Скрытые аспекты переговоров с Ираном (Скрытые аспекты переговоров с Ираном)

Скрытые аспекты переговоров с Ираном

Статья переведена с эсперанто

Переговоры между ведущими западными странами и Ираном по атомному досье зашли в тупик. Надежды, которые породили октябрьские встречи, не оправдались, посеяв страх эскалации конфликта, тем более опасного, что он происходит на Ближнем Востоке, "беременном" конфликтами и палестино-израильскими противоречиями. Избрание президентом Барака Обамы и переговоры Вашингтон-Тегеран, однако, породили надежду на важные дипломатические шаги.

В то время как переговоры между Тегераном и представителями Запада месяцами тормозились из-за проблемы обогащения урана - на которое Иран имеет право согласно Договору о нераспространении ядерного оружия, но которое ему запрещается различными резолюциями Совета Безопасности ООН - решение пришло оттуда, откуда никто не ожидал. Более 40 лет назад США построили в Тегеране атомный реактор, предназначенный для медицинских исследований. После революции 1979 г. и разрыва дипломатических отношений с Вашингтоном, Иран должен был найти обогащённый на 20% уран, необходимый для работы реактора, в другом месте. Благодаря соглашению с Аргентиной, подписанному в 1988 г., Иран приобрёл 23 килограмма ядерного топлива; этого количества хватит для работы реактора до конца 2010 г.

Так как дата приближалась, министр иностранных дел Манучехр Моттаки написал в июне 2009 г. письмо Международному агентству по атомной энергии (МАГАТЭ), в котором он просил, чтобы Агентство помогло его стране приобрести необходимое топливо, что соответствовало Договору о нераспространении, но означало бы прекращение международных санкций, направленных против иранской атомной программы.

Узнав об этом письме, администрация президента Барака Обамы сразу же воспользовалась удобным случаем для испытания новой стратегии, которая заставила бы Тегеран выпустить из своих рук свой запас обеднённого урана, который тогда оценивался в 1 500 килограммов. Воспользовавшись своим визитом в Москву в июле, г-н Гэри Сеймур, советник президента Обамы по иранскому досье, сделал предложение, которое он уже сформулировал в статье, написанной им для Брукингского института в соавторстве с Брюсом Риделом в декабре 2008 г. [1]: Иран должен выслать почти весь свой запас урана в Россию, чтобы он был обогащён на 20%, что позволило бы затормозить развитие атомной программы Тегерана примерно на один год.

Угрозы бомбардировок

В это время, неделю спустя после принятия предложения о встрече с так называемой группой G5 +1 (США, Франция, Великобритания, Россия и Китай, а также Германия), Иран уведомил МАГАТЭ, что он строит второе предприятие для обогащения урана в Хое, после первого, уже существующего в Натанзе. Вашингтон, Лондон и Париж публично подвергли критике это строительство, заявив, что Исламская республика решила уведомить МАГАТЭ об этом предприятии только после того, как стало известно, что западные разведслужбы готовятся раскрыть его существование.

Заверяя, что он поступает согласно ДНЯО, уведомляя МАГАТЭ, Тегеран настаивал на том, что это защищенное предприятие имело своей целью противостоять израильским угрозам бомбардировок предприятия в Натанзе, угрозам, постоянно повторяемым в Тель-Авиве и используемым Вашингтоном как средство давления (Г-н Сеймур неоднократно рекомендовал использование израильских угроз в его борьбе против Ирана). И 6 июля 2009 г., в интервью ТВ-каналу Би-Би-Си, вице-президент США Джозеф Байден заявил: "Израиль, как суверенное государство, может сам решать, что находится в его интересах и что делать касательно Ирана". Эта маленькая фраза тогда была воспринята многими комментаторами как сигнал одобрения (политики Израиля по отношению к Ирану).

Как бы то ни было, появившаяся информация о предприятии по обогащению урана в Хое - которое Иран позволил посетить инспекторам МАГАТЭ - позволила администрации Обамы принять "жёсткую" стратегию на переговорах G5+1 с Ираном, состоявшихся в Женеве 1 октября 2009 г. Поэтому Исламской республике было сделано предложение, чтобы она отослала 80% своего запаса обеднённого урана в Россию, а после - во Францию, для того чтобы переработать его в топливные стержни для тегеранского исследовательского реактора. Представленное как "решение для строительства доверия", это предложение имело своей целью одномоментно и на срок до одного года лишить Иран его резервов урана, что задержало бы возможный технологический прогресс. Это соглашение могло быть представлено г-ном Обамой как дипломатическая победа.

Вашингтон уверял, что эта задержка позволила бы обеим сторонам выиграть время для достижения общего соглашения, которое совершенно исключило бы возможность появления иранского атомного оружия. Однако логика этого предложения хромает; США продолжает отказывать Ирану в праве на обогащение урана, так как это означало бы согласие на то, чтобы он получил атомное оружие, в то время как этот пункт, по мнению Тегерана, не подлежит переговорам. Через год эта проблема снова бы встала, так как Иран вновь накопил бы большое количество обеднённого урана.

Несмотря на всё это, предложение не было просто отброшено иранскими переговорщиками: они получили инструкции оставаться вменяемыми и избегать резких движений, которые могли бы привести к новым санкциям. Помощник госсекретаря США Уильям Бёрнс даже заявил прессе, что г-н Саид Джалили, секретарь Высшего совета национальной безопасности Ирана, выразил согласие отослать за пределы страны 1 200 килограммов обеднённого урана.

Напрасные иллюзии... Как пояснил 16 октября агентству «Рейтерс» на условиях анонимности иранский переговорщик, его страна не только не согласна с планом, предложенным Западом, не говоря уже о его условиях - её представители не были даже уполномочены принять этот план на втором раунде переговоров, запланированных с 19 по 21 октября 2009 г. в Вене, в рамках сессии МАГАТЭ.

Эта дискуссия развернулась вокруг проекта, выработанного г-ном Мохаммедом аль-Барадеи, генеральным директором МАГАТЭ, в скором времени уходящим в отставку, который планировал экспорт иранского урана в Россию для его обогащения. Французский дипломат признал в интервью газете "Вашингтон Пост", что этот проект был "близким" к наилучшему, по мнению Запада, решением проблемы. В последний день переговоров, 21 октября, агентство новостей сообщило, что Тегеран согласился с планом. Иранский представитель в МАГАТЭ, г-н Али Асгар Солтаниех, сказал, что переговоры находятся "на верном пути", уточнив при этом, что его страна должна "внимательно изучить текст". Г-н аль-Барадеи также признал, что необходимо подождать ответ из Тегерана, где быстро развернулись публичные дебаты.

Г-н Али Лариджани, нынешний председатель Меджлиса и бывший переговорщик по атомному досье, и г-н Алаэддин Боруджерди, председатель комиссии по национальной безопасности и внешней политике Меджлиса, настаивали на том, что предпочтительнее будет покупать обогащённый уран за рубежом - это дешевле обойдётся. С другой стороны, они пояснили, что для производства 116 килограммов, необходимых для медицинского реактора, достаточно переработать 750 кг обеднённого урана, а не 1 500 кг, запланированных в соглашении.

Высказались и другие, более основательные критики. Г-н Мир Хоссейн Мусави, конкурент президента Махмуда Ахмадинежада во время июньских президентских выборов и один из его главных противников с тех пор, сказал, что "все стремления тысяч специалистов развеются как дым", если будут приняты условия, навязываемые планом аль-Барадеи. По мнению консервативного депутата Хашматоллы Фалахатпише, возможная договорённость должна зависеть от отмены экономических санкций, отдельно от санкций, относящихся к импорту сырого урана. Со своей стороны, секретарь Совета по определению политической целесообразности [2] г-н Мохсен Резаи заявил, что его страна должна удержать 1 100 из 1 500 килограмм урана.

Таким образом, различные иранские партии, несмотря на неразрешимые противоречия между ними, выступают против западного проекта. По всеобщему мнению, предложение г-на аль-Барадеи лишает их страну инструментов для переговоров, а также средств давления, которые она накопила в последние годы.

Высшие ответственные лица по национальной безопасности, последовательно занимавшие президентские посты - Хашеми Рафсанджани (1989-1997 гг.), Мохаммад Хатами(1997-2005 гг.) и Ахмадинежад открыто признавали, что цель обогащения урана всегда была одна: заставить США вести серьёзные переговоры на интересующие всех темы. Они обращают внимание, что Вашингтон не выказывал не малейшей склонности к переговорам перед началом этой программы. Благодаря накоплению обеднённого урана, Иран находится в более выгодной позиции для дискуссий. Тогда зачем отказываться от подобной "карты" без серьёзных компенсаций?

Всеобщее согласие в Тегеране

Позиции гг. Лариджани и Боруджерди воспринимаются неверно, как знаки раскола в правящем классе. «Нью-Йорк Таймс» даже заявила, что администрация Обамы добилась успеха, глубоко расколов иранский политикум. Этот анализ основывается на вере, что президент Ахмадинежад в своё время принял план аль-Барадеи, в то время как в реальности он, в основном, стремился предотвратить резкий срыв переговоров.

Фактически, между президентом и оппозицией выработалось закулисное соглашение. Публичное отрицание плана аль-Барадеи со стороны г-на Мусави состоялось 29 октября, в день, когда Иран публично предложил свой контрплан: уран должен быть отправлен за границу (на дообогащение) по частям - вторая часть будет отправлена только когда первая вернётся, обогащённая на 20%. Официальное информационное агентство ИРНА квалифицировало пункт об "одновременном обмене" как красную линию, за которую нельзя отступать, так как в стране существовали опасения, что отправленный за границу уран никогда не вернётся; это соответствовало заявлению г-на Боруджерди от 26 октября, который высказывал пожелание, чтобы обеднённый уран отправлялся в Россию поэтапно, и требовал "гарантии", что страна получит его обратно.

18 ноября г-н Солтаниех подтвердил каналу «Пресс TV», что его страна требует стопроцентных гарантий, что она получит назад обогащённый уран, напомнив, что Иран заплатил за это топливо. Но после революции 1979 г. "мы не получили ни топлива, ни денег" [3]. С другой стороны, Исламская республика потребовала, чтобы часть урана, предназначенного для медицинского реактора, была приобретена посредством прямых коммерческих соглашений. Могущественная фигура и оппонент г-на Ахмадинежада, г-н Рафсанджани подтвердил, что Иран может сам выполнить 20-процентное обогащение урана в том случае, если в поставках будет отказано.

Хотя иранское контрпредложение о поэтапных поставках урана отменяет всё, что делает проект МАГАТЭ привлекательным для администрации Обамы и его западных союзников, иранские переговорщики старательно избегают окончательно отбрасывать его. Они продемонстрировали "примерное поведение" и желание продолжать обсуждения. Для того чтобы избежать конца дискуссий, президент Ахмадинежад сформулировал дополнительное предложение: опечатать и поставить под контроль МАГАТЭ четверть иранского урана, до тех пор пока обогащённое топливо не вернётся обратно. Заявление президента Обамы от 15 ноября, утверждающее, что "остаётся мало времени", заставляет прогнозировать конец переговоров и начало нового цикла санкций.

Эта неудача, если она подтвердится, будет связана с самой логикой американских предложений, которые поддерживают, хотя и с сомнением, Москва и Пекин. Как указывает г-н Сеймур в своей статье, Вашингтон желает соглашения, которое можно будет представить как дипломатическую победу над Ираном. Сам г-н Сеймур рекомендовал стремиться к всеобъемлющему диалогу, который учитывал бы экономические и политические интересы Ирана. В конце концов, администрация Обамы, кажется, предпочла ситуацию, которая делает невозможным любое соглашение, открывающее путь к общему решению и подходящее для Тегерана. Если это так, президент США открыл дверь в тёмный коридор, имя которому "конфронтация".

[1] « Managing nuclear proliferation in the Middle East », Brookings Institution, Вашингтон.

[2] Созданный в 1988 г., Совет политической целесообразности (включает 34 члена) предназначен для разрешения конфликтов между Меджлисом и Советом стражей исламской революции. Сейчас его возглавляет Хашеми Рафсанджани. Назначаемый Высшим Руководителем, Совет имеет чрезвычайные законодательные полномочия. Он даже может в исключительных случаях предлагать решения, не соответствующие законам шариата.

[3] Намёк на сложности с США, которые прекратили снабжение реактора в Тегеране, и с Францией (дело Eurodif).