15 августа в Екатеринбурге министры иностранных дел России и Германии — Сергей Лавров и Франк-Вальтер Штайнмайер — обсудили вопросы взаимоотношения двух стран. Площадкой для переговоров региональная столица стала благодаря УрФУ, где стартовала германо-российская Летняя школа по энергоэффективности и возобновляемым источникам энергии Ways of development of the energy sector. Modern challenges. Летняя школа — совместный проект уральского вуза, где г-н Штайнмайер является почетным доктором, и технического университета Берлина Campus EUREF. Аудитория — российские и иностранные студенты, аспиранты, сотрудники предприятий энергетической отрасли России и Германии. Первая школа открылась в прошлом году в Берлине и была посвящена использованию возобновляемых источников энергии в городских условиях.

— Рад, что возвращаюсь в Екатеринбург в шестой раз, он стал для меня важным местом моих личных представлений о России и российско-германских отношениях, — заявил глава внешнеполитического ведомства Германии. — Несмотря на сложности, которые существуют сегодня между странами, необходимо искать возможности для диалога.

— Екатеринбург неоднократно был местом проведения важных российско-германских переговоров, в том числе на высшем уровне. Такие встречи, нацеленные на поддержание доверия и взаимопонимания, особенно востребованы сегодня, когда российско-германские отношения переживают непростой этап, — подчеркнул руководитель российского МИДа. — Думаю, даже, наверное, самый сложный этап с того момента, когда при активной, больше скажу — решающей роли нашей страны, Германия объединилась.

Сергей Лавров рассказал «Э-У», что нынешнее состояние дел связано с проблемами, которые накапливались давно и прорвались наружу во время украинского кризиса:

— Они отражают глубокие системные дефекты в европейской архитектуре. К сожалению, наши многочисленные предложения согласовать международно-правовые принципы обеспечения равной и неделимой безопасности в Евроатлантике долгие годы отвергались членами НАТО и по сей день продолжают отвергаться и игнорироваться. Печально, что и сегодня философия натоцентричности, с моей точки зрения, высокомерная, преобладает над духом Хельсинского Заключительного акта. Курс на продвижение НАТО на Восток любой ценой без преувеличения углубляет разделительные линии на континенте. И когда этот курс, подрывающий баланс интересов и стабильность в Европе, жестко споткнулся на Украине, начались попытки свалить вину на Россию, причем не было предпринято никаких усилий заставить организаторов вооруженного государственного переворота выполнить Соглашение о мирном урегулировании и создании правительства национального единства, которое они подписали при посредничестве Германии, Франции и Польши. Почему Европа, которая собственно и выступила гарантом соглашения между являвшимся на тот момент президентом Януковичем и оппозицией, наутро после государственного переворота, состоявшегося через день после подписания соглашения, промолчала? Значит, они делали ставку на этих людей. Вот эти двойные стандарты, когда кому-то разрешается осуществить переворот, а кому-то не разрешается, и называются «торжеством демократии против авторитарного режима».

Более того, к огромному сожалению, наши западные партнеры закрыли глаза и на националистические ультрарадикальные позиции тех, кто захватил власть в Киеве, кто требовал искоренить все русское на Украине. Франк-Вальтер Штайнмайер упомянул о том, что в Германии и в Европе обратили внимание на националистические «повадки» новых властей, но сделано это было в виде мягкого укора. Ничего похожего на требования, которые действительно отражали бы принципиальную позицию Европы, соответствующую документам ОБСЕ, не допускающим насильственного захвата власти, мы, к сожалению, не увидели. Когда новые власти в Киеве, пришедшие к ней в результате переворота, приняли решение применять армию против тех регионов страны, которые отказались принять антиконституционный переворот, наши коллеги в странах НАТО не возвысили свой голос против этого антиправового действа, а просто призвали новые власти применять силу пропорционально. Это все мы достаточно откровенно обсуждаем с г-м Штайнмайером. У нас, как вы слышите, неодинаковое понимание того, что происходит, а также неоднозначное толкование принципов Хельсинкского Заключительного акта и принципов Устава ООН. Но, по крайней мере, наш диалог с г-м Штайнмайером никогда не прерывался.

— Как вы оцениваете перспективы отношений?

— Несмотря на все происходящее, мы не делаем из этого трагедии. Неоднократно говорили, что обижаться, уходить в изоляцию мы не намерены. Конфронтация с кем-либо — не наш выбор. Уверен, что наши связи рано или поздно вернутся на устойчивую траекторию, тем более что их дальнейшая деградация вряд ли отвечает интересам наших стран и народов и Европы в целом. В Европе растет осознание безальтернативности нормализации отношений. Такие сигналы мы получаем не только от представителей общественных, гуманитарных, деловых кругов, рядовых граждан, но и от многих политиков, которые прекрасно понимают, что свертывание работы Совета Россия — НАТО, замораживание всех ключевых механизмов взаимодействия между Россией и ЕС было ошибкой, включая, между прочим, и замораживание энергетического диалога между РФ и Евросоюзом.

Германия — наш ключевой партнер не только в европейских делах, но и в решении глобальных проблем современности, включая урегулирование конфликтов, противодействие международному терроризму и экстремизму, которые бросили беспрецедентный вызов мировому сообществу. Но и здесь не должно быть двойных стандартов. Например, гуманитарный кризис в Сирии занимает центральное место в политической риторике государственных деятелей Запада, но как-то старательно обходится стороной ситуация в Йемене, которая по доверительным непубликуемым оценкам представителей ООН характеризуется как гуманитарная катастрофа. Здесь тоже есть над чем подумать и как сделать так, чтобы подходы к ливийскому, йеменскому, сирийскому, иракскому кризисам опирались на прочную почву единых стандартов, в центре которых безусловный приоритет — искоренение терроризма.

Конечно, оздоровлению ситуации будет способствовать политико-дипломатическое урегулирование кризиса на Украине.

Формула Штайнмайера

— Развитию ситуации на Украине на переговорах с немецким коллегой уделили особое внимание?

— Это развитие вызывает серьезную озабоченность. Мы обсудили задачи по продвижению процесса урегулирования этого кризиса на основе синхронизации шагов по выполнению Минских договоренностей как в части обеспечения безопасности в регионе, так и в том, что касается политического процесса и реформ. Оценили также перспективы и возможности возобновления диалога в «нормандском формате», на которых, как вам известно, не могла не сказаться недавняя вылазка в Крыму украинских диверсантов, в результате которой погибли российские военнослужащие. Мы говорили о том, как прекратить провокации в зоне конфликта на Востоке Украины, способствовать выработке путей урегулирования через укрепление безопасности, усиление контроля миссии ОБСЕ в зоне безопасности и в местах складирования тяжелых вооружений, а также как продвигать прямой диалог киевских властей с представителями Донецка и Луганска в соответствии с Комплексом мер, одобренным в Минске в феврале прошлого года.

— Насколько вероятен разрыв дипломатических отношений между Россией и Украиной?

— Не думаю, что сейчас мы находимся в ситуации, когда кто-то заинтересован в разрыве дипломатических отношений. Это крайние меры. Мне кажется, главное — не поддаваться эмоциям, не впадать в экстремальные варианты действий, а сдержанно и сконцентрированно обеспечить стабилизацию обстановки. Как я уже сказал, в том, что касается Крыма, мы это сделаем и уже делаем, независимо от того, какие выводы из ситуации, которая сложилась десять дней назад, сделают наши западные партнеры и наши коллеги в Киеве.

Я выступаю за то, чтобы сейчас сосредоточиться на возвращении всей ситуации во всех ее аспектах — безопасности и политического урегулирования — к последовательности и сути Минских договоренностей. Это уже не про Крым, а про Восток Украины. Мы сегодня много об этом говорили. Германия и лично г-н Штайнмайер очень многое сделали для того, чтобы добиться выполнения Минских договоренностей. На саммите «нормандской четверки» в Париже в прошлом году появился такой термин, как «формула Штайнмайера», которую изобрел министр иностранных дел Германии для того, чтобы найти практически общеприемлемые пути реализации поставленной в Минских договоренностях задачи по предоставлению Донбассу особого статуса. Мы активно это поддержали. Сейчас, к сожалению, реализация «формулы Штайнмайера» тормозится властями в Киеве, которые хотят в очередной раз переиграть Минские договоренности.

Здравый смысл возобладает над политикой

— Министр иностранных дел Германии недавно предложил воздушный мост для оказания помощи людям в Алеппо.

— Россия была первой, кто не просто предложил, но и реализовал сбрасывание с воздуха гуманитарной помощи. Впервые это было сделано в Дэйр-аз-Зоре, где по-прежнему сохраняется тяжелая гуманитарная ситуация — он осажден боевиками. Мы продолжаем сбрасывать помощь с самолетов в этот район. Когда мы это начинали, то призвали ООН поддержать наши действия. Поначалу ооновцы сильно сомневались, что это возможно. Я очень доволен, что в итоге они согласились применить такие же методы доставки гуманитарной помощи в районы, где этого требует и позволяет ситуация. Здесь очень важно именно то, как на деле будут осуществляться эти сбросы. В Дэйр-аз-Зоре конфигурация противостояния сторон, которая позволяет гарантированно сбрасывать гуманитарные грузы, будучи уверенными, что они попадут в те руки, которым предназначены, — в руки нуждающегося гражданского населения. В Алеппо ситуация постоянно меняется. Мы, по крайней мере, видим очень большие риски в том, что в силу погодных условий (ветер) и постоянно меняющейся конфигурации на земле не удастся доставить гуманитарные грузы тем, кому они предназначены, и что они попадут в руки террористов и лишь укрепят их положение, позволят им более долго сопротивляться тем, кто им противостоит.

Мы сегодня много дискутировали об Алеппо. У нас примерно одинаковое понимание серьезности ситуации. Министр иностранных дел Германии говорил о коридорах. Как вы знаете, вместе с сирийскими правительственными силами мы предложили создать (создали и объявили об этом) шесть коридоров для вывода мирного населения, которое хочет уйти из этого района. Один коридор был объявлен для тех боевиков, которые будут готовы уйти оттуда невредимыми под гарантию сирийского правительства и РФ. К сожалению, боевики, руководители террористов, которые «правят бал» в восточном Алеппо, препятствуют выходу как своих соратников, так и мирных жителей. Причем для устрашения прибегают к публичным казням тех, кто хотел бы покинуть этот далеко не безопасный район. Тем не менее туда с большим трудом доставляются по земле гуманитарные грузы. Да, этого недостаточно. Насколько реалистично сбрасывать помощь с воздуха? Я уже дал оценку. У других наших партнеров может быть иное мнение. Но в любом случае, те, кто хочет этим заниматься, должны согласовать свои действия со сторонами, которые там находятся, прежде всего с сирийским правительством.

Главная проблема состоит не в том, что кто-то не хочет помогать облегчению гуманитарной ситуации, а в том, что принципиально важно, решая гуманитарные проблемы, не допустить использования этих каналов для того, чтобы под видом гуманитарной помощи террористы получали пополнение в виде боевиков, оружия и боеприпасов.

— Какое будущее ждет «Северный поток-2»?

 — В отношении проекта строительства «Северного потока-2» немало подводных телодвижений. Не всем хочется, чтобы Европа повышала устойчивость своего энергообеспечения за счет сотрудничества с Россией. Не буду вдаваться в детали, вы, наверное, читаете соответствующие сообщения. Мы убеждены, как и европейские партнеры, которые вместе с Газпромом этот проект разрабатывают, что он будет способствовать диверсификации маршрутов поставок газа на европейский рынок и в целом вписываться в ту программу развития европейской газовой инфраструктуры, которая существует в ЕС и соответствует его основной цели — созданию энергетического союза, единого, открытого рынка газа в Европе. Безусловно, его реализация станет еще одним вкладом в выполнение договоренностей, которые были достигнуты на Конференции по климату в Париже в отношении сокращения выбросов в атмосферу. Это особо актуально в ситуации, когда, например, Германия взяла принципиальную линию на отказ от ядерной энергетики, и если это не газ, то это уголь. Знаю, что доля угля в энергобалансе Германии будет возрастать, но это, наверное, не очень полезно для экологии. Поэтому роль «Северного потока» как реального поставщика экологически чистого топлива, я думаю, в Германии оценили. Это подтверждается тем, что наряду с Газпромом проект в числе своих акционеров имеет Wintershall, E.ON, ОМУ, Shell, ENGIE. Многие другие европейские компании являются заинтересованной стороной в получении подряда на прокладку подвод­ной части трубопровода. Так что и Балтийскому региону здесь будет небезынтересно посмотреть на этот проект и поучаствовать в нем.

Мы не хотим политизировать этот процесс, а наши польские коллеги откровенно заявляют, что они выступают против того, чтобы, как они говорят, в любых формах возрастала зависимость от России. Но ведь зависимость взаимная. От нашего газа зависят многие страны Европы. Мы никогда никого не подводили. У нас были проблемы с транзитом, и «Северный поток», кстати, все эти проблемы позволит решать. Ведь это газопровод, который напрямую, без каких-либо транзитных стран будет поставлять газ сразу в страны ЕС. Думаю, что здесь здравый смысл, экономика и экономические соображения возобладают над политикой.