Министр иностранных дел России Сергей Лавров в интервью российским средствам массовой информации в начале мая четко и ясно указал на неоосманистскую теорию и практику как главную причину противоречивой, провокационной, а порой просто опасной политики Турции. «В действиях Турции как главного зачинщика всех этих разговоров про «зоны безопасности», план «Б» и прочие агрессивные устремления можно усмотреть экспансионистские мотивы не только в отношении Сирии. Турки по-прежнему находятся в Ираке, без согласия и вопреки требованиям законного иракского правительства имеют там военный контингент и при этом заявляют, что они ввели туда свои войска для того, чтобы укрепить суверенитет и территориальную целостность Ирака. Что тут можно сказать? Здесь даже комментировать нечего. Такие неоосманские устремления – распространять свое влияние, осваивать территории – проявляются достаточно сильно», - подчеркнул глава российского внешнеполитического ведомства.

Лавров напомнил, что в 2015 году турецкая сторона около 1800 раз нарушала воздушное пространство Греции. Обе страны являются членами НАТО, но действия турецкой авиации не встретили никакой реакции в штаб-квартире Североатлантического альянса. «Такое попустительство к подобному явно экспансионистскому поведению может до добра не довести», - заявил Сергей Лавров. 

На Западе предпочитают закрывать глаза на рискованные внешнеполитические акции Турции, рассуждая о «союзнических отношениях» с Анкарой, о якобы существующей в Турции системе «сдержек и противовесов», которая не допускает радикализации и исламизации страны. Однако, как показывают последние коллизии на турецкой внутриполитической сцене, действительное положение дел выглядит совсем иначе. 

Распался тандем президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана и премьер-министра Ахмета Давутоглу. Двух полюсов правящей «оси» больше не существует. Отстранение Эрдоганом от власти главы правительства означает крах прежней модели государственного управления с разделением полномочий и чревато эскалацией напряженности в обширной зоне внешнеполитических интересов Анкары,  прежде всего в Крыму, на Кавказе, на Ближнем Востоке и в Средиземноморье. А растущая нервозность сосредоточившего власть в своих руках Эрдогана даёт основания для еще более тревожных прогнозов.

Существует несколько факторов, питающих агрессивность и непредсказуемость действий Эрдогана и его окружения. И все они связаны с кризисом политики неоосманизма и ее главного компонента – доктрины «стратегической глубины», разработанной лично Ахметом Давутоглу. Согласно данной концепции, Турция призвана вернуть себе роль региональной силы и значимого игрока на мировой политической арене, а для этого она должна после длительного периода пассивности осознать и утвердить собственную историко-географическую идентичность.

Первый фактор – заметное ослабление военно-политических позиций Турции в исламском мире, в том числе под влиянием укрепления позиций России. Это вынуждены признавать и турецкие средства массовой информации. В частности, издание Birgün указывает: «Эрдоган может сколько угодно считать себя «политическим наместником» исламских стран, а Марокко, Алжир и Тунис заключили тем временем многомиллиардные оружейные контракты с Россией. Эти страны увидели, что их безопасность оказалась под угрозой и зачастили в Москву, набравшись смелости после того, как Россия поддержала Сирию». 

По мнению редакторов Birgün, «причина, по которой Москва становится центром притяжения, заключается в том, что она предлагает гораздо больше, чем США и Запад... Её предложения более приемлемы: это опыт, приобретенный в борьбе с джихадистским насилием, а также обмен разведданными с этими государствами… Вопреки прогнозам, участие России в войне против салафитских групп в Сирии по призыву сирийского правительства не наткнулось на недовольство в мусульманских странах на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Россия находится в положении глобальной силы, с которой мусульманские страны, считающие, что их режимы в опасности, пытаются развивать военное сотрудничество». 

Второй фактор – провал политики Анкары на сирийском направлении. Попытки турецких властей реализовать здесь одно из ключевых требований доктрины «стратегической глубины» - «ноль проблем в отношениях с соседями» - привели к прямо противоположному результату. Потерпели неудачу попытки свергнуть президента Сирии Башара Асада, в северных районах Сирии усилились позиции курдских формирований, укрепила свое военно-политическое присутствие на Ближнем Востоке Россия, а действия российских Воздушно-космических сил подорвали трансграничный криминальный нефтяной бизнес. 

Согласно имеющейся информации (которая по понятным причинам не акцентируется в турецких и западных СМИ), именно военно-политическое поражение Турции и «Исламского государства» в Сирии сыграло решающую роль в отставке премьера Давутоглу, которого президент Эрдоган обвинил в провале на важнейшем внешнеполитическом направлении. «Турция, по всей видимости, постепенно движется к гражданской войне. Президент Реджеп Тайип Эрдоган в свою очередь продолжает и дальше следовать своей агрессивной авторитарной линии», - отмечает французское издание Slate.fr. А один из ведущих независимых турецких экспертов, сотрудник Центра международных исследований Института политических исследований в Париже Байрам Балджи говорит о кризисе политики Турции во всем ее региональном окружении: «Сложности в связи с сирийским кризисом и обострением ситуации в регионе стали причиной все большего высокомерия и авторитаризма президента Эрдогана, хотя намеки на авторитарность прослеживались и до сирийского кризиса». По мнению Балджи, события в Сирии привели к обострению ситуации на всех четырех фронтах, с которыми имеет дело турецкий президент: война с Рабочей партией Курдистана, взаимоотношения с «Исламским государством», противодействие движению «Параллельное государство» проживающего в США оппозиционного исламского проповедника Феткуллаха Гюлена и борьба за региональное лидерство с Россией.

Третий фактор – рост напряженности на Кавказе в связи с обострением ситуации в зоне карабахского конфликта. Отсутствие у Азербайджана реальных возможностей одержать военную победу, укрепление военно-политического взаимодействия России и Армении как в рамках ОДКБ, так и на двусторонней основе, а также готовность Еревана при определенных условиях признать Нагорный Карабах загоняют Анкару в «карабахский тупик», выход из которого пока не просматривается.

Четвертый фактор – отсутствие реальных достижений в укреплении политических и экономических позиций в тюркоязычной Центральной Азии: государства этого региона сохраняют взаимодействие с Россией и одновременно стремятся к развитию отношений с Китаем. В частности, несмотря на все усилия турецкого правительств по наращиванию инвестиций в сферу энергетики и телекоммуникаций Казахстана, на долю Турции приходится не более 1-2% внешнеторгового оборота этой страны. В структуре казахстанского экспорта Турция уступает не только традиционным лидерам Китаю, России и Германии, но также своим соседям в Юго-Восточной Европе - Греции и Румынии. Немногим лучше выглядит место Турции в экспортной структуре Узбекистана – четвертая позиция после Китая, России и Казахстана, но зато впереди Бангладеш. А среди экспортных партнеров Киргизии Турция уступает не только Узбекистану, Казахстану, Объединенным Арабским Эмиратам и России, но даже разоренному войной Афганистану.

Пятый фактор - кризис традиционных отношений Турции с Западом, прежде всего с Соединёнными Штатами. В западных столицах Турцию на протяжении долгого времени рассматривали в качестве выгодного партнера и посредника в ближневосточных делах. Однако такая политика неизбежно вела к усилению противоречий Анкары с мусульманскими странами, которые стали рассматривать турецкую сторону как проводника интересов США в русле концепции «Большого Ближнего Востока». Балансирование между Вашингтоном и арабскими государствами, а также Израилем не могло продолжаться бесконечно, и его закат пришелся опять-таки на сирийский кризис. «Загнанный в угол Эрдоган обрушил свой гнев на США» - так лондонская The Guardian прокомментировала обострение отношений Анкары и Вашингтона в связи с поддержкой, оказываемой американцами сирийским курдам. 

Все вышеперечисленные факторы вкупе со стремлением президента Эрдогана избавиться на турецкой внутриполитической сцене от конкурентов позволяют прогнозировать попытки Анкары сыграть на повышение ставок сразу на нескольких направлениях своей внешней политики, что чревато дестабилизацией обстановки в Восточном Средиземноморье, на Кавказе, в Центральной Азии, на Ближнем и Среднем Востоке.

Турция: чем опасен неоосманизм Эрдогана (II)

Петр ИСКЕНДЕРОВ |

Предложение депутата парламента Турции от правящей Партии справедливости и развития (ПСР) Шамиля Тайяра сбить еще один российский самолет после победы московского ЦСКА над стамбульским «Фенербахче» в финале баскетбольной Евролиги продемонстрировала разгорячённость нравов, царящих сегодня в турецких коридорах власти. Позднее Тайяр изобразил своё предложение как шутку, но нервная обстановка в Анкаре в преддверии намеченного на 22 мая внеочередного съезда ПСР требует присмотреться к турецким «шутникам» внимательно. Согласно имеющейся информации, президент Турции Эрдоган, стоявший у истоков как Партии справедливости и развития, так и политической карьеры отставленного Ахмета Давутоглу, рассматривает возможность формирования «технического» правительства с последующим проведением в стране внеочередных всеобщих выборов. А для того чтобы обеспечить своим сторонникам абсолютное большинство голосов в будущем составе парламента с целью намеченного турецким президентом значительного расширения собственных полномочий, Эрдоган рассматривает несколько вариантов действий. Все эти варианты роднит нацеленность на дестабилизацию обстановки в регионах, которые Анкара относит к сфере своих геополитических интересов. Первый вариант – дестабилизация обстановки вокруг Нагорного Карабаха с выводом России за пределы переговорного процесса или даже упразднением Минской группы ОБСЕ. Для этого может быть использована провокация в виде новой военной операции азербайджанской армии с тем, чтобы подтолкнуть руководство Армении к признанию Нагорно-Карабахской Республики с последующим осуждением этого акта по линии международных организаций и превращением Еревана в полноценного участника вооруженного конфликта. Этот сценарий позволит Турции поставить Россию перед необходимостью ввести в действие механизмы оказания помощи Армении в рамках ОДКБ, в том числе для обеспечения безопасности российской военной базы в Гюмри и одновременно вобьёт клин в отношения Москвы и Баку. Данный вариант предусматривает также обострение внутриполитической обстановки в самой Армении. Пробным камнем здесь стало интервью, которое дал на днях азербайджанскому изданию Haqqin.az один из лидеров армянской оппозиции Паруйр Айрикян. Безапелляционно заявив, что «апрельские боестолкновения» вокруг Нагорного Карабаха «были инициированы или спровоцированы Россией, которая тем самым добилась того, чего хотела», Айрикян призвал своих коллег в Азербайджане в качестве предварительного условия урегулирования карабахского конфликта «сказать: Goodbye, Russia! Без этого ни у нас, ни у азербайджанцев ничего не получится». Подобные заявленния и предложения полностью находятся в русле политики Анкары. Второй вариант – обострение обстановки в приграничных с Турцией районах Сирии с тем, чтобы создать предлог для проведения военной операции турецкой армии при возможном участии сил Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), где первую скрипку играет Саудовская Аравия. «Сегодня в регионе Турция выглядит страной, которая экспортирует нестабильность своим соседям», - отмечает в связи с этим турецкий аналитик Барыш Достер. При этом, по его мнению, расчеты Анкары на стратегическое партнерство с Вашингтоном являются ошибочными. «На данном этапе внешняя конъюнктура изменилась. США утрачивают свою силу. На Ближнем Востоке растет влияние России. В Сирии побеждает Асад. Иран после подписания ядерного соглашения еще дальше выходит вперед как региональный игрок. Его влияние на Сирию и Ирак еще более увеличивается. А союзниками Турции остаются Барзани в Северном Ираке, «Братья-мусульмане» в Египте, Катар и Саудовская Аравия в Персидском заливе», - комментирует Барыш Достер.  Ещё более жёстко высказывается турецкое издание Radikal. По его оценке, «линия, которую Турция последние семь лет проводит во внешней политике, создала серьезные проблемы в отношениях Турции с Израилем, Ираком, Египтом, Сирией, Ираном, Россией и США». При этом, по данным турецких источников, основным фактором, который может подтолкнуть президента Эрдогана к прямому вооруженному вмешательству в сирийский конфликт, может послужить понимание необратимости политического урегулирования в этой стране и его невыгодности для турецких интересов. «Настанет день, когда сирийская проблема перейдет в новую стадию. Могут ли отношения Турции с новым правительством в новой Сирии вернуться к стандартам 2010 года с точки зрения надежности и предсказуемости? Особенно в условиях, когда весь мир заявляет о готовности работать с правительством, которое выберет сам сирийский народ, к чему приведет наш непреклонный подход в духе «это нельзя, то - тоже, а этому вообще не бывать»?», – задается риторическим вопросом Radikal. Вполне реальной считает попытку Эрдогана еще глубже вовлечь страну в сирийский конфликт и обозреватель турецкого издания Yeni Çağ Хайдар Чакмак. Он предупреждает, что «вмешаться в войну между арабами - значит потерять как минимум полвека в отношениях с арабским миром. Если саудиты хотят войти в Сирию, пусть входят. Турция же должна ограничиться политической и логистической поддержкой».  Третий вариант – провоцирование дальнейшего ухудшения отношений НАТО и России с расчётом занять более значимое место в принятии решений Североатлантического альянса по региону Юго-Восточной Европы. Здесь может быть использовано появление базы ПРО США в Румынии, действие которой покрывает территорию Турции. «Запускаемая в Румынии база предполагает, что Россия - прямая мишень НАТО. Вопрос не в том, что НАТО собирается нападать на Россию. Это подразумевает, что Россия будет оказывать давление на Европу. Иными словами, система ПРО создаст условия в пользу необходимости принимать меры против российской угрозы», - отмечает турецкое издание Star gazete. Имеется информация о том, что именно продвижение в регион новых объектов военной инфраструктуры США стало фактором обострения ситуации в населенных курдами районах Турции, в частности ожесточенных столкновений турецких спецподразделений с курдскими формированиями в районе города Ширнак - столицы одноименной турецкой провинции на границе с Сирией и Ираком.  Эти три варианта действий могут быть запущены властями Турции как отдельно, так и вместе. Перипетии внутриполитической борьбы с прицелом на избрание нового лидера ПСР и главы кабинета, а также сдвиги в настроениях ближайших союзников Анкары позволят своевременно понять, какой из вариантов выдвигается на первый план.