Дело не в Асаде, и не в Сирии как таковой

В Сирии сорваны маски.

Спустя год действий ВКС РФ обманчиво запутанная картина  конкретизировалась – США и террористы готовы воевать против России и законного правительства.

Формулировки предельно откровенны, истинные цели обнаружены, лишние сущности если не отсечены, то отошли на второй план.

«Судьбу не выбирают, и Россия обречена на новое сдерживание мира от гибели»

Мировые СМИ открыто пишут о высокой угрозе столкновения американцев и русских, а авторитетные эксперты, еще недавно степенно рассуждавшие об автономности террористов от Вашингтона, теперь объясняют, как американцы снабжают террористов оружием против Асада и угрожают натравить на российские города.

Стало очевидным, что нет никаких коалиций против ИГИЛ*, а есть русская армия с союзниками, которая противостоит международному терроризму как инструменту США и НАТО.

К октябрю 2016 года структура очередного мирового конфликта в Сирии кристаллизовалась. Однако по-прежнему не до конца осмыслена его суть и причины.

Общепринятая максима – дряхлеющий мировой гегемон не смог в энный раз экспортировать «демократию» и теперь загоняет себя и всех в тупик – мало что объясняет.

Почему камнем преткновения стала Сирия – все же не самая значимая страна мира?

Почему под ударом, к примеру, не Египет, где бородатым «борцам за демократию» не удалось закрепить успех, а пришлось даже уступить власть сильному не проамериканскому правительству – однако ничего, проглотили.

Та же Сирия до 2010 года была чуть ли не самой прозападной страной Ближнего Востока, не считая Израиль, а с четой Асада в ресторане откушивал дорогие яства сам Байден. Но в 2011-м его объявили исчадием ада и собирались быстро убрать с помощью исламистов. Не вышло.

Почему агрессору противостоит именно Россия – страна, сама только считанные годы назад отошедшая от распада и вовсе не являющаяся главным конкурентом западной экономике? И почему Соединенные Штаты столь яростно идут на крайности, доводя мир до грани Третьей мировой?

Да, конечно, многочисленные эксперты по Ближнему Востоку назовут целый комплекс причин, дающих ответы на все эти «почему?». Но при внимательном разборе станет ясно, что они только приложение к чему-то главному.

Первый и самый частый аргумент – это нефтегазовый фактор. Якобы обилие запасов в Сирии сделали ее желанной целью для Запада, который вслед за Ираком и Ливией мог поживиться сирийскими углеводородами, уничтожив местное государство.

На самом деле, доказанных запасов той же нефти в Сирии насчитывается всего 2,5 млрд баррелей, что составляет 0,1% от их общемирового объема.

Да, за несколько лет до войны норвежцы вроде бы обнаружили в Сирии четыре крупнейших месторождения в районе города Баниас, которые могли бы вывести добычу на уровень кувейтского, однако реальная добыча от того нисколько не изменилась.

И этого явно недостаточно для объяснения начавшейся террористической интервенции в Сирию: если бы целью Запада являлась исключительно нефть, то логичнее было бы устраивать экспорт демократии в ту же Венесуэлу с 17,5% мировых запасов.

Да и на Ближнем Востоке поживиться есть кем – те же Катар, Кувейт и прочие эмираты гораздо более изобильны нефтью и менее устойчивы: свергай шейхов и качай «черное золото».

Предполагают еще, что причиной агрессии мог стать отказ Дамаска в 2009 году пропускать через свою территорию газопровод из Катара в Европу. Однако это тоже преувеличение. Такое несогласие могло стать мотивацией для катарцев, но никак не для Запада.

Сам проект газопровода настолько рискованный и малопонятный, что мог разве что служить блефом или предлогом, но не реальной причиной начать многолетнюю террористическую кампанию против Асада.

Вообще, появившаяся в последний годы мода искать во всех конфликтах следы нефти и обвинять во всех бедах ее залежи, является чрезмерным упрощением и похожа на монетаристский подход в экономике, когда вся сложность хозяйственных отношений оценивается исключительно через дебет/кредит.

Между тем как в мировой политике нефть имеет только значение инструмента (пусть и важного) отстаивания интересов и достижения геополитических целей: Гитлер рвался к бакинской нефти не ради нее самой, а чтобы отрезать от нее Москву и добить СССР.

Называть инструмент целями непозволительная подмена, уводящая от сути.

Гораздо менее значимыми для объяснения войны в Сирии, готовой перерасти в мировую, являются аргументы про якобы реальные внутренние противоречия внутри Сирии и в регионе, распространение исламизма и развал государственности Ирака, ставший почвой для роста экстремизма, противостояние суннитов и шиитов, Саудовской Аравии и Ирана, перенаселение в регионе, недостаток воды и прочее.

Все это в той или иной степени, безусловно, добавляет конфликту остроту, но совершенно не объясняет, почему сейчас в Сирии действуют силы десятков стран мира, включая двух самых мощных из них – РФ и США.

Существует гораздо более убедительное, хоть и считающееся недостаточно научным, объяснение нынешнего конфликта в Сирии.

Обрушение этой страны необходимо США для разжигания хаоса на Ближнем Востоке, что позволит перенести дестабилизацию на всю Евразию и поможет обрушить альтернативные экономические центры силы - прежде всего Китай и Россию.

Мол, долларовая система не выдерживает перегрузки долгов, и война в Сирии используется как инструмент дестабилизации конкурентов в экономическом противостоянии.

Действительно, именно китайская экономика в 2014 году впервые перегнала по ВВП американскую, и казалось бы, между двумя этими экономическими гигантами – уходящим и восходящим – должна была завязаться военно-политическая схватка.

Об этом в последние годы много говорили и американские, и китайские политологи.

Однако в сирийском конфликте – и это безусловный факт – Китай отсиживается даже не на вторых ролях. Все пять лет и даже при нынешнем обострении он держит привычный нейтралитет, лишь сетуя по поводу страданий сирийцев и осуждая терроризм.

Россиия же в экономическом плане не представляет реальной угрозы для США, в то время как в Сирии главным противником американцев является именно российская армия, китайцев там нет даже близко.

Даже географически конфликт в Сирии находится ближе к российскому Кавказу, куда через Турцию прямой коридор для переноса «игиловской» заразы, чем, скажем, к уйгурскому региону Китая.

По такой логике было бы правильнее вырастить ИГИЛ в Афганистане или Пакистане, откуда легче перекинуть террористический хаос в Китай.

Российско-китайские учения в море, на суше и в космосе, равно как особые отношения Москвы и Пекина – это важный фактор новой международной политики, но все же напрямую конфликта в Сирии он не касается.

Более того, можно с большой уверенностью предположить, что не будь сейчас России как значимого геополитического игрока, Пекин не пошел бы на конфликт с США по поводу Сирии, а договорился бы с Западом на основе пусть даже не совсем выгодного для него компромисса, сделав ставку на неизбежное ослабление западной цивилизации в исторической перспективе.

Не хочу обидеть наших китайских партнеров, но надо понимать, что и при нынешних прекрасных отношениях с Москвой Пекин может в любой момент достигнуть с Западом консенсус и занять «дружественный нейтралитет» на его стороне в наметившемся конфликте старого и нового мироустройств.

По той простой причине, что для Китая противостояние с США – это чисто экономический спор двух гигантских бизнес-структур, не более.

У России же с Западом конфликт совершенно иной, не экономический.

Легкомысленно считать, что российская экономика, при всех реальных ее успехах в последние 15 лет, угрожает американской глобальной экономике, в которую, по сути, до сих пор встроен тот же Китай.

Да, геополитические объединения типа БРИКС потенциально могут обрушить ямайскую систему и вашингтонский консенсус, но это опять же не чистой воды экономика, а финансовая проекция военно-политического противостояния.

Однако в чем же его суть? Почему именно Россия вновь в эпицентре мирового конфликта, грозящегося перерасти в горячий?

Почему российское государство, пережившее очередную болезненную трансформацию и окончательно от нее не восстановившееся, вынуждено принимать на себя удар гегемона, контролирующего международную жизнь и обладающего более развитыми инструментами борьбы?

Почему великий и многострадальный русский народ, только-только преодолевший вымирание и вставший на путь развития, вновь, как 70, 100 и 200 лет назад оказывается на пути мирового агрессора – в нынешнем случае США и выпестованного ими международного терроризма?

Чтобы понять это, как мы убедились, недостаточно назвать экономические и геополитические причины: ни огромные природные ресурсы России, ни наши возросшие возможности, ни возродившаяся военная мощь как потенциальная угроза Западу – никакие так называемые прагматические аргументы не дают полноценный ответ на вопрос, почему США в Сирии целят по России.

В русскую угрозу и ядерный удар в высоких кабинетах западных стран, понятное дело, всерьез не верят, но используют в качестве страшилки, блефа и предлога собственного наступления.

Чтобы осознать суть происходящего, надо, наконец, признать, что действия верхушки западной цивилизации – не клерков Госдепа и Пентагона, а реальных управленцев глобального проекта Pax Americana, – которые мы привыкли воспринимать как предельно прагматичные, на самом деле определяются некими идеалами и высшими целями. 

Мессианство внешней политики США зафиксировано в документах и регулярно озвучивается публичными деятелями, не говоря уже о непубличных.

Слова об исключительности Америки как идеальном свободном обществе, светоче демократии и последней надежды Земли – не просто красивые лозунги, рекламные слоганы, но ощущение себя как особой силы на планете.

Еще в XVIII веке протестантский проповедник Джонатан Эдвардс говорил, что статус богоизбранного народа перешел от евреев к американцам. Да и отцы-основатели Штатов воспринимали свою деятельность как венец всей мировой истории.

Уже в XX веке Рональд Рейган, бросивший вызов СССР как «империи зла», недвусмысленно отвел США роль «империи добра». Буши, Клинтоны и Обама в этом смысле не выдумывают ничего нового, но только в разных словах выражают то самое американское мессианство.

Вся внешняя политика современной Америки как «экспортера демократии» и мирового судьи, жандарма является естественным выражением такой идеологии.

Захват ресурсов, нефти и газа, равно как финансовые выгоды являются лишь дополнительными бонусами к этому и инструментом реализации озвученных идеалов.

В чем конкретно заключается американское мессианство – отдельный разговор, на стыке философии, богословия и геополитики.

Отметим только, что ключевым его понятием, вокруг которого построена остальная конструкция, является «свобода». Преподносимая миру как свобода человека (то есть как благо), на самом деле США понимают ее как свободу капитала, то есть вседозволенность человека экономического.

Весь мир должен стать в идеале рынком товаров и услуг, где сам человек и то и другое. Деньги как эквивалент всех проявлений мироздания и его главная сущность.

Собственно, весь так называемый прагматизм и получается, исходя из такого «денежного» понимания жизни.

Однако экспансия денег – в пространственном и духовном измерении – не исчерпывается сегодняшней прибылью и не останавливается перед любыми затратами для достижения главной цели – всеобщего поглощения мира и переформатирования человека в финансовый механизм (сам этот процесс называется прогрессом, по аналогии с развитием техники).

Стоит ли объяснять, что таким образом понимаемая «свобода» и такой «прогресс» являются абсолютно противоречащими всему 2000-летнему христианскому пути и убийственными для человечества?

Случайно ли происходит так, что в последние десятилетия западная цивилизация перешла к тотальному отказу от христианства под видом толерантности и продвижению разврата под видом прав гомосексуалистов, в то время как Россия стала главной защитницей традиционных ценностей и религий?

Простое ли совпадение, что начало схватки между «свободой капитала» и «свободой духа» назревает на сирийской земле, где делал первые шаги христианский мир?

На тех камнях ближневосточного средиземноморья зачалось христианство и там спустя сотни лет его хотят похоронить.

К слову, обученные в американских тюрьмах идеологи ИГИЛ культивируют среди террористов идею последнего боя между добром и злом в сирийском городке Дабик: в битве с потомками Христа они победят, приблизив Судный день.

Можно быть не воцерковленным, но близоруко отрицать тысячелетние смыслы и религиозные откровения, без которых не понять, что историей движет не нефть и сиюминутные интересы, а борьба противоположных начал, двух сил, которые тянут человечество в разные стороны – на дно и к горним высотам.

И уж совсем надо быть черствым к родной земле, чтобы не видеть, как она раз за разом становится на пути тех, кто, провозглашая себя великим благом, чистой расой или светочем свободы, стремится подчинить человечество, уничтожив Россию как препятствие к полному «освобождению».

«Удерживающая мир от тотального распространения зла» – таков крест, судьба и рок русского народа, российского государства как исторического субъекта.

Это не означает непогрешимость и исключительность русских, поскольку борьба происходит и внутри нас, но возлагает особую ответственность и, главное, объясняет многое в российской истории, что с трудом поддается разъяснению с точки зрения простой борьбы национальных интересов.

Никак иначе не растолковать, почему раззоренная и обескровленная после революции, гражданской войны и интервенции советская Россия вынуждена была в экстремальных условиях и в кратчайший срок готовиться к очередному нашествию Запада, которое было очевидно руководству уже в начале 30-х.

Историки могут сколько угодно убеждать нас в объективности появления Гитлера и его похода на Восток, в том, что США и Великобритания не замечали его нацистских замашек, а потом по недомыслию помогали кредитами немецкой экономике, однако очевидно, что Гитлера, как и сейчас ИГИЛ, тщательно взращивали для удара по России.

А после того как советская армия уничтожила гитлеровскую армию, сразу после взятия Берлина были готовы совершить «немыслимое» – напасть на СССР. Не решились. Но в первые послевоенные годы шантажировали Москву возможностью применения атомной бомбы.

Объяснять такую подлость всего лишь противостоянием коммунистической и капиталистической систем легкомысленно, в чем мы убедились после развала СССР – не стало коммунизма, а Россия по-прежнему осталась врагом.

Нас не добивали только потому, что считали гибель «сдерживающей силы» делом нескольких лет, а сегодня кусают локти от досады, видя русскую армию в Сирии.

Судьбу не выбирают, и Россия обречена на новое сдерживание мира от гибели – иначе она перестанет быть Россией.

Международный терроризм создан против всего человечества, но особенно против тех, кто попытается это человечество защитить. Госдеп накануне нам об этом прямо сказал, угрожая нанесением ударов по российским городам. Рано или поздно, но Москве придется прямо заявить, что США – главные пособники террористов.

И это будет означать только одно – тотальное и глобальное противостояние с «империей свободы капитала».

Опасно ли это? Да, чрезвычайно.

Угрожает ли ядерной войной? Вряд ли, потому что это будет, скорее, (анти)террористическая война и ценностная битва.

Важно только понимать, что дело не в Асаде, и не в Сирии как таковой, даже не в узко понимаемых российских интересах. Речь идет о метафизическом противостоянии.

И в нем одинаково вредны пессимизм и излишняя экзальтация. Как говорят герои нового народного фильма про 28 панфиловцев, «спокойно жгем танки».

Эдуард Биров