Либерализм умирает, приближается многополярность?

Либерализм умирает, приближается многополярность

Разведывательное сообщество США регулярно издает свои прогнозы на ближайшие годы. В 2013 году был представлен доклад под названием «Альтернативные миры», где одна из частей была посвящена будущим сценариям мироустройства. Было предложено четыре варианта с аллегорическими названиями: Заглушенные двигатели; Синтез; Джин, выпущенный из бутылки и Мир без государств.

В январе 2017 г. появился новый документ под названием «Парадокс прогресса».

В данном случае он также был разбит на несколько разделов и регионы.

В отношении глобального управления интересным представляется блок под названием «Как люди мыслят», где говорится о будущей идеологии, которая придет на смену либеральной парадигме.

Авторы пишут: «Не ясно, сохранят ли свою актуальность экономические идеологии, такие как социализм и неолиберализм, которые доминировали большую часть 20-го века, пока не были оспорены крахом коммунизма и финансовым кризисом 2008 года,  в мире, в котором низкий экономический рост и высокий уровень неравенства доминируют над политическими программами. Другие формы политической мысли остаются жизнеспособными альтернативами, в частности, национализм, политический либерализм и политическое мышление на основе религии...

Геополитическая конкуренция будет играть более активную идеологическую роль. Либерализм, вероятно, останется эталоном модели для экономики и политики в ближайшие десятилетия, но он столкнется с сильной конкуренцией и общественность будет требовать устранения его недостатков. Западные идеалы свободы личности и демократического действия будут оказывать огромное влияние в мире, судя по устремлениям мигрантов и диссидентов во всем мире, которые тянутся к этим принципам. Многие развивающиеся страны будут стремиться к модернизации более или менее по западному образцу, но привлекательность либерализма получила несколько сильных ударов в течение последних лет, а политическая поляризация, финансовая нестабильность и экономическое неравенство в западных странах подпитывали популизм и вызвали сомнения по поводу цены политической и экономической открытости. Правительства, имеющие проблемы с выполнением требований своих граждан будут иметь соблазн обратиться к национализму или нативизму, чтобы перенести вину на внешних врагов и отвлечь от проблем у себя дома, в то время как общественность, опасаясь потери рабочих мест из-за иммигрантов или экономических трудностей, вероятно, будет все больше и больше восприимчива к более эксклюзивным идеологиям и идентичностям...

Эксклюзивные идеи и идентичности в демократиях угрожают либерализму. Без возвращения к безопасным и более равномерно-распределенным жизненным стандартам, экономические и социальное давление, скорее всего, будет подпитывать национализм и популизм на Западе, рискуя сузить политические сообщества и ограничительную политику.

Ослабление верховенства закона, политической толерантности и политических свобод в Соединенных Штатах и ​​Западной Европе - традиционных оплотах демократии, могли бы делегитимировать демократические идеи по всему миру… Без сильной реакции со стороны других стабильных демократий, эта тенденция, вероятно, ускорится».

Что показательно — речь идет о западном обществе, а не о странах второго и третьего миров, которые постоянно обвинялись в авторитаризме и отсутствии демократии. Теперь, похоже, вызов либерально-демократической системе пришел изнутри. И это вызов глобализму, как таковому, в том числе.

Дональд Трамп накануне своего избрания президентом США говорил, что «национальное государство остается истинным основанием для мира и гармонии» и он не поведет Америку «под ложную песнь глобализма». Конечно же, это стало шоком не только для американских, но и для европейских либералов, которые рассчитывали на продолжение усиления евро-атлантического сообщества и усиление роли транснациональных корпораций.           Но случилось иначе. Видимо, резкое изменение курса США (пока лишь возможное) вынудило авторов сделать одно очень важное признание  - «между государствами, после окончания холодной войны, однополярный момент прошел и правила, сформировавшие основу международного порядка после 1945 года могут исчезнуть тоже».[1]

 Об этом часто говорилось иносказательно, директор Совета по международным делам Ричард Хаас говорил о наступлении«бесполярного мира» (опять же, под глобальным управлением США), но заявлений о конце однополярной гегемонии не было.

В разделе о глобальных тенденциях сказано: «Важно, что экономики других незападных государств, таких как Колумбия, Египет, Индонезия, Иран, Южная Африка, Мексика, Турция и других, которые сегодня находятся на среднем уровне, могут вырасти к 2030 году. Отдельно большинство из этих стран останутся игроками второго порядка, потому что Китай и Индия являются слишком большими. Тем не менее, как коллективная группа, они начнут превосходить Европу, Японию и Россию с точки зрения глобальной власти к 2030 году».

При этом говорится о наступлении экономической многополярности. «Некоторые эксперты сравнили предстоящее снижение экономического значения США с концом 19-го века, когда экономическое господство одного игрока - Британии - уступило многополярности. Другие сходства включают ускоряющийся процесс глобализации, быстрое технологическое развитие, и растущую геополитическую конкуренцию между великими державами. Конец 19-го века было временем относительно высокой реальной экономической волатильности с широкими флуктуациями в темпах роста. Средние темпы роста ведущей страны, Соединенного Королевства, в 19-м веке не были высокими, в то время как темп роста соперника - США был выше, но переменным. Так же, как и сейчас, права на интеллектуальную собственность оспаривались, а правительством не в состоянии были обеспечить их соблюдение за границей. Дополнительным осложнением являются разногласия по поводу либерализации рынка и роли государства в экономике, которые, вероятно, продолжатся».

Интересный взгляд содержится и в анализе возможного будущего стран ЕС, которым предрекается три сценария.

«Сценарий коллапса имеет низкую вероятность, но это повлекло бы за собой очень высокие международные риски. В этом случае отечественные компании и домохозяйства отреагируют на признаки изменения в скором валютного режима путем быстрого вывода вкладов в евро за счет внутренних финансовых учреждений. Последующий удар по другим государствам-членам и экономический ущерб для основных стран, евро будет первой жертвой. ЕС как институт будет, вероятно, сопутствующий жертвой, так как единый рынок и свобода передвижения по всей Европе будет поставлена под угрозу из-за попыток восстановления капитала и пограничного контроля. При таком сценарии, серьезные экономические неурядицы и политический перелом приведет к разрушению в гражданском обществе. Если коллапс будет внезапным и неожиданным, было бы весьма вероятно, что он вызовет глобальную рецессию или очередную Великую депрессию.

В сценарии медленного спада, Европе удастся избежать худших аспектов нынешнего кризиса, но она не в состоянии будет провести необходимые структурные реформы. Так как государства-члены выдержали годы низкого экономического роста, они держатся вместе, чтобы избежать серьезных политических и экономических потрясений. Институты ЕС будут в подвешенном состоянии, но общественное недовольство останется на высоком уровне. Евро выживет, но валюта перестанет быть конкурентом по отношению к доллару или юаню. Учитывая годы низкого экономического роста, международное присутствие в Европе уменьшится; страны вновь начнут национализировать свою внешнюю политику.

Третий сценарий, Ренессанс, основан на знакомой схеме кризиса и обновления, который Европа переживала много раз в прошлом. После заглядывания в пропасть большинство европейских лидеров договорится о «федералистском прыжке».

Общество поддержит такой шаг, учитывая неизбежные риски, связанные с сохранением статус-кво. Более федеральная Европа может начаться только с основной группой стран еврозоны, а некоторые предпочтут отказ или займут выжидательную политику. Со временем, несмотря на существование многоскоростной Европы, единый рынок будет по-прежнему сохранен вместе с более единой внешней политикой и политикой безопасности, согласованные с усиленными элементами европейской демократии. Европейское влияние увеличится, усилив роль Европы и ее многосторонние институты на мировой арене».

Кстати, последний сценарий был бы вполне приемлем для России, правда с той оговоркой, что ЕС будет самостоятельным субъектом и не станет выполнять любые требования Вашингтона, которые логичны для политики доминирования США, но вполне абсурдны для интересов самой Европы.