде, премьер-министр Нури аль-Малики уже становился сильным религиозным лидером, одержимым отчуждением суннитского и курдского меньшинств страны. Даже 60 000 или 90 000 американских солдат не могли решить эту проблему, поскольку «наращивание» не могло быть адресным и едва ли претендовало на то, чтобы столкнуться с истиной проблемой вторжения и оккупации — любая американская версия иракской «демократии» неизменно сопровождалась доминированием шиитского большинства в крайне искусственном государстве. Главный вопрос, который вдохновители «наращивания» никогда себе не задавали (и не задумываются о нём сегодня) таков: способно ли было вторгшееся иностранное территориально-государственное образование навязать этой стране всеохватывающее политическое урегулирование. Считать, что США могли это сделать имеет привкус веры, а никак не основанного на реалиях мнения — ещё одна версия глубокой и неизменной веры в американскую исключительность.
Верующий в «наращивание» в роли советника по национальной безопасности?
Печально, что круглый стол всё ещё выражает уважительное отношение к «наращиванию» в Ираке и тому, что за ним последовало. Вот в чём проблема: республиканские (и некоторые демократические) политиканы, равно как и предположительно «внепартийные» военноначальники путают новшества в тактике с эффективной стратегией, что вслед за роковым решением о вторжении могло привести к конфликту в терминологии. Добавьте дополнительно миф — что американские войска в 2007-м развернулись в мгновение ока, оказав поддержку целому ряду поистине креативных мыслителей с широкими взглядами, которые привели Америку на острие победы — и вот у вас создает легенда о наращивании.
Если генералы времён «наращивания», вроде Петреуса и Одиерно, молодые полковники, вроде Джона Нагла и Питера Мэнсура и были разумными, компетентными офицерами, то когда дошло до Ирака, их стратегическое видение и взгляд на мир остались удивительно узкими и традиционными. Их краеугольное убеждение, что где-то там в иракском хаосе просто должно быть американское военное решение. Вооружённые волшебной силой контр-повстанческой тактики, они ошибочно сделали ставку на возможности американского правительства или военных изменить хаотичные, непреложные факты реальности в Ираке.
Возможно, сегодня это мало что значило, если бы старшие офицеры, возглавлявшие армию и морскую пехоту во время «наращивания», не нашли способа занять ключевые позиции в администрации Трампа. Возьмём один пример — новый советник по национальной безопасности Г. Р. Макмастер, почти легендарная фигура в американской армии. Герой Первой «Войны в Заливе» 1991 года, он преподавал историю в Уэст-Пойнте, командовал полком в Ираке в годы после вторжения, сражался на национальной уровне с коррупцией в Афганистане в 2010-м и 2011-м годах и недавно возглавил Центр интеграции боевых возможностей сухопутных войск — организацию, несущую ответственность за развитие будущих концепций армии и модернизацию вооружённых сил.
Классический военный специалист, имеющий степень по истории, он написал прекрасную книгу о Вьетнамской войне. Я причисляю себя к числу его поклонников. Тем не менее, его вступление на пост политического деятеля должно вызвать тревогу, поскольку он — тоже поклонник «наращивания». В 2005-2006 годах тогда ещё полковник Макмастер командовал 3-им разведывательным полком в иракском городе Талль-Афаре, разрушенном повстанцами и раздираемом религиозными разногласиями. Используя практические навыки наращивания, он контролировал чудесное и полное изменение ситуации в этом городе с непростой обстановкой, предварив «наращивание» Петреуса.
Эта история по кратким сводкам хорошо известна, и соединение Макмастера действительно добивалось некоторых известных успехов во время однолетнего развёртывания, но — и это большое «но» — успехи оказались мимолётными. Сунниты из того города так и не смирились с багдадскими властями, где доминировали шииты, не обращавшем внимание на их недовольство, так что применение силы началось вновь. В 2014 году, всего через три года после ухода американских войск из Ирака Талль-Афар стал одним из первых иракских городов, захваченных боевиками только что появившегося ИГ.**
Помните, вся цель «наращивания» состояла в том, чтобы обеспечить время и пространство для иракского национального примирения. На деле этого так и не произошло — ни в Таль-Афаре, ни где-либо ещё. Ученый-эксперт самого Макмастера, резервист Ахмед Хашим признал основную проблему ещё в 2006-м: «Проблема в том, что случается, когда это подразделение уходит? Это же всего на один год, а затем ротация, и мы уходим».
Реальная цена стратегической неудачи
Трудности предсказания будущего в том, что есть что-то зловещее в представлениях генералов Макмастера, Джеймса Мэттиса и Джона Келли; все они — так или иначе пережитки поколения «наращивания», и заняли посты в администрации Дональда Трампа, где снова столкнутся с проблемами, вроде «наращивания», и дилеммами на Большом Ближнем Востоке. Вопрос: Изменилось ли их мышление по таким проблемам со времён эры наращивания?
Помните, что поразительное число армейских офицеров и политических деятелей всё ещё привержены идее, что ещё немного усилий, ещё пара лет, ещё несколько тысяч солдат, ещё чуточку политической предприимчивости, и всё могло бы повлечь привести к победе в Ираке. Подобная апологетика в стиле «мы могли бы» и «нам следовало бы», конечно же, исторически опасна. Германский Вермахт тщательно культивировал подобный вымысел об «ударе в спину», стремясь объяснить, что в действительности в Первой Мировой проиграли именно политики, а не армия. Десять лет спустя многие из тех рассерженных немецких военных профессионалов «на ура» приняли воинственные лозунги всем известного фашистского демагога.
Менее резко, но всё же губительно после 1973 года полностью комплектуемая личным составом по найму американская армия всё больше отдалялась от гражданского населения. В частности и потому, что многие ветераны винили в поражении Америки во Вьетнаме протестовавших против войны, которые (подберите челюсти!) просто-напросто воспользовались своими конституционными правами. Наверное вместо своекорыстных, оправдательных вымыслов лучше будет практиковать честную, критическую и реалистичную оценку будущей стратегии и операций.
Участники того самого Совета по международным отношениям, огромное большинство моих коллег-военных (судя по моему опыту) и неожиданно двухпартийный отряд представителей в Конгрессе всё еще увековечивают — и вроде бы с верой — но только миф о «наращивании», но и давно утратившую силу, дискредитировавшую себя идеологию, лежащую в его основе: американскую исключительность, предполагаемый статус страны как «незаменимой» в мире нации, и волшебные возможности наших высокотехнологичных войск.
По иронии, американская военная доктрина претендует на то, что ценит «критическое» и «креативное» мышление. К несчастью, это вряд ли соответствует реалиям продвижения и подбора командных кадров. Недавний эмпирический анализ профессорско-преподавательского состава факультета науки о поведении и лидерстве военного училища в Уэст-Пойнте приводит к выводу, что «комиссии при продвижении по службе или в командный состав могут действительно ставить в невыгодное положение офицеров за их абстрактные способности» иными словами, чем более разумны, образованы и скептично настроены офицеры — у которых «выше способности к познанию», по данным исследования — отнюдь не преуспевают в конкурентной игре за продвижение по службе.
А это помогает многое объяснить, поскольку по-настоящему критично настроенные мыслители станут проблемой для различных мифов, окружающих «наращивание» и несбалансированную тактику, которые и вдохновили легенду. Оборонный истеблишмент недавно передал президенту Трампу «предварительные наброски» затребованной им «всеобъемлющей стратегии» нанесения поражения ИГИЛ. Сколько вы поставите на то, что их предложения всё ещё вдохновлены идеей наращивания?
Полковник Дейл Эйкемейер и Артур Ликке-младший предположили, что эффективная стратегия включает в себя баланс итогов (желаемых результатов), способов (методов) и средств (доступных ресурсов) при ограничении рисков. По крайней мере в ретроспективе поражает, что в 2006-2007 годах множество политических и военных мыслителей допускали, что Вашингтон может успешно достичь подобного равновесия в Ираке военными средствами. Как они тогда определили, желаемые итоги были странными: прекратить жестокую религиозную гражданскую войну, нанести поражение националистическим исламистам-повстанцам, содействовать политическому урегулированию в этнически и религиозно расколотом искусственно созданном государстве и восстановить ключевые гражданские службы. В какой вселенной находились политические деятели, если ожидали, что наши средства — ограниченно профессиональная (формируемая не по призыву) армия на вражеской территории с помощью Госдепартамента (персонал которого по всему миру составляет приблизительно одну армейскую дивизию) — реализует столь дико раздутые амбиции?
Что до средств, то вопиющее несоответствие между военными и недостаточным дипломатическим корпусом гарантировало, что либо американские методы будут чисто военными по своей природе, либо потребуются, чтобы сами солдаты превратились в дипломатов, социальных работников и членов городских советов. (Тогда это называлось «формированием государственности»). Вооруженная вечным оптимизмом типа «раз плюнуть» армия пыталась делать и одно, и другое.
Половинчатые меры быстро прекратили кровопролитие, но оказались предсказуемо неспособными исцелить рану. В процессе подери военных оказались весьма значительными (960 погибших только за первый год «наращивания»), а долгосрочные результаты мизерными. Шокирующий дисбаланс между тремя стратегическими «точками опоры» (результаты, способы и методы) гарантировали неприемлемый уровень риска. Американские войска и иракские мирные жители несли основное бремя. И неудивительно. Дух захватывает от того, как несколько несогласных среди военных чинов и политиков всё же решились высказаться в то время, а ещё более пугает продолжающиеся отголоски мифа о «наращивании» спустя 10 лет при подавляющем количество свидетельств иракской неразберихи и неэффективности построения государства руками иностранцев в целом. (См. Афганистан, Сомали, Ливию).
Память — забавная штука. Как писал историк Дейл Андраде, «Не важно, как закончится война в Ираке, но вполне вероятно, что она вскоре заменит Вьетнам как новый пробный камень для военных, урок, который надо выучить». В такой обстановке становится страшновато. Точно как военные и политики неправильно оценили Вьетнам, слишком много современных офицеров и политиков полагаются на мифическую интерпретацию продолжающейся иракской войны. Эта память, в свою очередь, основательно влияет на то, чему американцы научатся в длительных кампаниях на Ближнем Востоке и, следовательно, пагубно влияют на формирование будущей военной стратегии Соединённых Штатов.
А теперь взгляните на моё фото ещё разок и задумайтесь о реальной цене стратегической ошибки. Четверо из людей на фото погибли, один парализован, ещё троё были ранены. Это было 10 лет назад, а что до Ближнего Востока, так там всё ещё хуже, чем когда пришли мы. В некотором смысле можно сказать, что в итоге вовсе не американские войска, а различные террористические группировки провели «наращивание» наиболее эффективно.
Считайте меня скептиком, но у меня есть ощущение, что те разрисованные бетонные заграждения в кувейтской пустыне однажды ещё сослужат службу, как и многие зиккураты американского присутствия, — памятники полному отсутствию воображения. Будем надеяться, что Совет по международным отношениям пригласит некоторых действительно творчески мыслящих несогласных на круглый стол, посвященный 20-й годовщине знаменитого «наращивания» в Ираке. Но я не стану ждать этого, затаив дыхание.
Примечания:
* — В Кувейте сосредоточена наиболее крупная боевая группировка американских войск. Эмират стал своего рода «входной дверью» для ВС США в регион, а территория страны представляет собой главный транзитный пункт для вооружённых сил США на пути в Ирак и обратно. В 2004 году обе страны подписали соглашение о предоставлении Соединёнными Штатами Кувейту статуса основного союзника Вашингтона вне рамок НАТО. Кувейтяне получили максимальный пакет привилегий и льгот, в том числе приоритет при импорте вооружений и военной техники, возможность пользоваться льготными кредитами при закупке американских вооружений и т.д. В обмен, на основе соглашения о совместной обороне от 1991 года и продленного в 2011 году ещё на 10 лет, американские ВС получили право пользования на льготных условиях территорией эмирата и его инфраструктурой, в том числе воздушными и морскими портами. В Кувейте находится мощная и самая крупная в регионе группировка сухопутных войск США численностью свыше 15 тыс.чел. Она составляет основу сил быстрого реагирования (СБР) в Персидском заливе. В них входят механизированная, пехотная бригады, а также бригада армейской авиации, дислоцированные в Кувейте на постоянной основе, а ротация персонала происходит каждые 6-9 месяцев. Кроме того, в эмирате развернуты многочисленные тыловые подразделения, осуществляющие техническое обслуживание, ремонт и подготовку к отправке вооружений и военной техники, выведенной из Ирака. Для них действуют многочисленные военные базы и лагеря, крупнейшая из которых – «Кэмп Арифджан», а также полевые лагеря «Бьюйринг», «Пэтриот», «Вирджиния». Порядка 8 военных баз типа «Навистар», «Нью-Джерси», «Доха», «Пенсильвания» и т.д. были законсервированы после войны в Ираке. Американские войска активно используют кувейтские авиабазы «Али ас-Салем», «Ахмад аль-Джабер» и «Абдалла аль-Мубарак».
На кувейтской территории расположены две военно-воздушные и шесть армейских (сухопутных) баз США. Авиабаза «Али ас-Салам» находится на расстоянии 115 км от границ Ирана. В двух ангарах этой базы содержатся преимущественно военно-транспортные самолёты ВВС США. Обладая взлетно-посадочной полосой в 3000 м, эта авиабаза может принимать практически все самолёты, даже самые тяжёлые. Ещё одна авиабаза США в Кувейте «Ахмед аль-Джабир» расположена в 134 км от иранской границы. Эта база, имеющая в наличии четыре бетонированных ангара с ВПП длиной 3 км, также может принимать практически все военные самолёты. База «аль-Джабир» в Кувейте также имеет специальное предназначение для ВВС США, поскольку используется для проведения боевых действий в воздушном пространстве Ирака. Здесь базируются часто используемые истребители Ф-16, Ф-18 и Ф-22. Военные базы армии США в Кувейте, помимо лечебного лагеря «Нью-Йорк», включают лагеря Doha (в 94 км), Buehring (104 км), Spearhead (109 км), Patriot (123 км), Arifjan (в 126 км от границы Ирана). На базе армии США «Доха», расположенной к северо-западу от г. Эль-Кувейта в 60 км от границы Ирака, размещено более 10 тысяч американских военнослужащих. Здесь же находится центр командования американскими войсками и совместными американо-кувейтскими операциями в регионе. Из общего числа 35 американских военных баз в регионе «Доха», пожалуй, является самой важной для США. В общей сложности в этом военном комплексе базируется около 130 тысяч американских и кувейтских военных. Эта база также служит транзитным центром для снабжения практически всех американских войск на Ближнем Востоке. По официальным данным, на территории этой базы размещено более 300 танков М1 «Абрамс», 400 бронемашин «Брэдли», большое число бронетранспортёров, самоходных гаубиц, а также ракетных пусковых установок.
Основная база ВВС США «Эль-Удейд» расположена в Катаре в 28 км от Дохи. На ней расположен штаб ВВС ЦЕНТКОМа США. Она имеет самую протяжённую взлётно-посадочную полосу — 4,7 км, что позволяет принимать самые тяжёлые транспортные и десантные самолёты, а также самолёты «АВАКС» осуществляющие радиоэлектронный шпионаж всего региона, включая страны ССПЗ, Ирак, Иран, Афганистан и Пакистан. Через них ведётся прослушивание всех телефонных разговоров в этих государствах. Численность персонала этой базы — 4 тыс.чел. Она может одновременно вмещать до 100 боевых самолётов. Там же находится подразделение спецназа, которое должно обеспечивать безопасность семьи катарского эмира. Так, в марте 2011 года он смог вывести на вертолётах из дворца в Дохе эмира и его приближённых во время попытки гвардии устроить переворот. Для сравнения – численность ВС Катара составляет всего 6 тыс.человек. Через «Эль-Удейд» осуществляется транзит американских войск и военных грузов в Афганистан. Кроме того, в Катаре находится крупная передовая база (на окраине Дохи) для складирования и хранения вооружений и техники с комплексом тяжёлого вооружения (танки, бронетранспортеры и артиллерия) для сухопутных войск для его использования в возможной войне в регионе, чтобы не везти технику из США.
В эмирате находятся склады вооружения и военной техники для трёх бронетанковых бригад армии США, а также пункты дислокации сухопутных войск, базируется экспедиционное авиакрыло транспортных самолётов и вертолётов. Предполагается, что после прекращения оккупации Ирака американские войска останутся на некоторых военных базах Кувейта. Так, штаб ОЦК ВС США предусматривает дооборудование полигона Удейри с одновременным расширением оперативной ёмкости двух ПОБ – «Кэмп-Бьюринг» и «Кэмп-Виргиния», которые планируется использовать в качестве основных пунктов приёма и подготовки личного состава, прибывающего для дальнейшей переброски его в кризисные районы. По оценке американских экспертов, базы «Кэмп-Бьюринг» и «Кэмп-Виргиния» рассчитаны на размещение примерно 40 тыс. военнослужащих. (по материалам информационного портала Pars Today).
** — Группировки, запрещённые в РФ.